Начало

« — Опасное это дело, Фродо, выходить за порог: стоит ступить на дорогу и, если дашь волю ногам, неизвестно куда тебя занесет.»

Дж. Р. Р. Толкиен. «Властелин Колец. Братство Кольца».

Байка Первая

Знакомьтесь, Пат!

У всех больших историй есть своя предыстория. Обычно, служит она для того, чтобы те, кто эту историю либо слушает, либо читает, могли сразу понять про кого или про что она или в чём её суть и прочее, что может пригодиться для понимания происходящего. Но бывают и те случаи, когда предыстория является лишь афишей к остальному грузу информации, которая будет изложена рассказчиком. Согласитесь, люди куда охотней будут слушать те же байки, если перед началом повествования их хорошо приукрасить.

Моя история, думаю, будет большой, даже очень большой, а в этом случае без предыстории никак не обойтись. Я не буду делать яркую афишу, не буду говорить, про что она, и, тем более, умолчу о событиях, на фоне которых происходило описанное в моём рассказе. Моя предыстория будет носить немного исторический, если хотите, характер, хоть к самой истории, по сути, она будет иметь не очень большое отношение. Она здесь для того, чтобы вы поняли, что собой представляет тот, кто будет главным героем всего повествования.

Собственно, я расскажу о себе. То есть, не совсем о себе, скорее, об истории моей славной семьи, да и то совсем кратко и далеко не про всех.

В Ирландии фамилия О’Шентли считается относительно новой, так как появилась она где-то в начале девятнадцатого века. Хотя, если брать историю её происхождения от самого истока, то, как стартовую точку, следует взять середину предыдущего века, восемнадцатого. В это время, как раз, шла Семилетняя война. И, именно на этой войне, в одном из сражений мой пра-пра-пра-пра и ещё много раз, думаю, прадед поймал пушечное ядро. Конечно, может, ядер он и не ловил, но такова наша, можно сказать, фамильная легенда.

Так вот, сами понимаете, что ловля пушечного ядра приводит либо к очень серьёзным травмам, либо к летальному исходу. Второй вариант достался моему предку. Если бы не этот досаднейший факт, то, возможно, у него было бы сынов больше одного, и вероятность, что его фамилия дошла бы до наших дней, была бы, соответственно, тоже больше. Но, увы!

Однако, следует указать один важный факт. У этого самого моего не очень удачливого предка было и прозвище, которое одной своей половинкой дошло и до моего времени. Прозвище состояло из двух слов, одно из которых было «gentle». Не удивлюсь, если полностью оно звучало, как «gentle bastard» или ещё что-нибудь отчасти обидное, но это всего-навсего предположение, сделанное не совсем в трезвом уме, уж простите.

Как уже было сказано, у этого самого моего предка был всего один сын, который вместе со своей женой скончались от какого-то там гриппа. Но это сейчас он какой-то там, а тогда не так уж и просто было его лечить. Так оборвалась ещё одна ниточка с моим далёким предком, но осталась последняя, фактически, самая важная.

У этой пары так же был сын и так же единственный. Ему в жизни повезло побольше, так как умер он своей смертью в возрасте аж девяносто двух лет. Но если бы всё было так благополучно, то не было бы у меня такой замечательной, на мой взгляд, фамилии. Всё произошло в 1815-ом году, на картофельных полях около бельгийской деревушки Ватерлоо.

Внук того самого моего предка тогда носил форму фузилёра и находился в рядах пехотного каре, сдерживавшего натиск французской кавалерии. Делая выстрел из своего мушкета и начиная его перезаряжать, мой пра-пра-пра-пра-пра и так далее дед прокручивал в голове то, что помнил о своем деде, зная его незавидную участь, да и тот тоже воевал с французами, сходства уже есть. Естественно, в его мыслях не могло не проскочить прозвище того самого моего предка. И в этот момент произошло событие, если хотите, исторической важности: моему чуть более удачливому предку палашом заехали прямо по челюсти. Бедолага лишился всех передних зубов, а вместе с ними и части памяти с рассудком, но к счастью он остался жив.

Естественно, вы спросите, а в чём же соль? Видите ли, боль от такого ранения была на столько сильной, что мой чуть более удачливый предок пришёл в состояние крайнего буйства. В госпитале его даже привязали к койке. В таком положении он мог выражаться только словесно. Из членораздельного врачи смогли услышать только «gentle», изменённое по звучанию отсутствием передних зубов. А, зная, что раненый был ирландцем, записали его под фамилией О’Шентли, Дэйв О’Шентли. Сами понимаете, что он оказался в безвыходном положении. Конечно, можно было бы миновать такой ситуации, если бы кто-то там догадался бы посмотреть списки подразделения, где он служил, но никто себя этим не стал утруждать. Как говорится, с лёгкой руки…

С тех пор эту фамилию носят многие потомки того самого моего чуть более удачного предка и свято хранят историю её происхождения. История со временем переросла в родовую легенду (о чём я уже упоминал), которая при возможности превращается в весёлую байку для рассказа в пабе за пинтой-другой пива.

И вот, третьего мая две тысячи десятого года один из потомков этого славного рода, то есть я, собрался мертвецки напиться. Да, я в свои девятнадцать лет собрался напиться до беспамятства. Причина принятия такого смелого, но поспешного, необдуманного решения, к которому я пришёл, так сказать, «в процессе», на мой взгляд, была уважительной: Лиза, моя бывшая девушка, была мною же застукана в постели с другим. После последовал обмен «любезностями», который чуть не закончился моим разодранным лицом, и я, убитый горем, позором и переполненный злостью, предварительно зайдя домой, отправился в один из пабов городка Карлоу, в котором, между прочим, и работал...

О! Я совершенно забыл представиться! Моё имя — Патрик, можно просто Пат. Назвали меня так в честь святого покровителя Ирландии, у меня даже день рождения пятнадцатого марта, всего за два дня до праздника. О себе рассказывать много не буду, да и не смог бы, поэтому постараюсь быть предельно кратким, обойдясь только портретом, ибо всё остальное, по возможности, вы узнаете значительно позже.

Так вот, если вы можете представить себе рыжего веснушчатого паренька с тонкими усиками, которым ещё расти и расти, и с зелёными глазами, то это я. Рост у меня выдался относительно большой, футов шесть, да и вытянулся рано и быстро, отсюда и худощавость.

Что касается начинки, то, цитируя «общественное мнение», я был отзывчивым, добрым, вежливым и, что самое смешное, воспитанным. В то же время, со всем этим прекрасно уживался не совсем добрый юмор (смею успокоить, добрый юмор во мне тоже присутствует) и некоторые хулиганские замашки, да и порой, разозлившись, могу устроить чёрт знает что.

Увидев меня на улице, вы бы подумали, что я угодил сюда из конца девятнадцатого века или начала двадцатого, да и мог показаться таким, скажем, стереотипным ирландцем. Что ж, может быть и так, и у возникновения подобных мыслей есть свои причины, точнее, одна: моя одежда. Выше пояса, думаю, вид вполне нормальный: немного выцветший серый пиджак, белая рубашка, галстук, который когда-то был зелёным и забавная клетчатая кепка с чехлом. Ниже пояса тоже всё выглядело вполне, скажем, современно: мешковатые штаны, самую малость зеленее пиджака, и жутко поношенные коричневые ботинки. А теперь ко всему этому добавим гольфы, обычные клетчатые гольфы, в которые, внимание, был заправлен низ штанов. Да, да, именно так, а всё из-за того, что мне было лень покупать бриджи, да и так неплохо, на мой взгляд, смотрится. Надо просто всё сделать правильно...

Итак, теперь у вас есть хоть какое-то представление о том, кто сейчас перед вами, и я могу спокойно продолжать…

Уже не помню, вышел я из паба или выполз, и как мне это вообще удалось, но очутился я на тротуаре перед его дверьми. Не знаю, как в меня влезло восемь пинт эля из соседнего графства и ещё около четверти литра виски, но факт. Ещё более удивительным для себя обнаружил, что я что-то, но всё-таки помнил и даже немного соображал. И вот, в моём купающемся в эле мозге возникло две мысли.

Первая настойчиво пыталась донеси до меня то, что выпитое мной сводит на «нет» план мести, а план и желание отомстить, должен заметить, были. А вторая мысль, поддерживаемая пожаром в сердце, говорила, что надо идти вперёд, тем более что у меня были ключи от дома Лизы. К тому же, после того досаднейшего инцидента мне, что не свойственно, хотелось крови, много красной крови…

Так! Отвлёкся. Для претворения в жизнь того самого плана возмездия я утащил у своего деда коробку с дуэльными пистолетами, кажется 1825-ого года, стоившие чёртову тучу денег. Мой дедушка просто увлекается коллекционированием оружия девятнадцатого века, и все образцы у него рабочие, но возникла одна проблема: пороха-то с пулями у него нет.

С этим я справился относительно легко. Пули заменили утащенные из рыболовных снастей моего дяди грузила, подошедшее по диаметру, а ради пороха пришлось выпотрошить несколько петард, обмененных у каких-то мальчишек на пакет сладостей. Кремень же, которого, естественно, тоже не было, я нашёл на обочине за чертой города. Маленький эксперимент показал, что он давал превосходную искру и вполне годился для использования в пистолете.

И вот я, чуть пошатываясь, стою на тротуаре. Дом Лизы своей стенкой примыкает к пабу и мне надо было лишь повернуться направо и немного пройтись, чтобы оказаться под её окнами. Но прежде я достал из рукава пиджака один из пистолетов (они там были спрятаны от посторонних глаз) и взвёл его. Потом я отправился к её дому. Несложно догадаться, что шёл я змейкой и вполне мог упасть, но в руках, точнее, на ногах себя удержать мне удалось.

К счастью или нет, но Лиза как раз прощалась со своим ухажером около дверей своего дома. Издалека увидев её, я вытянул руку с пистолетом и, продолжая идти, попытался хоть как-то прицелиться. Будь я трезвее, то сразу увидел бы разбегающихся прохожих и трёх полицейских, которые, заметив в моих руках оружие, неслись с другого конца улицы, дабы меня этого самого оружия лишить. Я их заметил, но, как уже сказал, не сразу.

И я продолжал идти вперёд. Лиза, увидев меня, чуть отшатнулась в сторону своих дверей, а когда в свете фонаря блеснул ствол пистолета, то она не своим голосом завопила:

— Не надо, Пат!

Господи, её вопль… Он способен разорвать любую барабанную перепонку и вывести из строя любой микрофон. Благо, я был на столько пьян, что её крик для меня прозвучал лишь далёким эхом. А вот ухажеру не повезло. Сжавшись, он секунду простоял в бездействии, а потом в один скачок оказался между мной и Лизой и заслонил её своей грудью. Благородно, что сказать? Но вот моей целью был именно он…

И в этот момент я выстрелил. А теперь поднимите руки те, кто думает, что я попал. Ну же! Что, ни одной руки? Зря, вы не правы. Я попал. Попал. Попал в лобовое стекло припаркованной машины. Пуля, то есть, грузило пробило заднее стекло и с искрой ударилось об асфальт. Тут же завопила сигнализация, которая вбила в мою голову мысль, что я в нужную цель не попал, и настало время для рукопашной. Взяв пистолет за ствол, я сделал пару шагов в сторону Лизы и ухажера. И тут из-за спины раздался бодрый крик полицейского:

— Брось оружие!

Ничего я бросать не стал и вместо этого сделал ещё один шаг. И, сразу после этого, мои глаза озарила ослепительная вспышка. Я даже и не знаю, что это было и что это могло быть, но, будучи накаченным элем и виски, я ничего не почувствовал. Это неожиданное явление было расценено мною, как подлый удар со спины. Я даже готов был поклясться, что всё было именно так. У этих ребят на поясах есть замечательные дубинки, которыми можно было бы выбить такой эффект в буквальном смысле.

Но в тот момент я совсем не собирался разбираться в том, что со мной произошло. Прокрутившись на одной ноге на сто восемьдесят градусов, я рухнул на тротуар и самым банальным образом вырубился. Собственно, вот и вся предыстория. Сама же история началась немного необычным образом, в немного необычном месте и в немного необычном состоянии…