Начало

Байка Семьдесят Восьмая

Призрак из мая

— Патрик! — от созерцания поедаемого мною же печенья меня оторвал голос Дорни.

— Да? — лениво ответил я, прожевав и закинув в рот следующую порцию.

— У нас кончились яйца, яблоки, зелень и птица, — он выложил передо мной на стойку мятый обрывок бумаги со списком. — Отправляйся на рыночную площадь… она у причалов, ближе к каналу… Там всё это купишь.

— Прямо сейчас? — я тоскливо приподнял брови.

Дорни кивнул и выложил на стойку два золотых, один их которых был разменян серебром. Я вздохнул, махом добил чай и, спрятав монеты со списком в карман, вышел на улицу, прихватив у выхода довольно вместительную, но жутко неудобную корзину…

Шёл пятый день моей работы в пабе «Якорь и Корона». Его, как и три предыдущих, нельзя было назвать таким уж и тяжёлым. Посетителей было не так много как днём, так и вечером. В ночь пришлось работать только один раз, а тогда зашёл только продрогший часовой, сдавший пост на ближайшем бастионе, и потребовал, чтобы я ему налил чай в пивную кружку. Даже музыканты сменили свою музыку на более спокойную…

Их у нас выступало три «группы»: брат с сестрой, гитарист и скрипачка; четверо бородатых и самых весёлых ребят с гитарой, скрипкой, флейтой и инструментом, похожим на мандолину; и троица с двумя лютнями и флейтой. Дорни ещё вспоминал, что в прошлом году сюда приходили люди с Отшиба и, как я из рассказа понял, притащили с собой волынки. По его словам, от гула стены паба трещали по швам…

Какой же ад творился на следующий день после того, как я оттащил Кирта к нему домой! Всюду были матросы с «Прекли», «Чайки» и «Неудержимого», которых приходилось, расталкивать, поднимать, будить, окатывать водой и вытаскивать из паба. Последний посетитель из этой партии ушёл на своих двух уже под вечер. Но никто не говорил, что на этом всё кончилось!..

Помня о приглашении Рии, я договорился с Дорни, чтобы он, в случае чего, отпустил меня на один день. Я сослался на то, что пригласил меня сам Кирт, а последнего хозяин паба сильно уважал. Не знаю, что меня тянуло к стенам того дома, но желание туда всё-таки прийти никуда не пропадало. Да и сама Рия казалась довольно любопытной девушкой, даже несмотря на то, что наязвить мне она успела…

Кстати, шанса выгнать меня из-за порванной обуви на этот раз у неё не было! Я умудрился обзавестись новыми ботинками, отдав за них один серебряный. Обратившись к ближайшему сапожнику с просьбой починить мою обувь, я рассчитывал снова получить свои милые ботиночки, может, и не в первозданном виде, но, хотя бы, не дырявыми. В тот же день, я даже выйти от него не успел, сапожник заявил, что не в состоянии их привести в порядок, и предложил мне пару удобных ботинок из хорошей коричневой кожи. Единственным их отличием было отсутствие шнурков и две металлические пряжки на их месте. Естественно, я просто не мог не согласиться…

Мои уши вмиг наполнились разноголосым шумом, стоило выйти с улицы на площадь. Я оказался между палаткой человека, продававшим какие-то толстые и, видимо, старые книги, коими очень интересовались несколько пожилых людей, и столом, на котором рядами была выстроена самая разнообразная посуда из дерева, глины и металла. Далее по той стороне стояла женщина в длинном платье и короткой куртке с меховым воротником, получавшая от какого-то человека в плаще деньги за коня, и навес, под которым стояли огромные корзины с разными плодами. На другой стороне на большой длинной скамье под дощатым козырьком находились клетки с кем-то шумным, и продавец, широко улыбаясь, зазывал к себе покупателей, которые, всё же подойдя к нему, выражали на лицах лёгкий испуг. А дальше торговые ряды уходили в бесконечность, обрывающуюся тёмной линией морского горизонта.

Что ж, надо было найти всё по списку и не заблудиться здесь, что сделать было бы легко. Но неожиданно что-то привлекло мой взгляд у корзин под навесом. Я сделал шаг в том направлении, чтобы понять причину, и на секунду онемел…

Там стояла она…

Да, да! Та самая девушка, которую я встретил в пабе в Кожжоте! Я был абсолютно уверено, что это она! Держа в руках большое красное яблоко, она ждала, пока продавец заполнит её корзинку такими же…

Кстати, яблоки! В списке написано с два десятка штук…

Тень, что царила в той пивной, не сильно-то и исказила увиденной картины, хоть я и думал иначе. Дуги бровей, губы, застывшие в приветливой улыбке, румянец на щеках и несколько прядей, заброшенных за ухо. Она могла приковать любой взгляд, но никакого остолбенения от её красоты (да, она была красива) и ничего похожего не почувствовал…

Передо мной просто был собеседник, с которым я не закончил разговор, отложив его на ближайшую встречу. А раз уж представилась такая возможность, то надо ей воспользоваться, наплевав на то, что она меня может не узнать, да и вообще оказаться не той девушкой! Есть только один способ проверить…

— Не хочу отвлекать, но…

Она повернулась ко мне и, чуть приподняв брови, посмотрела мне в глаза. Будто по всему телу прошёл лёгкий электрический заряд. Не знаю, с чем ещё сравнить эту дрожь от невольно появившегося волнения…

— Но… эм… вот чёрт… — я вдохнул поглубже, выдохнул и с неожиданно появившейся уверенностью сказал. — Мы вместе сидели в одной пивной в Кожжоте. Моё имя…

— Патрик? — она, как показалось, сама была немного не уверена в том, что сказала.

— Да, — на выдохе сказал я.

— Ты немного изменился, — улыбнувшись, она откусила от яблока.

— Что ж поделать? — я развёл руками, а после обратился к продавцу. — Мне пару десятков…

— Мы с тобой встретились в конце весны. Удивительно, что ты меня запомнил…

Я пожал плечами.

— Что же здесь делаешь?

— Работаю… в таверне «Якорь и Корона»…

— С вас пять медяков, — продавец ссыпал яблоки в мою корзину, я вручил ему серебряный.

— Дорни… владелец таверны, отправил меня за покупками…

— Не думала, что встречу здесь кого-то из тех, с кем познакомилась на юге, — она пошла дальше вдоль рядов, я зашагал вслед за ней.

— Мир тесен… Кстати, ты так и не сказала, как тебя зовут, — я ткнул в её сторону пальцем.

— Я помню, — она остановилась. — Я — Мира…

— Очень приятно, — я осторожно пожал её ладонь.

— Не хочешь ли пройтись вместе? — Мира улыбнулась. — Вижу, у тебя ещё не всё куплено, а я непрочь погулять ещё…

— Не имею ни малейших возражений, — я пожал плечами, хотя что-то мне подсказывало, что уж очень хотелось найти любой предлог или отговорку, чтобы развести наши дорожки в разные стороны…

— Палатки птичников вон там, — она, видимо, увидев пару пунктов списка, кивнула в сторону дальнего угла площади, утыкающегося в дома.

— Так почему же тебя занесло на юг? — решил поинтересоваться я.

— В конце прошлого лета мои старшие братья и отец ездили в Нэрот за стеклом, и я решила отправиться вместе с ними. Стекло туда привозят из Хсата, а потом перепродают, не так сильно загибая цену, как это делают остальные… Думаю, можно себе позволить раз-другой выбраться из-за городских стен…

— Вижу, долгое вышло путешествие.

— Да, — она покивала. — Нам ещё пришлось и изменить обратный путь. Домой мы вернулись по землям соседних графств… А так, мы должны был проехать через Миз, Сниф и Ковол…

— Даже догадываюсь, что вынудило вас повернуть…

— М?

— Проходил теми краями пару месяцев назад, — я покрутил головой и, заметив палатку с заполненными яйцами корзинами, клетками с птицей и вывешенными на жерди тушками, зашагал туда.

— Там сейчас спокойно?

— Похоже на то…

Остановившись с задумчивым выражением лица напротив палатки, снова просмотрев список и не обнаружив там никаких цифр или прочих пометках о количествах, я обратился к продавцу:

— Будьте добры, три десятка яиц и пять куриц…

— Ощипанных? — лениво спросил хозяин палатки, на что я ответил кивком. — Два серебряных…

— Маловато для таверны, — подметила Мира.

— Дорни, её хозяин не утруждался и решил не уточнять сколько чего надо, если не считать яблок, — я пожал плечами. — Ещё пять курей, будьте добры…

Продавец вздохнул и, получив от меня ещё один серебряный и два медяка, сложил тушки в корзину.

— Теперь зелень…

— Патрик, а почему ты пришёл сюда? — Мира чуть наклонила голову вбок.

— Хороший вопрос, — в поисках ответа на него я устремил взгляд на небо. — Всё само вышло… Сначала я взялся доставить из Кожжота в… как его?.. в Мартол одно послание, потом меня там обчистили, потом я украл бутылку с чем-то и бочонок эля. Потом запрыгнул на повозку, оказался в лесах за тамошней речкой, а оттуда дальше на север… Проще говоря, хорошо меня поносило по этому миру. Я участвовал в одной битве, видел пробуждение Демона, устроил погром в Слау, был при неожиданной смене правителя какого-то графства, побывал на юге, в городе Кромгор, пережил кораблекрушение, обдурил целый форт с генералом, который им командует, получил в Лайре хороших шишек, сам их надавал на Зелёных горах…

— Внушает, — Мира многозначительно покивала, а после указала на палатку, где пожилая женщина аккуратно раскладывала на столе вытаскиваемые из ящика зелёные пучки. — У торговца, хоть он и отправляется в дальние края, не столь яркая дорога. На нас даже ни разу не напали разбойники. Один из моих братьев с кем-то подрался на мечах в Нэроте, нас чуть не обокрали в Моссе, а меня звали замуж в Вэйниле и Стабене… Ты спокойно едешь в телеге, наслаждаясь красотами вокруг…

— Но всё можно изменить, — я хитро улыбнулся.

— М?

— Взять и немного свернуть с намеченного общего пути… На один серебряный наберите, пожалуйста…

— Конечно, — улыбнувшись, продавщица отсчитала мне от золотого три серебряных монеты сдачи и принялась складывать зелень в корзину.

— Но ты же не знаешь, что тебя будет там ждать, — возразила Мира. — И… пойми, просто страшно в одиночку пускаться навстречу неизвестному…

— Я об этом как-то не подумал, запрыгнув на повозку в Мартоле, — я развёл руками. — Никто не знал, что меня потом побьют, кинут в канаву, но, после вытащат оттуда и выходят… Я ни о чём не жалею, украв однажды эль и… ту бутылку…

Мира вздохнула и покачала головой.

— Что-то не так?..

Мы направились к улице, с которой я вышел на площадь…

— Мне этого не понять, — она пожала плечами. — Как можно, бросив всё, пуститься туда, куда глядят глаза?..

— Насчёт «бросить всё»… здесь моей вины нет…

— Зачем бросать родных и близких? Свой дом, свою семью?..

— А если у человека это в один прекрасный момент пропадает?..

— У тебя нет семьи? — её глаза жалостливо округлились.

— Она есть… в крайне редких воспоминаниях, — туманно ответил я.

— То есть, нет?..

Махнул рукой. Не имею никакого желания вдаваться в объяснения.

— Но ведь есть же люди, у которых есть всё и которые решают отдать себя дороге?..

Кивнул.

— В этом же нет ничего разумного…

— Я бы не судил так строго…

Нельзя, конечно, назвать протёкший далее диалог спором, но продлился он до того момента, как мы вышли на площадь с памятником. Всю дорогу Мира возмущалась, удивлялась и недоумевала, как вообще можно стать бродягой, я же жал плечами, бросал в ответ туманные фразы и лишь пару раз перешёл к контр аргументам. Славно поговорили…

— Я очень рада, что повидала тебя, — улыбнувшись, она остановилась у подножья памятника. — Мне надо идти…

— Нам не по пути?

— Как называется таверна?..

— «Якорь и Корона».

— Выходит, что нет. Но мы ещё увидимся, — она кивнула. — Может быть, я загляну к тебе… или просто встретимся на улицах…

Я тоже кивнул.

— До встречи, Патрик.

— До встречи. Хорошего дня.

Она улыбнулась, развернулась на каблуках и зашагала к одной из улиц, уходящих в южном направлении. Я ещё постоял, провожая её взглядом, пока её спина не пропала из поля моего зрения…

Что ж, названная в мае цель похода к Зелёным горам достигнута. Имя узнал, поговорил, попрощался. Все пока живые отголоски воспоминаний, оставшихся с той случайной встречи в Кожжоте можно заглушать. А этот разговор — просто вылетит из головы через неделю, оставив лишь пометочку с именем в списке случайно встреченных в этом мире. Всё было на столько тускло, что не могло бы оправдать никаких ожиданий… Занавес!..

Я хмыкнул и, развернувшись в сторону своей улицы, неожиданно заметил странную рябь в воздухе. Подняв лицо к небу, неожиданно затянувшемуся облаками, я увидел мелкую белую крупу, плавно летящую к земле. Пошёл снег…