Начало

Байка Восьмая

Канава

Повозка ехала очень мягко и почти не качалась, но её остановка всё-таки заставила меня проснуться. Точнее, проснулся я не прям сразу и не совсем от прекращения движения, а от того, что кто-то меня чем-то тыкал в щёку. Я лениво открыл глаза и увидел перед собой чьи-то ноги.

Приподняв голову, я обнаружил перед собой человека с очень светлыми волосами в тёмно-зелёной одежде с вышитыми узорами, подпоясанной мечом. Всё, что было на нём, показалось каким-то необычным. Некоторые участки одежды были подтянуты матерчатыми ремнями, видимо, чтобы прижать ткань ближе к телу. Пояс был из мягкой кожи и представлял собой узорчатое сплетение множества полосок. Ножны были чем-то на него похожи, только кожа для их изготовления, судя по всему, была более жёсткой. Кого-то мне этот кадр напомнил, но вот кого?

В щёку палочкой меня тыкал именно он, смотря при этом каким-то недовольным и немного обозлённым взглядом. Чуть за ним стояло ещё трое таких же, двое из которых были вооружены луками. Удивило меня то, что все четверо имели почти одинаковые по цвету волосы с разной по количеству примесью оттенка рыжего, и какими-то подозрительными показались их уши…

— Что ты здесь делаешь? — спросил меня тот, что был с палочкой. Я вопросительно заглянул в его лицо. Что ж, оно мне тоже показалось необычным. Его черты были значительно мягче, чем те, что были привычны моему глазу, а на нём самом не было ни одной морщинки или лишней неровности. Цвет же кожи был несколько светлее, ровно, как и румянец на щеках, который я увидел не сразу.

— Чего? — я притворился, что не расслышал вопроса, и немного приподнялся над багажной площадкой.

— Что ты здесь делаешь? — громче и отчётливей повторил он.

— А… Здесь? — я почесал затылок. — Знаете, вообще-то я здесь спал, пока меня подло не разбудили.

— Спал?! — тип с палкой поднял одну бровь.

— Нет, сначала я не спал. В Мартоле я убегал от одной компании и был вынужден использовать эту повозку, как средство для побега и спасения. А потом я уснул. В этом же ничего зазорного нет?

— Встань, — в приказном тоне сказал тот, который был с палкой. Я лениво поднялся, придерживая руками бочонок. Что-то мне не нравились взгляды этих ребят, направленные в мою сторону, да и их уши меня в покое не оставляли. Их кончики были заострены и чуть вытянуты, и лично мне они чем-то напомнили кошачьи.

— Так что не так-то? — решил уточнить я. Пока я набирал мысли для вопроса и задавал его, эти странные люди чуть поменяли своё положение: двое встали с боков от меня, а последний занял место около типа с палочкой.

— Кто ты? — не обращая внимания на мою реплику, спросил тот.

— Я… Патрик, — я с опаской посмотрел на тех, что стояли по бокам. — Я тут, гхм, по дорогам пыль гоняю…

— Хочешь сказать, просто путник? — тип с палкой хмыкнул. — Тогда, что ты делаешь на этой повозке?

— Я же сказал, что убегал от одной компании…

Человек кивнул и, вместо того, чтобы что-то сказать, размахнулся и ударил меня в солнечное сплетение. Как же это, черт возьми, больно и подло! Я пару раз кашлянул и согнулся пополам, держась за живот.

— Немедленно говори, кто тебя подослал?!

— Чего? — сквозь кашель спросил я, ничего не понимая. Меня первый раз в жизни ударили без какой-либо видимой причины…

Тип с палочкой приготовился напомнить мне вопрос своим кулаком, но кто-то его остановил, окрикнув со стороны повозки. Потом до моих ушей донеслись еле уловимые шаги по земле, давшие мне понять, что сейчас ещё кто-то сюда подойдёт. Пользуясь паузой, я всё-таки дал себе волю спросить:

— Ребята, а что у вас с ушами?

Ответом был брезгливый и удивлённый взгляд четырёх пар глаз, от которого мне стало совсем неуютно. От удара я уже более-менее оправился и теперь мог, наконец, выпрямиться.

Из-за повозки в поле моего зрения появилась девушка в белоснежном платье с золотым узорчатым шитьём по кантам и небольшим приколотым к ткани медальоном на левом плече. В нём, в платье, то есть, прекрасно уживались скромность и красота, я бы его даже назвал идеальным.

Девушка же обладала длинными вьющимися волосами, цвета белого золота, спокойным лицом с необычно мягкими чертами и спокойным взглядом, медленно изучающим меня. Ещё, прекрасно помню, что на её лбу я заметил тонкий золотой ободок, уходящий под волосы. Остановившись между мной и типом с палкой, она о чём-то с ним поговорила на каком-то незнакомом языке, а потом, немного подумав, спросила у меня:

— Так ты, говоришь, простой путник?

Её голос звучал так мягко и успокаивающе, что я готов был, услышав хотя бы ещё одно слово, отправиться в состояние кратковременного транса.

— Да, просто путник, — я чуть склонил голову. — Я, конечно, прошу прощения, что воспользовался вашей повозкой…

Она, не дав мне закончить, покивала и, улыбнувшись, просто убила меня тем, что я от неё услышал секунду спустя. А сказала она:

— Уберите эту грязь, — и отправилась обратно за повозку. Вот так. За несколько минут меня без какой-либо причины неплохо так ударили, потом назвали «грязью», а теперь этот, который в меня тыкал палкой, тянет свои руки, чтобы со мной что-то сделать.

Он ещё не знал, что семья О’Шентли в таких случаях славится своей редкостной драчливостью! Махать кулаками у меня в крови. А делаю я это не так уж и плохо, правда, не на уровне боксёра, но и этого хватает. Да и желание хоть как-то ответить на нанесённый ранее удар преобладало над какими-либо мыслями.

Я как можно сильнее размахнулся и познакомил лицо типа со своим правым кулаком. От удара он чуть не упал, но всё же удержался на ногах. Да и второй удар его тоже не свалил, а так, отбросил назад, хотя нокаут должен был последовать. Второй человек из этой компании тоже получил по ушам в буквальном смысле, но потом инициатива перешла явно не в мои руки. Меня тут же схватили за руки и потащили в сторону обочины. Одну руку я всё-таки высвободил и даже кому-то куда-то попал, а потом…

Потом всё в жутком тумане. Я помню, что меня вырубили, но не помню как, не помню, долго ли я сопротивлялся, но, факт, это сражение было проиграно, но с честью: я не сдался. К тому же, что вы хотели? Этих мерзавцев было четверо, да и каждый, как показал опыт, посильнее и ловчее меня. Удивительно, что они меня вообще не превратили в котлету, но тем лучше.

В итоге, я оказался на дне придорожной канавы. Об этом я узнал несколько позже, чем меня туда кинули, но ведь узнал же. Где-то в районе живота я ощутил давление какого-то округлого с боков предмета и понял, что это был бочонок. Что стало с бутылкой — понятия не имею, но я с прискорбием решил, что ей пришёл конец. Я отодвинул бочонок в сторону и посмотрел, в каком положении сейчас нахожусь. Голова лежала на одном склоне канавы, тело с руками на дне, а ноги — на противоположном. Согласитесь, поза не из удобных. К тому же, всё моё тело, руки, ноги и голова жутко болели, хотя в этом ничего удивительного не было.

Попытка встать результата пока не дала, и я остался беспомощно валяться на прохладной и сырой земле, ожидая, что вскоре наберусь сил для того, чтобы подняться. Надо мной колыхались ветви, кажется берёзы, из чего я сделал вывод, что дорога, с которой меня выкинули, проложена по лесу. А прямо за листами блестело звёздное небо, чуть припудренное поднимающимся из канавы туманом.

— Так же и простудиться можно, — решил я, попытавшись чуть потянуться. Хотя, должен заметить, мне не было холодно, но и не было тепло, скорее, так, комфортно. Единственные две вещи, которые не давали мне спокойно лежать, были боль от побитости и сырость. Да и встать я пока не мог, что ещё сильнее всё усугубляло.

Никогда ещё меня так не колотили. Было один раз, что разбили нос и подбили глаз, но не более. А тут, навалились вчетвером и ещё вырубили. Надеюсь, потом меня не пинали, в чём, правда, я не очень был уверен.

Тяжело вздохнув, я повернул голову набок. В ухе, прижатом к земле, послышался какой-то лёгкий гул. Зная по своему опыту, я понял, что это был звук чьих-то шагов. Лениво покрутив головой, я никого не увидел, но зато более отчётливо расслышал то, что уловил ранее.

— Эй, — простонал я. — Люди!

Шаги на секунду затихли, а потом зазвучали так, как будто приближались ко мне со стороны дороги. Я, на сколько мог, приподнял голову в надежде всё-таки кого-нибудь увидеть и на всякий случай снова дал о себе знать голосом:

— Я здесь! В канаве!

В ту же секунду прямо передо мной на верхушке склона появился немного размытый силуэт. Я не мог чётко различить какие-либо детали этого человека (если это был он), но, видимо, он был в длинном плаще. И что я сразу увидел, так это длинный посох в его руках.

— Кто здесь? — спросили сверху. Я сразу определил, что голос принадлежал девушке.

— Патрик. Можно просто Пат, — я постарался поднять руку. Девушка что-то сделала на верхнем кончике посоха, после чего на нём загорелся мягкий огонёк, отсвечивающий ярко-жёлтым. В его свете мелькнул плащ, но потом огонёк начал медленно приближаться ко мне. Как и следовало ожидать, свет попал мне в глаза, вызвав неприятные ощущения и желание зажмуриться.

— Аккуратней, — протянул я, прикрываясь рукой. Девушка «мучила» меня ещё пару секунд, а потом погасила огонёк.

— И как ты туда попал? — спросила она.

— Меня тут немного поколотили и кинули сюда. Я здесь уже долго лежу.

— Сильно поколотили, раз долго…

— Не смею отрицать.

Судя по небольшому движению в районе, где у девушки была голова, она покивала. Потом я расслышал шорох листвы и снова увидел перед собой оконечность посоха.

— Хватай.

Я послушно взялся за «деревяшку», но прежде свободной рукой прижал к себе бочонок: не оставлять же мне его в канаве. Не знаю, откуда у меня появились силы для того, чтобы встать, но я встал и, более того, выбрался на дорогу. Но стоило мне выпустить из рук посох, как я снова в бессилии «выпал в осадок». Девушка снова посветила на дно канавы и, быстро забравшись туда и выбравшись обратно, вручила мне зонт и кепку.

— Спасибо, — я неуклюже нацепил её на голову.

— Ты можешь идти? — спросила она. — Здесь недалеко.

— Идти куда? — плаксиво протянул я.

— В мой дом… В таком виде тебя нельзя оставлять здесь, к тому же, после таких побоев необходимо хотя бы отдохнуть, не говорю уже о лечении...

— Ладно, — превозмогая себя и свою боль, я поднялся, опираясь на зонт, как на трость. — Так, говоришь, недалеко идти?

— Да, — она забралась по склону и, взяв меня под руку, повела дальше по дороге. — А как так получилось, что ты оказался в канаве?

— Я же, вроде уже сказал, что меня немного поколотили…

— Но ведь не просто так.

— Да как бы сказать? Думаю, что просто так.

— Такого не бывает, — не отставала она. — Не хочешь рассказать?

— Нет, не хочу! — хотел ответить я, но вовремя расценил это слишком грубым и спокойно начал:

— Я кое от кого убегал в Мартоле и был на волоске, когда очень удачно подвернулась уезжающая из города повозка, на которую я благополучно и запрыгнул. По дороге я немного поспал, а когда проснулся. то меня без какой-либо причины поколотили, назвав «грязью».

— И кто это сделал?

— Хм, — я задумался. — Такие… с длинными светлыми волосами, и уши у них ещё с заострёнными кончиками…

— Немудрено, — задумчиво ответила она.

— А так кто это был? Просто я здесь не так давно нахожусь и мало чего ещё знаю, — признался я.

— Эльфы.

— Эльфы? — переспросил я. Насколько я помнил, эльфы — маленькие человечки с крылышками из сказок или же…

Вот это «или же» меня сначала немного смутило, а потом я всё понял. Значит, они выглядят именно так, как их описывают писатели, художники и прочие деятели, подсевшие на фэнтези, а не так, как было в старых добрых сказках? Часть мировоззрения рухнула…

— Так это были эльфы? — я многозначительно покивал.

— Именно они… Всё, пришли, — она посохом указала на большой тёмный силуэт, который, судя по всему, являлся домом. Разобрать что-либо я всё так же не мог, кроме двускатной крыши, показавшейся мне как-то чудно прогнутой. Девушка подвела меня к двери, открыла её и помогла войти внутрь. Стоило оказаться обеими ногами в прихожей, как по всему пространству дома, где властвовала тьма, начали медленно загораться огоньки на подобии того, что был на кончике посоха девушки.

В возникшем свете я разглядел такой порядок, царящий внутри, что мне за себя стало немного стыдно. В моей комнате, там, в Карлоу, был, скажем, небольшой бардак, и он мог перерасти в большой. Здесь всё было аккуратно сложено вне досягаемости глаз. Мебель, состоящая из стола, нескольких стульев, широкой кровати и дивана с изящными ножками. Стены были сложены из камня, казавшимся белым, как снег. Ещё мой взгляд привлекли уж очень большие окна и отсутствие разделения на комнаты, если не считать двух воздушных занавесок, отодвинутых к дальней стене. И ещё здесь был камин, немного отличающийся от того, что был в гостиной у Джеймса. Совершенно неожиданно для меня, в нём, без какого-либо воздействия со стороны, загорелся робкий огонь.

Многозначительно покивав, я повернулся к девушке и, первым делом, после того, как она сняла плащ, заметил заострённый кончик уха, торчащий из-под волос. Боюсь признаваться, но у меня возникло еле заметное и кратковременное желание испуганно отскочить в сторону, но как бы я это сделал? Подобный маневр мне сулил возможность развалиться.

— Я вижу в твоих глазах испуг, или мне показалось? — спросила она, встретив мой взгляд.

— Показалось, — поспешил ответить я, непринуждённо улыбнувшись. На её спокойном лице мелькнула лёгкая улыбка, и она принялась расстёгивать застёжку на плаще. Я пока не решался что-либо с себя снимать, не считая кепки, и просто изучал внешность девушки.

Её прямые золотистые волосы лежали так, что делали затруднительным полностью рассмотреть её лицо, поэтому моему взору были открыты лишь часть лба, щека, прямой острый носик и тонкие губы. Под тёмно-зелёным плащом оказалась рубашка какого-то странного цвета, близкого к белому. Поверх неё было одето что-то вроде корсета (в женской одежде я не разбираюсь), стягивающего её тело от груди где-то до «брючной» талии. Далее был широченный кожаный ремень с большой круглой пряжкой, украшенной огромным количеством узоров. На ногах же были узкие штаны из тёмно-зелёной (темнее плаща) ткани, заправленные в высокие сапоги, стянутые тремя тонкими ремешками каждый. Честно скажу, видок очень даже неоднозначный…

Ничего не говоря, девушка взяла меня под руку и повела в сторону дивана, на который, в итоге, и уложила. Я не пытался как-либо сопротивляться, ибо знал, что плохого со мной, вроде делать ничего не собираются, да и для меня сейчас ничего лучше дивана не было.

Оказавшись на нём, я снова вспомнил, как сильно всё у меня болит, и страдальческим взглядом посмотрел на девушку. Немного подумав, она отошла к полкам, которые висели у камина (их я приметил не сразу), что-то там взяла и вернулась ко мне. В её руках я увидел небольшую металлическую склянку, отдававшую под действием освещения, медным цветом, и небольшой кусок материи.

— Боюсь, что придётся тебя немного раздеть, — заключила она и поставила содержимое ладоней на пол. Я пожал плечами и, чуть привстав, через силу стянул с себя сюртук. Девушка любезно взяла его и повесила на спинку стула. Пока она это делала, я понял, что исчерпал запас сил и снять что-нибудь ещё был не в состоянии.

Это каким-то чудесным образом поняла и она, и любезно стянула с меня ботинки вместе с гольфами. Потом её пальцы принялись за галстук и пуговицы рубашки. Всё, что она с меня снимала, оказывалось на том же стуле, где висел сюртук вместе с добавившимися к нему сумкой и флягой. Когда в её руках вполне ожидаемо появились пистолеты, то она вопросительно взглянула на меня, приподняв одну бровь.

— Это оружие? — спросила она.

— Да, только оно разряжено, — я потянулся к ним, дабы провести маленькую лекцию, но девушка отошла к стулу и положила пистолеты туда.

— Не надо сейчас много двигаться, — посоветовала она, улыбнувшись, и принялась закатывать мои штанины. Естественно, ближе к концу этой операции получившиеся скатки так надавили на мои бедные ноги, что я тут же забыл про синяки и ссадины, которых там было великое множество. Под футболкой с огромным четырёхлистным клевером и надписью «Lucky Charm» их было не меньше. Окинув себя взглядом, я тяжело вздохнул и спросил:

— А на лице что-нибудь есть? Мне просто не видно.

— Есть, под глазом синяк и щека разбита, — тоже вздохнув, сказала она. Потом, пробежавшись по мне взглядом, она взяла склянку, открыла её и вылила немного на тряпицу. Я не успел разглядеть, что это была за жидкость, она даже никак не пахла, так что никаких предположений по поводу её происхождения я сделать не мог.

— Сейчас будет немного холодно.

— Не страшно, — я хмыкнул и приготовился к обработке своей шкурки. Девушка с секунду подумала и осторожно начала протирать моё лицо. Нельзя сказать, что было прямо холодно, скорее, так, прохладно. Но этой прохлады было так приятно, что вся процедура с обработкой мест ушибов пролетела более, чем незаметно. Закрыв склянку, девушка убрала её вместе с тряпкой на место, а потом, взяв с кровати плед, накрыла меня им и присела рядом.

— Сейчас тебе надо немного отдохнуть или, ещё лучше, поспать. Я сделаю что-нибудь горячее… Суп. Как ты отнесёшься к супу?

— С радостью…

О, я действительно был жутко рад перспективе поесть домашней еды. Тем более, за последнее время я жутко оголодал, ведь до своих дорожных запасов добраться не очень получалось. А тут… Суп! Именно суп, а не морковь, хлеб, высохшая колбаса и зелень.

— Помниться, ты сказал, что тебя зовут Патрик, — сказала она уже из какой-то части дома, куда переместилась, пока я витал в мечтах о супе.

— Да, — как можно громче, но в разумных пределах ответил я. — Можно просто Пат.

— Хорошо… Пат, — она подошла ко мне с тарелкой, из которой торчала ложка и сочился приятный аппетитный аромат. Я уже хотел было подняться, чтобы взять её, но девушка меня остановила, сказав, что:

— Не надо много двигаться, иначе то, чем я обработала тебя, не подействует.

Я послушно опустился обратно и чуть подвинулся к спинке, чтобы девушка могла сесть и, что очень казалось мне очень смешным, накормить.

— А твоё имя? — обнаружил я маленькую оплошность. — Ты, уж прости, не представилась.

— Конечно, — она набрала одну ложку и осторожно протянула ко мне. — Аллия.

— Аллия? — повторил я, чтобы запомнить. Да, её имя мне показалось более странным, чем супруги Джеймса, но что ж поделать? Больше смущало то, что меня сейчас собирались кормить с ложечки! Как ребёнка! У меня даже возможности сопротивляться не было, так как чувство голода было куда сильнее недовольства. Да и суп был очень вкусным, что я начал проявлять какие-то признаки нежелания есть не из своих рук только с пятой ложки.

— А нескромный вопрос можно задать? — спросил я, пытаясь увернуться от шестой, но и она достигла цели.

— Можно, — ответила Аллия, пока я заглатывал суп.

— А что ты так поздно делала на дороге?

— Ты очень сильно хочешь знать это? — кокетливо спросила она.

— Думаю, что это будет данью моему любопытству, — аргумент был железным.

— Тогда, — она снова заняла мой рот супом, — тогда я скажу, что я просто решила погулять.

— Ночью? — я изогнул одну бровь. Хотя, честно говоря, я не сильно был этому удивлён, так как сам страсть, как любил ночные прогулки за городом.

— Почему бы и нет? — она улыбнулась и набрала следующую ложку, которая, что меня удивило, попала в рот Аллии, а не ко мне. — Или тебя не устраивает этот ответ?

— Вполне устраивает, — поспешил ответить я.

— Это хорошо — не придётся разочаровывать тебя тем, что других нет, — она встала и отнесла суп в какой-то угол дома, куда я головы повернуть не мог. — Вот что, постарайся уснуть и как можно меньше двигайся, чтобы снадобье подействовало.

Я послушно кивнул, и в тот же момент без какого-либо видимого воздействия огоньки, освещавшие дом, погасли. Судя по лёгким шагам и какому-то еле уловимому шелесту, Аллия тоже легла в свою кровать. Тяжело вздохнув, я на боку свернулся калачиком и закрыл глаза, в очередной раз поддавшись соблазну отправиться в мир снов.