Глава 123. Вход в «преисподнюю»

В отличие от Галля, Михал набрал себе пёструю команду — один охотник из Междустенья, которому он доверял, как себе, (о качествах этого человека хорошо говорило его прозвище — Зубр), один арбалетчик из сыновей Большого Вана, (Михал предпочёл бы, чтобы своих в его группе было больше, но парень очень уж просился с ними, к тому же он был не слабее Зубра, хоть и значительно моложе, а самому Вану приходился, кажется, внуком), и двое казаков, которых Михал приметил ещё во время их первой стычки с монстрами. Предводителю охотников понравилось хладнокровие, с которым эти люди Зигмунда встретили нападение жутких тварей, и их виртуозное владение оружием. Каждый уложил тогда не меньше дюжины врагов, после чего они спокойно вытерли клинки, перекрестились и поклонились кому-то невидимому.

Итак, вот она — лестница, ведущая вниз, в ту часть циклопического комплекса, от которой у них не было карты-схемы. Михал и Галль переглянулись и вместе шагнули на эти тускло освещённые, покрытые каким-то мелким мусором ступени. Их люди следовали за ними, молча, держа оружие наготове. Все чувствовали одно — здесь может случиться и встретиться что угодно. Ощущение опасности, словно витало в воздухе.

Однако весьма долгое время ничего не происходило. Лестничные марши оканчивались площадками, также засыпанными мусором и покрытыми пылью. Михал решил сначала их считать, потом сбился и махнул рукой. Ясно, что они были уже глубоко под землёй. Наверное, через двадцать — двадцать пять таких промежутков, они нашли на площадке ещё один труп.

Человек сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Он был одет так же, как и тот, что лежал наверху, на пороге бронированной двери, только свой противогаз этот держал в руках, лежащих на коленях. Похоже, смерть настигла его, когда он собирался его надеть.

Ещё одного обнаружили на лестнице. В отличие от первых двух он был без каски, (она валялась двумя маршами ниже), и застыл в динамичной позе, словно не шёл, а полз по ступеням, подтягиваясь на руках. Вероятно, у него по какой-то причине были парализованы ноги. Противогаза при нём не было.

Дальше спуск был долгим, монотонным и утомительным своей бесконечностью. У Михала начала кружиться голова от равномерно повторяющихся поворотов, а в душе зарождалась первобытная паника. Они спустились ещё маршей на пятьдесят вниз, и теперь задавались вполне разумным вопросом — а каково им будет подниматься?

Лестница кончилась так неожиданно, что они не сразу поверили своим глазам. Здесь тоже были бронированные ворота, как и наверху, и в одной из створок имелась такая же бронированная дверь, поражающая своей прочностью и толщиной. И так же, как наверху она была распахнута настежь. И так же здесь лежали трупы на пороге, только не один, а несколько.

Эти представляли собой весьма замечательное зрелище. Видно было, что эти люди, во что бы то ни стало, стремились выбраться наружу. А сделать им это помешало то, что ни один при этом не хотел уступить другому. Более того, стараясь протиснуться вперёд, они дрались друг с другом, наносили беспорядочные удары, вцеплялись друг другу в волосы, рвали друг на друге одежду и… застыли навеки, так и не добившись своего.

Тела этих несчастных заполняли дверной проём почти доверху, так что, для того чтобы продолжить свой путь, людям пришлось растащить их, (по большей части по частям), и свалить словно груду мусора на нижней площадке возле дверей мёртвого лифта.

Работа эта была грязной и пыльной. Люди чертыхались сквозь зубы и старались не дышать, чтобы не наглотаться древнего праха. Но когда эта работа была доделана, у членов экспедиции волосы встали дыбом от зрелища, открывшегося по ту сторону освобождённой двери.

А было там сравнительно небольшое помещение — десять на десять шагов, с противоположной стороны которого виднелись такие же ворота с распахнутой дверью в одной из створок. И всё это помещение было завалено телами, словно дровами свеже наколотыми.

Все переглянулись между собой и снова взялись за малоприятное пыльное дело. Хорошо ещё одежда погибших здесь рабочих была сделана из какого-то на удивление прочного, не подверженного времени материала. Это позволило растащить тела, превратившиеся в мешки с костями, сравнительно быстро.

Когда проход был расчищен, Галль, работавший наравне со всеми, вдруг остановился и оглядел эту случайную комнату, словно что-то увидел в ней особенное.

— Ты чего? — спросил его Михал. — Потерял здесь что-то, аль нашёл?

— Я понял, — отозвался Галль, голосом только что проснувшегося. — Дядька Михал, я понял! Это — шлюзовая камера. Я читал о таких. Чтобы не делать вход напрямую, туда, где опасно, в давние времена, бывало, делали такую вот комнату с двумя выходами. Иногда в ней меняли воздух или наполняли на несколько мгновений едким паром, убивающим любую заразную болезнь. Эти люди должны были проходить через эту комнату по одному или небольшими группами, но там, где они работали, случилось что-то страшное, и тогда они ломонулись толпой, заклинили вот эти двери и… выпустили смерть наружу.

— А тот, который наверху, получается — единственный оставшийся в живых, кто добрался до входа во внешний мир. Тогда не он ли?..

— Открыл последнюю дверь и тем самым убил всех, кто сидел там наверху.

— Великий Инци! Значит, этот парень всех угробил тем, что хотел спастись… Эх...

— Возможно, он натворил беды не только здесь, но и… Впрочем, всё ещё надо проверить, прежде чем делать выводы.

— Пошли проверять! — заключил Михал, и они вышли через противоположную дверь в широкий длинный коридор с очень высоким потолком.

И были в этом коридоре ещё трупы в спецовках и касках, а на некоторых были надеты белые халаты и прозрачные защитные маски и повязки из марли, закрывающие лицо снизу по глаза. Окончился тот коридор, конечно же, воротами, распахнутыми настежь, и как бы приглашающими разведчиков пройти в мир, который не мог им привидеться даже в самых фантастических и страшных снах.