Глава 48. Почти три четверти века назад. Королевская нагота

— В ата-а-ку! Вперё-о-од!

Лес копий послушно наклонился и кавалькада, напоминающая гигантского ежа, устремилась на врага в едином порыве, превращаясь на скаку в атакующего монстра. Король Лоргин лично возглавил эту атаку. Он бы не сделал этого, так-как давно уже уяснил роль полководца в сражении, но чёрный дым в багровых сполохах, поднимающийся над городом говорил о самом худшем, и он просто не мог остаться в стороне.

Только бы они были живы! Они — его ненаглядная принцесса, (ах нет, уже четыре года, как новая Огненная королева после внезапной смерти матери), её муж — отличный воин и бесценный союзник и их маленькая дочь, которую Лоргин так и не успел ещё увидеть, хоть они уже давно его звали в гости. Всё было недосуг, а теперь вот пришёл, да поздно, эх!..

Лоргин покрепче сжал копьё, намечая себе противника — здоровенного варвара в бобровой шубе накинутой поверх наборного доспеха и в высоком шлеме с забралом в виде пикирующей птицы. Сейчас они получат!

.................................................................................................

Враги с Востока давно собирались отомстить Огненной королеве за тот разгром, который она учинила им много лет назад. Давно копили силы и вот напали исподтишка, пользуясь тем, что королевство, как на грех ослаблено прокатившейся по стране эпидемией и недородом, не замедлившим явиться вслед за первой бедой.

И никакого дела им нет, что на троне сидит уже другая королева, а та, которая тогда лично косила их ряды, разделила вместе с мужем участь трети населения своего королевства. Вот только не учли мордатые сволочи, что он — Лоргин, получив собственный трон, не забыл, кому всем обязан. Не забыл, не разлюбил, не перестал боготворить свою принцессу, неожиданно обретшую счастье в браке, который сначала планировался, как политический, когда будущие супруги не были даже знакомы друг с другом.

Как же он — Лорин радовался, когда узнал о том, что Морской принц, о котором она говорила тогда с таким раздражением, оказался таким золотым парнем! Он не только пресёк все грязные сплетни в отношении жены в своём королевстве, но и вызвал на поединок одного особо говорливого курфюрста, которому на ристалище сломал руку и выбил зубы булавой. Потом добился объявления войны собственному брату, унаследовавшему Морской трон за то, что он припомнил какие-то слова их, покойной уже, к тому времени, матушки, нелестно отзывавшейся о невесте младшего сына. Война не состоялась — брат принёс извинения, но это произвело впечатление на всех окружающих соседей, и если кто впредь и сплетничал о наследнице престола Огненной королевы, то делал это шёпотом.

Они встретились с Лоргином через год после его коронации. Августейшая чета нанесла ему официальный визит в его новом дворце, в который он превратил громадное старое здание, служившее когда-то не совсем ясным техническим целям.

Оно привлекло его обилием залов, из которых осталась только выгрести мусор, после чего всё было отделано деревом и лишь кое-где мрамором. Получился дворец не снаружи, а изнутри. Снаружи это была странная помесь сарая с кораблём, но Лоргина мало трогали архитектурные недостатки.

Когда долгожданные визитёры появились в его тронном зале, Лоргин решительно встал и пошёл им навстречу, не обращая внимание на ропот, поднявшийся среди придворных и высокопоставленных гостей. За два шага он склонился перед своей принцессой в глубоком почтительном поклоне, не преклоняя колена только потому, что это было бы признанием себя вассалом, в то время как его королевство было сейчас намного сильнее "огненных" соседей.

Потом он поцеловал протянутую ему руку, отметив, что мозоли от рукояти меча так и не сошли с этой ладони. Когда пожимал руку Морскому принцу, их рукопожатие было крепким и искренним, хоть тот и пронзил изучающим взглядом человека, который когда-то видел "королевскую наготу" его жены.

А потом они подружились. Это было потрясающе! Он говорил на равных с теми, для кого по статусу некогда был не выше слуги. Теперь он стал королём самого сильного государства обозримого мира, с которым мог соперничать только Торговый город, да и то лишь в сугубо торговых делах, но никак не в военных.

Именно в военном деле Лоргин на тот момент обошёл многих. По первому его слову собиралась хорошо вооружённая и обученная десятитысячная пехотная армия. Её поддерживали пятьдесят тысяч ополчения, которое он, правда, редко допускал до настоящей драки. Конницы было всего три тысячи, но это были очень хорошие три тысячи, собранные из настоящих профессионалов, способных держать строй на полном скаку и не замечающих тяжесть доспехов на своём теле. И наконец, его гордость — Гвардия, которой он руководил сам и в составе которой воевал уже много лет. Их было всего около трёхсот, и каждый отличался каким-то особым талантом, но при этом хорошо владел всеми видами оружия. Если кто-то, что-то не умел, Лоргин обучал его сам и гонял до седьмого пота, как когда-то гоняли его.

Но как бы ни был силён король Лоргин со своими людьми, преданными, умелыми и храбрыми, даже ему нельзя было обойтись без союзников. Заключение договора о дружбе с наследницей Огненного трона давало огромные преимущества, особенно в противостоянии варварам Востока. Ну, разумеется, договор был двусторонним и Лоргин должен был явиться по первому зову о помощи со стороны союзников. Вот он и явился...

Это случилось через семь лет после той их памятной встречи. За это время многое что произошло. Совместно с Морским принцем Лоргину удалось усмирить воинственных курфюрстов Севера, угрожающих покою обоих королевств, очистить леса от банд мародёров, пришедших туда с дальних западных территорий и отразить нападение монстров, опустошавших селения на Юге, которые считались свободными, но очевидно зависели от их обеих монархий.

Принцесса в этих компаниях не участвовала. Просто не было необходимости. Но Лоргин к тому же подозревал, что её муж прилагает все возможные усилия, чтобы не подвергать своё сокровище опасности. Бойцовая ты принцесса или нет — война это дело мужчин. И Лоргин был с ним целиком и полностью согласен.

Счастье и несчастье пришли рука об руку. Счастье было в том, что чета престолонаследников, наконец, после долгого ожидания, произвела на свет превосходную здоровую девочку. Народное ликование было таким, что волна восторга разогналась даже по соседним королевствам, как расходятся круги по воде от брошенного камня.

Лоргин послал друзьям богатые подарки, в своей столице устроил праздник, но сам приехать не смог — помешали разборки с Торговым городом, которые очень не хотелось решать силой оружия. А потом пришёл мор. Предположительно заразу занесли всё те же восточники, потому что распространялась она, как раз от восточных границ.

Огненная королева закрыла свой замок, как во время осады, но сама не пожелала оставаться за каменными стенами, когда её подданные нуждались в помощи и поддержке. Они с консортом поселились в столичной ратуше и оттуда правили страной. А менее чем через полгода любимая Лоргиным принцесса, сама недавно ставшая матерью, осиротела...

Он тогда, как мог, помогал друзьям деньгами, продовольствием и людьми. Расставил на дорогах карантинные посты, взял под охрану беззащитные перед мародёрами селения и целые области, принял к себе несколько сотен тысяч беженцев, но поселил их отдельно от своих людей, основав, таким образом, ещё один город на своей территории.

Но вот эпидемия схлынула, однако, как известно, беда одна не приходит. Лоргин попытался было привлечь на опустевшие земли свободных хлебопашцев с юга и своих родных горцев, пообещав щедрые подъёмные, но тут случился недород, накрывший оба королевства. Народ начал роптать. Пришлось основательно выложиться, чтобы не допустить голод. Они, справились, но казна обоих королевств изрядно похудела. С этим надо было что-то делать, ведь даже самоотверженный отказ Гвардии от годичного жалования мало чем мог помочь.

Лоргин, как раз был занят заключением с Торговым городом контрактов способных спасти положение, когда гонец, загнавший по дороге двух лошадей, прилетел со страшной вестью: с востока катится новая беда — небывалое нашествие варваров. Пришлось всё бросить...

.................................................................................................

По здоровенному мордатому варвару в бобровой шубе он позорно промазал. Плевать, этого всё равно никто не видел, да ведь он сейчас не на турнире! В следующий же миг этот битюг был смят и растоптан бронированным королевским конём, а копьё Лоргина пробило сразу двух противников, которых он не видел за тушей первого.

Теперь меч! Нет, это был не тот меч, который когда-то подарила ему принцесса. Тот, увы сломался много лет тому назад во время жестокой схватки с разбойниками, когда Лоргин, рассчитывая разрубить голову противника, неудачно опустил драгоценное оружие на край его кованного щита. Тогда он с досады так отметелил того бандита рукоятью, что разбил и щит и его голову в шлеме, но замечательный клинок было уже не вернуть. Теперь в королевской сокровищнице лежали два обломка, которые он так и не решился отдать на перековку.

Нынешний его меч был сделан на заказ. Он отличался от прежнего ровно настолько, насколько Лоргин теперь отличался от того крепкого, но юношески тонкого и угловатого подростка, каким он был некогда. Этот кладенец был длиннее, шире и тяжелее прежнего. Оружие наиболее подходящее для человеческой косьбы, поскольку то, что сейчас ему предстояло, иначе, как косьбой назвать было нельзя, и с благородным искусством фехтования это действо не имело ничего общего.

Воздух загудел, распарываемый закалённой сталью, вверх то и дело взлетали отсечённые руки, всё ещё сжимавшие оружие и головы с выпученными от ярости или ужаса глазами.

Косьба. Работа. Монотонная, долгая, кровавая. Лоргин мог так работать несколько часов подряд, не уставая и не опуская рук. Располовинить человека было для него делом нехитрым и никакого значения не имело, в доспехах враг или нет. По его панцирю чужие клинки только вжикали — не пробить, не разрезать.

Рядом кто-то лихо рубился, молодецки ухая и сопровождая удары сальными прибаутками, которые говорились скорее для себя, чем для противника, врядли способного их услышать, а тем более понять. Ах, это опять мальчишка Зигмунд — сынок одного из северных курфюрстов, сбежавший к нему из родительского дома! Парень бредил рыцарскими подвигами, честью и славой, а фехтовал, как бог, (северянин ведь!).

Он был действительно талантлив в воинском деле, но слишком уж горяч — бросался вечно в самую гущу врагов и рубился самозабвенно, словно одержимый. Лоргин боялся, что так он долго не протянет — удача на войне вещь зыбкая! (Опять без шлема в драку полез! Выживет — прибью!)

Конный клин остриём, которого была Гвардия, а жалом сам Лоргин, глубоко вошёл в массу вражеского войска, расколов его на две половины. Лоргин не стал прикидывать соотношение сил, это только помешало бы. Наверное, один к десяти или около того. Неважно! Главное развалить их первым же ударом, заставить поверить, что они атакованы превосходящим противником, опрокинуть и гнать!

Вот только гнать варваров ему сейчас некогда. Пусть этим занимается пехота, которая сейчас идёт усиленным маршем к столице Огненной королевы.

Ему необходимо пробиться к воротам, затем устроить резню на улицах города и прорваться к замку. Во что бы то ни стало прорваться! Даже если он войдёт в замок один, у него будет шанс спасти королевскую семью, если только… Инци, только бы они были живы!

Дойти до ворот оказалось проще, чем он думал. Варвары — отменные воины, но после первого же удара на поле битвы началась свалка, которая лишила их возможности сделать какой-либо манёвр или хотя бы построиться. Многие были растоптаны так и не успев вытащить оружие. Потом пришло время паники и многотысячное, вооружённое до зубов войско, драпануло в две разные стороны. Лоргин вдруг увидел, что путь к воротам чист и пришпорил коня, благо обе створки были нараспашку.

Несколько пеших варваров — очевидно временная охрана ворот, смотрели на него, открыв рты, потом схватились за сабли. Ради такой мелочи он даже не стал поднимать меча — люди, сшибленные конским нагрудником, разлетелись в стороны, как кегли, в центр которых угодил шар. Те, кто смог увернуться попали под копыта, скачущей по пятам короля, Гвардии.

Королю и тем, кто шёл за ним, повезло — они попали в ту часть города, которая ещё не была охвачена огнём, в то время как многие кварталы пылали, и никто не собирался их тушить.

На улицах было не так много народа — варвары активно грабили дома, убивали мужчин, кроме тех, кто падал перед ними на колени, закрывая руками склонённую голову в знак добровольного признания себя рабом, и насиловали женщин, что считалось у дикарей неким особым ритуалом унижения поверженного врага. Удивительно, но в мирное время эти странные люди придерживались мнения, что женщины священны. Никто из них не мог даже помыслить о том, чтобы сделать хотя бы грубый жест в сторону матери жизни, причём это распространялось одинаково, как на своих, так и на чужих женщин.

Сейчас же эти моралисты превратились в мерзких скотов, насильников, охваченных похотливым безумством. Ох, поплатятся они сегодня, ох поплатятся! Лоргин знал, что его солдаты особенно ненавидят варваров за это их свойство, и при случае мстят со всей возможной жестокостью, сами пьянея от крови. И у него не было ни малейшей причины, а тем более желания эту месть останавливать.

Они пролетели по улицам, лишь изредка взмахивая мечами, чтобы срубить ту или иную вражескую голову. За их спинами варвары выскакивали из домов и тут же попадали под копыта и клинки валившей словно лавина конницы.

На площади перед замком было оживлённее. Сюда стаскивали награбленное добро, которому уже шёл подсчёт для последующей отправки в стан Великого хана, который потом в соответствии со своим соображением наградит воинов. Никто из варваров никогда не смел, утаить что-либо из награбленного для себя. За такое преступление наказывали смертью, не взирая, на прошлые заслуги.

Появление летящей во весь опор конной лавы вызвало у собравшихся на площади шок. Варвары снова не смогли оказать, сколько-нибудь существенного сопротивления, но увлекаться резнёй Лоргин не стал. Он направил коня прямо к воротам замка, в которых толпилось больше народа, чем в городских.

Будучи опытным воином, король знал — один и тот же приём редко проходит успешно дважды. Поэтому он, ничуть не сбавляя скорости, кинул меч в ножны и выхватил из седёльных кобур револьверы — оружие крайнего случая, каждый выстрел из которого буквально драгоценен.

Стрельба в упор в плотно стоящую толпу напоминает бойню. Особенно если применяются патроны большой мощности, легко пробивающие человеческое тело, и не одно, а несколько сразу. Сколько было убито и сколько ранено этими двенадцатью выстрелами осталось неизвестным, но главное то, что атакующие не застряли в воротах, не увязли в резне, как пчела в патоке.

Лоргин пролетел до самого парадного входа и, осадив коня, соскочил на широкие ступени мраморной лестницы, скользкие от крови. О коне он не беспокоился — тот сам о себе позаботится и никого к себе не подпустит, кроме хозяина, которого найдёт потом без посторонней помощи.

Где они могут быть? Прямой проход вёл в тронный зал. Врядли в такое время им было до церемоний. И, тем не менее, проход завален трупами, лишь слегка сдвинутыми в сторону с середины, чтобы можно было пройти.

Здесь, как и во всём городе, варвары азартно предавались грабежу и нападения не ждали. Шум битвы за городскими стенами никого не смутил — эти люди от природы были шумными и крикливыми, а потому приняли вопли соплеменников и лязг оружия за выражение восторга по поводу своей победы.

Лоргин шёл, срубая одиноких врагов, как мальчишка срубает одуванчики прутиком. Встречавшиеся группы варваров гвардейцы рубили в капусту — всем передалась злость и нетерпение короля.

Но вот, наконец-то, тронный зал. Тот самый, где когда-то стоял на страже простым гвардейцем он — нынешний король Лоргин. Теперь этот зал был завален телами. Стражники, придворные, рыцари, пажи, варвары — все лежали вповалку. Многие так и остались вцепившимися в ненавистную плоть врага, и в смерти не разжимая убийственных объятий.

Возле трона тела лежали особо большими грудами. Лоргин перешагивал без всякого почтения через своих и чужих, пока не оказался лицом к лицу с одним из тех за кем сюда явился. Да, это был он — Морской принц, пронзённый многочисленными клинками и стрелами. Мёртвый, но не сломленный. Он сидел на ступенях, прислонившись спиной к подлокотнику трона консорта, и глядел куда-то тревожно и задумчиво.

Было видно, что свою жизнь этот человек продал дорого, но зачем? Почему он предпочёл биться здесь, а не попытался укрыться где-нибудь в недрах замка, где можно долго держать оборону с малым числом солдат в узких коридорах и на неудобных винтовых лестницах?

Вдруг под грудой тел что-то шевельнулось, и Лоргин услышал слабый стон. Он тут же сорвал с себя тяжёлый топфхельм, сейчас только мешавший, и принялся расшвыривать трупы. Гвардейцы пришли ему на помощь, и вскоре они смогли извлечь из-под завала женщину, которая сначала показалась ему пожилой придворной дамой.

Одета эта женщина была в тяжёлое пышное платье, теперь разорванное и перепачканное в крови. В сведённых судорогой пальцах у неё почему-то было зажато сразу два меча.

— Лори? — слабым голосом спросила она, когда ей смочили лоб и виски бренди и поднесли к губам фляжку с тем же напитком.

— Откуда?.. Кто вы?.. Ханна!!! — воскликнул Лоргин, узнав одну из потрясающих подруг своей юности.

Да, это была Ханна, которая сражалась не на жизнь, а на смерть, и сейчас видимо умирала от глубокой раны в боку. Но где же чудесные золотые локоны этой девушки, которой, кажется, сейчас должно быть немного за двадцать? Волосы молодой воительницы были белыми, как снег. Единственное, что их окрашивало, была всё та же кровь, которой тут всё было обильно залито. Это была ранняя седина человека видевшего нечто настолько ужасное, что разделило его жизнь на юность и старость без должного перехода.

— Ханна, что здесь произошло? — спросил Лоргин, понимая, что девушка вот-вот потеряет сознание.

— Нас предали… — почти прошептала она. — Кто-то открыл ворота в городе и в замке...

— Но здесь-то, что было? И где королева с дочерью?

Лоргин понимал, что жесток, но выбора у него не было — необходимо выяснить всё до конца.

— Мы с консортом отвлекали нападающих… Я изображала Огненную королеву… Мы дрались… Дали ей время спасти принцессу… Ищи в сарае, где хранились тренажёры… Тайный проход в город… Никто не знал, кроме нас и учителя...

И тогда он побежал. Не как закованный в латы рыцарь, а как легконогий паж, перепрыгивая через горы тел, опрокинутую мебель, вниз по лестницам для слуг, через которые быстрее всего было попасть в знакомый дворик, где он провёл год, который до сих пор считал лучшим в своей жизни.

Очень быстро он наткнулся на пунктирный след, который и привёл его к искомой цели. След этот представлял собой цепочку мёртвых варваров, каждый из которых был убит одним ударом, сразу и наверняка. У первого был раскроен череп, у второго из глаза торчал метательный нож, третий получил звезду в кадык и так далее.

Когда Лоргин вбежал во двор у него вырвался вопль отчаяния — упомянутое Ханной строение пылало, и от него занимались уже остальные постройки, расположенные рядом. Но дело было не только в этом — он увидел её...

Королева лежала на пороге горящего здания, и её каштановые волосы уже занимались от подступающего жара. Обнажённая по пояс и прекрасная, как богиня. Как и Ханна, она сжимала в каждой руке по окровавленному клинку, а вокруг в самых разных позах были раскиданы тела врагов. Не меньше дюжины...

Королевская нагота! Она стоила жизни этим варварам, но зачем она нужна, когда из груди и живота его принцессы торчит десятка два длинных варварских стрел! Ну почему на ней в этот момент не было самых прочных в мире доспехов?!

Вот тогда-то Лоргин упал на колени и зарыдал в голос, не видя вокруг ничего кроме чёрной пропасти Вселенной, в которую мог ко всем чертям катиться этот растреклятый мир...

Понимание того, что здесь произошло на самом деле, пришло, когда жгучее, беснующееся чувство утраты сменилось серой пустотой. К тому времени тело королевы отнесли в сторону, вытащили стрелы и накрыли чьим-то плащом, а горящее здание залили водой.

Лоргина никто не трогал. Его люди были бесстрашны, но умирать от руки короля никому не хотелось. Он так и стоял на коленях и хоть перестал рыдать, устремил совершенно безумный взгляд в землю, словно хотел пробуравить её насквозь. Вдруг он встал, выпрямился и подошёл к остывающему пожарищу, словно собирался войти внутрь, но остановился и принялся вглядываться в черноту исходящую дымом.

— А ведь это она сделала, — проговорил он, обернувшись к гвардейцам, но, не обращаясь ни к кому определённому. — Она засунула ребёнка в подземный ход, приказала бежать вперёд к выходу, а сама подожгла этот сарай и не давала врагам ни последовать за дочерью, ни потушить пожар… Где Ханна? Она жива? Надо срочно узнать, куда выходит этот лаз. Надо найти принцессу!

Они искали ребёнка месяц, искали и потом, давно уже потеряв надежду. Но ни в подземном ходе, ни в доме, куда он вёл, ни в городе, ни среди живых детей, ни среди мёртвых, маленькую принцессу обнаружить не удалось.