глава 4

Ана с беспокойством посмотрела на мужа, сидящего за столом в своем кабинете. Антенор был озабочен происходящими на фабрике событиями и не мог расслабиться даже дома.

— Мне надо с тобой поговорить, Антенор.

— Что случилось? Что — то дома?

— Нет, не беспокойся. Я разговаривала с Каларушем.

— Каларушем? Он опять объявился? — вскинул голову Антенор.

— К сожалению, он никуда не пропадал, просто наши дороги не пересекались до сей поры. Но недавно он прислал мне недвусмысленное предложение прийти поговорить.

— Почему ты пошла одна? Почему ты пытаешься решить проблемы одна без моей помощи? Разве ты не помнишь, чем это закончилось в прошлый раз? Что он хотел?

— Подожди, дорогой, столько вопросов, я совсем запуталась. Каларуш сейчас заправляет частью города, контролирует все, что происходит в фавелах и ощущает себя на вершине мира.

— Я всегда знал, что этот мерзавец ни перед чем не остановится, чтобы взять власть в свои руки. Как мелкий бес, начал с воровства, научился убивать и теперь, как демон, готов подмять под себя весь город. Дон Рафаэл был для него прекрасным учителем. Что ему нужно было от тебя?

— Он хочет контроля над нашей фабрикой, — Ана вздохнула, — я его боюсь. Он говорил такие страшные слова о том, что может навредить нам. Все эти неприятности на фабрике устроены по его указке, чтобы продемонстрировать его силу, — она наблюдала за своим мужем, видя, что тому сложно справиться со своей вспышкой негодования.

— Мне придется его остановить так же, как и дона Рафаэла.

— Антенор, — она обняла мужа, прижимаясь к его щеке, — я не хочу проходить заново через то, что произошло больше десяти лет назад. Прошу тебя, не рискуй.

— Но я не могу сдаться! Иначе я не смогу уважать себя.

1900 год

Анита взглянула в зал ресторана и увидела дона Рафаэла, подняла горделиво голову и запела. Мужчина заворожено слушал, покачивая головой, а на губах играла довольная улыбка. После того, как она закончила выступление, дон Рафаэл подошел к хозяину ресторана сеньору Муньосу.

— Разрешите представиться сеньор Рамиро Сантос, — его взгляд и манера поведения говорили о том, что этот человек всегда добивается своего.

— К вашим услугам, сеньор Сантос. Чем могу быть полезен?

— Я хотел бы забрать вашу певицу с сегодняшнего вечера.

— Но… она еще не закончила свое выступление, у нее перерыв.

— В этом — то и дело. Я хочу ее забрать.

— Это невозможно.

— Ничего невозможного нет. Мы с Аной Сиприану давние приятели, хотим поговорить и провести вечер вместе. Вы возьмете деньги или будете платить сами, когда я дам указание своим молодчикам устроить здесь большую заварушку.

— Что? Какую заварушку?

— Ту самую, после которой приходится менять всю мебель.

Сеньор Муньос замолчал, оценивая собеседника, тот не шутил.

— Я не могу приказывать сеньоре Сиприану, если она вдруг откажется.

— Об этом я позабочусь сам.

Он отошел, направляясь за кулисы. Ана поправляла макияж, когда дон Рафаэл подошел к ней.

— Ты красива, а сегодня особенно.Ты сегодня пела для меня.

— Почему вы меня преследуете?

— Я хочу видеть своего сына.

— У вас нет сына, он мой и Антенора.

Дон Рафаэл схватил женщину за плечи.

— Не лги! Это мой сын и я его не потеряю. Что твой Антенор может дать ему? Один щелчок и детище Антенора — маленькая фабрика развалится, как карточный домик. Я могу это устроить, и могу забрать сына. А ты… ты сама ко мне прибежишь, как было в первый раз.

— Я все расскажу Антенору.

— А ты еще не рассказала? Я так и предполагал, что храбрая девочка решила не тревожить и без того озабоченного мужа.

— Эти заботы организовали вы?

— Конечно, и это только начало. Посмотрим, на что способен твой муж, а ты вмешаешься в наш поединок, Кассио узнает, кто его настоящий отец. А сейчас перестань метать молнии, мы идем развлекаться, — он обнял ее за талию, насильно увлекая из ресторана.Там, куда ее привел бывший хозяин, царило хаотичное веселье, громкий смех, вульгарная музыка в стиле кабаре.

— Куда вы меня привели?

— Это мое заведение. Таким порядочным девочкам, как ты, редко выпадает случай попасть туда, где оголяются все мужские слабости, естество берет верх над разумом…

— Зачем вы меня сюда привели?

— Не бойся, тебя никто не тронет. Я хочу посмотреть какова твоя суть! Пошли!

— он потянул ее в зал. — Я хочу потанцевать с тобой.

Заиграла музыка и они вышли в центр зала, привлекая внимание всей разношерстной публики. Теперь она четко увидела, где оказалась, но вырваться и убежать не было возможности. Полуголые девицы смотрели на нее с иронией, усмехаясь тому, что среди них появилась эта новая девочка, а мужчины строили планы относительно нее, как только она надоест дону Рафаэлу.

— Это мерзко! — она поперхнулась.

— Что именно? — прошептал Дон Рафаэл, касаясь губами ее нежного ушка.

— Мерзко, как они смотрят на нас и что думают.

— Они смотрят на тебя, оценивая все твои достоинства. И поверь, среди них есть гурманы — истинные ценители женских прелестей, — его объятия даже в танце показались Ане удушающими, поэтому она хотела отодвинуться.

— Вы обещали, что со мной ничего не произойдет.

— Я обещал, но ты должна перестать бояться. Обещаю, что твой муж ничего не узнает.

— Как вы смеете! Я сама расскажу Антенору.

— Ха, — Рафаэл рассмеялся, — что ты скажешь, милая, что ты была в борделе? А что скажет твой муж, узнав об этом? Что он еще напридумает после твоих слов? Милая, почему ты все испортила?

— Что я испортила? — этого вопроса Ана ждала, но все равно оказалась не готова ответить, запнулась, собираясь душевными силами.

— Почему ты ушла? Почему ты выбрала Антенора?

— Дон Рафаэл, а вы знаете, что такое любовь?

— Да, я знаю. Я мог бы тебя любить всей душой, а ты променяла меня на голодранца. Ладно, выпьем за настоящую любовь, — он властно повел ее к столику и протянул бокал вина, услужливо поднесенного полуголой официанткой.

— Нет, я не пью, я не буду.

Но Рафаэл настойчиво держал вино перед ее лицом, и Ана взяла, сделав несколько глотков.

— До дна, за настоящую любовь.

Ана выпила, чувствуя какое — то головокружение.

— Я не могу больше здесь оставаться, здесь накурено и душно, — она качнулась, Рафаэл обнял ее, увлекая в танце.

— Любовь сшибает с ног, успокойся, — его шепот завораживал, — я чувствую твое напряжение.

— Я хочу домой.

— Хорошо, поехали.

Небывалое напряжение сделало свое дело, и Ана почти упала на руки Рафаэла.

*****

Кассио собирался из университета на фабрику, и когда подошел к входу, то увидел возбужденную толпу людей, пытающихся сломать ворота. Двое молодчиков руководили действиями толпы. Кассио бросился вперед, пытаясь остановить людей, встал на бардюр, чтобы его было видно.

— Сеньоры, прошу вас, успокойтесь, успокойтесь! Послушайте меня! Чего вы хотите добиться, разломав ворота и круша на своем пути все, что попадется? Сломав оборудование и разбив стекла и двери в помещениях, вы добьетесь всего лишь ухудшения ситуации, ведь не будет возможности начать производственный процесс, а значит вы сами не получите так необходимую вам зарплату.

Толпа отхлынула, а Кассио воспользовался моментом.

— Сеньоры, если вами пытаются руководить люди, которые требуют таких разрушений, то они совсем не думают о ваших семьях и о ваших детях, которых нечем будет кормить, если встанет фабрика. Не слушайте этих крикунов… — он не успел закончить фразу, как к нему подбежал человек и ударил по лицу. Кассио согнулся, закрываясь от удара, и тут же толпа зашумела и стала рассыпаться под натиском прибывшей полиции.

— Сеньор, сеньор, давайте я помогу вам, — к нему подбежала смуглая девушка, видимо работница фабрики и потянула в проулок, — пойдемте, надо уходить, иначе окажетесь в полиции.

— Но я не боюсь полиции.

— Я тоже не боюсь, но попадать туда не хочу, — они отбежали от фабрики и остановились. — Как тебя зовут?

— Кассио, а вас?

— Валеска, я работаю на фабрике.

— Неужели хозяин фабрики так вам ненавистен, что вы вышли на улицу, чтобы выступит против него?

— Не знаю, все пошли, и я пошла.

— Как так? Не знаешь? Понятно, стадность — это свойство не только животных, но и людей.

— Стадность? Что это такое?

— Ничего, это я про себя.

— Ты очень умный! Я тебя на фабрике не видела, но я устроилась недавно, поэтому могла и не увидеть. Почему ты защищаешь хозяина фабрики?

— Валеска, скажи мне, кто тебе предложил участвовать в забастовке?

— Не знаю, я же говорю все пошли, и я пошла. У нас много разговоров, а результат — один, что скоро не будет денег. Ты меня проводишь?

— Хорошо, где ты живешь?

— Тут недалеко, а у тебя невеста есть? — прямолинейность Валески рассмешила Кассио, к тому же девушка, не дожидаясь ответа, продолжила. — Конечно, разве такой парень останется один. Всегда найдется та, которая сможет окрутить красавчика. Чего ты молчишь?

— Ты все правильно сказала, что у меня есть невеста, — пожал плечами парень.

— И не говори мне о другой, ты же меня провожаешь.

— Валеска, ты сама попросила тебя проводить, а теперь ищешь скрытые мотивы в моем поступке.

— Перестань говорить сложными фразы. Я девушка простая и понимаю все по — простому. Если парень соглашается проводить девушку, значит, она ему нравится.

— Вот попал! Милая Валеска…, — он хотел было объяснить, но девушка слышала лишь то, что хотела.

— Я милая?

Кассио опешил от такого напора девушки и не знал, как ей объяснить суть происходящего.

— Ладно, я провожу тебя до дома и уйду. Больше мы с тобой не встретимся, потому что у меня есть невеста, которую я люблю и собираюсь на ней жениться. Теперь понятно?

— Конечно, но если ты пошел меня провожать, то твоя невеста может об этом узнать и уйти от тебя, — Валеска не хотела сдаваться.

— Откуда она узнает?

— Я скажу, — чистосердечно призналась Валеска, — я девушка честная! А здесь я живу, — они дошли до большого и довольно богатого дома, — мой отец настоящий хозяин этой части города. Он большой человек.

— Хорошо, а зачем ты работаешь на фабрике?

— Мне отец приказал. Сказал, что меня устроят, а потом решит, что делать.

— Странное напутствие для работы.

— Мой отец всегда знает, что делает, — бравада своим отцом была направлена на то, чтобы произвести впечатление.

— Мне уже пора идти, — Кассио отошел от девушки и обернулся. — Ты хорошая девушка. Возможно, когда — нибудь мы встретимся.

— Я буду ждать.

*****

Карине нравился приезд родственников, потому что ее это развлекло и оторвало от привычных будничных занятий. Даже совместные завтраки и ужины были наполнены интересными разговорами, шутками и подколами Эдера, а граф уже не производил такого отталкивающего впечатления, как в детстве. На сегодняшний ужин они собирались в ресторан, который посоветовал дон Габриэл, говоря, что когда-то там пела жена его друга Антенора. Под маской отрешенного высокомерия Мари прятала грусть от постоянного одиночества, у нее никогда не было близкой подруги и не было возможности так запросто поболтать обо всем, но с этим переездом, она словно попала в другой мир, где ее постоянно тормошили, спрашивали и смеялись над ее попытками уйти в скорлупу. Ее кузина Карина поставила своей целью познакомить ее со всеми своими подругами и обещала устраивать еженедельные пикники на фазенде, как только они туда поедут.

— Праздничный ужин в ресторане в кругу людей, которые не подвержены раболепному отношению к титулам. Что может лучше? Я бы с удовольствием прошлась по улицам и поговорила с торговками на рынке.

— Сестренка, с одним условием, если сзади тебя будет идти слуга и при любой возможности оказывать тебе помощь, — Эдер вставил свое видение этого процесса.

— Я не такая уж беспомощная.

— Конечно, когда ты из ландо-то сама выходила без помощи слуги или сопровождающего? — Эдер подтрунивал над сестрой.

— Эдер, хватит надо мной смеяться, лучше бы взял нас с Кариной с собой. Судя по словам отца, у тебя довольно бурная жизнь в Салвадоре.

— Хотите приключений, девочки?

Карина заулыбалась, прикладывая палец к губам.

— Тише, а то все наши приключения окажутся под запретом, стоит только услышать нашим отцам.

Они сели за столик и к ним вышел сам хозяин ресторана.

— Добрый вечер, сеньоры и сеньориты, я рад видеть вас в своем ресторане.

— Добрый вечер, сеньор Муньос, как у вас дела?

— Спасибо, дон Габриэл.

— Вы могли бы к нам присоединиться, как наш добрый друг.

— Спасибо за приглашение. Сейчас у меня намечен деловой разговор, а затем я смогу к вам подойти, — он отошел, направляясь к дальнему столику, где сидел Каларуш.

— Я смотрю, твой ресторан процветает, так почему мы не можем договориться?

— Потому что мне надоела твоя наглость, Каларуш! Тебе, как прожорливой акуле, все мало и мало. Я пытался жить в мире, но ты не успокаиваешься, поэтому мне надоели твои угрозы, — Муньос показал свое отношение к этому бандиту.

— Ты объявляешь мне войну.

— Нет, я человек мирный, но плясать под твою дудку не намерен, или бери, что дают, или уходи ни с чем.

Каларуш откинулся на стуле, обводя глазами зал ресторана. Его взгляд упал на знакомые лица.

— О, семейство Брандау здесь. Да, ты, Муньос, имеешь покровителей! И кто с ними? Я таких не знаю в нашем городе. А это…, — он поперхнулся, глядя на Эдера. — Черт! Это призрак?

— Что ты имеешь в виду?

— Этот парень, кто это?

— Не знаю. Что тебя в нем так удивило?

Но Каларуш не ответив и, решив выяснить все сразу, встал и пошел к гостям.

— Добрый день, сеньоры, — он отвесил поклон и кивнул Габриэлу, — рад видеть вас, дон Габриэл, в здравии.

— Каларуш, неужели ты искренен? — Габриэл неприязненно усмехнулся, глядя на своего неприятеля.

— Дело прошлое, сейчас я солидный человек и нам делить нечего… пока.

Габриэл усмехнулся, но воспитание заставило его представить своих гостей нежеланному собеседнику. Каларуш, подав руку Эдеру, словно хотел дотронуться до своего прошлого, и, вцепившись в него, криво улыбнулся.

— Эдер де Соза? Если бы я не знал, кто такой Кассио, я бы подумал, что вы сын Сан— Марино.

Эдер недоуменно ждал объяснения, но Каларуш откланялся. Многие за столом облегченно вздохнули, Габриэл и Алисия переглянулись, чувствуя неловкость из-за слов своего знакомого.

— Что он имел в виду, говоря о моем сыне и о каком-то Кассио Сан — Марино? — Арманду обратился к Габриэлу, но Линда перехватила инициативу на себя.

— Он имел в виду, что Эдер похож на нашего родственника со стороны отца, что вполне логично.

— У нас есть еще родственники, с которыми мы еще незнакомы?

— Да, это долгая история, но как-нибудь я расскажу тебе, и мы познакомимся с этими родственниками, — Линде явно было не по себе. Алисия пришла на помощь, чтобы та окончательно не запуталась.

— Вы так хорошо разбираетесь в собственных родовых связях, что новая ветка родственников вас немного отвлечет. Линда, тебе не кажется, что здесь немного жарко? — она встала и попросила подругу проводить ее в дамскую комнату. Как только они скрылись, Линда выдохнула.

— Боже, я так испугалась, этот Каларуш одним словом мог сломать жизнь моему сыну!

— Успокойся, но тебе надо быть осторожной или все рассказать своему мужу.

— Как и что я ему скажу? То, что вышла за него замуж под давлением обстоятельств, будучи беременной? Я тогда была в таком состоянии из-за смерти Эдера, что не смогла противостоять настойчивым уговорам, не задумывалась о последствиях. Мой муж помешан на истории своего рода. Что произойдет, если он узнает, что Эдер не его сын.

— Линда, Арманду, несмотря на его видимые недостатки, имеет массу достоинтсв, одно из которых — это любовь к сыну. Он любит Эдера.

— Потому что считает его своим наследником.

— Нет, ты не права, наследование не имеет ничего общего с любовью отца к своему ребенку, — Алисия возразила, хотя и понимала, что у подруги могут быть свои соображения на этот счет.

— Но я не хочу осложнять жизнь сыну, потому что и Арманду, и моему сыну будет плохо из — за обмана, который тянется всю мою жизнь.

— Ты жалеешь, что любила своего Эдера?

— Нет, о своей первой любви я никогда не забуду, — Линда улыбнулась, уносясь в свои воспоминания. — Я боялась всего, что связано с мужчинами после того, что произошло со мной, я болела недоверием и нелюбовью к самой себе, а Эдер меня вылечил, сделав самой желанной женщиной в мире. Я всегда буду помнить о человеке, который научил меня любить.

Линда рассмеялась, ощущая щемящую теплоту от ностальгических воспоминаний.

— Это были самые счастливые месяца в моей жизни, наполненные страстью. Знали бы мои родители, чем занималась их дочь! К сожалению, Эдер был слишком ярким, чтобы жить.

****

— Подожди, — Валеска вернулась.

— Что?

— У тебя губа разбита, ее надо обработать. Пойдем к нам в дом, и ты умоешься.

— Не стоит, я и так дойду.

— А если тебя увидят в таком виде люди, представляешь, сколько ахов и охов будет? Пошли, — она потянула его в дом, и Кассио ничего не оставалось, как последовать за ней. Он оглядел обстановку дома, в которой было много кричащей роскоши, но мало вкуса. Валеска утащила его на кухню, чтобы там обработать рану.

— Добрый день, — Кассио улыбнулся женщине, похожей на тень. Она кивнула в знак приветствия, продолжая заниматься своими делами.

— Мама, это Кассио.

— Хорошо, — она еще раз кивнула и вышла.

— Почему она такая неприветливая? Я потревожил вас?

— Она всегда такая! — беспечно отмахнулась Валеска. — Тебе нравится мой дом?

— Не понимаю, зачем тебе надо работать, если вы не бедствуете?

— А я даже благодарна отцу, что он заставил устроиться на фабрику, потому что я увидела тебя, — она осторожно вытерла его губу влажной салфеткой, их лица оказались совсем близко, — ты мне сразу понравился.

— Ты тоже приятная девушка.

— Правда?

В это время дверь хлопнула, и на пороге появился раздраженный Каларуш, думая о том, что встреча с Атенором прошла далеко не так, как планировал. Он бросил взгляд на молодых людей и остановился.

— Валеска, в чем дело? Что это за хлыщ, которого ты приволокла в мой дом?

— Отец, это мой друг.

Кассио подскочил, здороваясь.

— Добрый день, меня зовут Кассио Сиприану.

Каларуш недоуменно уставился на парня, туго соображая, как сын Антенора оказался в его доме.

— Тебя послал отец?

— Отец? Я не понимаю, о чем вы говорите, но если я вам мешаю, то, Валеска, я ухожу. До свидания, сеньор.

Как только Кассио ушел, Каларуш прикрикнул.

— Это как в моем доме оказался Кассио Сиприану, Валеска? Почему я прихожу домой, думая, что мой дом — это моя крепость и нахожу свою дочь в объятиях недруга?

— Отец, о чем ты говоришь? Я ничего не понимаю! С Кассио я познакомилась сегодня около фабрики, мы попали в переделку…

— Ты хочешь, сказать, что ты не знала Кассио Сиприану до сегодняшео дня? — Каларуш неожиданно засмеялся. — Это может быть полезным, и теперь я смогу воздействовать на Антенора не только с помощью безмозглой толпы, но и с помощью Кассио. Валеска, тебе нравится этот парень?

— Да, он хороший .

— Это неплохо, повернись-ка, — он оглядел свою дочь, — запомни, ты должна заполучить этого парня, вскружить ему голову, чтобы он стал послушным ягненком.

— Я не хочу никого обманывать!

— С каких пор ты стала страдать излишней честностью? Уже сказывается влияние Сиприану?

— Зачем тебе это надо?

— Я добиваюсь своего любыми способами, а мне нужна фабрика, поэтому ты окрутишь сына владельца фабрики. Я даже разрешу вам пожениться, чтобы обойтись меньшими усилиями, — он засмеялся, — так, тебе нужен этот парень?

— Он сын владельца фабрики?

— Да, Кассио — сын Антенора Сиприану. Как говорят, ты вытащила из колоды козыря, — Каларуш плюхнулся на дивани закричал, подзывая жену. — Жулия, кто будет снимать мне сапоги? Долго мне тебя ждать!

1900 год

Каларуш всегда выполнял приказы Сан-Марино, мечтая, что рано или поздно сможет занять его место, станет хозяином этой земли, где были построены дома рабочих, и будет контролировать арендные доходы, и, конечно, войдет в бизнес «Цви Мигдаль»[1], как полноправный хозяин, а также сможет выбирать себе женщин по собственному усмотрению. Каларуш увидел светловолосого мальчишку, который шел вдоль улицы, возвращаясь из школы. Этот мальчишка стал центром внимания дона Рафаэла.

— Найдешь мне мальчишку, сделаю тебя партнером и сведу тебя с поставщиками «Цви Мигдаль», а, значит, станешь полноправным компаньоном в этом деле.

— Я буду стараться, землю буду рыть, но к концу дня вы узнаете, где они живут, — Каларуш бросился выполнять поручение, он активизировал всех бегающих без дела мальчишек квартала для наблюдения и уже через несколько часов сообщил, где находится сын дона Рафаэла. Кассио возвращался из школы, когда путь преградил высокий импозантный господин.

— Добрый день, молодой человек! Значит, вот ты какой Кассио Сан — Марино.

— Сеньор, меня зовут Кассио Сиприану.

— Сиприану? Сколько же тебе лет?

— Скоро будет двенадцать, а вы кто?

— Я? Меня зовут дон Рафаэл Сан — Марино и я — твой отец.

Кассио отодвинулся, недоуменно глядя на незнакомца.

— У меня есть отец и зовут его Антенор Сиприану.

— Нет, мальчик мой, Антенор всего лишь муж твоей мамы, но не отец тебе. Нас с твоей мамой разлучили обстоятельства, иначе бы никогда не расстались и теперь бы ты носил мою фамилию Сан — Марино.

— Нет, нет, мой папа — Антенор Сиприану, — заупрямился мальчик, — вы обманываете меня! Нет, он любит меня, и он никогда не врет мне.

— Подожди, не торопись, — он остановил Кассио, хотевшего уйти, — он врет тебе, а ты спроси у мамы. Спроси, кто такой Рафаэл Сан — Марино. Поверь мне, я — твой отец и очень люблю тебя. Я долгое время отсутствовал, но теперь приехал и нашел тебя и твою маму.

— А мой папа?

— Антенор? Пойдем в кофейню, я тебя угощу всем, чем захочешь, и расскажу правду.

Кассио засомневался, глядя на дверь ближайшего кафе, и кивнул, направляясь вместе с Рафаэлом внутрь.

— Запомни, я очень люблю тебя, — Рафаэл погладил светлые мальчишеские вихры на макушке и посадил Кассио за столик, — я вчера виделся с твоей мамой.

— Она ничего не сказала.

— А что она скажет, если мы не виделись несколько лет? Она была растеряна, как и я, потому что понимали, что нас разлучила судьба, — Рафаэл умел манипулировать людьми, а мальчишка готов был поверить любому слову, если оно недалеко от правды. — Мы любили друг друга и хотели пожениться. Твоя мама самая красивая женщина в мире, и я любил ее до безумия. И ты похож на мою мать, на свою бабушку. У нее тоже были светлые волосы и голубые глаза.

Кассио молчал, не зная, что ответить, с ним разговаривали на равных и говорили то, что он своим детским умом еще не понимал до конца, но чувствовал.

— Угощайся, — Рафаэл придвинул к сыну пирожное и прохладительный напиток, — мы планировали, что у нас будут дети. А когда мне пришлось уехать, то твоя мама уже носила под сердцем тебя.

— Почему, почему моя мама не поехала с вами?

— Я не мог взять ее, потому что меня преследовали. Меня преследовали за мои убеждения, за то, что я боролся с несправедливостью, отстаивая права рабов, — Рафаэл врал, придавая своему образу романтическо-героический оттенок, — и меня преследовали. Как же я мог взять твою маму, если сам не знал, где окажусь?! Но я постоянно думал о тебе и твоей маме.

— Мой отец — хороший, — Кассио не мог смириться с тем, что в одночасье его мир перевернулся.

— Возможно, он не плохой, но все эти года он удерживал твою маму, чтобы она не бросилась вслед за мной. А ты вырос! Какой умный и красивый мальчик стал, очень жаль, что я не смог видеть, как ты растешь. Мы с твоей мамой опять вместе.

— Нет, моя мама жена моего папы Антенора Сиприану!

— А разве она сегодня ночью была дома?

— Нет, но папа сказал, что мама задержалась в ресторане, где работает певицей.

— Антенор готов все сказать, лишь бы скрыть, что твоя мама вернулась ко мне и прислала меня за тобой, — Рафаэл протянул руку, предлагая пойти с ним, но Кассио отпрянул.

— Нет, меня дома ждут мама и папа. Вы говорите неправду, мама просто задержалась на работе.

— Иди и спроси ее, она пошла домой, чтобы забрать тебя.

Кассио вскочил и бросился из кафе.

[1] это преступная организация еврейских гангстеров, специализировавшаяся на мировой проституции и торговле женщинами. Организация действовала с 1860 по 1939 год. Годовой оборот организации в 1890 году составлял 50 миллионов долларов. Штаб квартира организации размещалась в Буэнос-Айресе, ее филиалы были в других городах Аргентины, Уругвая, Бразилии, Нью-Йорк-Сити, городах штата Нью-Йорк, Варшаве, городах Польши, в городах Южной Африки, Индии и Китае. Женщины привозили в основном из России, Польши, Австрии, Венгрии, Галиции, и "Mittel Европы" в целом, морским путем через европейские порты, такие, как Гамбург или Лондон.