Начало

Байка Четырнадцатая

Трактир у дороги

В это время я, заправив в себя завтрак и подобие обеда, шёл и шёл вперёд. Леса постепенно начали объединяться в один более крупный, в который я и забрался. Должен заметить, было весьма забавно просто идти прямо, не зная, куда и в каком направлении, то есть, северном, южном… Я был более, чем уверен, что шёл в северном!

Началась ночь, и, по-хорошему, неплохо было бы снова остановиться, но какой-то весьма неожиданно появившийся внутренний голос требовал, чтобы я шёл, не сбавляя темп. И плевать, что дорогу почти было невозможно разобрать, и что корней здесь было до чёрта, что я просто имел огромнейший шанс споткнуться и что-нибудь сломать или разбить.

Когда передо мной появился огонёк, я был готов тут же встать на колени и поцеловать землю. Это определённо была удача. Я ускорил шаг и даже закрыл зонт, чтобы двигаться быстрее. Вскоре я оказался на немного заросшей лесной дороге, которая вела к двухэтажному деревянному дому, в окнах которого горело несколько свечей. Моё же внимание несколько секунд назад привлёк большой фонарь, висящий у двери.

Оказавшись у неё, я прочитал на вывеске «дорожный трактир» и шагнул внутрь…

Как же здесь было тепло и сухо! Чтобы это подтвердить я громко чихнул, чем привлёк внимание трёх персон, находящихся здесь. То были трактирщик, человек с грустным лицом, дымящий трубкой над тарелкой с мясом, и собака, лежащая у камина, в котором бойко горело несколько поленьев. Я, сняв кепку, кивнул и произвёл приветствие:

— Добрый вечер, — устало вырвалось из моего рта. Человек с трубкой сделал глубокий кивок, сопровождаемый широкой доброй улыбкой. Собака, закрыв глаза, принялась спать. Трактирщик, зевнув, тоже кивнул, и я подошёл к стойке и попросил:

— Кружечку эля будьте добры.

На стол с тихим стуком опустилась серебряная монета. Как же хорошо, что гонорар от картографа не был потерян или украден. Можно было ещё побродить, ни о чём не волнуясь. Тем более, когда у тебя в руках кружка с тем, что можно назвать лучшим из лучших… Но многие со мной могут не согласиться… А сдачу дали в шесть медяков… Можно смело предположить, что серебряный равнялся восьми медным монетам…

Я отпил из кружки и, взяв её, отправился к камину, где имелось три скромных кресла, повёрнутых к огню. Собака на меня внимания не обратила и продолжила витать в своих собачьих снах, чуть подёргивая правым ухом. Я откинулся на спинку и начал методично потягивать эль, взглядом погружаясь в красно-оранжевую бурю, царящую в двух ярдах от меня…

— Друг, я вам не помешаю? — прозвучало у меня над ухом. Я повернулся и увидел расплывшееся в улыбке грустное лицо мужичка с трубкой. У него была аккуратная бородка с лохматыми усами и причёска из разряда гнезда вороны. И одет он был немного не так, как остальные местные жители. На нём были замызганные полосатые гольфы (наш человек!), бриджи с яркими заплатками на коленях и долгополая куртка тёмно-синего цвета.

— Нисколько, — я кивком указал на соседнее кресло, куда мужичок и опустился.

— Позвольте у вас спросить, откуда вы держите путь? — он чуть наклонил голову и зажал губами мундштук трубки.

— С юга, из Кожжота.

— А я с севера, из Туманного Порта. И долго ли вы в пути?

— Да… недели, наверно, три. Не думаю, что больше.

— Хм, мои ноги топчут дороги уже полгода, если не больше…

— Полгода?! — мои глаза полезли на лоб. — Это где же ваш порт находится, друг, что вы от него вот столько уже идёте?

— Да как же! Спуск к морю от Зелёных гор. Вот именно там. А ваш Кожжот?

— А это на юг через город Мартол, что стоит на реке. То есть, отсюда прямо на юг, мимо замка, что стоит на единственной скале, потом пройти через Пограничные леса, за которыми и будет названная река и город.

— Ага, — мужичок покивал. — То есть, по дороге вы не шли.

— Шёл только от Кожжота до Мартола, а дальше как-то не приходилось, — усмехнулся я. Мужичок тоже улыбнулся и затянулся из трубки.

— И куда вы путь держите?

— Вот именно на Зелёные горы. Скажем, есть одно дело.

— Думаю, моё дело не менее важное, и иду я в Горный Град. Случайно не слышали о таком?

— Не приходилось. Но что-то мне подсказывает, что это где-то в горах.

— Или рядом. Севернее есть Тёмные скалы, но там ничего похожего нет. Более того, городов там вообще нет.

— Отсюда вывод, что есть горы южнее, где и надо искать.

Мы немного посмеялись, после чего он мне протянул руку и сообщил:

— Роддэр.

— Патрик. Или просто Пат.

— Рад знакомству. Вы, кстати, сами откуда будете?

— Из Карлоу. Это… — я открыл рот, чтобы дать объяснения.

— Так это же!.. — перебил меня Роддэр, но и я не дал ему закончить.

— Да нет же!..

— Но ведь!..

— Да подождите! Вы о чём сейчас?

— Карлоу. Вы сказали Карлоу. Это же замок, что был разрушен много лет назад и, боюсь, ещё до моего рождения. Он стоит… стоял восточнее Туманного порта, в глубине суши на границе Зелёных гор.

— Карлоу, друг, это город и графство в Ирландии, откуда я родом, — возмущённо поправил я.

— Ирландия? — Роддэр поджал нижнюю губу. — То есть, вы…

И он большим пальцем показал куда-то налево.

— Именно, — я кивнул и сделал аналогичный жест, на что Роддэр тоже покивал.

— А на вид вы, как житель того места, куда сейчас и идёте.

— Вы не поверите, но мне уже об этом говорили.

— Вот вы и решили туда наведаться?

— А почему бы и нет? То есть, это одна и не самая важная из причин.

— Вот с радостью бы оказался на вашем месте, — признался Роддэр.

— Не хочу вас беспокоить, — прозвучал над нами голос трактирщика, — но мне бы хотелось кое-что спросить у вас.

И он ткнул пальцем в мою сторону.

— Сударь, вы собираетесь на ночь оставаться?

— Собираюсь. В такую-то погоду отсюда уходить — безумство.

— Тогда смею вас разочаровать, так как обе комнаты заняты. Единственное, что могу предложить, так это маленькую тесную коморку под лестницей. Смею вас успокоить, плату я за это не возьму. Но вам придётся договариваться с мышами…

— Раз так, то, что ж поделать? Согласен, — я пожал плечами, ибо был готов на какой угодно ночлег.

Трактирщик покивал и отправился обратно.

— Заняли две комнаты, — возмущённо сказал Роддэр.

— То есть?

— Пара одна, которая изволит на север ехать. Могли в одной комнате поселиться, так нет, в двух!.. Мне-то, на самом деле, всё равно, ибо скоро ухожу. Просто несколько ранее случай один неприятный произошёл. Но не суть…

— В такую погоду? — меня сильно удивила решимость Роддэра идти куда-либо. В ответ он улыбнулся и, подняв вверх палец, попросил помолчать. Я прислушался и различил только шум дождя на окнах и крыше трактира.

— Сейчас дождь закончится.

И, как по волшебству, шум прекратился. Собака проскулила и, лениво подняв голову, посмотрела в окно. Трактирщик промаршировал к двери, открыл её и, хмыкнув, улыбнулся.

— Вот, — Роддэр поднялся с кресла и расправил плечи.

— Как вы об этом догадались?..

— Да должен был он хоть когда-то закончиться! Ещё и гроза была! Патрик…

Я поднялся на ноги.

— Жаль, что приходится прерывать общение, но дорога, по большинству, ждать не любит. Так что, — он протянул мне ладонь, которую я крепко пожал, — удачи вам и, главное, целым дойти до назначенной цели, а то…

— Я вас понял. И вам тоже удачи. Если повезёт, то встретимся ещё…

— Повезёт, — Роддэр сделал глубокий кивок и отпустил мою руку. Потом он прошагал к выходу, на ходу надевая широкополую мятую шляпу и поправляя лямку сумки, всё время переброшенной через его правое плечо. У самой двери он повернулся ко мне и, напоследок кивнув, растворился в ночи. Я буквально рухнул в кресло и медленно допил эль. Потом, поставив кружку на стойку, я проследовал в коморку и, открыв дверь, остановился.

Коморка была меньше маленького. В ней я, конечно, вполне помещался, но было, скажем, тесновато. Я нагнулся (иначе бы не вошёл) и закрыл дверь. Стало совсем темно, но это меня нисколько не напугало. Я ногой проверил, нет ли на полу чего-либо, что могло помешать мне спокойно лечь, после чего опустился на него и, завернувшись в сюртук, благополучно уснул, ловля ушами мышиный шорох…

Не знаю, что за мерзавцы поселились на втором этаже, но именно они меня разбудили, протоптавшись по лестнице. Я издал крайне недовольное «а-а-а» и, поднявшись на ноги, пнул дверь. Там уже радостно светило солнце. Трактирщик попивал пивко, а его собака рядом с ним грызла кость. Виновников моего пробуждения видно не было.

— Вот какого чёрта?! — я вылез из коморки, сжимая в одной руке зонт, а в другой — кепку. И вот пред моими глазами предстали они, те кто подло меня разбудил. Это, как и сказал вчера Роддэр, была пара, мужчина и женщина, оба немного младше тридцати.

Мужчина имел суровое гладко выбритое лицо, длинные волнистые тёмные волосы. Одета на нём была куртка, застёгиваемая ремнями. На её рукавах и вокруг ворота был вышит какой-то узор, а подпоясана она была широченным ремнём, на котором был подвешен меч, кинжал и большой подсумок.

Волосы женщины были сплетены в хвост, перехваченный по высоте в трёх местах. Лицо её было очень спокойным и не таким, каким обычно мне виделись девичьи лица. На ней была надета кожаная куртка с длинными полами и с утяжками на уровне талии, а ещё петлями на рукавах, которые одевались на указательные пальцы. У неё тоже имелся широкий ремень, на котором тоже висел, будете смеяться, меч и всё то же самое, что и у первого, но на один подсумок больше. Ещё она носила обтягивающие штаны, заправленные в очень высокие сапоги с длинной шнуровкой.

В общем, эта компания показалась мне сначала странной, а потом я решил, что что-нибудь или кого-нибудь в этом духе я бы рано или поздно увидел. Не у себя же дома. И ещё они мне почему-то не понравились. Какая-то от них негативная для меня аура исходила. Может быть, это от того, как меня разбудили…

— Что, простите? — с чувствующейся гордыней в голосе спросил мужчина.

— Нет, ничего, доброе утро, — огрызнулся я и направился к стойке, где взял себе кружку эля и поинтересовался:

— Свою еду можно достану?

Трактирщик кивнул, после чего я принялся делать себе бутерброд. Всё, настроение испорчено: разбудили рано и грубо, бока болят, и ещё масла нет, чтобы можно было смело назвать приготавливаемое блюдо бутербродом! Я обернулся в сторону парочки и увидел, что мужчина медленно подходит ко мне. Вот, день испорчен, ибо, чую, сейчас может случиться скандал.

— Сударь, я готов признать, что грубый тон с моей стороны был лишним, и я даже готов извиниться, — я решил охладить обстановку. — Но…

Договорить я не успел, так как в область моего солнечного сплетения что-то с огромной силой влетело. То был кулак мужчины. Я закашлял, скрючился и одной рукой взялся за стойку, дабы не упасть. Мужчина наклонился ко мне и прошипел:

— Впредь не смей задирать свой нос выше положенного.

Он схватил меня за шкирку и, как мусор швырнул на пол. Точнее, попытался, так как я на ногах удержался и не упал. Пара гордо вышла из трактира, после чего с улицы донеслось бодрое цоканье копыт, вскоре растворившееся в шуме леса. Я схватился за дальний край стойки и, всё так же кашляя, выпрямился.

— Вот какого?! — выдавил я из себя. Действительно, вот какого чёрта?! Сами спровоцировали и ещё дерутся. И ударили исподтишка. Подло!

— А ты что ожидал? — с ухмылкой спросил трактирщик.

— Чего?! — я не совсем понял его тона и, тем более, не совсем понимал причин произошедшего ранее.

— Они же одни из воинов Доблестной Гильдии. Надо было учтивее…

Я в последний раз кашлянул, влив в себя весь оставшийся эль, продемонстрировал трактирщику указательный и средний пальцы правой руки и вышел на улицу. Учтивее?! Я, между прочим, уже был согласен идти мирным путём, так нет! Да по…

Нет, не место сейчас сквернословию. Я посмотрел по сторонам, сообразил, откуда пришёл и зашагал уже по дороге. По-моему, было часов восемь утра, так как на придорожной травке ещё блестели капельки росы. Среди деревьев пробивались ленты солнечного света, осыпающие лесную подстилку золотыми огоньками.

Но как же меня взбесило!.. Нет, всё, хватит портить настроение себе и окружающим. Я попытался отвлечься от этих мыслей и полностью переключился на дорогу. К обеду я достиг ручья, который, потеряв всякий стыд, промыл полотно дороги и гордо тёк сквозь лес. Я отошёл чуть в сторону, нашёл большой камень и забрался на него.

Камень этот лежал одной своей половиной на берегу, а другой — в ручье. Прямо над ним свои ветви раскинула ива, а на берегу выросли какие-то цветы с высокими стеблями. Я стянул с себя ботинки вместе с гольфами и опустил ноги в прохладную воду.

О, как же хорошо мне тогда стало! Всё ужасное настроение, возникшее после этого происшествия, благополучно утекло вместе с водами ручья и, что радовало, навсегда. Я вытащил ноги из воды, забрался чуть выше и протянул их. Для полного счастья надо оставалось только немного собраться с мыслями.

То, что я иду на север к Зелёным горам, на ближайшее время было неизменным. Надо только держать глаза востро на всякий случай и не ошибиться с направлением, в котором надо топать. И это сопровождала одна насущная проблема: про-ви-ант. Еды у меня было на два дня с небольшим, и это меня несколько беспокоило. Проще говоря, через три дня мне было бы немного не весело.

Была бы сейчас хотя бы середина лета, ручаюсь, в лесу можно было бы найти что-нибудь аппетитное, питательное и, главное, полезное, но, какая жалость, сейчас шёл май… или… Ха-ха, я сбился со счёта времени, просто прекрасно! Человек, который не знает, где он, куда именно идти и какой сейчас день, это же… это… Не знаю, но мне это жутко понравилось.

Я обулся, поменял во фляге воду (с водой-то проблем не было) и снова вышел на дорогу. Потом я в один прыжок перемахнул через ручей и снова принялся выбивать ритм своими ботинками…