Глава 56. Где прячется счастье

Сборы в дорогу это всегда сборы в дорогу, даже если ты в этом деле далеко не новичок. Маранта совершенно закрутилась, собирая одежду, провизию, оружие, медикаменты.

Нда, оружие… Вроде за все эти годы она должна была отвыкнуть от тяжести меча на бедре, а вот ведь сейчас его не хватало. Проказник Василь присвоил скьявону! Другому она, наверное, не отдала бы любимый меч — подарок самого Лоргина за верную службу в лучшие годы её юности. Но одного взгляда, как привычная рукоять легла в ладонь её младшего сына, было достаточно, чтобы понять — теперь этот клинок обрёл нового владельца.

Кстати, а где он сам — этот "новый владелец" её меча? Маранта готова была поспорить на что угодно, что младший умчался вперёд без одежды и снаряжения, чтобы она там ему не говорила. А это означало одно — мама сама всё соберёт и потащит на собственном горбу пока этот "лесной дух" резвится в своей любимой чаще.

Ладно, младшему многое прощается. Он, увы, способен исчезнуть, когда хочешь его видеть, но он же если застанет её или отца за тяжёлой работой, тут же взвалит львиную долю на себя. За это все в нём души не чают, особенно Михал, (ох ворчливый стал!), только и делает, что улыбается в усы, когда говорит о младшем сыне. Ей-то не нужна причина, чтобы любить его, но мужчины не могут без того, чтобы гордиться своими детьми и хвастать ими друг перед другом. (Они и жёнами хвастаются, но так, чтобы те не слышали. Только вот не знают, что у тех жён, которые поумнее, уши длинные, а языки короткие. У дурёх, всё как раз наоборот.)

Удивительно — Василя природа срисовала с Михала с поразительной точностью во всём, кроме одного — медвежьего сложения. С первого взгляда он казался хрупким, руки и ноги у парня были маленькими, как у девушки, не сравнить с отцовскими лапищами. В этом отношении на Михала больше был похож Стефан, но тот лицом и повадками был мягок — в свою покойную матушку, красавицу Леславу, (это в её честь они с Ларни назвали старшую дочь), и только медвежьей мощью вышел в отца.

Василь же наоборот — лицом вылитый Михал-охотник, а вот телом… Скорее гибкий и упругий, как лоза или стальная пружина, чем могучий, хоть силы ему не занимать. И гадать не надо в кого он такой — в неё, Маранту-воительницу. Лицом на неё был похож средний сын — Руфус, а вот в кого он был душой, так и осталось загадкой. А уж, какой загадкой была Леса!..

Маранта усилием воли заставила себя не думать о детях и внуках. Она знала — начнёшь, не остановишься. Надо заниматься делами. В общем-то, всё было готово, оставалось подвести итоги, и в путь!

Идти отсюда всем вместе смысла не было — казакам Зигмунда надо было забрать лошадей. Добровольцы Междустенья, (всего двадцать молодых охотников, не имеющих семьи; больше Маранта сама брать отказалась), как и те, кто пришёл из Золас-града, своего транспорта не имели и надеялись только на поддержку Форта Альмери, вот уже больше трёх десятилетий собирающего повсюду древнюю технику и оружие.

А недавно примчался гонец от Рыжего Вана, которому тоже сообщили о событиях в Торговом городе, и "обрадовал", что Ван собирается принять участие в их походе, но не лично, так-как не может оставить племя без присмотра перед опасностью со стороны беспокойных восточных соседей. Это значило, что он пришлёт кого-то вместо себя, а тот приведёт с собой кучу народа. Маранта с трудом представляла себе эту орду, погрузившуюся на технику Форта Альмери, и пожалела, что не отправилась одна с казаками Зигмунда.

И откуда он только взял этих казаков? Вроде бы их тоже относят к восточным варварам, но они не такие, как прочие. Не черноволосые, как большинство восточников, и не раскосые, даже не белоголовые и сероглазые, как дети Вана, хоть встречаются среди них и такие. Больше всего эти лихие конники были похожи на жителей Междустенья. Те же открытые лица с правильными чертами, высокие лбы, прямые носы, волосы русых оттенков. Глаза вот всех цветов, но преобладают серо-зелёные или серо-голубые. А имена у них почти те же, с небольшой лишь разницей — Михаил, Степан, Василий и так далее.

Родственники. Забытая родня. Близкое по крови племя, разлучённое со своими в результате треклятых "великих" войн, развязанных дураками и мерзавцами.

Зигмунд — мастер выискивать таких и создавать из них несокрушимые армии. В прошлый раз у него тоже были отличные наездники, только те выглядели смуглыми, черноглазыми, черноволосыми усачами. Теперь они поселились особняком, но очень дружат с Золас-градом, прежде всего из-за женщин, которых у них маловато. Но почему-то Зигмунд их оставил дома, а нашёл где-то на юго-востоке этих вот казаков, у которых считается теперь атаманом. Вот беспокойный старый хрыч! Умереть ему, видите ли, захотелось в походе. Это уж, брат, как получится.

Пораскинув мозгами, решили назначить общую встречу на полдороге к Торговому городу, близ лежащей в руинах столицы короля Лоргина. В сам город они заходить не собирались, но Маранта надеялась увидеть издалека это место, где прошла её молодость. Не самые худшие были годы. Даже, несмотря на все беды, горести и утраты, что довелось ей там пережить, воительница сейчас ничего бы не изменила. Это была её судьба — её приключения, её грехи, её поражения и победы. А счастье, оно, как известно, всегда — либо впереди, либо позади, и никогда люди не могли сказать наверняка, где оно сегодня прячется.