Начало

Байка Тридцать Седьмая

Камбуз

Не знаю, какого чёрта поднялся такой неприятный и холодный ветер, но он это изволил сделать. Закутавшись в сюртук, я выполз на палубу и, поёживаясь и щурясь, подошёл к капитану, гордо стоящему на носу.

— А! Наш любитель намять бока! — поприветствовал он меня. — Глаз, нос не болят?

— И вам доброго утра, — грузно ответил я. — Нет, спасибо, не болят…

— Хорошо… Какой ветер! Не помню, чтобы наше судёнышко так неслось по реке!

Я посмотрел на волны и мысленно полностью согласился с капитаном: вода и берег, попавшие в поле зрения, как казалось, проносились мимо борта с неимоверной скоростью. Попутный ветер и течение делали своё дело…

— И когда мы будем в Менке?

— Послезавтра, — капитан, улыбнувшись, повернулся ко мне. — Надеюсь, в этот раз ты на корабль не опоздаешь.

— Я тоже, — тихо и осторожно ответил я, зная, что уже чертовски хочу на него опоздать, ровно как и чертовски хочу на него попасть. Чтобы перевести тему и освободить голову от ненужных сейчас размышлений, я спросил:

— А как вы потеряли глаз?

— Глаз? А, это случилось через два года после того, как я женился. Да и произошло это по-глупому. Мы шли вместе с другим торговым кораблём восточнее Кромгора и попали в засаду. Тот корабль от разбойников отбился первым, и с него команда отправилась нам на помощь. И вот, мы почти расправились с теми, кто ещё был на нашей палубе, и отогнали их лодки. Но в этот момент один из матросов с другого корабля выстрелил из своего арбалета в кого-то… но стрела остриём прорезала мой глаз и улетела дальше. Вот и вся история… получил стрелу от своего…

Я многозначительно покивал.

— Вот что, если, Патрик, ещё будешь драться, неважно с кем, то будь либо один, либо с теми, кого хорошо знаешь. Иначе…

Капитан с секунду помолчал, а потом засмеялся. Не знаю, чем это было вызвано, но я тоже улыбнулся, а потом отправился искать кока, ибо живот, ничего и никого не стесняясь, подавал сигналы о том, что его неплохо было бы чем-нибудь набить…

— А! Это ты! — крикнул кок сквозь грохот кастрюлей. Я угадал, маленькая дверка за лестницей вела именно на камбуз. Здесь было полно съестного, много посуды и каких-то плошек… По-моему, самая обычная корабельная кухня, с которой пытается управиться только один человек.

— Ты чего-то ищешь? — он улыбнулся и попытался поставить на полку над своей головой небольшую кастрюлю, которая с радостным звоном свалилась на его лысину, а потом и на пол, вызвав град проклятий и скверных слов.

— Не хочу показаться наглым, но я бы хотел позавтракать, — я изобразил жалостливое выражение и убрал руки за спину.

— Ф-ф-ф, — кок продолжительно выдохнул и указал на скопление посуды, стоящее на столе. — Там две одинаковые плошки будет. Точно не скажу, но в одной из них каша, манная, в другой, сам понимаешь, её нет. Так вот, бери первую… потом ложку поищи, их здесь много…

Я покивал и удивился: повар, то есть, кок, который не знает где что лежит на его «территории». Поиск еды, показавшийся мне безумно забавным, продлился около получаса. Фоном грохотало всё железное, что только могло быть на кухне, из чего можно было понять, что кок пытался всё-таки навести здесь хотя бы подобие порядка. Однако, всё закончилось тем, что гора утвари, с торжеством сложенная на полках разом рухнула на голову кока, стоило кораблику неожиданно перескочить с волны на волну.

— Больше так не могу! — взревел кок. — Я не могу работать в таких условиях! Сколько раз я говорил капитану, что если наш «пузан» разгоняется, как сейчас, то я теряю весь свой талант, ибо всё В ЭТОЙ КУХНЕ НАЧИНАЕТ ХОДИТЬ ХОДУНОМ!

Он судорожно отдышался, а потом продолжил:

— Всё, здесь всё настроено против меня! Просто!.. Когда мы вышли в море, начался настоящий кошмар! Весь пол, повторю, весь пол был ровным слоем засыпан крупой! Я здесь ходил, как по снежному полю! И, скажу более, она до сих пор осталась в щелях между досками! Вот…

Кок схватил нож, воткнутый в доску, на которой лежала недорезанная буханка хлеба, и, нагнувшись, провёл им по чёрной полоске на стыке. Когда он поднял лезвие, то вниз посыпалась, если меня не обманывали глаза, овсянка.

— Вот! — он воткнул нож на то же место и принялся собирать разлетевшиеся по полу склянки и плошки. — Здесь на целую команду хватит!..

— Вы же этим ножом в полу ковырялись…

— Да, — кок в недоумении посмотрел на меня.

— И вы им будете дальше хлеб нарезать?

Кок выразил на лице жуткое удивление, испуг и озадаченность, после чего несколько кастрюль, которые он держал, опять рухнули на пол. Он схватил нож и побежал к небольшому очагу, на котором закипал котелок, куда была запихнута «железка» и тщательно промыта.

С чувством глубокого сострадания я доел кашу и, отставив тарелку в сторону, вышел с камбуза. Признаюсь, я хотел помочь коку победить кухню, но я понимал, что если даже попытаюсь это сделать, то стану таким же её заложником, как он. И кастрюли на голову падают… больно. Да и раз он здесь кок, то, значит, может совладать со своей вотчиной без чьей-либо посторонней помощи, не был бы он тогда хозяином камбуза.

Этот забавный случай на кухне был единственным ярким и запомнившимся. Далее последовала спокойная, но утомительная для меня работа на палубе с канатами и верёвками поменьше. Капитан хотел подобрать наиболее выгодную в плане скорости комбинацию текилажа, и ему это удалось. Немного, но наш кораблик стал идти быстрее…