Глава 44. Лихие вести

Его нельзя было назвать посланцем, это был скорее беженец, один из немногих, а может быть единственный из всего огромного города.

Когда в Междустенье прибежал дозорный с круглыми глазами, вылезшими на лоб, Маранта подумала было, что происходит нападение монстров, которых близ поселения давно уже не было видно или варвары с Востока нарушили-таки перемирие и добрались до их лесов.

Оказалось, что это всего-навсего делегации от двух союзных городов — Золас-града и Форта Альмери. Но, какие делегации! В таком составе и с такими сопровождающими эти господа бывали здесь только раз — когда восточные конники собрались большой армией под предводительством какого-то Великого хана и грозили нанести сокрушительный удар по цивилизованному миру.

Тогда всё обошлось демонстрацией силы близ Форта Альмери в, которой приняли участие все, но до драки не дошло. Великий хан передумал нападать, увидев перед собой шеренгу ревущих моторами машин при поддержке охотников выступивших из леса и конницы, которая маневрировала на соседнем поле, демонстративно перестраиваясь и показывая превосходную выучку под командованием не сдающегося старости Зигмунда.

Это было лет семь назад. С тех пор слухи о Великом хане время от времени доходили до Междустенья и других мест, но угрозы не было — все действия варварского владыки были направлены в другую сторону, на завоевание и подчинение восточных племён. Маранта предупреждала союзников, что стоит держать ушки на макушке и отслеживать передвижения на востоке, однако пока было всё тихо.

От Форта Альмери прибыла неразлучная парочка — леди Диана и сэр Галль. Казалось время обошло их. Диана выглядела такой же гибкой и упругой, как пружина, какой её помнили с юных лет. Разве что едва заметная сеточка морщин появилась возле глаз. Галль ещё больше раздался в плечах, но ничуть не отяжелел, а казался могучим ясенем, стройным и крепким.

Они привели с собой три десятка здоровенных мужиков с пудовыми кулаками, к тому же вооружённых до зубов всем, что можно было раздобыть в экспедициях к забытым военным базам прошлого. Среди этого воинства немного странно смотрелись два пятнадцатилетних юнца, как две капли воды похожих друг на друга.

Маранта сразу поняла кто это такие — отцовская стать и пронзительные глаза матери с лёгкой безуминкой. Значит, пантера решила вывести из логова подросших котят! Немного поздновато, но бойцовая парочка всё же обзавелась потомством — близнецами обещавшими стать хорошими воинами. И вооружены они, конечно же, не пистолетами и автоматами, как все, а луками и мечами. Можно представить, как их Диана гоняет!

Они поприветствовали друг друга по-воински — сдержано, но без тени неприязни. Маранте было, за что ненавидеть Диану, но было и за что благодарить. Она помнила и то, и другое, но теперь старые обиды отодвинуты в дальний угол памяти, как вещь, от которой невозможно избавиться, но и пользоваться ей нельзя. Теперь они обе ценили дружбу и деловое партнёрство, от которого выигрывали и Форт Альмери, и Междустенье.

— Как там Альмери, как Порфирий? — спросила Маранта, когда с приветствиями было покончено.

— Альмери держится неплохо, — ответила Диана. — Нянчит внуков и правнуков, чувствует себя счастливой. Прячет от меня мальчишек, а они всё равно сбегают, чтобы учиться быть мужчинами. И девочки приходят тоже. А вот Порфирий плох. Боюсь, что долго не протянет, больно уж стар и грузен. Почти не встаёт. Но голова у старика работает, как надо. Велел тебе привет и поклон передавать!

Это было больно слышать. Знакомство с этим человеком заставило Маранту поверить в человеческую доброту и мудрость, несмотря на то, что Порфирий был выпивоха и домосед, а не герой и не учёный.

Из Золас-града явились Ханна и Теренций, а с ними ещё пяток постаревших молодцов из банды Золаса, имён которых Маранта не помнила. Ханна, похоже, стареть не собиралась. Маранте показалось даже, что у неё меньше морщин, чем в те годы, когда они вместе служили в Гвардии, ведь Ханна уже тогда была не молода. Теренций выглядел хорошо просушенным годами стариканом, но был бодрым и подвижным. Вот с кем у неё вышло действительно сердечное приветствие! Глава Золас-града не забыл, как они с атаманом спасли его, вытащив из пыточной камеры, и вывезли из столицы Лоргина едва живого и в полном беспамятстве.

Эти привели с собой пятьдесят бойцов, и Маранта насчитала среди них пятнадцать девушек. Похоже, у Ханны дело было поставлено по серьёзному.

А вот третья группа гостей заставила Маранту раскрыть рот от изумления. Во-первых, она была самая многочисленная — двести воинов в расшитых кафтанах и лихо заломленных шапках. За широкими поясами этих молодцов поблёскивали новенькие длинноствольные револьверы и рукояти старинных кинжалов. На боку у каждого висела сабля или шашка, явно предназначенные для кавалерийского боя, но не менее страшные в пешем строю, а за плечами виднелись внушительные луки и колчаны со стрелами.

Видно было, что в лесу эти лихие молодцы чувствовали себя неуютно. Их стихией была степь, и вероятно табун злых, свирепых коней, под охраной таких же наездников дожидается хозяев там, где заканчивается каньон и начинаются южные пустоши.

Во-вторых, именно они привели с собой беженца — большого, наверно некогда сильного человека, который сейчас был совершенно сломлен душевно и физически. Он был очень худ — кожа да кости. Вероятно, голодал не менее четырёх — пяти недель, пробавляясь подножным кормом. Глядел этот бедолага перепугано, исподлобья, словно ждал, что окружающие вот-вот начнут его жестоко бить, хотя обращались с ним деликатно, разве что чуть-чуть грубовато, как с непонятливой, упрямой скотиной, которую вовсе не собираются обижать. Он был явно до полусмерти напуган, так-как при каждом резком звуке втягивал голову в плечи и едва сдерживался, чтобы не завопить от ужаса.

А, в-третьих, что было самым удивительным для Маранты — впереди всей этой армии, с трудом переставляя ноги, почтительно поддерживаемый с двух сторон крепкими молодцами, шёл не кто иной, как Зигмунд, собственной персоной!

Вот уже лет пять, как прошёл слух, что он не то погиб, не то умер от глубокой старости, ан-нет! Двигается вон, почти самостоятельно, смотрит весело, на лицо совсем такой же, разве что нет на нём знаменитых доспехов, без которых воительница не могла припомнить своего бывшего товарища по оружию.

— Здравствуй, Мара! Здравствуй, детка!

Любому другому Маранта эту "детку" засунула бы… Да и какая она уж там "детка" в свои шестьдесят четыре года? Но Зигмунд имел перед другими особые права, поэтому она не только не обиделась, а обняла старика и долго пожимала его руку, в которой уже не было той рыцарской мощи, с коей мог поспорить, разве что Золас.

— Здравствуй, дружище, с чем пожаловал? — сказала она, чувствуя, как к горлу подкатывает нежданный комок.

— С лихими вестями, Мара, с лихими! Видишь этого бедолагу? Так вот, он — единственный кто спасся из Торгового города. Да, да! Представь себе — монстры! Как тогда у нас, только пострашнее. Я посылал своих на разведку, так один сгинул, а двое других твердят — город пуст, как выеденная скорлупа от яйца. Ну, конечно, нельзя судить, всех там съели или нет, но ясно одно — Торговому городу конец, нет больше там торговли!

Маранта ахнула. Торговый город у них недолюбливали за подлость и стяжательство его правителей, но все понимали, что это самое цивилизованное место обозримого мира, а торговля с ним приносила ощутительную пользу не только их тройственному союзу, но и восточным варварам, наиболее продвинутым из которых был дружественный клан Рыжего Вана.

Потеря такого центра может привести к перестановке сил, развитию одних, упадку других и, как следствие, к новым войнам. Голова шла кругом от нахлынувших мыслей и чувств. Но ведь были ещё и монстры! Вот уж где о них не было слышно, так это на территории подвластной Торговому городу. А вот — получите! Но, что же дальше? Кто следующая жертва? Золас-град? Форт Альмери? Или эти твари придут громить Междустенье?

Во всех этих местах люди готовы встретить нападающих, будь то монстры или вражеская армия, но ведь любая война это удар по маленьким государствам, что складываются вокруг их городов, это кровь и смерть, уносящая бесценные человеческие жизни, это гибель трудов множества людей, это отступление на множество шагов назад от цели, которую наметили те, кто хочет видеть свои дома в достатке и процветании!

— Пойдёмте все к нам, — сказала Маранта, обращаясь к вождям прибывших делегаций. — Негоже такие дела обсуждать под открытым небом. Своим скажите, чтобы стали лагерем близ ворот, как всегда. Им принесут всё необходимое раньше, чем они успеют разбить палатки.

Сказав это, она повернулась к троице внуков, конечно ошивавшихся поблизости, секунду смотрела на них, после чего распорядилась с воинской лаконичностью:

— Михал — к старейшинам, расскажи всё что видел и слышал, Микаэль — домой, предупреди маму, что сейчас будут гости, Ван — к дяде Руфусу, скажи, чтобы был у нас так быстро, как только сможет.

Мальчишки исчезли, словно растаяли в воздухе. Маранта с гостями не успела ещё дойти до ворот, а Междустенье уже гудело, как потревоженный улей.