Начало

Байка Двадцать Восьмая

Удавшаяся ночь

Матрос на мачте сообщил о том, что видит порт, когда уже были зажжены фонари, а вокруг стало темно и тихо. На фоне мрачноватого леса, который мы наблюдали весь день, блестело множество тускловатых огней, набросанных в одном месте по совершенно непонятному принципу.

Прошло около часа, прежде чем на причал спрыгнули матросы со швартовами, и ладья намертво была привязана за кнехты. Капитан сказал, что с рассветом корабль покинет порт, так что на рейд по местным тавернам у меня была целая ночь и серебряный с шестью медяками.

— Но никому не слова, — сказал мне он, взглядом показывая на Лою. Я кивнул и, напоследок окинув глазами пространство вокруг себя, спрыгнул на деревянный настил пирса.

Было необычно и, в то же время, радостно осознавать, что под твоими ногами не шаткая палуба проклятого и дико надоевшего корабля, а старая добрая земная твердь, спрятанная под неплохое, на мой взгляд, мощёное покрытие улицы. И только здесь, на суше, я смог ощутить этот солёный запах моря, который ни с чем нельзя перепутать. На корабле его, как будто чем-то гасили, из-за чего мне иногда казалось, что вокруг не море, а взбунтовавшийся пруд в парке. Зато теперь я мог полностью согласиться с Лоей в её понимании простора…

На мой взгляд, порты хороши тем, что в одном месте в относительной близости собрано всё то, что может понадобиться после плавания или же перед ним. Пивную, называющуюся «Щедрый Купец», я увидел, пройдя буквально несколько шагов вдоль по первой же улицы, которая выходила к пирсу, где была пришвартована ладья. Возле дверей шла ожесточённая драка пять на пять. Людей, которые были её участниками, я бы без колебаний назвал бы моряками, не то что этих… на ладье.

Стоило мне зайти внутрь, как в мои ноздри ударило приятным, но резким, ароматом смеси табака и чего-то хмельного. Жадно вобрав его носом, я чуть отошёл от дверей и осмотрелся. В пивной была куча людей с абсолютно разными внешностями. Здесь я увидел поющих, кричащих и шутящих моряков, с большими пенящимися кружками, трубками, усами, бородами, бакенбардами и просоленными голосами, девиц, либо затесавшихся в эти компании явно по настоянию тех, чьи руки лежали на их плечах, либо из желания найти новых знакомых, каких-то бродяг, что-то рассказывающих собравшимся вокруг них, весьма знатных господ, что предпочли устроиться у камина, и вполне аккуратно одетых людей с мечами, явно входивших в городской гарнизон. Но это им нисколько не мешало петь, пить, курить, веселиться и… Нет, внутри никто не дрался.

Я промаршировал к стойке, поправил кепку (головных уборов здесь, как я заметил, никто не снимал) и обратился к выпившему старичку, обнимавшему одной рукой внушительную по размерам бочку:

— А налейте-ка мне эля, друг!

Старичок удивлённо посмотрел на меня, потом расплылся в улыбке и, схватив кружку, принялся заполнять её из бочки, у которой только что стоял.

— Сушей, морем? — спросил он меня таким голосом, будто пил каждый день литрами и далеко не пиво.

— Морем.

— Что за корабль? Большой или так?

— Да так… корыто, — я вручил ему пару медяков и взял кружку. — Ладья эльфов.

— О как! Из реки?

— Нет, порт Бодкерр.

— Хм… А ты как на борт попасть умудрился?

— Да, было дело, и не по своему желанию случилось это… Знаете, я чертовски рад, что хоть на ночь вырвался на берег! Я уже был готов удавиться на этом корабле!

— И откуда будешь? — спросил усатый человек, стоявший справа от меня.

— Я ирландец. То есть…

— Так… а откуда идёшь?

— Кожжот. Это чуть южнее Мартола.

— Так, да тут человек с севера! — из-за спины первого выскочил улыбающееся лицо парня года на два старше меня с безусой бородкой. — Какие новости с тех краёв?

— Да, каких только нет, — большой глоток, чтобы было проще рассказывать. — В лесах между Кожжотом и Мартолом завелись разбойники и какая-то нежить. В замке чуть севернее граф изволил развалиться в прах, а у подножий Тёмных скал Доблестная Гильдия и какие-то сумасшедшие устроили жуткую резню…

И понеслось. Я говорил, говорил, пил, говорил, пил, говорил… Вокруг меня постепенно собралось около десяти человек, засыпающих меня вопросами, многие из которых, конечно, не копировали друг друга, но повторялись. После, со словами: «А ведь в Гильдии, по слухам, самые благородные мужи, не так ли?» — под мою руку протиснулись плечи светловолосой улыбающейся девицы.

— В эту проклятую Гильдии, леди, — судя по голосу, я скоро начну распевать «Дикого бродягу», — набрались редкостные высокомерные мерзавцы, которых ещё поискать надо!..

Далее… Чёрт… Далее началась пламенная дискуссия на поднятую этой девушкой тему. Потом ещё одна кружка. После под моей свободной пока рукой неожиданно образовалась ещё одна пара плеч… Никогда не обещайте себе никогда не пить более того, что вы выпили перед тем, как дали обещание — всё равно нарушите, если, конечно, характер ваш не из стали первых проб…

Когда небо на востоке начало нехотя светлеть, я снова вернулся в реальность. Прекрасно помню, что в компании моряков с рыболовецкого судна дошёл до причала, прихватив с собой кружку, снова наполненную элем… Какая по счёту?.. На своих губах я ещё долго чувствовал угасающее ощущение нежности и ласки, с коими им повезло встретиться несколько раньше, а в голову отпечатались имена этих двух девиц: одна — Адэн, а другая, что самое смешное, — Келра, прям как жена Джеймса…

Распрощавшись с моряками, я очень осторожно поднялся по трапу и наткнулся на капитана, держащего в руке кубок с вином. Стоило нашим взглядам повстречаться, как его брови сдвинулись, а лицо стало суровым.

— Капитан! — начал я, выпрямившись. — Вижу, я даже не опоздал к отплытию… И вот что… жуткое варево, которое мы пьём, во много раз лучше того, что налито у вас! Ваше здоровье…

Я осторожно стукнул кружкой о кубок, сделал приличный глоток и отправился на нос с мыслью, что, чёрт возьми, ночь удалась!..