Начало

Байка Двадцать Пятая

Прощания

Как только первые лучики солнца заблестели на востоке, я передал Грэну поводья и улёгся в кузове повозки, подложив под голову сумку и накрыв ноги сюртуком. Меня дико клонило в сон, и я был готов поддаться этому соблазну, но что-то не давало мне это сделать. В голову нахлынуло множество мыслей, большинство которых я почему-то не мог разобрать…

Что ж, я двигался всё в том же северном направлении, иногда, как говорят моряки, лавируя по курсу, будто шёл против ветра. И как же много раз я рисковал самым ценным, что у меня есть: жизнью. Помнится, Роддэр, которого я встретил на юге, сказал, что идёт от Туманного Порта уже около полугода. Значит, и мне столько же предстоит…А, может, и меньше, если повезёт… И сколько раз я смогу повисеть на волоске за это время? Чем дальше, тем больше мне это нравится, честно! И всё ради того, чтобы узнать имя одной девушки, одной девушки…

Я прикрыл глаза и попытался нарисовать у себя в голове её портрет. Коричневые волнистые пряди, красивое лицо, тонкие дуги бровей и приветливая улыбка. Думаю, она могла свести с ума любого… Я, кажется, уже начинал терять из-за неё рассудок: по-другому моё желание во что бы то ни стало дойти до Зелёных гор я не мог объяснить. Но всё же, в этом мне ничего плохого не виделось. Поэтому я присел, достал из сумки бутыль и глотнул из неё.

А, чёрт возьми, виски! Живая вода! Что может быть более дьявольским, чем этот божественный напиток? Он даже смог вернуть к жизни Тима Финнигана из знаменитой песни! А если к нему добавить кофе и взбитые сливки, то можно будет найти душевный мир и спокойствие, как минимум на три дня. А в холодный морозный вечер можно смешать его с кипятком, кинуть лимонный ломтик, при желании, специй и, получив таким образом грог, согреться…

— Эй, Грэн! — я повернулся к нему и протянул бутылку. — Не хочешь?

— Не откажусь, — он взял виски. Прежде, чем он прижал горлышко к губам, я предупредил его, чтобы он не делал больших глотков. Он кивнул, отпил и, недовольно сморщившись, вернул мне бутылку, заявив:

— Патрик, я разделяю твою любовь к крепким напиткам, но если ты это пьёшь, то ты должен быть либо безумцем, либо очень смелым человеком!

— Это у нас в крови, Грэн, — я облокотился на борт повозки и впился глазами в лес, лежащий справа от дороги. Большая шумная зелёная стена… В ней я видел вечную красоту, великую мудрость и простоту — всё, что есть в природе, и что пытаются отнять у неё в моём мире. Чёрт возьми, даже если бы мне не сказали о том, что дороги назад нет, я бы ни за что не согласился бы вернуться.

Да, там у меня остались родственники, друзья, знакомые… Но нет, тем пьяным выстрелом я перечеркнул всю свою жизнь до даты третье мая и начал новую в новом мире… хотя сам того не желал. С другой стороны, я же не жалею о том, что произошёл именно такой поворот событий…

С наступлением ночи мы расположились на небольшой поляне в стороне от дороги. Мы с Грэном были отправлены в лес за дровами, а Соллана осталась у повозки. Демон сел среди деревьев и, сложив крылья, принялся спать (если они вообще спать умеют). В такой позе он был похож на одну из тех страшных крылатых тварей, что обычно помещали на средневековых соборах на материке… Забыл, как они зовутся… как-то на «г»…

Отойдя достаточно далеко от места нашей ночёвки, я подошёл к Грэну и спросил:

— Ну что, как у вас с Солланой?

— Всё хорошо, — Грэн расплылся в улыбке. — Но тут кое-что вмешивается…

— Что же?

— Понимаешь, Пат, я сейчас вольный человек, за которым ничего нет. Соллана со вчерашнего дня больше не состоит в Гильдии, чему я несказанно рад, но всё же… Пат, мы с ней оба, как ты… просто бродяги.

— И что вам мешает пойти куда-нибудь и найти укромный уголок, где можно будет счастливо жить вдвоём? Да и… Соллана ведь обладает чем-то, что не принадлежит Гильдии, раз ты о ней соизволил упомянуть…

— Пойми, это всё из-за моего происхождения… оно мне не даёт и не давало смириться с тем, как я живу и как, возможно, буду жить… И, думаю, она тоже не смирится…

— Грэн, прежде, чем я выскажу своё скромное мнение по этому поводу, ответь мне на один маленький вопрос.

— Конечно, — он обречённо вздохнул.

— В этом мире есть вольные земли?

— Что?

— Земли, которые не находятся в чьём-либо владении? Из разряда «пришёл, занял, остался довольным»?

— Да… даже здесь рядом… на южной границе Лунных земель.

— Отлично. А теперь, как бы поступил я на твоём месте. Я бы схватил всё в охапку и вместе с ней, — я указал на поляну, — быстрее ветра понёсся бы туда. Нашёл бы какую-нибудь деревню, договорился бы с местными и построил бы себе дом и жил бы припеваючи. Как?

Грэн задумался и пожал плечами.

— Я должен с ней поговорить об этом…

— Обязан! — я хлопнул его по плечу. — Эй, друг! Не строй такое кислое выражение на лице! Взбодрись!

Грэн улыбнулся и кивнул. Собрав большую охапку сухих палок и хвороста, мы вернулись на поляну и очень быстро разожгли костёр. Соллана достала из повозки мешок с едой, и мы принялись за ужин. Уже сильно привыкнув к скудному дорожному рациону, я почувствовал себя на пиру, увидев, что мои друзья на импровизированную скатерть укладывают, видимо, уже холодную, но очень аппетитную запечённую курицу. Её тут же разделали и поделили поровну на троих. Мне досталась нога, казавшаяся такой огромной, что я и не знал, влезет ли она в меня.

Но, благо, меня не порвало по швам и, поблагодарив за столь сытную трапезу, улёгся на расстеленный сюртук у костра. Мои друзья, накрывшись одним плащом, устроились в повозке и, судя по молчанию с их стороны, погрузились в свой маленький прекрасный мирок… Что ж, не буду им мешать…

Я переместился к повозке и, прислонившись к колесу, задремал. Поскорее бы достичь этой цитадели, а то у меня неожиданно возникло желание снова оказаться один на один с дорогой. Видимо, это было из-за неожиданно переменившегося отношения Грэна к своей жизни, высказанное мне ранее. Я не отрицаю того, что оно таким оставалось, и было озвучено лишь этим вечером, но сути это не меняло.

Мне показалось, что я в глазах своего друга мог стать ненужным и грустным напоминанием о былых временах, когда он вынужден был стать бродягой. Сейчас ему надо думать не только о себе, но и о своей второй половинке… Эх! Несмотря ни на что, я за них безумно рад! Пусть всё у них будет хорошо…

Утренняя роса, покрывшая траву, и повозку ниже осей, вырвала меня из сна и своей прохладой, будто сказала «доброе утро». Я быстро потряс головой, чтобы разогнать дремоту, и ладонями протёр лицо. Всё, о сне до ближайшего вечера я забыл и был готов отправиться в дорогу. Но, вот незадача, остальные всё ещё, кажется, спали. Даже Демон, оглашая поляну своими гулкими выдохами, витал во снах. Интересно, что он видел ночью?..

Я посмотрел по сторонам и обнаружил, что ещё было слишком рано, чтобы всех будить. Желтоватый диск солнца ещё полностью не вылез из-за размытых холмов на востоке и, где-то далеко между ними белели последние лоскуты тумана. В этом мире его очень много, как я посмотрю…

Вздохнув, я направился в сторону леса, чтобы немного прогуляться, пока в нашем маленьком лагере не появится признаков пробуждения. Выйдя с поляны на луг, я повернул направо и, уверенно вбирая в гольфы и ботинки травяную сырость, прошёлся вдоль леса. Пройдя около двух сотен ярдов, я свернул под зелёную завесу и на секунду остановился.

Несмотря на утро, лес оставался по-вечернему мрачным. Тени вместо ночной тьмы и полутени вместо дневного света — я бы сказал, что он ещё не мог определиться, под власть какого времени суток перейти. Как мне казалось, неясные контуры и силуэты, представшими передо мной, лучше всего выражали эту неуверенность и робость. Был бы я художником, очень хорошим художником, то обязательно запечатлел бы это на холсте или, если бы не смог, то хотя бы попытался бы.

Я прошёлся немного вперёд, повернул направо и, таким образом, вышел на поляну к повозке. Чёрт возьми, никаких изменений, хотя солнце уже было видно полностью! Резкими шагами я подошёл к повозке и заглянул в неё. Накрывшись плащом, Грэн и Соллана, нежно обнявшись, мирно спали. И тут в моей голове созрел коварный план…

Подойдя к Демону, я легко похлопал его по колену и, стоило ему открыть глаза и встрепенуться, прижал палец к губам, издав «чш-ш-ш». Он недоумевающими глазами посмотрел на меня, а потом на повозку. После он удивительно бесшумно поднялся на ноги и отправился в сторону дороги. Я быстро впряг лошадь (ещё помнил «с войны», как это делать) и, привязав к борту поводья коня Солланы, уселся на облучке. Негромкий щелчок поводьями, и лёгкий толчок сообщил о том, что повозка двинулась.

Как только копыта лошади ступили на дорогу, то она, будто повинуясь какому-то инстинкту, пошла чуть быстрее и бодрее. Ехать даже стало веселей, и я не удержался от того, чтобы негромко запеть какую-то радостную дорожную песню. И, несмотря на то, что я старался петь не особо громко, этого хватило на то, чтобы разбудить спящих у меня за спиной.

Первой потянулась и выбралась из-под плаща Соллана. Её удивлённое и испуганное «что?», вернуло меня на недели-полторы назад в её палатку и чуть не повергло в смех. Да, отличное воспоминание… Следом за ней, широко зевнув, поднялся Грэн и, открыв глаза, выдавил из себя:

— Э-эп…

— Доброе утро! — бодро сказал я, развернувшись к ним. Какое же недоумение читалось на их лицах, когда они посмотрели на меня.

— Что произошло? — я уже заметил, что, по-моему, Соллана быстрее отходит от шока, нежели Грэн. Так произошло и сейчас.

— Я не осмелился вас будить… вы так сладко спали, — я мечтательно посмотрел на небо, а потом перекинул одну ногу в кузов. — А мне просто жутко не терпелось отправиться в путь.

— Хм, — Грэн откинулся на борт. — Забавная неожиданность…

— Пат, не мог бы ты остановиться на немного, — обратилась ко мне Соллана.

— Зачем?

— Я бы хотела пересесть в седло…

— Да ладно! — возразил я. — Прошу, прокатитесь хотя бы сегодня вместе с нами в этой замечательной повозке. Грэн, ты же меня поддерживаешь?

Он, ухмыльнувшись, кивнул и добавил:

— Милая, это действительно хорошая мысль… останься здесь.

Вздохнув, она кивнула и положила свою голову на плечо Грэна.

— Как я понимаю, никто здесь ничего не ел, — сказала она, окинув нас взглядом. Думаю, общество Грэна пробудило в ней обычное, на мой взгляд, стремление женщины, которая может стать хозяйкой, сделать так, чтобы все окружающие были сыты и в тепле. Умилённые этим, мы кивнули, и мой компаньон принялся помогать своей возлюбленной выполнять несложные приготовления перед завтраком. Я же повернулся в сторону Демона и, после лёгкого кивка в его сторону, поинтересовался:

— Предвкушаешь скорое возвращение?

Он одарил меня своим взглядом и в течение полуминуты что-то мне объяснял, и я подумал, что весь его ответ можно было бы свести к простому «да». Я пожал плечами и хмыкнул. Не знаю, что собой представлял его мир, и как сильно Демон хотел назад, но я ему нисколько не завидовал. Почему — я уже говорил…

— И долго ли до цитадели ещё ехать? — я принял из рук Солланы ломоть хлеба с двумя кусками колбасы.

— День, два, — туманно ответила она. — Вернулись бы мы на сто лет назад, то, смертельно загнав лошадей, домчались бы до неё вчера. Как гласит «Книга Гильдии», в которой собрана её история, в те времена цитадель магов была единственным безопасным местом в этих землях…

Все, в том числе и Демон, посмотрели на неё, без слов прося продолжения. Соллана вздохнула и начала:

— В то время всё ещё существовал союз тёмных чародеев, а Демоны могли свободно переходить между этим и своим миром. Будучи окружёнными теми, кто не разделял их учения, чародеи задумали силой расширить круг своего влияния. Армия, которую им удалось набрать, подчиняя силой колдовства и стали умы живущих вокруг Тёмных скал людей, была во много раз меньше той, что готовы были выставить против неё города. Орден магов же до поры не вмешивался в разгорающуюся войну, считая её очередным спором из-за земель. Воспользовавшись бездействием единственной силой, которая могла с ними бороться, если бы дело дошло до войны магии, чародеи смогли совершить то, что все до этого считали невозможным. Они подчинили своей воле Демона. Ради этого им пришлось пролить кровь и потерять большое число людей, как простых воинов, так и колдунов. «Книга Гильдии» не говорит, как это удалось сделать, но вслед за первым Демоном последовали десятки. Их число уже перевалило за сотню, когда Орден осознал всю тяжесть происходящего и вмешался. Война была долгой, кровопролитной и разрушительной. Многие города исчезли с лица земли и их теперь можно найти лишь на древних картах. Погибло невообразимое число людей, их хоронили дольше, чем шла война. В конце концов, победа была одержана, и все чародеи оказались у плахи палача. Демонам, по их же согласию, было запрещено проникать в этот мир, и Орден создал Доблестную Гильдию, которая должна была следить за порядком в этих землях…

Мы с Грэном многозначительно покивали, удивившись широким познаниям Солланы в области истории, а Демон что-то сказал, похожее по интонации на «я здесь не причём и в этом не участвовал»…

Ещё в середине дня мы потеряли из виду последний лес за спиной и вошли на почти ровную местность, напоминающую мне степь, что видел иногда на фотографиях и иллюстрациях в книгах. Естественно, при такой неожиданной смене ландшафта, солнце, воспользовавшись шансом, полило нас весьма продолжительной волной пекла, сменившегося на вечернюю свежесть.

Мы, утеплились, ибо после такой резкой смены температур всем нам, кроме лошадей и Демона, было холодно. Можно было бы, конечно, разжечь костёр, но прошлой ночью Грэн с Солланой сожгли все дрова, а вокруг я не видел ни одной деревяшки, которую можно было бы спалить. Что ж, прискорбным было констатировать этот факт, но, увы…

Тоскливо смотря на звёзды и луны, я уселся на облучке, свесив ноги вниз. Мои друзья расположились в кузове, а Демон большой чёрной громадой восседал, отправив свой взор в северном направлении. А прямо перед ним, слева от меня очень, очень далеко высились Тёмные скалы, вот-вот собирающиеся пропасть из нашего поля зрения. Над ними уже не клубились тучи, не виднелось ни единого облачка, лишь тёмно-синее, почти чёрное покрывало неба, усеянное брильянтами…

— Ещё две луны, и осень подойдёт к воротам, — мечтательно сказала Соллана, прижимаясь к Грэну. Ничего не отвечая, он погладил её по макушке и закрыл глаза.

— Осень? — страдальчески протянул я. Матерь божья, недавно же было четвёртое мая, была весна… И вдруг выясняется, что прошёл или почти прошёл, или успел начаться месяц лета. Нет, в моей голове это уложится не может… пока не может. Негромко выдохнув и сопроводив это таким же тихим «эх», я устремил взгляд к горизонту, за спину Демона…

Рассветные лучи прогнали желание спать и подняли нас на ноги. Грэн уселся за поводьями, Соллана гордо восседала в седле, Демон величаво шагал за повозкой, а я сидел сзади, свесив ноги из кузова. Настроение моё медленно, но уверенно переходило из стадии «хорошее» в «отлично», от этого я даже начал что-то посвистывать, дабы разбавить фоновое стрекотание кузнечиков на этом бескрайнем просторе…

К середине дня под колёсами повозки начали стучать мелкие камни, вылезшие из-под поверхности колеи. Степь весьма неожиданно кончилась, обозначив это потемнением травы, не так опалённой солнцем, и большими серыми валунами, виднеющимися где-то на горизонте по сторонам от дороги.

— Смотрите, — Соллана вскинула руку куда-то вправо от дороги. Нашим глазам, поднявшимся в том направлении, предстало весьма необычное зрелище. Кажется, дальше, чем последние видные нам камни, над тонкой зыбкой полосой горизонта высилось нечто, что, не думая, можно было бы назвать, как минимум, крепостью.

На фоне кажущихся низкими стен тонкими длинными карандашами торчали башни с остроконечными крышами. Посреди светло-серой, почти белой громадой стояло какое-то здание, выстроенное в стиле а-ля готика. Посередине, из его крыши в небо уходил длинный шпиль, имеющий на самом конце весьма забавную конструкцию, напоминающую два трезубца, соединённых в виде креста, но без центрального зубца.

И между этими колоссальными ответвлениями шпиля в воздухе висел немалых размеров… эм, шарообразный сгусток чего-то светящегося, испускающего молнии и мерно вращающегося каким-то странным образом. По мере приближения можно было разглядеть тонкие чёрточки молний, исходящих из сгустка и бегающих вниз-вверх по зубцам. Наконец, я увидел несколько лучей, выходящих из этого и направленных на верхушки башен, где имелись небольшие кольца с каким-то вставленными туда камнями…

Я громко присвистнул и чуть не упал с повозки, находясь в состоянии полного изумления. Картина, открывшаяся мне, была завораживающей и величественной, заставляла меня немного, но всё же почувствовать себя маленьким и ничтожным… Хм, ну уж нет. Я гордо приподнял подбородок и откинулся на борт повозки, продолжая изумлённо смотреть на цитадель.

Интересными мне показались восторженные взгляды моих друзей, которые никак не могли оторваться от увиденного. Быть может, пред ними было воплощение всей силы, всего добра и ещё чего-то там весьма важного в этом мире. Что ж, это вполне возможно, ибо внушительные стены, башни и ворота, к которым мы подъехали часа через четыре, натолкнули меня на схожие мысли.

Вблизи всё это жуткое сооружение показалось мне сначала немного пугающим, а потом по-своему красивым и любопытным. Все поверхности каменных глыб, из которых была выстроена цитадель, вне зависимости от формы, ровности и размера, были сплошь укрыты красивым и причудливым узором, в который были вплетены линии, напоминающие те, что я видел на потолке дома Аллии.

— Забавно, — заключил я, разбавив общую тишину, нависшую над нами. — Но как нас впустят внутрь?

Действительно, вопрос был вполне уместным, ибо ворота были закрыты, никаких признаков жизни около них не наблюдалось, и, как казалось, цитадель, не считая лучей и сгустка, мирно спала. Но всё резко изменилось, когда Соллана собиралась открыть рот, чтобы дать мне ответ.

После лёгкого толчка изнутри огромные створки ворот, в высоту имевшие ярдов двадцать, без шума начали открываться. Тишина всего происходящего, чуть разбавленная шорохом мелких камушков, попавших в промежуток между нижней стороной створки и дорогой, меня не на шутку поразила. Но как же меня повергло в шок то, что я не увидел того, кто открыл ворота.

Объясню проще: прямо за воротами никого не было. Так же не имелось никаких хитроумных механизмов, способствующих столь простому открытию входа. По крайней мере, ничего подобного я не увидел. Перед нами лежала прямая дорожка с каким-то очень светлым покрытием, которая вела к другим воротам, выстроенным в стене центрального сооружения.

— Идём, — Соллана поддала в бока своему коню. Стоило нам перейти за стены, как ворота так же тихо начали закрываться за спиной Демона. Из-за стен с боков к нам вышло около шести стражников, одетых в длинные красные одеяния с золотыми кантами по рукавам, воротникам и полам. В их руках и на их широких белых ремнях я не увидел никакого оружия, да и защиты тоже, кажется, не было.

Один из них сказал нам, что о нашем появлении уже сообщено, и попросил нас спешиться или же вылезти из повозки. После наш «транспорт» был уведён куда-то в сторону, а мы пошли вслед за говорившим ранее по направлению к центральному зданию. Любопытным мне показалось отсутствие каких-либо изменений на лицах стражи, связанных с появлением Демона. Как будто они его или ему подобных каждый день видят…

Как мне казалось, нас вели не по крепости, а по огромному парку, окружённому неприступным забором. Аккуратно выстриженные газоны, живые изгороди, клумбы с цветами, ровные дорожки, выходящие из ведущей от ворот — королевство мира и спокойствия. И в этом «парке» было приличное количество людей, одетых на подобие стражников, но в разноцветные одевания. Они разговаривали друг с другом, отдыхали, сидя на траве, и проводили какие-то странные действия, сопровождающиеся яркими вспышками, появляющимися лучами, шарами, озарявшими пространство вокруг себя светом и даже молниями. Забавное и странное зрелище, должен заметить…

Не менее массивные, чем внешние, ворота, ведущие в центральное здание, открылись так же легко и бесшумно. И тут нам предстала прекрасная картина, коей являлось внутренние пространство сооружения, куда нас ввели. В огне миллионов свечей со стен, в которых были вырезаны фантастические узоры, на нас смотрели портреты каких-то людей с серьёзными и суровыми взглядами, картины с самыми разнообразными сюжетами и большие полотнища алых флагов с изображением чего-то, сплетённого орнаментом. Прочие архитектурные изыски такие, как балкончики, ниши, окна и воздушные мосты я перечислять не буду в виду их многочисленности и разнообразности.

— Матерь божья, — протянул я, открыв от изумления рот. — Это ж… как было построено?

— Нечеловеческими усилиями, — с ухмылкой ответил стражник. Он вёл нас к большому каменному кольцу, на котором восседало около ста человек. Кольцо это имело в стороне, близкой к нам, проход внутрь, а напротив высокую трибуну, где я увидел ещё пятерых. Все они носили тёмно-синие длинные одеяния с узором, вышитым белыми нитями и всё тем же золотым кантом, и все были седовласыми с длинными локонами и бородами.

Стражник завёл нас внутрь, поклонился сидящим на трибуне и ушёл. Повисла непродолжительная пауза. Я, да и все остальные, находясь под множеством взглядов, чувствовали себя несколько неловко. Потом один из сидящих на трибуне поднялся и громким, звучным и глубоким голосом сказал:

— Да начнётся Совет! Я прошу рыжеволосого пройти вперёд! — и после этих слов перед нами на полу появился светящийся круг, обозначающий, видимо, место, куда надо встать.

— Рыжеволосый, — я скорчил на полсекунды брезгливую гримасу, встал посреди круга и поднял глаза к собравшимся, сняв кепку.

— Назови своё имя, человек, приведший Демона, и земли, из коих исходит твой род.

— Патрик Брайан О’Шентли! — гордо ответил я. — Я родом из Ирландии!

— Поведай о появлении Демона в этом мире и о тех, кто его сделал возможным.

— А ещё более заумно говорить можно? — подумал я и на сколько мог подробно рассказал об обряде и людях, виденных мною в Тёмных скалах. Пока я говорил, все внимательно меня слушали, иногда шепотом перебрасываясь какими-то фразами.

— Благодарим тебя, — другой старец с трибуны указал на моё прежнее место и, когда я на него встал, сказал. — Дева из Доблестной Гильдии, прошу…

Соллана встала в круг и поклонилась.

— Назови себя.

— Соллана, дочь Керта. Я родилась на берегах Красной реки.

— Расскажи, что было сделано Гильдией ради предотвращения появления Демона?

— Был созван поход на Тёмные скалы, но это не смогло помешать…

— К нам не послали гонца, как это положено, — гневно сказал третий. — Кто повёл воинство?

— Маршал Прон… он погиб… Его место занял Верховный Советник Гильдии…

— Благодарим тебя, — сказал четвёртый. — Демон…

Оглашая весь зал своими шагами, наш рогато-крылатый друг занял место в увеличившемся круге и что-то сказал. Ему ответили на том же… языке, но в произношении старцев он не был таким громоподобным, как в оригинале. Говорили они долго и, как только Демона отпустили, первый старец, встав, сообщил:

— Совет намеревается принять решение. Прошу вас остаться здесь и ожидать.

Он сел и началась спокойная дискуссия, проводимая на другом незнакомом мне языке. Как же он, чёрт возьми, занудно звучал! Я уж боялся, что усну, и чуть это не сделал, облокотившись на коленку Демона и прикрыв лаза ладонью. Благо, через каких-то, как мне казалось, три года… прошу прощения, три часа меня из дрёмы вырвал голос:

— Патрик, сын Брайана! Подойди!

Я встал в круг и вопросительно посмотрел на старцев на трибуне.

— Совет решил, что ты доставишь послание одному из наших собратьев, который находится сейчас при дворе молодой королевы Улатирэль. Он является тем, без кого мы не сможем вернуть Демона в его мир. Из порта Бодкерр завтра утром отплывает ладья эльфов. Она доставит тебя в город, именуемый людьми Кромгором, где ты и передашь послание. На той же ладье ты вернёшься обратно в Бодкерр ещё до первого снега…

— До первого снега?! — я отправил нижнюю челюсть в свободный полёт.

— Не стоит так удивляться, ибо плавание будет долгим и, думаю, непростым…

— Чёрт, — процедил я сквозь зубы.

— Но под своими парусами корабли эльфов двигаются достаточно быстро, чтобы ты не был застигнут на юге зимой. Послание будет написано ближе к сумеркам, после чего тебе надлежит незамедлительно отправиться к Бодкерру. Ты можешь ожидать этого часа внутри цитадели. Остальным же, кроме Демона, придётся ей покинуть, — старец встал на ноги и, добавив громкости, продекламировал. — Да завершится Совет!

Все начали медленно расходиться. Демон посмотрел на меня и что-то сказал с весьма тёплой интонацией.

— Тоже был рад знакомству, — я хлопнул его по коленке. — Прощай, друг… Буду скучать…

Мы вышли наружу и отправились к воротам, оставив Демона за закрывшимися сзади створками. На душе стало по-страшному грустно от произошедшего расставания и ещё одного предстоящего. Мы шли молча и лишь лицами демонстрировали то, что творится у нас на душе.

— Будем прощаться? — я замер на самом конце дорожки. Тем временем к воротам выводили коня Солланы и повозку.

— Да, будем, — обречённо протянул Грэн, положив ладонь на моё плечо. Соллана медленно обхватила меня руками и обняла. Краем глаза я заметил, как на её глазах проступили слезинки. Мои руки робко забрались на её плечи.

— Знаете, для меня дружба с вами — большое счастье, — выдавил я из себя, чувствуя подкатывающийся к горлу комок. — Жаль, что придётся с вами расстаться…

— Но это было неизбежным, — Соллана расцепила свои объятия. — Пат, мы в долгу перед тобой…

— Что вы, — улыбнувшись, запротестовал я и махнул рукой.

— Удачи тебе на твоём пути, — Грэн пожал мою руку.

— И вам, — мой взгляд уткнулся в белое покрытие дорожки. — Только вещи верните. Они в повозке…

Грэн кивнул и, в мгновение ока забравшись на облучок, вручил мне сумку, флягу, зонт и сюртук. Соллана запрыгнула в седло, мой бывший компаньон щёлкнул поводьями, и они медленно покинули цитадель. Держа в одной руке сюртук и зонт, скинув сумку с флягой на землю, я долго махал рукой, пока не пропал из их вида за закрывшимися воротами.

Подняв всё на руки, я поплёлся в «парк» и, найдя большое раскидистое дерево, улёгся под ним на мягкую зелёную травку. Мне не хотелось горевать, мне не хотелось думать и размышлять, я просто собирался немного подремать и дождаться вручения мне послания. Застегнув рубашку и поправив гольфы, я накрыл лицо кепкой так, чтобы оставалась маленькая щёлка, через которую можно было бы смотреть, и положил одну ногу на колено другой. Всё, я полностью готов к поиску душевной гармонии…

«Медитация» моя продолжалась относительно долго, сопоставимо с длительностью Совета, и завершилась она тем, что в «смотровой щели» появилось два низа длинных одеяний, синего и бардового цветов. Потом синее исчезло из поля зрения, а бардовое начало приближаться, пока не остановилось совсем рядом. Я приподнял козырёк кепки и, увидев протянутую ко мне руку с большим свитком, страдальчески спросил:

— Что, уже?

— Да, и мы настаиваем на том, чтобы ты отправлялся незамедлительно.

— Ладно, — я поднялся на ноги и, взяв послание, собрался. Человек, вручивший мне свиток, довёл меня до ворот и, открыв небольшую калитку, вделанную в них, указал мне на её проём. Я кивнул и вышел из цитадели. Негромкий удар за спиной сказал мне о том, что путь в маленький оазис посреди горячей каменистой равнины закрыт, и оставалась только дорога, старая добрая вечная дорога. Я зевнул, посмотрел на неожиданно поменявшийся в расцветке грунт под ногами и мыском ботинка вычертил перед собой небольшую «p», «paddy»…