Глава 53. Тогда же. "Огненная императрица"

Это было её тело!

Лоргин вдруг почувствовал, что дрожит мелкой дрожью, и даже его железной воли не хватает на то, чтобы её унять.

Но, как? Этого же не может быть! Почему же тогда глаза не сказали ему? Да потому, что он, старый дурак, забыл свою повелительницу, забыл свою принцессу! Как он мог?! Как мог не узнать это лицо, на которое молился, которое боготворил?..

Он ведь давно признался себе — он любил Огненную принцессу ещё тогда. Любил, как мужчина — желал, жаждал, тянулся душой, но не питал надежды, не смел позволить себе даже в мечтах обладать этой богиней… И дело было вовсе не в её королевском происхождении.

Он знал, что для неё, для принцессы, он был и всегда оставался лишь другом. Другом, которого она ценила и уважала, но всё же только другом! Если бы это было не так, если бы у него была хоть искра надежды, он не посмотрел бы ни на какие условности и сломал бы любые преграды, что стояли между ними! Жизнь свою не пожалел бы, чтобы быть вместе с той кого любил больше жизни...

Но он остался другом. Верным другом, способным искренне радоваться счастью своей принцессы, ставшей королевой. И так же он принёс клятву соблюдать верность её дочери, даже после того, как потерял надежду найти ребёнка, которого, скорее всего, затоптали в суматохе горящего города.

Мало кто знал, что Лоргин присоединил Огненное королевство к своим владениям лишь номинально. В случае обнаружения законной наследницы она должна была по замыслу Лоргина тут же занять принадлежащий ей по праву трон. Он даже заново отстроил столицу и отреставрировал древний королевский замок, придав ему тот вид, какой он помнил со времени своей юности.

Лоргин вложил в это дело немалые деньги, а чтобы его труды не оказались добычей кого попало, сделал это место недоступным — перепахал дороги, поля вокруг города засадил деревьями и кустарником, которые за два десятилетия превратились в непроходимый лес. Но и этого ему показалось мало, и тогда король переселил в эти леса полудикое низкорослое горское племя, мужчины которого отличались невероятной силой рук свисающих до самой земли, а женщины были на удивление безобразны, (не для своих, впрочем).

Племя это было весьма неуживчиво по отношению к соседям, но никогда не посягало на чужую территорию, как не пускало чужаков на свою. Перед городами эти люди, (или не совсем люди?), испытывали суеверный ужас, так что за сохранность восстановленной "Огненной" столицы Лоргин мог не беспокоиться — никто в здравом уме не сунется в окружающие её леса, а сами "стражи" не сунутся в город, который сохраняют для наследницы. (На всякий случай Лоргин, которого они почитали, как вождя над вождями, внушил им, что на "Огненный" трон должна взойти не простая женщина, а воплощение некоего божества, несущего на землю свет и благословение Небес.)

Не хватало только одного и самого главного — самой наследницы. Лоргин понимал — всё, что он делает, это скорее для самоуспокоения. Надежда, что пропавшая принцесса вдруг объявится, была очень слабой уже тогда, когда угли горящей столицы ещё не остыли. Теперь же она и вовсе стала призрачной.

За повседневными заботами о своём королевстве Лоргин не забыл, нет, но отодвинул в дальний угол своей памяти мысли о полном восстановлении Огненного королевства. Возможно, поэтому глаза подвели его, но руки… руки вспомнили!

Да, он не обладал телом принцессы, как мужчина, но их совместные тренировки были таковы, что они порой соприкасались ближе чем любовники. Он не раз держал её за талию, за плечи, за локти, за бёдра, за колени. Не единожды она прижималась к его торсу обнажённой грудью, а когда сидела у него на плечах или верхом на спине, (ну да, случалось и такое), он чувствовал невольный поцелуй губ её лона.

Разве такое можно забыть? Конечно, там были и другие девушки, но тело обожаемой принцессы он мог бы узнать с закрытыми глазами. (А ведь так оно и было, когда они проводили тренировки вслепую.)

И вот сегодня он узнал её тело. Сначала не поверил, ведь в его объятиях была эта замечательная девушка — Маранта, неожиданный подарок судьбы. Маранта была одним из лучших бойцов его Гвардии, красавица и обладательница многих талантов, среди которых немалое место занимали неординарный ум и… очаровательный женский темперамент.

И такая девушка ответила на его призыв! Потрясающе, ведь если бы он уловил хоть малую долю неискренности, если бы допустил мысль о том, что Маранта дарит ему благосклонность, уступая королевской власти, то это свидание бы не состоялось. Но оно состоялось, и было восхитительным!

Давно Лоргин не чувствовал себя таким молодым! Они расшалились и разыгрались, как два могучих диких зверя весной. Или, как два человека, которым нечего терять и нечего стесняться перед лицом Матери Природы. Удивительно, но их сила не кончалась! (Ну, с Марантой-то, было всё ясно — молодая и сильная самка, ненасытно впитывающая и отдающая жизненную энергию, но Лоргин, хоть ещё не жаловался на слабость, но уже понимал, что годы берут своё.)

Им хотелось ещё и ещё! Стыд умер. Здравый смысл понял, что здесь ему не место и ушёл, посыпав голову пеплом. И в какой-то момент они позвали на своё ложе Орма, (кажется, эта идея пришла им обоим в головы сразу), ведь ревности нечего делать на таком свидании!

И забурлил, закипел разврат, который вовсе не есть порок и зло, если он не сопровождается насилием, предательством и хамством, если то, что делается, устраивает всех кто участвует в оргии, где главную роль играет не любовь, а страсть! (А кто, вообще, сказал, что так нельзя? Рабам может и нельзя. Свободным — можно!)

Да, это было прекрасно. Но как раз в самый высший момент наслаждения, когда, казалось бы, человек не может более ни о чём думать, Лоргин вдруг почувствовал… вспомнил! Точнее, как это уже было сказано — вспомнили руки. Руки, которым теперь можно было всё! Руки, в которые эти груди ложились с радостью, которым навстречу подавались эти бёдра, перед которыми беспрепятственно раскрывалось главное святилище женщины — животворящее лоно!..

Сначала Лоргин приписал это узнавание высоким достоинствам Маранты, но потом вдруг понял — дело не в этом, а в том, что это её тело, а ещё на него смотрели её глаза и ему улыбались её губы, и её роскошные волосы окутывали его шелковистым плащом. Это… это была она! Её воплощение, её точная копия… А это могло означать только одно — Маранта её дочь! Дочь его принцессы...

От такого открытия Лоргин ещё тогда чуть было не потерял сознание. Но он выдержал и, сославшись на утомление, вызванное, м-мм, особенностями его возраста, оставил молодёжь предаваться радостям сладострастия вдвоём, а сам ушёл "отдыхать" в соседний покой. Мягкое удобное кресло и кубок крепкого сладкого вина привели его в чувство, но не совсем. Дрожь, вызванная сногсшибательным открытием, осталась до сих пор. Он сидел и думал.

Глупую паническую мысль — "Что я наделал!", король отбросил сразу. Он ведь ничем не обидел и не оскорбил Маранту. Наоборот, сегодня в его объятиях она была счастлива, как сейчас всё ещё счастлива в объятиях Орма. (Вот ненасытные! Прошло уже часа полтора — два, как он их оставил, а из спальни всё ещё раздаются звуки любви!) Значит, нечего больше об этом беспокоиться. В глазах настоящего мужчины факт обладания не унижает, а возвышает женщину, а тот, кто думает иначе — пожизненный плебей, независимо от происхождения.

Теперь его задача сделать так, чтобы Маранта получила то, что причитается ей по закону. И даже более того! Он ведь бездетен, но не бессмертен. Кому перейдёт его королевство, такое могучее и процветающее? Ответ очевиден — ей. Из Маранты получится превосходная королева, так почему бы после объединения двух королевств ей не стать императрицей? Первая Огненная императрица! Звучит? О-го-го, как звучит!

От охвативших его воображение сногсшибательных перспектив, король Лоргин разволновался окончательно. Вдруг острая боль пронзила его голову, и в глазах на миг потемнело! Он вроде бы даже слышал, как что-то лопнуло внутри, словно переполненный винный мех. Боль постепенно утихла, но не совсем. Теперь она стала терпимой, но какой-то тупой и тяжёлой, будто в его голову залили свинец. Надо бы поговорить с придворным лекарем, а заодно вспомнить, как он выглядит. (Ха, ха!)

Но вот, наконец, эта парочка налюбилась всласть и явилась его проведать. Лоргин думал, что они уснут после таких утомительных занятий, ан-нет! Оба выглядели так, будто любовь только придала им сил. Вот, что значит молодость!

Конечно, Лоргин всё понимал. Это сейчас они бодры и полны сил, а к полудню начнут зевать во весь рот и клевать носом. А потому они совсем недолго посидели ещё у него, выпили по кубку вина, после чего он отпустил обоих на весь день, поблагодарив Маранту за любовь, а Орма за хорошую службу и дружескую поддержку.

Полдень уже близился, а Лоргин сидел один и мысли тяжело ворочались в его больной голове. Есть не хотелось, почему-то кусок не лез в горло. Слуг, принявшихся было хлопотать вокруг него, он прогнал, приказав лишь принести себе ещё вина. Надо было заняться делами… А, шут с ними с делами — подождут! Надо было позвать придворного врача, но желание разговаривать с ним пропало. Может завтра?

День проходил, но король лишь глядел в окно. Двигаться не хотелось совершенно. Но это же не дело! Такого с ним ещё не было. Как бы Лоргин не уставал, он всегда был собран и энергичен. А это значит, что он будет таким и сейчас! Прикажет себе, встанет, пойдёт и… что-то сделает… А что надо сделать? Он не помнил. Ах, да! Маранта! Она же потерянная принцесса. Но, где доказательства? Ха, ему не нужны доказательства, он — король Лоргин, и его слово — закон! А это значит, что ему достаточно просто объявить всему свету, что наследница "Огненного трона" найдена. Конечно, найдутся те, кто усомнится в его словах, но он легко заткнёт им глотки, а за спиной пускай шушукаются, так ведь всегда бывает...

Нет, он, наверное, в самом деле, старый осёл! Ведь у него есть прямое и великолепное доказательство, так что не придётся прибегать ни к угрозам, ни к насилию. У него же сохранился портрет той Огненной королевы — бабки Маранты, который ему подарила принцесса в день его изгнания. Он там, в тайнике, в шкафу за выдвижной панелью, где хранятся его личные сокровища, накопленные в головокружительных авантюрах ещё до того, как он стал королём.

Завтра же… нет, сегодня он усадит за работу десять, а то и двадцать художников и они ему спишут с этого портрета сотню копий, а потом наделают столько же портретов Маранты для сравнения, чтобы исчезли сомнения у самых упрямых скептиков.

Надо достать портрет. Лоргин поднялся и чуть не упал обратно в кресло. В глазах у него потемнело, а колени предательски задрожали, чего раньше не было никогда. Он постоял немного, держась за край стола, и тьма перед глазами отступила. Колени тоже вроде пришли в норму, хоть привычной силы и твёрдости он в них не чувствовал. Нда-а...

И всё же он пошёл, ступая достаточно твёрдо, чтобы не держаться за окружающие предметы. Вот она — спальня. (Ага, слуги всё же успели убрать следы их тройного ночного праздника. Молодцы, конечно, но… как-то даже жаль!) А вот шкаф, в котором хранится его королевское барахло. Лоргин открыл дверцы и остановился, тяжело дыша, как после долгого бега. Ничего, это пройдёт.

Портрет был на месте, в старой дорожной сумке с драгоценностями, завёрнутый в лоскут дорогого бархата. Лоргин раскрыл его и долго смотрел, не замечая, что по щекам у него катятся слёзы. Краски за истёкшие годы совершенно не потускнели, изображение лишь покрылось едва заметной сеточкой трещинок.

Король смотрел и не мог оторваться от этого лица. Да, у них действительно было одно лицо на троих — лицо прославленной Огненной королевы, лицо его ненаглядной принцессы и лицо её дочери — Маранты...

.....................................................................................................

Короля Лоргина нашли лишь за полночь, когда кто-то из слуг решил-таки нарушить приказ — "Не беспокоить, пока сам не позову!" Фактически этот слуга спас монарху жизнь. Он переполошил весь двор, понял на ноги незаменимого Орма, спавшего мертвецким сном. Тот притащил в королевские покои недоумевающего придворного лекаря, привыкшего к тому, что королевскую шкуру, поцарапанную в драке, уже подлатали на поле боя умелые руки соратников.

Врач определил у короля удар, и тут же прописал кучу снадобий, а ещё приказал уложить его немедленно в постель и не давать вставать, когда очнётся. Если понадобится — привязать! Сам эскулап вместе с верным Ормом поселился в соседней комнате, где они вместе с несколькими слугами провели полтора месяца, попеременно дежуря у постели короля.

Лоргину повезло — этот первый удар был лёгким, и по истечении второго месяца король хвастался всем, что ходит и чувствует себя, как юноша. При этом за ним буквально бегали придворный врач, Орм и ещё несколько человек, умоляя не перенапрягаться, отдохнуть и так далее. Лоргина же напротив, тянуло покрутить над головой тяжёлый меч или проехаться верхом. Он чудил и вёл себя, мягко говоря, несерьёзно.

Однако это всё было с радостью воспринято подданными — ведь любимый король выздоровел и стал, как будто ещё веселее и жизнерадостнее, чем прежде. Одно было плохо — король стал страдать провалами в памяти. Он забывал имена людей, с которыми был знаком годы и десятилетия, забывал названия предметов, забывал, зачем пришёл в то или иное место, забывал то, о чём говорил только что.

Но самое главное — он забыл что-то очень важное, необходимое, то ради чего он не пожалел бы всех сокровищ короны и самой своей жизни. (Именно так он об этом и говорил.) Но, что это такое, он не в силах был внятно выразить в словах, от чего часто сердился, выходил из себя и изводил окружающих требованиями попытаться напомнить ему об этом забытом важнейшем предмете с помощью наводящих вопросов.

Возможно, в конце концов Лоргину удалось бы вспомнить всё, но честный Орм, логично сопоставив болезнь короля с тем, что происходило накануне, переговорил с Марантой и, не обвиняя её ни в чём напрямую, попросил держаться подальше от его величества, чтобы не беспокоить едва вставшего на ноги монарха чересчур эмоциональными воспоминаниями, а тем паче, чтобы не возбудить у короля желания повторить их опасное безумство.

Оброненный Лоргиным портрет, он тогда ещё подобрал, завернул в кусок бархата и отправил вместе с собранными драгоценностями, рассыпанными при падении королём, в тот же тайник. Рассматривать ту, что была изображена на портрете, он не стал.

Маранта, конечно, была достаточно разумна, чтобы не брать на себя всю вину за нынешнее состояние короля. Но она понимала, что их бурное свидание могло послужить последней каплей для развития болезни, которая копилась и зрела уже давно. Поэтому она приняла совет Орма и действительно старалась не попадаться королю на глаза. Не пряталась, но и не выделялась среди прочих гвардейцев, сохраняя невозмутимое выражение лица, когда расфокуссированный взгляд монарха скользил по ней на общем построении или в карауле.

Второй удар, почти фатальный, случился с Лоргиным через год. Этого уже ждали все приближённые короля, и он сам в том числе. Лоргин понимал, что дни его сочтены, (он не знал, что выживет, и что это будет похуже смерти), но мужественно встречал подступающий финал, хоть и не мог уже двигаться без горской трости — маленького топорика на длинной рукояти.

Маранта некоторое время встречалась с Ормом, но тот был, чуть ли не постоянно занят с королём, к тому же их с Марантой близость шла вразрез с их же решением держаться подальше от королевских глаз. В общем, они расстались, как это было с ней раньше — друзьями. Впоследствии у воительницы было ещё несколько встреч и расставаний. Дважды она позволяла себе даже такой изыск, как любовь с двумя мужчинами сразу, но это уже не было так восхитительно, как в их единственное с Лоргиным свидание.

До падения великого королевства оставалось ещё два года, но люди, как всегда, не замечали, что их мир, лишившийся надёжной опоры, погружается в пучину бедствий.