Начало

Байка Пятьдесят Четвёртая

Радость и спокойствие

Как же приятно после такой неспокойной и пугающей ночи проснуться в тёплой кроватке под… колючим одеялом, измяв все щёки о жёсткие подушки, а спину — о не менее жёсткий матрас! Они мне просто показались прекрасными, а эта боль вокруг позвонков!.. М-м-м, хорошего понемногу, пора вставать…

Я потянулся и лениво сел на край кровати…

Молли ещё нежилась под одеялом, радуя этот мир своей милой приятной улыбкой… Сегодня я её спас. Я с гордостью могу заявить, что я её спас. Душа радостно стремилась вверх, ведомая мыслью, что я кого-то защитил от смертельной опасности… Молодец!..

Я вздохнул и засунул ноги в ботинки…

А ведь столь приветливые дороги этого мира могут быть и не такими уж безопасными… Даже так, создавая ощущение спокойствия и расслабленности, они приводят тебя туда, где можно расстаться с жизнью, если, конечно, поддаться паники и потерять рассудок. В который раз уже везёт…

— Молли? — я легонько коснулся её плеча, она, вздохнув, потянулась и повернулась на другой бок, спиной ко мне.

— Извини… но я сейчас отойду. Не удивляйся, если меня не окажется в комнате, — на тумбу опустились оба медяка. Взяв в руки шлем, тихо открыл дверь и спустился вниз…

Собственно, там меня ждала крайне необычная сцена. В пустом помещении таверны было только двое: кот и его хозяин, смотритель, разбуженный нами ночью. Первый сидел рядом с пивной кружкой и с надменно важной мордой глядел на взъерошенные волосы второго. Смотритель же, виновато подняв брови, смотрел на своего питомца, нервно моргая и, на сколько я видел, довольно-таки часто меняя точку, куда падал его взгляд. Происходило всё это в полной тишине, да и моё появление никакой реакции не вызвало.

— И вам доброго утра, — бросил я, проходя мимо, и вышел на улицу…

Небо поразило своей мрачностью. Вроде бы, светило солнце, плыли облака… Но они на столько плотно жались друг к другу, что, желая того или нет, создали густую тень, медленно ползущую по улицам Снифа. Хотя бы, воздух не так сильно остыл, как мог…

Спрятав ладони в карманы и повесив шапель за подбородный ремешок на руку, я повернулся направо и неторопливо зашагал по улице, кидая по сторонам любопытные взгляды. Прохожие, попадавшие под него, отвечали либо тем же, либо робкой улыбкой. Окна, задёрнутые занавесками, будто намекали, что утро в городе только-только начиналось…

Смесь запаха нагретого железа и горящего угля ударила в нос, стоило выйти на небольшой перекрёсток в тройке сотен ярдов от таверны. Повернув голову в сторону, откуда шёл сей «аромат», я увидел широкий прилавок, заваленный всевозможным инструментом, оружием и доспехами, за которым стоял измазанный чем-то чёрным молодой паренёк в грубом фартуке. За его спиной горел огонь, возле него возился, видимо, мастер-кузнец. Атмосфера адского пекла, царящая вокруг кузницы, как казалось, подкрашивала воздух чёрным и придавая этому месту отчасти жутковатый вид… Что ж, как раз то, что нужно!

— Утро доброе. Чем могу помочь? — прикрыв при зевке рот, спросил паренёк за прилавком.

— Доброе, — я снял с руки шлем. — Вы скупкой доспех не занимаетесь?

— Что? — на его лице проступило лёгкое удивление.

— Смотри, у меня есть железка, — его вниманию предстал шлем, — и я хочу её вам продать. Мало ли, может, пригодится…

— А! — он улыбнулся и позвал кузнеца. — Мастер, поговорите с ним. Он нам хочет шлем продать…

— Позволь? — кузнец протянул ко мне руку, и я вручил ему шапель. — И где он был выкован?

— Где-то на юге, наверно, около города Слау.

— Оно и видно, — кузнец улыбнулся. — Клёпка ужасна, сталь — сойдёт, будто делали таких быстро и много…

— Думаю, так и есть, — изобразив на лице грустное выражение, я пожал плечами.

— Я дам за него, — кузнец ещё раз прокрутил его в руках, — два… нет, три серебряных. Всё-таки, из тех краёв редко что попадается, да и продам его быстро… Что скажешь?

— Согласен, — я улыбнулся, и мы пожали друг другу руки.

— А не думаешь сам чего купить? Топоры, мечи — всё перед твоим взором, — он раскинул руками на ширину прилавка.

— Нет, благодарю, — я помотал головой. — Пожалуй, пока обойдусь…

— Что ж, как знаешь, — он покопался в кармане под фартуком и протянул мне монеты. — Если надумаешь что-нибудь взять, заходи.

— Обязательно, — мы распрощались, и я радостно зашагал в таверну. Теперь в карманах что-то есть, причём, сумма казалась внушительной. К тому же, провизией из форта мы обеспечены ещё на ближайшую неделю, так что, из списка расходов еду можно смело вычеркнуть, как минимум, до следующего города…

Половина её лица оказалась закрытой пивной кружкой, когда Молли осторожно начала из неё отпивать. Её веки, чуть опустившиеся при глотке, позволили подойти к ней незамеченным и, чуть коснувшись её руки, неожиданно бросить:

— А ты одна осилишь?

Испуганно поставив кружку на стойку, Молли прижала к губам пальцы и сообщила:

— Я потратила наши деньги… все…

— Я вижу, — на лице появилась снисходительная улыбка. — Ничего страшного…

— Так ты их там оставил… для меня? — её бровки выгнулись дугами. Ответом послужил мой кивок. — И… тебе удалось что-нибудь добыть?..

— Не поверишь, за железку отдали три монеты серебром, — хитро улыбаясь, я наклонился к её уху и шепотом спросил. — Смотритель ничего не спрашивал по поводу оплаты?..

— Нет… Они с котом куда-то ушли, как только я взяла себе эль…

— Не нравится мне этот кот, — я посмеялся.

— Почему? — Молли удивлённо посмотрела на меня. — Мне он показался смешным. Ты бы видел, как важно он вышел отсюда…

— О, представляю… Молли, а ты… покушала? Или ты тоже считаешь, что выпивка заменяет еду?..

— Вот ещё! — сквозь смех она попыталась показать возмущение, но тут же вернула ласку в свой голос. — Я поела… и оставила тебе кое-что… Но прежде, чем ты пойдёшь наверх…

— М?

— Как ты мог меня оставить, не предупредив?! — её губы замерли в улыбке, но вот брови чуть опустились.

— Вообще-то…

— Ты не мог меня разбудить?

— Ты на тот момент ещё не хотела пробуждаться, — выпалил я, сложив руки на груди. — Когда я пытался до тебя это донести, ты соизволила повернуться ко мне спиной и продолжить спать…

— Патрик, — она, улыбаясь, погладила меня по щеке… Сейчас растаю… Богом клянусь, растаю… — Иди, там тебя ждёт завтрак… Ты же с утра ничего не ел…

Убедительно… Я кивнул и, легонько коснувшись указательным пальцем кончика её носика, отправился наверх…

Честно признаться, совсем не хотелось оставлять её одну там, внизу. Мало ли, кто может зайти в таверну… А она на вид такая хрупкая и беззащитная… Я готов сам себе обещать, что ни за что не дам её никому в обиду…

Приготовленный её руками бутерброд казался в сотни раз вкуснее обычного ломтя хлеба с парой кусков подсохшей колбасы или солонины… Но что-то не давало мне растянуть удовольствия и полчаса провозиться с завтраком… Быстро умяв его, я «слетел» вниз по лестнице и, будто что-то должно было произойти, в миг оказался рядом с Молли.

— Ты быстро, — оторвавшись от кружки, она приветливо улыбнулась.

— Было так чудесно, что я просто не смог сдержать себя в руках, — осмотревшись, я не увидел смотрителя, зато кот, внимательно изучая нас, гордо восседал перед бочкой у стены за стойкой. — А он уже успел вернуться?

— Да, но смотритель не появлялся, — Молли облокотилась на стойку и одарила кота улыбкой. — И куда делся твой хозяин?

Это, смотря как посмотреть, кто здесь ещё хозяин…

Кот чуть наклонил голову вбок и негромко мяукнул. В ту же секунду из боковой двери появился смотритель таверны и, промаршировав за стойку, внимательно посмотрел на меня.

— Пинту эля, будьте добры, — на стойку легла серебряная монета, её место тут же заняли шесть медяков сдачи и, спустя буквально пару секунд, внушительная кружка, из которой так и лезла пена. Откланявшись и не проронив ни слова, смотритель исчез за той же дверью.

— Как любезно с его стороны не интересоваться по поводу платы, — хмыкнул я и, отпив из кружки, глазами встретился с довольным взглядом кота. Интересно, а как этот ленивый обладатель меха тут замешан?..

— Да, — Молли хихикнула и протянула ко мне кружку. — Выпьем?

Это… прекрасно… Её приподнятые брови, довольное лицо и простая улыбка, за которой ничего не скрывается, которая одним своим видом произносит два волшебных слова: радость и спокойствие… И сразу же в голове всплыли слова из песни:

A sweet little lady with a glass o’ stout

Sippin' it down 'til the foam runs out…

— От чего нет? — я поднял кружку. — За дорогу и за нас?

— Да, — мы чокнулись, и этому вторило моё:

— Slainte!

Мы сделали по хорошему глотку, так сильно наклонив кружки, что капельки эля потекли по нашим щекам…

— А что это значит? — спросила Молли, вытерев губы об рукав.

— «Твоё здоровье», — я подмигнул и сделал ещё один глоток.

— Ах, — она улыбнулась и, прищурившись, заглянула в моё лицо…

— И чем же мы сегодня займёмся? Как я понимаю, в путь отправимся не раньше завтрашнего утра…

— Мы могли бы пройтись по городу, а к вечеру вернуться сюда и выпить ещё па кружке…

— А то и больше… Идёт!..

Мы неторопливо допили эль, строя друг другу глазки и время от времени смеясь над этим, после закрыли комнату на ключ и, кивнув всё так же сидящему у бочек коту, выбежали на улицу. Я согнул руку в локте, на изгиб легла её ладонь, мы повернули направо и быстро зашагали вдоль по улице…

Стоило миновать уже знакомый перекрёсток с его кузницей, как улицы города начали, несмотря на густую тень от облаков, буквально расцветать красками! В паре десятков ярдов от дымного переулка с кузней примостилась лавочка портного, пестревшая богатыми одеждами, вывешенными на продажу, и простыми, но, всё же, нарядно выглядящими одеяниями для людей куда менее обеспеченных. На глаза тут же попался ряд шерстяных плащей тёмно-бардовых и тёмно-зелёных оттенков, но, чёрт возьми, я не посчитал нужным или даже необходимым отдавать два серебряных…

Мы свернули налево и оказались на улочке, где гордо красовались три вывески мастерских резчиков по дереву. По обе стороны от входных дверей были расставлены широкие столы, на которых не было свободного места из-за всевозможных поделок… Здесь было всё: от ложек, простых или украшенных причудливыми орнаментами, до пивных кружек; от забавных и милых резных зверушек размером с пару-тройку дюймов до фигурок…

Нам объяснили, что это — лесные духи, каждый оберегает дом от какой-то определённой напасти, и каждый горожанин или лесоруб, живущий за городской чертой, старается, чтобы у его очага был каждый из четырёх… А если кто-то, даже случайно ошибившись, принесёт в дом двух одинаковых, то быть беде…

— Приходится записывать или запоминать, кто кого купил, — улыбаясь, сообщила женщина в возрасте, поглаживая рукой книжку, висящую на её поясе. — Так хочется, чтобы каждый жил в мире и здравии… А твоей подруге, кажется, что-то понравилось…

Я посмотрел на Молли и обнаружил, что она, впившись в меня горящими от радости глазами, держала в руках небольшого, всего дюйма два в высоту лисёнка, забавно тянущего вверх свою лапку… Как это мило… Радость на её лице, радость, заключённая в этой фигурке… И всё в гармонии и единстве…

— Он замечательный… — я расплылся в умилённой улыбке. — Сколько?..

— С тебя возьму три медяка, — получив плату, женщина вздохнула и очарованно посмотрела нам в след. — Хорошего дня…

— Спасибо! — Молли, стоило нам сделать буквально пару шагов, бросилась мне на шею и повисла на ней, крепко меня обхватив.

— Что ты, не за что, — я, всё так же улыбаясь, обнял её.

— А если его раскрасить, то он будет таким же рыжим, как ты! — она прижалась губами к моей щеке и быстро зашагала дальше.

— Эй! Не убегай от меня!

— Тут рядом пекарня! — бросила она через плечо. — Или ты не чувствуешь?..

Я втянул носом воздух, он был полон аромата свежевыпеченного хлеба, чего-то сладкого и пряного одновременно, будто кто-то перемолол и смешал корицу и сахар… Молли пришлось догонять чуть ли не бегом: ещё секунда промедления, и она бы уже пропала за углом крайнего на улице дома…

Собственно, когда я оказался рядом, Молли изучала прилавок на столько округлившимися глазами, что хотелось со всего разбега прыгнуть и нырнуть в них…

— Патрик…

— Да?..

— Посмотри на это чудо! — она ткнула пальцем в кучку из сдобных булочек, внутри которых, судя по малиновым потёкам на тесте, было что-то ягодное.

— Прекрасно… Возьмём?

— Да!..

— Будьте добры, — позвал я полненькую старушку в фартуке, — четыре штучки.

— По медяку за каждую, милок…

Четыре монетки сдачи…

Мы уселись на небольшую лавочку неподалёку от пекарни и, сияя улыбками, принялись уминать булочки. Их начинка, как выяснилось, оказалась земляничным вареньем…

— Не ел сладкого целую вечность, — я мечтательно посмотрел наверх.

— Знаешь, я тоже, — отряхнув руки от крошек, Молли взялась за вторую булочку. — А ты когда-нибудь пробовал сладкие трубочки из Жерна?

— Боюсь, что не доводилось… А… что это? То есть, да, это трубочки, но?..

— Сладкое тесто запекают в виде трубочек, а потом её наполняют сладким кремом из сливок… Тебе надо обязательно их попробовать!..

— Обязательно, — я улыбнулся. — А ты когда-нибудь пробовала шоколад?

— Что?..

— Шоколад…

— Я даже не слышала о таком… Расскажи! На что он похож?..

— На… на шоколад, — я засмеялся. — Как бы тебе описать?.. Просто в нашем мире — это на столько привычная вещь… Знаешь, на юге я пробовал такие батончики тёмного цвета…

— А! Кмелтские сладости! — Молли широко улыбнулась. — Так ты об этом?..

— Почти… Всё-таки, шоколад повкуснее будет…

— Ах… я даже то чудо из Кмелта не пробовала, — она мечтательно посмотрела в небо.

— А оно сладкое и с ароматом сливок… Тебе надо обязательно попробовать!.. И надо будет тебе в этом помочь…

— М? Ты о чём?..

— Придём в Кмелт, накупим сладостей на все деньги, что скажешь?

— Великолепно! — Молли подтолкнула меня плечом и засмеялась.

— Только вот… где это?

— Ты не знаешь? Немного севернее Кромгора, где ты уже успел обозначить себя…

— Ах…

Мы громко засмеялись, Молли легко ущипнула меня за плечо, видимо, чтобы напомнить о моей легкомысленности в некоторых случаях… Я же не удержался от соблазна лишний раз её пощекотать…

Как же, всё-таки, прекрасен этот мир!..