Начало

Байка Сорок Вторая

Лунные земли

Солнечный свет пробивался через окна и наполнял собой дом. Я вылез из-под одеяла и обнаружил Джона спящим на ящиках в какой-то странной и, наверно, неудобной позе. Неправильным было, что я занял его кровать, но ведь он сам мне её уступил…

Я влез в ботинки, накинул сюртук и неслышно вышел из дома. Дул лёгкий бодрящий бриз, ярко светило солнце, над головой кружили чайки. Я застегнул пуговицы и побрёл к морю.

У горизонта белели лоскуты тумана, вскоре растворившиеся в воздухе. Волны накатывались на берег и лениво отбегали назад. Драконьи Клыки казались подозрительно спокойными: на них приходились удары не такие сильные и жестокие, как вчера и вообще до этого. Я уселся на песок, обхватив колени руками, и принялся совершенно бесцельно глядеть вдаль…

Приятно смотреть на море, когда оно спокойно, когда не грозит бурей. Сразу же перенимаешь от него умиротворение и покой. Нетерпеливость и желание при первой же возможности пуститься в путь не пропали, но в данный момент я об этом не думал. Я просто отдыхал…

Интересно, я чувствовал, что мог без остановки идти куда угодно и сколько угодно, лишь бы это было по собственному желанию и без принуждения. Всё это не было похоже на прогулку в парке, это было нечто большее, гораздо серьёзней и, да, опасней, но я испытывал от дороги удовольствие. Отдых для меня был чем-то несущественным, собой разумеющимся. А сейчас мне казалось, что никуда не пойду, пока не просижу здесь достаточно времени, чтобы считать себя отдохнувшим…

Я закрыл глаза. Меня наполнило такое чувство, что до заветной цели, до Зелёных гор, осталось совсем чуть-чуть, пройти по каким-то там Лунным землям… Ха! Сущий пустяк! Несколько дней, проведённых в любимой обстановке… Не хватало только эля или виски, хотя, в моей голове под скрипку Джеймса Келли в стакан падали капли бренди…

— Патрик! Патрик! — вырвал меня из сладких мечтаний голос Джона. — Что за чёрт?! Ты где?!

— Здесь, на берегу! — лениво крикнул я в ответ и так же лениво поднялся на ноги. Джонни стоял на тонкой границе, разделяющей траву от песка, и с лёгким удивлением смотрел на меня.

— Если бы я тебя не нашёл, то ты бы пропустил завтрак, — он сделал серьёзное выражение лица и кивнул в сторону дома. — Идём…

Я с лёгкой тоской повернулся к морю и мысленно сказал ему «до свидания»: его я не увижу ещё долго. Волна что-то шепнула мне на прощание, и я пошёл вслед за Джоном в дом, где ждала горячая каша, какой-то тёплый травяной напиток и хлеб. Завтрак был поздним, если верить моим ощущениям. Уверен, за окном давно за полдень, а, значит, мы скоро отправимся в дорогу…

— А ещё нам нужна фляга, сумка и провиант, — заключил Джонни, облизывая свою ложку, съев остатки каши. — Надо посчитать…

Он встал, прошёлся туда-сюда и, поставив тарелку на стол, направился к ящикам.

— Ты идёшь к Зелёным горам, так?

— Да.

— Значит… значит, — Джонни напал на один из ящиков и, под звуки жуткой возни и грохота, принялся его потрошить, пока не достал оттуда приличную по размерам круглую флягу на ремешке.

— На большую дорогу — большая фляга. Дальше…

Дальше мы убили часа три, собирая какие-то вещи, еду, опять вещи, наводя после всего этого порядок, обедая и закрывая дом аж на три замка, два из которых были потайными. После мы проверили, всё ли взяли, и, под весёлое насвистывание сначала Джона, а потом моё, зашагали в сторону медленно темнеющего горизонта…

Не знаю, есть ли такое мнение, что дорогу следует начинать утром и ни в коем случае в другое время? Утро, и без вариантов, довольно часто с этим сталкивался. Как я считаю, для начала пути подойдёт любое время, лишь бы ничего не мешало идти. Мне было бы плевать, если бы мы вышли ночью, которая как раз подступила и накрыла собой нас, окружающую нас равнину и темнеющий за спиной на горизонте лес.

— Всё, привал, — с тяжёлым вздохом сообщил Джонни, скидывая на землю сумку, которую мы набили едой, и сам же сел рядом. — Я уже не тот…

— Может, завтра будет легче идти? — я решил его немного приободрить, ибо он казался мне даже подавленным.

— Не спорю, — кряхтя, он улыбнулся и начал искать что-то себе на ужин. — А я был, как ты. Меня могла остановить только женская рука или неожиданно появившаяся на пути река, да и то не на долго…

Быстро покончив с едой, мы приготовились ко сну. Свернувшиеся на земле и накрытые всем, чем можно себя накрыть, мы, наверно, были похожи на каких-то диких зверей. Зато нас сочтут за своих и не тронут… наверно… Вообще, последнее время мне на глаза животных не попалось… может быть, потому что я около двух месяцев болтался в тазике под парусом?..

Пробуждение, холодное, морозное и под сеточкой росы. Судорожно отряхиваясь и дрожа всем телом, я вскочил на ноги и тут же увидел Джонни, сидящего с не выспавшимся видом у своей дорожной сумки.

— Уже отвык, — с грустью в голосе сказал он. — Поскорее бы дойти до города…

— Что за город? — полюбопытствовал я.

— Узнаешь скоро, — с хитрой ухмылкой ответил он. — Вот что, завтрак, а потом, чтобы мне казалось, что мою спину и бока не ломит после прошедшей ночи, поговорим…

Да спасут человечество хлеб, размазанное по нему масло, зелень и колбаса! Это я ел каждое утро в дороге, каждый день в дороге, каждый вечер. Ладно, буду более честным, почти каждую часть дня, которую я раньше перечислил. Клянусь, если бы я так же питался в своём мире, то вскоре сдружился бы с голодным обмороком. Здесь же всё было сытнее, вкуснее и, уверен, полезнее, вот только свойства портиться никуда не пропало…

— Скажи, Пат, как тебе здесь? — Джонни закинул за плечо обе сумки, с вещами и с едой, и приготовился сделать первый шаг.

— Здесь… здесь вообще или вот на этом куске земли? — я, улыбнувшись, раскинул руки в разные стороны.

— Вообще, — Джонни прищурил глаза. — Не жалеешь о том, что покинул родной мир?

— Думаю, что… — я немного поколебался, — что не жалею… Мне здесь нравится, я здесь дышу свободно, я чувствую, что это — мой новый дом. Конечно, чего-то мне будет не хватать, но я от этого не страдаю…

— А как же родные, друзья?

— Боюсь, это больная тема, и я не хочу её обсуждать…

Да, это больная тема, и я не буду её обсуждать!

— А милые дамы? — с ухмылкой продолжал Джонни.

— А вот с милыми дамами, — я немного посмеялся, — вот с ними всё иначе.

Добавив слёзных тонов, я рассказал ему историю, что была в тот исторический вечер, которая обернулась моим пробуждением здесь. Джонни громко и долго смеялся, и я вместе с ним. Да, вот так рождаются байки: переживаешь тяжелое потрясение, что-то устраиваешь небезобидное, пережидаешь некоторое время и вызываешь смех у слушающих…

— Знаешь, Пат, раз это пришло тебе в голову, — начал Джонни, — то тебе здесь, на мой взгляд, самое место. Ибо это рай для тех, у кого в мозгах не всё поставлено так, как должно у нормальных людей. Главное — понять, где здесь твоё место, и в случае опасности прятаться туда…

Потом Джонни подробно рассказал о том, как сам искал такое место. Напомню, в прошлый раз он лишь перечислил то, чем пытался заниматься где-то там на востоке. К сожалению, он почти не говорил о том, что видел там, какие там пейзажи, люди и прочее. Джонни мне рассказал о том, как ему оказалось непросто быть своим среди людей, вместе с которыми он пытался заниматься той работой, о которой, повторюсь, он сам уже говорил. Главная идея, которую он высказал, была следующей: такие, как мы, никогда не будут жить и трудиться бок о бок с теми, для кого этот мир родной… но не без исключений (вообще, я бы эти слова выделил и подчеркнул бы).

Последнее — это моё добавление к тому, что сказал Джонни. Не в обиду ему, но он так говорил, будто каждый из нас, каждый, кто был рождён на планете Земля, обречён на одиночество, отшельничество и некую… отчуждённость от нового окружения. Быть может, он просто судил по себе, но давайте вспомним Джеймса по фамилии Корнер! Я уверен, что вскоре он продвинется по службе, у его жены округлиться живот, а ещё через некоторое время он с огнём в глазах с гордостью будет называть себя отцом…

Необычно началась ночь. Мне показалось, что не тьма опускалась на наши головы, а мы медленно погружались в неё. Как будто весь мир остановился и единственными, кто сохранил в нём способность двигаться, были я и Джонни. Но и нам пришлось подстроиться под «общий ритм» и расположиться для ужина и ночёвки…

— «И пала ночь, и солнце скрылось, свет с неба литься перестал», — вдруг сказал Джонни, после чего закутался в пальто и задумчиво посмотрел в небо.

— Что это? — я выразил на лице удивление и непонимание.

— Это, Пат, строка из одной не очень весёлой книги. Она была написана одним из тех, кто бежал оттуда, куда мы сейчас идём… Чёрт знает, что здесь случилось, но было это уже давно… Если верить той книге, то в один день солнце просто не вышло из-за горизонта. Естественно, началась паника, ибо никто не знал, в чём дело. Думаю, даже кто-то решил, что настал конец этому миру. Но, немного взяв себя в руки, кто-то из правителей отправил… не помню, на юг или север, но это не столь важно… Был отправлен гонец, чтобы у кого-то там просить помощи или просто узнать, что произошло. Но как только он перешёл границу и немного ушёл дальше, то обнаружил, что солнце никуда не пропало, а вот над их страной повисла непроницаемая синяя пелена. Гонец тут же вернулся и сообщил об этом, после чего все, кто мог или хотел, ушли из городов, деревень и других поселений… И с тех пор эти земли называют Лунными, ибо на небе кроме лун и звёзд никаких светил не появляется…

Джонни замолчал и задумался.

Я же прекрасно понимал, что снова начал ни черта не понимать. О, как же я соскучился по этому чувству! Нет, где-то в подкорке мозга уже засело что-то, напоминающее о том, что здесь может произойти всё, что угодно, но не до такой же степени. Вот вы себе можете представить, что над каким-то… да хоть городом вдруг выключили солнце. Вот взяли и выключили. Представили, да? А теперь задумайтесь, да вот как это возможно?! По-моему, те злобные деревья, которые меня пытались сожрать, на фоне того, что я вполне могу увидеть в будущем, смотрятся даже безобидно…

— А… а сейчас там никто не живёт? — я нарушил нависшую тишину.

— Живёт, — с мрачным видом ответил он. — У нас есть все шансы их увидеть… Только не удивляйся, когда утром солнце не встанет…

Джонни накрыл глаза кепкой и лёг на траву. Вскоре до моих ушей донёсся его еле слышное сопение. Я поднялся на ноги и посмотрел по сторонам. У подножий холмов начинал скапливаться туман, мы остановились как раз возле края одного из его облаков. Горизонт был чёрным и казался пустым. В небесах же в сопровождении бесчисленной свиты с востока на запад величественно шествовали луны…

Вот интересно, как здешние жители относятся к тому, что у них по ночам над головой висит две луны? Нет, я прекрасно понимаю, что они к этому привыкли, причём очень и очень давно, но ведь должно это было найти в чём-то своё отражение. Мы говорим «ночное светило», подразумевая, что луна одна. С другой стороны, от кого-то я слышал, что месяц называют «луной», но их же, чёрт возьми, две! Это как-то… странно. Можно было бы спросить Джонни, но он уже давно спал. Не буду же я его из-за этого будить…

Но как же это красиво и волшебно! Причём, не только от того, что казалось, что двоится в глазах. Этот серебряный свет, эти бриллианты на чёрно-синем бархате — что может быть прекрасней? Но, боюсь, я сильно соскучусь по солнцу за ближайшие несколько дней…

— Пат, Пат! — меня кто-то потряс за плечо.

— А? — открыв глаза, я увидел улыбающееся лицо Джона.

— Доброе утро, — проговорил он, убедившись, что я уже не сплю.

— Утро?! Да ты издеваешься?! — под смех Джонни я сел и протёр глаза. — Как ты вообще разбираешь, утро сейчас или вечер?

— Темнее, светлее, — успокоившись, ответил он. — Солнца, может, здесь и нет, но совсем в малом количестве его свет сквозь эту пелену пробивается. Да и луны появляются только по ночам…

— Учту… Значит, мы уже на Лунных землях?

— Да. Добро пожаловать. Прошу простить, факел сделать сейчас не из чего, так что будем идти в темноте.

— Не страшно, — я махнул рукой и ею же взял из «пищевой» сумки колбасу и ломоть хлеба. Завтрак, хоть и был привычно скромным, меня наполнил силами до… до ближайшего приёма пищи. По крайней мере, я так думаю. Покончив с трапезой, мы снова пустились в путь…

Врождённое чувство времени говорило, что, да, сейчас утро, но зрительные ощущения всячески пытались это оспорить. Очень долго не мог настроиться на ночную (которая ночной и не была) ходьбу, от чего вечно спотыкался и ногами путался в траве, прямо, как в свой первый день здесь. Джонни же чувствовал себя более уверенно, прощупывая путь перед собой тростью. Хоть я и шёл вслед за ним, я не мог видеть те неровности и сплетения стеблей, которые находил он. И почему у меня утонул зонт?..

— Эй, Джонни! — я разбавил монотонный шелест травы и тишину, царящую в воздухе.

— Да, Пат?

— А кто здесь раньше жил?

— Город, куда мы сейчас идём, населяли э… э… эльфы. Белая башня, что чуть севернее, тоже им принадлежала. У побережья и на востоке жили люди, а территории южнее места слияния двух рек были заселены орками и ещё кем-то там, кто будем им роднёй. Вот только последние исчезли здесь, благодаря стараниям одного из правителей… Если верить упомянутой вчера книге, то некоторое время эти земли не иначе, как кровавыми не назывались. Да, и говорят, что бойня здесь шла несколько лет. Били всех: людей, э… э… эльфов, ор…

Он вдруг запнулся и, встав на месте, посмотрел по сторонам. Я тоже остановился и неожиданно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Оглянувшись, я никого не увидел, ни слева, ни справа, ни сзади и, естественно, спереди. Никаких звуков, ни шелеста травы, лишь ощущение чьего-то присутствия, засевшее в мозг.

— Пат, — еле слышно позвал Джонни.

— Что?

— Идём дальше…

— Кто там?

— Я не знаю, идём…

— Это кто-то из тех, кто остался здесь? — быстрыми шагами я догнал Джона и теперь старался идти ближе к нему.

— Возможно… Пат, — он на секунду остановился, и в его глазах был испуг, — я не знаю.

Это усилило мой страх, и мне показалось, что что-то начало трястись где-то в пятке. Вдавив в себя комок, я передвинул пистолеты по поясу так, чтобы их было легче выхватить, и зашагал дальше. Чувствовать чей-то пристальный взгляд на своей спине — ощущение не из приятных и, главное, пугающее. Ты чувствуешь, что рядом кто-то есть, тебе кажется, что ты безошибочно знаешь то, что тут кто-то ещё, но ничего не видишь и не слышишь…

И к вечеру мне казалось, что я сойду с ума. Но, хвала Небесам, наш невидимый преследователь (или преследователи) отправился ночевать, о чём нам с Джоном сообщило исчезновение того гнетущего чувства, что мучило нас в течение всего дня. Но страх перед неизвестностью никуда не пропал. Кто это был? Или что? И было ли это вообще?

— Джонни, ты ведь когда-то уже проходил по этим землям? — спросил я, умяв свой бутерброд и принявшись за веточку укропа.

— Проходил, даже этой дорогой… Через призрачный город к морю…

— И… и ты уже с этим сталкивался? — с наивной надеждой я посмотрел на него, думая, что есть шанс получить ответ.

— Пат, я ни разу с этим не сталкивался! — в его голосе прозвучал испуг и еле ощутимое негодование. — Я знаю только то, что в городе происходить какая-то дьявольщина, и всё! За последние десять лет я в первый раз сюда зашёл и понятия не имею, что здесь происходит!

Потом он замолчал, успокоился и продолжил:

— Одно я могу сказать точно: рано или поздно мы узнаем, что это. Дай Бог, чтобы боком не вышло, — Джонни закутался в пальто и, кашлянув, лёг на траву.

— Надеюсь, — безразлично и устало ответил я. Честно говоря, по большому счёту мне было плевать, как это нам может выйти, лишь бы это не поставило наши жизни и здоровье под угрозу. Единственное, что меня беспокоило, так это то, что никто не знает, что происходит. Во мне начало просыпаться любопытство, и оно весьма необычно сживалось со страхом, о котором я уже говорил и, наверно, не раз…

Сон не мог прийти ко мне очень долго, так как ему не удавалось справиться с роем невнятных и, что удивительно, непонятных мне мыслей. И радость по случаю победы естественного желания поспать была недолгой. Я не совсем понял, от чего я проснулся, от неожиданного щелчка в голове или от какого-то внешнего раздражителя, но себя я обнаружил сидящим на траве и положившим ладонь на рукоять пистолета.

— Вот какого чёрта?! — вслух сообщил я о своём недовольстве по этому поводу, решив, что причиной тому была какая-то приснившаяся дрянь. Протерев глаза, я уже хотел снова попытаться уснуть, но неожиданно услышал очень тихий шепот, исходящий со стороны, где спал Джонни. Что ж, люди разговаривают во сне, это нормально, но только тогда, когда они этим не будят других!

— Эй! Джонни! — на повышенных тонах сказал я.

— М-м-м? — протянул он, не открывая глаз, повернувшись лицом ко мне. Смешно ли, но это повергло меня в шок…

Шепчущий голос Джону не принадлежал, то есть, когда он отозвался и повернулся на другой бок, ни один звук, который я слышал, никак не изменился. Выхватив пистолет, я отшатнулся и позвал громче:

— Джонни!

— А? — недовольно ответил он. А тем временем, голос начал звучать громче, стали различимы слова, но невозможно было их понять, ровно, как и то, кому он принадлежал, мужчине или женщине. А интонации остались те же, как при простом шепоте.

— Джонни, чёрт возьми, проснись!

— Да что?!.. — он вскочил на ноги и собрался, видимо, меня отчитать за то, что я его разбудил, но сам остолбенел и, через пару секунд совладав с собой, медленно повернулся на половину оборота. Я тоже поднялся с травы и через его плечо посмотрел в ту же сторону, безуспешно пытаясь увидеть что-то, сам не знаю что…

— Пат, что это?! — его голос дрожал, и в нём был слышен страх.

— Откуда я знаю?! — на тот же манер ответил я.

— Надеюсь, твои мысли сейчас совпадают с моими…

И о чём, чёрт возьми, он сейчас думает?! Может, ему ириску захотелось скушать! Но я решил ради проверки высказать то, что думал сам:

— Надо делать ноги?

— Именно, — Джонни сделал шаг назад и начал разворачиваться…

Бинго! Угадал!..

Но вдруг голос затих. Это было так неожиданно, что мы даже не успели ощутить этой паузы размером в полсекунды. Всё мой тело, моё нутро содрогнулось, будто я попал под удар волны, прорезал невыносимый звук, похожий на свист и лязг железа. Джон сделал ещё один шаг и, споткнувшись об одну из сумок, повалился на землю, огласив воздух своим испуганным криком, но я его не услышал. Мой палец надавил на спуск, выстрел не произошёл. Я надавил ещё раз и ещё и только с шестой попытки понял, что у меня не взведён курок. Каких же трудов стоило это сделать! Как только я потянулся к нему, то почувствовал, что голова начала наливаться свинцом, а руки вот-вот заткнут уши и надавят на виски, и чем сильнее, тем лучше…

Честно говоря, я не помню того момента, когда был щелчок пружины, но вспышка, дым и звук выстрела хорошо отпечатались в мозге. Он, выстрел, то есть, стал тем, что вернуло меня в сознание и сделало этот шум не таким громким и сковывающим. Я схватил сумку и помог Джону подняться. Он мне что-то прокричал и махнул рукой туда, куда мы всё время шли, я кивнул, и мы что было сил побежали прочь оттуда.

Совершенно измотанные и не выспавшиеся мы измотали себя ещё сильнее. Пробежка затянулась на час, наверно, и в её финале нам казалось, что у нас к чертям отвалятся ноги. Мы падали, поднимали друг друга, снова бежали, снова падали до тех пор, пока, в очередной раз оказавшись на траве, не решили, что хватит, что пора остановиться. Мои уши больше не улавливали того звука, мы не чувствовали чьего-то взора на себе. Мне даже на секунду показалось, что мы бежали не от какой-то реальной опасности, а от собственного воображения, но будь это на самом деле так, я бы в это поверил только тогда, когда бы убедился в том, что это именно так…

— Вот чёрт, что это было?! — тяжело дыша, выпалил Джонни.

— Знаешь, а я подумал, что ты во сне говоришь… А так, с этой секунды ни капли виски, — я, непринуждённо улыбаясь, посмотрел по сторонам. Джонни негромко и сипло посмеялся, после чего расстроено сказал:

— С тех пор, как я потерял свою бутылку, я, кажется, забыл и его аромат… Давно это было…

— Двенадцатилетний? — я на удачу пустил «пробный шар».

— В зелёной бутылке… Боюсь, ему лет двадцать будет, если не больше. Было двенадцать…А почему именно двенадцатилетний?..

— Если та бутылка, которую я нашёл, была той, о которой ты говоришь, то именно двенадцатилетний.

— И… и где она была? — в его голосе я услышал желание в ту же секунду получить ответ.

— Южнее… у Тёмных скал.

— Хм… Думаю, она там могла оказаться, — он, почесав бороду, немного задумался. — А у вас нюх на виски…

— У нас, это у кого?

— Шотландцы, ирландцы… Один мой друг в килте умудрился найти у меня спрятанную среди ящиков бутылку, будто знал, что она там лежит… А вторую, выходит, выпил ты…

— А откуда у тебя виски-то? — с огнём в глазах и дрожью в голосе спросил я.

— Откуда… Из Теннеси, Пат! Подарок моего милого папани… И какой, к чертям, виски?! Надо вставать и идти дальше!..

Недовольно и раздосадовано протянув «о-о-о», я поднялся на ноги, помог встать Джону и, пока он готовился снова занять своё место во главе нашей бравой компании, осмотрелся. Никого. Тихо, спокойно… Но вот какие-то тревожные нотки в моей голове звучать не перестали… Рядом снова кто-то был, определённо был, но я не чувствовал на себе того взгляда, который не давал нам покоя вчера…

— Пойдём, Пат, — Джонни потянулся. — Я завтра планирую, не смотря ни на что, добраться до города…

— Завтра? А не послезавтра?

— Эм… — Джонни взмахнул руками, чтобы начать объяснять, но совершенно неожиданно сбился.

— Ведь если вчерашнее завтра ещё не наступило, — продолжил я, — то тогда в город мы должны войти послезавтра. А если же сегодня уже завтра, то получается, что мы войдём в него завтра, а не послезавтра, как это было бы вчера.

Глаза Джона в момент округлились, а одна из бровей взметнулась вверх, к козырьку кепки.

— Ты-ы-ы… ты сам себя хоть понял? — медленно проговорил он.

— Да, — я кивнул.

— Это хорошо, — он тоже ответил кивком. — Идём.

Джонни первым зашагал в темноту, так же уверенно опираясь на трость и прощупывая ею путь. Я снова на пару секунд остановился и, снова осмотревшись, зашагал за ним. Может быть, я когда-нибудь привыкну к тому, что кто-то, невидимый для глаза, идёт рядом и смотрит мне в спину, но, скорее всего, это случится тогда, когда я уже выйду на светлую дорогу… Пока же, оглядываться и оглядываться…

Ещё меня крайне беспокоило то, что я за эту ночь ни черта не выспался, фактически, даже и не поспал, и я был абсолютно уверен, что таких ночей будет ещё несколько штук. Конечно, мы можем вспомнить тот проклятый месяц на том проклятом корабле, когда мне пришлось расстаться со сном, но то была совершенно другая ситуация. Просто тогда мне казалось, что чья-то рука (угадайте, чья?) держала мои веки так, чтобы они не закрывались, и она же ежесекундно прогоняла мой сон. Здесь же было что-то, что нас преследовало, следило за нами и не давало расслабиться ни на минуту! Думаю, я себе скоро заработаю какое-нибудь расстройство психики… Что ж, предложу Джону присоединиться ко мне: не одному же сходить с ума…