глава 23

Дон Джильберту под настойчивым оком своей жены написал и отправил письмо своему бывшему другу, где довольно холодным тоном сообщил, что помолвка между его дочерью и доном Виторио Пруэнсом считается расторгнутой по причине конфликтной ситуации из-за поместья Брандау. Тон был официальный, поэтому не давал никаких надежд. Своей дочери Линде он сообщил о своем решении за обедом после встречи с полицией.

— Вашей свадьбе не бывать! Он вывернулся даже сейчас, когда в его поместье произошло убийство! Полиция приехала из поместья Сан — Марино уже с собственными выводами. Дон Сан — Марино уже объяснил и убийство, и нападение на Габриэла промышляющей здесь бандой Крауна! Как просто! Одно предложение и полицейские ухватились за него мертвой хваткой.

— Папа, а как же я?

— Что ты? Ты найдешь себе другую партию, а не этого Виторио Пруэнса — человека без рода и племени!

— Боже, что мне делать! — Линда заплакала и убежала из-за стола горевать в своей комнате. Она закрылась и, уткнувшись в подушку, горько и безутешно заплакала, считая свою жизнь законченной. Ее мать понимала, что были разрушены надежды дочери на успешный во всех смыслах брак, но горечь, прозвучавшая в голосе Линды, насторожила женщину. Она пришла в комнату дочери и тихо присела на пастель, погладив ее по плечу.

— Дочка, жизнь на этом не заканчивается, ты должна понимать, что в такой ситуации мы не можем и не хотим связывать себя родственными узами с негодяем, как дон Рафаэл.

— Я понимаю, но как же я? Что мне делать?

— Неужели ты успела влюбиться в сеньора Пруэнса настолько, что испытываешь такое горе от разлуки с ним?

— Нет! Совсем не то! Но, мама, — Линда остановилась в последний момент, страшась того, что может сказать, — все будут обсуждать меня, и никто не скажет, что это мы дали отказ, все скажут, что сеньор Пруэнс бросил меня. Кому я буду нужна после этого?

— Какаие глупости ты говоришь! Ты встретишь достойного человека, который не будет обращать внимание на все эти дурацкие сплетни здешнего общества.

Линда опять зарыдала, понимая, что не сможет никогда и ни за что рассказать настоящую причину своего отчаяния.

*****

Дон Рафаэл прочитав письмо Антунеса, выругался и передал его своему племяннику.

— Сделка отменяется. Сразу две сделки летят коту под хвост. Как не вовремя все эти события! А старина Антунес все— таки поддался влиянию своего племянника и жены.

— О каких сделках вы говорите, — Виторио нервничал, но все равно не пропустил слова дяди о сделках.

— Что о них говорить, если они провалились, — дон Рафаэл махнул рукой.

Виторио хотелось рвать и метать, хотелось выместить свою злость на ком — то, чтобы успокоиться и обдумать свое положение.

— Черт! Они пожалеют, что обманули мои ожидания! — Виторио коротко кивнув дяде, вышел из кабинета, а дон Рафаэл дал распоряжение седлать лошадь, чтобы поехать в город по поводу похорон. Он выехал за границы дома, намереваясь отправиться в город, его ждал долгий и трудный разговор с болваном Каларушем. Он обдумывал возможные версии, которые могут возникнуть у полиции и, тем самым, проверить, как они могут задеть его интересы. Он задумался, отпустив уздечку, и был удивлен тем, что оказался рядом с озером.

— Четров Эдер, бездельник, даже коня умудрился приучить таскаться на это озеро! — дон Рафаэл огляделся и прислушался к веселым голосам, раздающимся неподалеку. Он подъехал к запруде и застыл, увидев купающуюся парочку.

Анита обняла Антенора за плечи, прижалась к его обнаженной груди, отвечая на поцелуй.

— Антенор, ты пытался вступиться за меня, когда влетел в кабинет хозяина? Ты поверил в то, что сможешь это сделать? Ах, любимый, ты такой смелый, но такой простодушный.

— Ты хотела сказать глуповатый? Мне хотелось верить, что дон Рафаэл отступиться от своей цели, узнав, что я люблю тебя. Меня до сих пор сжигает ревность, как представлю тебя рядом с хозяином.

— Любимый, он не смог даже приблизиться ко мне из — за этого запаха, не говоря уж о каких — то близких отношениях, поэтому у тебя нет причин для ревности.

Антенор принюхался к ее мокрым волосам.

— Фу, от тебя до сих пор пахнет, но я люблю тебя даже такую пахучую, — он засмеялся над ее смущением.

— Жаль, что я не могу каждый раз намазывать тело дурианом, меня просто выгонят из деревни, — голос девушки зажурчал и стих в поцелуе.

— Нам придется все рассказать дону Рафаэлу, потому что я хочу жениться на тебе, хочу любить тебя открыто и иметь детей от тебя.

— Если ты думаешь, что хозяин разрешит нам пожениться, то ты ошибаешься. Я чувствую и боюсь того, что он узнает о нашей любви и все разрушит.

— Душа моя, я заплачу манумиссию, которую он назначит, и ты станешь свободной. У меня есть для этого деньги.

— А если он назовет слишком высокую цену?

— Я найду деньги, но ты окажешься на свободе и выйдешь за меня замуж.

Анита засмеялась, целуя своего рыцаря, и, раскинув руки, запела. Ее чарующий низковатый голос поплыл по ленивому горячему воздуху волной, то исчезая, то появляясь с новой силой. Антенор склонил голову, прижимаясь губами к ее шее, ощущая вибрацию ее голоса.

— Как сладко от тебя пахнет, моя маленькая вонючка, — их смех разнесся по окрестностям и заполнил душу Рафаэла злобой. Антенор поцеловал девушку, подхватив на руки, вынес на берег. Прилипшая к телу нижняя сорочка возбуждала воображение дона Рафаэла, но и злила одновременно. «Ее тело должны сжимать мои руки, а не этого подлеца Антенора. Он сделал из меня посмешище, когда я приказал найти любовника Аниты. Антенор получит свое, я никому не позволю делать из меня идиота, а потом насмехаться, — он сжал кулаки, строя коварные планы мести, — эта женщина станет моей, а ты, Антенор, почувствуешь все муки ада. Нет, я тебя не выгоню, нет, я сделаю так, чтобы ты возненавидел свою жизнь без Аниты и посмеюсь над этим», — он пришпорил коня, направляясь в город.

— Тебе не показалось, что здесь кто — то есть?

— Нет.

— Но я слышала фырканье лошади. Здесь кто — то был, а если они видели нас?

А вдруг это те люди, которые убили гостью дона Рафаэла?

— Не бойся, — Антенор натянул на себя одежду, оглядываясь по сторонам, и прицепляя к поясу пистолет и нож, с которыми никогда не расставался. — Не бойся, я смогу отбить любое нападение.

— Надо возвращаться в дом, меня могут хватиться. Сеньориту Алисию отец наказал, она заперта в своей комнате и мне необходимо приготовить и принести ей обед.

— Бедная сеньорита, почему она так страдает?

— Муки любви.

*****

Виторио гнал коня в поместье Антунесов, его разрывало чувство досады, граничащее с ненавистью к этим пустым, с его точки зрения, людям, но как только он пересек порог их дома, на лице заиграла самая располагающая улыбка.

— Здравствуйте, дон Джильберту и донья Милена, я приехал выразить сожаления по поводу расторжения нашей помолвки.

— Это необходимо, я все объяснил вашему дяде, и вы сами не должны быть в претензии.

— Что вы! Мне очень жаль, ведь я никаким боком не замешан в этом конфликте и люблю Линду, а страдать должны мы.

— И тем не менее, лучше будет хотя бы отложить свадьбу до выяснения всех недоразумений, — донья Милена поддержала мужа и взяла его за руку, не давая возможности усомниться в своем решении.

— Что ж, я сожалению, но разрешите хотя бы объясниться с Линдой. Прошу вас.

— Хорошо, вы можете подняться наверх, она тоже расстроена, — дон Джильберту разрешил, получив гневный взгляд жены.Виторио поднялся в комнату бывшей невесты, сжимая кулаки, ему требовалось на ком — то отыграться.

— Милая!

Линда вздрогнула и побледнела, не ожидая увидеть Виторио в комнате.

— Что? Как вы попали сюда?

— Очень жаль, что мы не станем мужем и женой, вы расстроены таким поворотом дел?

— Не знаю, но мне не по себе. Что я теперь буду делать? А вы?

— Что я?

— Что будет с вами?

— Мне придется отложить запланированные дела на неопределенное время, но я смогу занять свое свободное время нашими приятными встречами, — Виторио подошел к Линде и обнял ее, — тебе тоже не стоит расстраиваться, ведь наше общение теперь может стать свободным, лишенным всяческих предрассудков, ведь ты — самый прекрасный цветок моего сада.

Линда напряглась, стараясь вырваться из сильных объятий Виторио.

— Не надо, Виторио. Я порядочная девушка, зачем вы такое говорите мне? Я сейчас закричу.

— Зачем? Что ты добьешься своим криком? — Виторио усмехнулся, неожиданно встряхнув ее, запуская руку под платье. — Кто — то должен ответить мне за мои разрушенные надежды, вот ты за это и заплатишь!

— Не надо, не надо, — слезы брызнули из глаз испуганной девушки, она засопротивлялась.

— Линда, — в дверь постучалась донья Милена, и Виторио мгновенно оставил девушку, — Линда, вы поговорили? Почему ты плачешь?

— Сеньора, моя бывшая невеста очень сожалеет об упущенной возможности создать собственную семью.

— Я думаю, это скоро пройдет, — донья Милена указала Виторио на выход.

*****

Негодование Виторио не проходило, он искал выход для всего гнева, вернувшись домой, поэтому не смог не выяснить отношения с Велмой. Слова Каталины о Велме ранили его, но он не побежал к девушке за подтверждением, решив, что сам должен во всем разобраться. Но сегодня его переполняла досада на то, что все так неудачно складывается.

— Велма! Велма, нам надо серьезно поговорить!

— Конечно, — ее спокойный голос был обманчив, — надеюсь не про донью Каталину. Я устала от бесконечных расспросов этих полицейских.

— Отчего же? Эта сеньора была очень интересной особой и отличалась большой фантазией и любопытством.

— Что ты имеешь в виду?

— О том, что благодаря ей я узнал о любовных похождениях моей любимой кузины…

Велма напряглась, но смело взглянула на своего родственника.

— Так это правда? Ты посмела связаться с грязным рабом?

Велма молчала, чем окончательно вывела мужчину из себя, и он бросился в конюшню, на ходу посылая проклятия в адрес Эдера.

— Виторио, стой! Не надо! — Велма, наконец, очнулась и бросилась вслед кузену. Они выскочили во двор, где вальяжно прогуливался Жоакин.

— Жоакин! Жоакин, вот хорошо, что ты мне попался. Ты идешь со мной! — Виторио, не останавливаясь, побежал к конюшням.

— Нет, Жоакин, остановись! Виторио, давай решим это между собой?

— Жоакин! — голос Виторио стал визгливым. — Ты идешь со мной!

— Не смей, Жоакин! Вечно ты тут околачиваешься! — Велма закричала на надсмотрщика, но тот весело затрусил за молодым хозяином, предвкушая то, что сделает с этим самолюбивым рабом. Виторио залетел в конюшню, и увидев Эдера, который занимался лошадью, сразу и без объяснения ударил его хлыстом.

— Мерзавец! Я укажу тебе твое место! Жоакин!

— Хозяин, что случилось? В чем я виноват? — Эдер отшатнулся от следующего удара Виторио, но подоспевший надсмотрщик наградил его еще несколькими, загнав в угол. Велма бросилась вперед и встала перед Эдером, останавливая наказание.

— Виторио, не смей! Это я виновата, так наказывай меня! Не смей бить Эдера!

— Отойди от этого мерзавца! — то, с каким отчаянием Велма защищала грязного раба, его добило. — Отойди! Он решил, что ему все дозволено! Он переступил черту, за которой только смерть!

— Виторио! — но кузен оттащил девушку, чтобы Жоакин продолжил наказание. Удары сыпались бесконечно, и от них не было спасения, боль и ненависть к тому унизительному положению, в котором находился, вызвали в Эдере нарастающее бешенство. Креол перехватил плеть, занесенную над ним, уворачиваясь от удара и нанес Жоакину изящный и в то же время неуловимый удар в челюсть. Надсмотрщик упал, как мешок, и затих, а Виторио кинулся на парня с хлыстом, но тут же получил ответный удар в лицо.

— Боже, что ты наделал! — Велма встала над поверженными врагами Эдера. Виторио валялся без сознания, широко раскинув ноги. — Что же теперь будет?

Она испуганно посмотрела на пылающего ненавистью парня и прижалась к нему.

— Я люблю тебя!

— Кому нужна такая любовь с плетью?

— Уходи, спрячься у Мауры или еще где — нибудь, пока Виторио не придет в себя. Я все сделаю, чтобы он тебя не тронул, — она обняла его за эээплечи, пытаясь поцелуем успокоить любимого. Эдер отдвинул Велму и вышел из конюшни. Он бежал в деревню к Мауре, единственному человеку, который всегда помогал и был рядом с самого его детства.

— Что случилось? — к напускному недовольству Мауры Эдер давно привык, а она, как только увидела состояние парня, охнула. — Что опять натворил?

— Я его ударил.

— Кого?

— Молодого хозяина — дона Виторио. Он влетел на конюшню злой, как демон. Смотри, — он показал красные следы плети на своих руках. — Я не сдержался.

— Ох, бедовый, что нам делать? — она огрела парня половником и уселась на табурет. — Ты губишь себя! Идешь навстречу смерти и ничто тебя не останавливает!

Маура всхлипнула и опустила голову, а Эдер сел в темный угол и притих, боясь не ее гнева, а ее слез.

— Из-за молодой хозяйки? Эта девушка совсем потеряла голову, если не скрывает свое помешательство. Эдер, уходи из деревни и пережди эту бурю на озере. Пусть разберутся молодые хозяева между собой. Я не могу постоянно спасать человека и брать грех на душу, который ни на грош не ценит собственную жизнь. Ох, боюсь, не закончится все это без последствий, — когда за Эдером закрылась дверь, Маура заплакала. — О боги, не в том местеты родился, чтобы быть свободным.

******

Антенор стоял перед беснующим Виторио, который прижимал окровавленный платок к разбитому носу и ругался.

— Найди мне этого щенка, я сам спущу с него шкуру, живого места не оставлю.

— Этот приказ может дать только хозяин.

— Я приказываю тебе.

— А какова причина его наказания? — Антенор оттягивал поиски Эдера, догадываясь о причинах хозяйского гнева. — Как это объяснить дону Рафаэлу?

Виторио задумался, было видно, что он не хотел, чтобы его дядя узнал истинную причину ненависти к рабу.

— Ты найдешь его и приведешь ко мне, а объяснять причину я тебе не буду, о ней я поговорю с дядей сам, только обещаю, что живым из этой передряги парень не выберется, — Виторио процедил сквозь зубы и направился в дом. Антенор стоял, раздумывая, что ему предпринять, как его окликнула сеньорита Велма. Она была взбудоражена, щеки краснели пятнами, а в глазах застыли слезы.

— Антенор, что хотел дон Виторио? Он ищет Эдера?

— Да, сеньорита.

— Антенор, не трогай Эдера, прошу тебя!

— Раньше надо было думать, теперь ничего не исправишь, — Антенор мрачно посмотрел на молодую хозяйку и пошел в деревню. Велма не отставала, шла рядом и молчала.

— Сеньорита, вам не следует ухудшать собственное положение и еще больше настраивать дона Виторио против Эдера. Оставьте парня в покое.

Велма споткнулась.

— Ты знаешь?

— О чем?

Велма смутилась, но не отступила, зайдя в хижину Мауры. Антенор оглядел все углы небольшой комнаты, и, не найдя Эдера, посмотрел на старуху.

— Где он?

— Не знаю. А что здесь делает эта сумашедшая? — Маура указала на Велму своим кривым пальцем, у этом жесте был вызов и недовольство.

— Ого, полегче, Маура, не забывайся с кем говоришь!

— Эта девчонка причина всех бед моего Эдера, а я буду молчать? Нет, каждый должен знать свое место!

— Маура, разве ты не знаешь, что для любви определенного места недостаточно? Я его так сильно люблю, что кажется, что вот-вот сердце разорвется, — Велма решила пойти на примирение со старухой, но та всего лишь зыркнула на нее черными глазами.

— Это ваш недуг, который разрастается и уничтожает все. Вам нельзя быть вместе, нельзя! Лучше пусть ваше сердце разорвется, чем вы будете вместе! Нельзя! — Маура вздохнула и повторила. — Каждый должен знать свое место.

— А какое мое место, если не рядом с любимым человеком?

— Вы, господа, живете в тени кофейного дерева, а вот рабы изнемогают под обжигающим солнцем, так где ваше место? Рядом с ним под слепящим солнцем?

— Ты плохо меня знаешь, я смогу найти такую тень, чтобы она закрыла моего любимого.

Маура вдруг расхохоталась.

— Антенор, уходи отсюда и уведи эту ненормальную девчонку.

*****

Анита прислушалась к разговору сеньорит, они сначала говорили тихо, но потом сеньорита Велма, находясь во взвинченном состоянии, повысила голос. Они говорили об Эдере.

— Виторио знает о наших встречах, ему эта негодяйка Каталина рассказала, ненавижу эту распутницу!

— Велма, разве так можно говорить о покойных?

— Мне все равно! Она была распутницей и подлой интриганкой. Думаешь почему она так долго гостила в нашем доме? У нее была связь с нашим кузеном! А Виторио, добродетельный и верный жених Линды Антунес, под крышей своего домавстречался с любовницей. Верх цинизма!

— Этого не может быть, ты просто злишься.

— Я не такая наивная, как ты. И прекрасно видела их взгляды, улыбки, уж не говоря о прогулках. А теперь этот лицемер имеет наглость мне выговаривать о моем поведении! — Велма в сердцах швырнула свой зонтик в угол комнаты.

— Но у него есть причина выговаривать тебе, а у тебя только подозрения.

— Я так боюсь за Эдера! Антенор пытается его найти, Виторио негодует, а отец вот-вот приедет? — Велма нервничала. — Что будет, если Виторио все расскажет отцу?

— Боюсь тебе сказать. Велма, скажи мне, у тебя с Эдером это было?

— Что это?

— Что? Ну то, что с мужчинами бывает? Как это бывает? Он пригласил тебя на свидание?

— Конечно.

— Вечером?

— Конечно, такое днем не делается, — Велма неожиданно рассмеялась над удивленно восхищенным выражением лица Алисии. — Перестань, я порядочная девушка, поэтому между нами ничего не могло быть раньше времени.

— Раньше, чем выйдешь замуж?

— Конечно.

— Значит, ты мне солгала?

— Я пошутила. Мой Эдер настоящий кабальеро, но признаюсь, рядом с ним я могла думать только об этом, — лицо девушки стало мечтательным, озаренное приятными воспоминаниями, а в следующее мгновение лицо Велмы исказилось, и по щекам поползли слезы.

— Сумасшедшая! — Алисия покачала головой.

— Я готова ради него на все, даже выйти за него замуж.

— Ты пойдешь против отца, против всего общества?

— Ты даже не представляешь, что я уже сделаларади того, чтобы быть с ним.

— И тебя не пугает вероятность того, что отец проклянет тебя? Нет, Велма, это одни слова! Посмотри на меня — я люблю Габриэла Брандау, он человек из высшего общества, умный и образованный, но я подчиняюсь отцу, потому что он считает его своим врагом. Быть отвергнутой обществом, слышать пересуды за спиной и не в силах ответить — вот, что ждет женщину, которая покинет уготованное ей по праву рождения место.

— Алисия, ты рассуждаешь, как варенная морковка! А если отец решит выдасть тебя замуж за нелюбимого? За жалкого и дряхлого старика, который будет рассматривать тебя через монокль и забывать, как тебя зовут.

— Что ж, думаю, мои мучения не продлятся слишком долго, и я стану веселой вдовой. Но я не хотела бы выйти замуж без любви, как наши родители. Мама глубоко несчастный человек, я думаю, ее спасают лишь постоянные заботы о доме.

— Нам остается только жалеть друг друга, — сестры обнялись.

*****

Дон Рафаэл вернулся под вечер следующего дня, дал распоряжение Антенору подготовить тело Каталины к отправке в город.

— Пошли Жоакина и нескольких рабов, ты мне здесь нужен, — он мрачно посмотрел на управляющего, — Каларуша пора убирать, слишком много ошибок.

— Вы думаете, что нападение на вашу гостью — это дело рук Каларуша?

— Нет, он отказывается, но верить ему — себе дороже. Боится. Передай мой приказ Жоакину. Я думаю, что особых проблем с родственниками не будет, какая-то дальняя родственница рада тому, что является наследницей неплохого по ее меркам состояния.

— Хорошо, хозяин. А как же полиция?

— Полиция? Расследование будет, но я всегда умел договариваться с нужными людьми. Другое дело, что нужно узнать, кто посмел покуситься на мою гостью, особенно тогда, когда все было уже подготовлено к сделке? Надо опросить всех надсмотрщиков, прислугу в доме. Может, кто-нибудь из них видел, что случилось.

— Я займусь этим.

— А ты сам видел донью Каталину в день убийства?

— Нет, — Антенор даже не запнулся, ответив на вопрос хозяина. Он собрался уходить, как дон Рафаэл остановил его.

— Антенор, а ты помнишь, что я твой хозяин?

— Да.

— А то, что хозяина не стоит обманывать?

— Да, хозяин, — Антенор уловил в хозяине перемену, но не знал, откуда ждать подвох.

— Хорошо, что помнишь, — Рафаэл сделал знак уйти: «Я заберу твою женщину за твое предательство, и ты будешь наблюдать за тем, как она станет моей. Когда я наслажусь твоими мучениями, возможно, я отдам ее тебе, как утешение перед вашей смертью».

Он взглянул в окно на нежный закат и направился к той, что в последнее время занимала его мысли. Анита перебрала уже целую корзинку маниока и теперь собиралась пойти поискать Мауру, которая бродила по деревне, занимаясь своим шаманством.

— Я знал, что найду тебя здесь.

— Хозяин? — ее голос был испуганным, но она быстро справилась и спрятала свой страх за улыбкой. — Вам что — то нужно?

— Да. Меня мучает один вопрос, — он подошел к ней так близко, что заставил отодвинуться и уперется в толстый ствол дерева около хижины. — Не дергайся, стой спокойно.

Его лицо оказалось совсем близко, и он перешел на проникновенный шепот.

— Сегодня от тебя пахнет чем — то очень приятным. Что на этот раз?

— Жасмин.

— Скажи, кто он?

— Вы про кого?

— Кто он — твоя любовь, о котором ты говорила совсем недавно?

— Как я не могу назвать его имя, если он сам это должен сделать?

— А он существует?

— Да.

Мужские губы приблизлись к ее губам, а нахальная рука потянула подол платья вверх.

— Хозяин, он вызовет вас на дуэль.

— Что? — Рафаэл расхохотался. — Даже рабыни не лишены налета романтичности юных сеньорит. Где твой кавалер, готовый сразиться с таким пиратом, как я? Струсил? Оставил тебя одну и не подумал, что я могу в любой момент заставить тебя быть покладистой.

— Покладистая рабыня — это совершенно обычно и от этого так скучно.

— У тебя слишком длинный язык, но меня ты не заговоришь, не уведешь в сторону от своих сахарных губок и нежной кожи, к тому же, пахнешь дивно. За тобой выбор — моя спальня или ближайший сарай.

Маленькая ручка взлетела и шлепнула дона Рафаэла по щеке, отчего мужчина в первое мгновение опешил.

— Это пощечина? — он даже отпустил Аниту, которая воспользовалась его заминкой и забежала за стол.

— А вы, хозяин, забыли, как это бывает? Я рада, что напомнила.

— Нахалка! Черт, почему я не могу сердиться на тебя?

— Потому что я вам напоминаю дочь.

— Опять ты за свое! Перестань меня дразнить, иначе я точно рассержусь и прикажу тебя выпороть.

— Хозяин, за что?

— Подойди ко мне! Я не могу раговаривать с тобой через стол.

— А я не могу, когда вы рядом.

— Это почему?

— Вы настолько неотразимый мужчина, что я теряю разум.

— Опять надо мной смеешься!

— Что мне остается делать, когда мой хозяин поступает нечетно, заставляя делать то, чего я боюсь, и грозиться меня выпороть.

— Ладно, нахалка, хоть поцелуй меня.

— Поцелуй, ну вы слишком прямолинейны!

— Черт! Я выпрашиваю поцелуй у собственной рабыни! Черт! Черт! Черт! Немедленно иди ко мне! Я приказываю тебе! — дон Рафаэл сжал кулаки, вспомнив ее купание с его управляющим.

— Не кричите так громко, разбудите всю деревню. Что подумают о вас?

— Мне плевать, что будут думать обо мне мои рабы! Они — безмолвные животные, способные только работать.

Эти слова задели Аниту, потому что касались ее и ее бабушки. Улыбка слетела с ее губ, она замолчала, глядя в рассерженное лицо хозяина.

— Почему ты замолчала? Отвечай!

— Я не подойду к вам, а так хотелось залепить вам оглушительную пощечину.

— Что??? Маленькая дрянь! — дон Рафаэл сам не ожидал от себя такой прыти, но мгновенно оказался рядом и схватил сопротивляющуюся Аниту, сжав ее в объятиях. Она затрепыхалась и заплакала от испуга.

— Не надо! Я прошу вас, сеньор Рафаэл!

Он слегка встряхнул девушку и прижался к ее горячим губам.

Антенор торопился к Аните, когда увидел хозяина, целующего его любимую. Словно что — то разорвалось внутри, когда дон Рафаэл прижал ее голову к своей груди и погладил по волосам. «Как тяжело, как тяжко сознавать бесправность любимого человека, а еще страшнее признать право хозяина, которым он пользуется, чтобы играючи обесчестить молоденькую девушку. А мне что делать? Смотреть, как дон Рафаэл забавляется с Анитой или остановить его? Боже, помоги мне, принять это решение», — он подошел к дону Рафаэлу, поймав на себе его внимательный взгляд.

— Дон Рафаэл, отпустите девушку.

— Что ты сказал?

— Вы разве не видите, она задыхается в ваших объятиях, — у Антенора свело челюсти от напряжения, и он вырвал Аниту из рук дона Рафаэла. Девушка мгновенно поняла сложность ситуации, в которую попал ее любимый, поэтому закашлялась, делая вид, что ей плохо.

— Дон Рафаэл, умеете ли вы нежно обнимать женщину?! Сеньор управляющий прав, я уже почти посинела от удушья.

Дон Рафаэл осекся, забывая, что хотел разразиться проклятиями в адрес Антенора. Анита спряталась в хижине, со страхом прислушиваясь к мужскому разговору.

— Антенор, а ты выполнил мое поручение — нашел ее любовника? — дон Рафаэл оглянулся на хижину и засмеялся. — Хм, какой, все — таки, сладкий поцелуй у этой милашки.

Он видел, как у Антенора сжались кулаки, и на лице заиграло еле скрываемая ненависть. «Ай да, Антенор, да ты готов вцепиться хозяину в горло из-за этой пигалицы. Посмотрим, насколько хватит у тебя терпения, а терпеть придется долго, потому что ты хочешь быть рядом с ней. Эта девчонка съела твое сердце, Антенор, и не подавилась».