Глава 85. Надо знать, как спрашивать

Изнасилованная сарацинка, промедление при штурме, когда по его вине погибли двое товарищей, мародёрство без которого не бывает войны. (А вы попробуйте повоевать без сапог зимой — полдня хватит, чтобы мысль позаимствовать их у павшего друга перестала казаться ужасающей!) Что ещё? Измена герцогу, да не с кем-нибудь, а с герцогиней. И это ещё не всё...

За человеческую жизнь накапливается немало проступков, грехов, грешков, ошибок. Всему этому есть противовес — добрые дела, честная служба, подвиги, благие намерения. Но всё равно стыдно и хочется оправдаться.

Например, та сарацинка. Если бы она не досталась ему, то попала бы к солдатам, и врядли ушла бы от них живой. Он-то её потом накормил, дал кое-какую одежду из личных трофеев, даже отсыпал горсть монет, а потом вывел из лагеря и подтолкнул в сторону ближайшего селения. Ну, чем не добрый поступок? Сам потом так думал, но всё равно просил прощения перед Святым Крестом за этот грех. Но ведь он был тогда молод, силён, жизнь в нём бурлила, а женщин не видел в походе почти год! А она была так хороша...

И всё равно стыдно так, что ещё тогда чуть не бросился на собственный меч. А потом бывало всякое. Случалось, спасал людей из горящих домов, но не считал, что тот грех искуплен. Время вылечило, и всё забылось, чтобы всплыть сейчас спустя столетия.

Открыв дверь в мир Валентина, сэр Мальтор открыл ему себя. Что ж, этот мальчик тоже не безгрешен, но какими мелкими кажутся проступки молодого гладиатора по сравнению с тем, что совершал когда-то он — бывший крестоносец, который должен быть безупречен по сути своей, раз взялся за такое дело!

— Вы слишком строги к себе, сэр Мальтор, — сказал Валентин.

Рыцарь ругнул себя за то, что позволил воспоминаниям давно минувших столетий отвлечь его от главной задачи. Но всё же он не мог не ответить этому юнцу.

— Рыцарь должен быть строг к себе, парень. Понимаешь, быть рыцарем это...

— Понимаю. Я сам из древнего рыцарского рода, хоть мы уже на протяжении четырёх поколений живём, как ремесленники, и держим слесарную мастерскую. Отец мне всеми этими рыцарскими доблестями с младенчества уши оттоптал, а сам заставил на купца учиться. Добра хотел… Вот я и сбежал в гладиаторы. Меня ведь долго в фехтовальном поединке никто превзойти не мог, пока я с Рароком не встретился! Если б я тогда знал, что он тоже...

— Надеюсь, ты ему не скажешь? Я пока не открыл ему всей правды, просто время не пришло. И от тебя жду деликатности в этом деле.

— Можете на меня положиться, сэр Мальтор! Просто я хотел сказать, что если бы знал с самого начала, с кем имею дело, то подход к нему, как к поединщику был бы иным. Правда, это не значит, что победа обязательно была бы за мной, но всё же...

— Знаешь, что? Давай-ка лучше посмотрим, что мешает тебе жить по-человечески!

Валентин оказался на удивление здоровым малым, как душевно, так и физически. Обычно человек к совершеннолетию успевает набрать хронических болячек, которые кормит потом всю жизнь, чтобы было от чего сойти в могилу. Причины тому самые разные — неопытность его родителей, которых никто не учил быть родителями, амбициозная слепота учителей, злоба окружающего мира, его собственная младенческая глупость, просто несчастная судьба. Да всё что угодно! Плохая или неправильно подобранная пища, не вовремя поднятая чрезмерная тяжесть, душевные раны от несправедливости и несчастной любви. Всё это делает человека калекой ещё тогда, когда его жизнь только начинается.

Валентин, каким-то чудом избежал большей части этих травм, но его душу пересекал здоровенный узловатый шрам, будто прочерченный драконьим когтем. Причина этого ранения была очевидна и уже озвучена — из прирождённого рыцаря попытались сделать купца. Конечно же, эта несусветная глупость творилась «ради его же блага»! Логика родителей была проста — быть воином опасно, можно скорее голову сложить, чем богатство нажить, а на слесарном деле особо не разбогатеешь: сами наголодались и набедствовались. Значит, пусть будет купцом — купцы ведь, вон какие богатые!

Результат — ссора с родителями, которых парень искренне и нежно по-сыновьи любил, тяжёлая размолвка с взаимными оскорблениями. И даже попытка самоубийства в подростковом возрасте, как единственное видимое средство для бегства от «счастливой» купеческой жизни. Вон — шрам от кинжала, который по счастью не вошёл в грудь, а скользнул по рёбрам. И в итоге — побег в гладиаторы.

Почему-то, как правило, если человек не идиот, он не станет племенного жеребчика заставлять делать работу ишака. Но в отношении собственных детей это правило редко работает. Сказано — благими намерениями выслана дорога в ад, но никто не хочет вдумываться в эту истину. Ад такие родители устраивают своим детям, ломая их сущность и мешая жизненному предназначению. А потом получают ад для себя, когда вдруг обнаруживают, что «неблагодарное» чадо куда-то подевалось, и жизнь придётся доживать в одиночестве.

В общем, через эту трещину паразит и пролез. Надо же, а ведь её могло не быть! Разбилась бы тогда эта дрянь о броню здоровой души и тела, как гнилое яблоко о каменную стену. Был бы тогда Валентин единственным не заболевшим во всём военном лагере. Впрочем, он тогда, наверное, совсем бы в этот лагерь не попал. Здесь не место для рыцарей — здешние вояки совсем другого толка.

Ладно, хватит рассуждений, надо искать место, где свила себе гнездо болезнь. С первого же раза попадание в десятку — это мозг! Как можно расстроить весь организм, превратив человека в ватную куклу? Поразите мозг и дело в шляпе!

Тварь оказалась размером с булавочную головку. Это был не вирус, это был… монстр! Порождение чьего-то больного воображения — мелкая злобная тварь, способная проникнуть в святая святых человеческого мыслительного аппарата.

Но вела эта тварь себя, в точности, как вирус — готовилась использовать своего носителя для каких-то целей, после чего убить его и самой погибнуть.

— Вон!

Конечно, это не было сказано вслух, но монстр понял и вздрогнул. Именно вздрогнул, а не бросился наутёк. Чаще всего такие твари непостижимо тупы. И этот был туп, как пробка, а упрям, как все засевшие намертво пробки в мире! Однако, как бы ни были тупы монстры, чувство страха за свою жизнь и инстинкт самосохранения у них имелся, поэтому тварь вздрогнула.

В это время Механикус, раскладывавший на диване опустевшие доспехи сэра Мальтора, увидел, как Валентин зажмурился, словно от яркого света, схватился руками за виски и раскрыл рот в безмолвном крике!

— Вон!!!

Невидимые усики-держатели, а если посмотреть поближе — зазубренные гарпуны, втянулись в тело монстра, разорвав стенки капилляра, за которые он держался. Тварь упала в поток крови, которой питалась. Через пару секунд кровь хлынула у Валентина изо рта и из носа, а сам он упал бы, не подхвати его Механикус вовремя!

— С ним будет всё в порядке! — послышалось со стороны дивана, и Механикус увидел, что доспехи рыцаря ожили. — Положите этого юношу на кушетку, он через пару минут очнётся. И ещё, мне понадобится ваша помощь — надо найти стеклянную колбу, пузырёк или что-то в этом роде, и собрать в неё вот это.

Он указал на крошечный бугорок посреди пятна крови на столике, куда она попала, когда брызнула из носа потерявшего сознание парня.

— Что это? — спросил Механикус, разглядывая едва заметный шарик в разных спектрах.

— Это наш новый экземпляр для каталога монстров, — ответил рыцарь. — Он и его соплеменники присланы сюда на погибель армии Торгового города. Это они — та самая хворь, которая поразила здесь всех мужчин. Интересно, почему только мужчин? И почему действие возбуждающего средства заставляет этих тварей на время уснуть? Почему они не сразу убили людей, а устроили этот спектакль с заболеванием? И наконец — связано ли то, что происходит здесь, с исчезновением жителей деревни, которые, по словам Рози, вели себя так, словно им приказывали извне?

— И как нам всё это узнать? — поинтересовался стальной охотник.

— Поговорю с ним и такими же, как он.

— Вы хотите совершить ещё такое проникновение?

— Нет, но я думаю, что в мозгах тех убитых, которых мы нашли на месте исчезновения Лесы, найдутся собратья этой твари. Добыча их будет посложнее, но придётся постараться, ведь у мёртвых нет живой крови способной выкинуть паразита наружу.

— Но как же вы их собираетесь расспрашивать? — изумился Механикус. — Вы думаете, эти твари разумны?

— Врядли. Но я точно знаю, что живое существо, даже монстр, может многое рассказать о себе. Надо просто знать, как спрашивать.