Глава 157. Истоки гнева

Не самое лучшее место для смерти рыцаря — шлюзовая камера, заполненная мумифицированными трупами. В отличие от Михала, сэр Галль знал, что такое герметизация. Странно, но это помещение должно было быть абсолютно герметичным, но почему-то воздух из подземных залов проникал сюда. Быть может герметизирующие прокладки, потеряли эластичность, а может, сыграла роль деформация металла, из которого были сделаны ворота, но струйки тумана проникали сюда сквозь невидимые щели и тут же бесследно растворялись, оставляя после себя приятный, чуть горьковатый запах.

Галль отошёл в дальний угол комнаты, достал лоскут материи, смочил его водой из фляжки и прижал к лицу. Напрасные старания! Судя по тому, как этот яд уложил людей тогда, никакие мокрые тряпки от него не помогут. Ведь этих бедолаг в тот раз не спасли даже противогазы, которые многие успели надеть. А ведь противогаз может остановить очень сильный яд!

Непонятно только одно — почему он сейчас ещё жив? Людей, чьи останки сейчас лежали перед ним кучей, смерть настигла так быстро, что большинство даже не поняло, что они уже умерли. Вон, наверху некоторые так и сидят, держа в руках письменные принадлежности, листы бумаги, портфели или то, что когда-то было едой.

— Так ведь это потому, что здесь и там было всё открыто, а газ подаётся под давлением, — сказал сидящий у стены труп.

Он повернул к сэру Галлю своё безглазое лицо и улыбнулся. Потом снял каску и попытался пригладить волосы, но вместо этого смахнул с черепа скальп с остатками волос. Галль почему-то не испугался, а наоборот, присел рядом, не отнимая от лица свою импровизированную защиту.

— Как вышло, что здесь все погибли? — спросил он. — Ведь наверно тут было всё продумано, чтобы ничего такого не случилось?

— Продумано-то было, — ответил покойник, — да только вот работают такие вещи, только тогда, когда порядок соблюдается. А люди, они ведь бараны! Чтобы порядок соблюдать им пастух нужен. Здесь должны были дежурить два вахтёра и охранник. В случае чего они должны были народ организованно пропустить и двери прикрыть вовремя. Так что ты думаешь? Одного вахтёра к начальству вызвали, другому в туалет приспичило, а охранник покурить пошёл. На минутку всего оставили пост пустым, вот народ и ломонулся! Каждый хотел первым отсюда убраться. Страшно, знаешь, когда стоишь в очереди, а над головой у тебя динамик ведёт отсчёт времени, что осталось до впрыскивания яда. Он ведь, как отсчёт закончится, за долю секунды заполняет помещения. Раз, и всё! Кто не успел, тот и сдох. Только вот на учениях все успевали, даже пара минут оставалась в запасе. Зато, когда всё случилось на самом деле, стали пихаться, толкать друг друга, с ног сбивать и лезть вперёд. Бараны, одним словом.

— Но почему же монстры не погибли все? — удивился сэр Галль.

— Ты же видел, что инкубаторы и террарии закрываются герметично. Яд предназначен для тех, кто вырвался. И вот в чём ирония — травить-то их вовсе не обязательно. Да, конечно, это боевые особи. Даже в молодом возрасте они крайне опасны и очень сильны. Но пока ген агрессии в них не активирован, их можно с рук кормить, верхом на них кататься, в мячик играть. Добрые они, по сути, понимаешь? Так ведь нет же, наши перестраховщики среди гражданских развопились — а вдруг-де этот ген, когда-нибудь проснётся самостоятельно? Вояки от начальства взяли под козырёк, а яйцеголовые придумали эту систему, вот и результат.

— Сейчас она сработала, когда один из наших отключил машину, которая убивает лишних.

— Утилизатор? А, ну, понятно! Аварийная система сработала не от того, что его выключили, а от того, что в приёмных коллекторах, куда собираются особи для уничтожения, остался кто-то живой. Теперь уже передохли, конечно.

— Этот утилизатор нужен для того чтобы они самостоятельно не размножались?

— Ну, да, но не только для этого. Гормоны агрессии тесно связаны с половыми, а отсутствие партнёров для нормального контакта доводят особь до нестабильного состояния, а там и до агрессии недалеко. Вплоть до бешенства. Вот и оставляют у каждого вида одну половинку, которая посильнее, а противоположный пол уничтожается. У мантикор, например, мужиков отправляют под нож, а у зомбаков — девок. Если бы не эта байда с агрессией, их можно было бы просто стерилизовать, а так уничтожать приходится.

— А не проще ли было бы отсеивать их сразу после рождения? Зачем растить почти до взрослых?

— Так ведь те, кто остаётся должны гармонично развиваться, чтобы потом почувствовать ущербность и набраться злости. Для этого должны вместе расти самцы и самочки, а уж когда им приходит пора становиться воинами, то всё, шабаш! Никакого противоположного пола, никаких гнёзд, никаких детишек, никакой жизни. Только гнев и ярость, а там под гипноизлучение и в бой!

— Гипноизлучение?

— Здесь я не спец, но могу сказать, что оно окончательно будит в них зверей. То есть даже не зверей, а чудовищ! И, прежде всего, им внушают ненависть к людям. Немудрено, ведь это армия для зачистки территорий. Экологически чистая зачистка! Их задача — уничтожить население на территории противника, там, где укажут.

— А как же решается, какую часть населения стоит уничтожать, а какую нет? И как монстры на место попадают?

— Ну, это ты не у меня, а у вояк спрашивай! Моё дело вырастить, отсеять и предоставить пригодный к делу материал. Кстати, прощай — концентрация газа здесь скоро превысит двадцать процентов, и станешь ты таким же дохлым, как и я. Прокладки в дверях высохли за много лет, и не могут обеспечить полную герметичность. Правда яд при соединении с кислородом разлагается, но не сразу — тебя он успеет убрать.

— А почему прощай, ведь я же здесь останусь?

— Останешься, куда ты денешься! Только разговаривать мы с тобой уже не сможем.

— Но сейчас ведь разговариваем?

— Это ты так думаешь. На самом деле говоришь ты один, а я весь в твоей голове. Не могут вот так запросто беседовать два мертвяка, а если это всё же происходит, то значит, один из них пока что жив...

Галль моргнул. Труп, сидевший рядом с ним, прислонившись спиной к стенке, был неподвижен. Он держал голову прямо, как бы глядя перед собой, но каска, съехавшая ему на лоб, почти закрывала лицо. Руки неподвижно и безвольно лежали по бокам.

Вдруг раздался грохот и скрежет металла. Галль с трудом повернул голову в направлении двери ведущей на лестницу. Дверь эта была не распахнута, а сорвана с петель, и в ней стояли пять человек — четверо механиков из Форта Альмери, а впереди со сверкающими поверх мокрой повязки глазами, сама Диана Альмерийская — его жена.