Начало

Байка Пятьдесят Пятая

Эль и огонь

Так мило просмеялись весь остаток дня, не завязав ни одного длительного разговора, не проронив ни единого лишнего словечка… Просто глядели друг другу в глаза, по-доброму шутили и засыпали друг друга смехом…

Какая же прекрасная, жизнерадостная и неунывающая девушка! Сколько в ней энергии! Чистого яркого света, будто он лился из так манящего ясного лона Природы!.. И она рвала мою душу на две части… Одна требовала, чтобы руки поймали эту пташку и не отпускали, радуясь, что она — моя… Другая же заставляла ноги врасти в землю, а глаза просто смотреть на неё и любоваться… этим прекрасным милым ангелом, который просто прячет свои крылья…

И как же приятно осознавать, что достаточно лишь того, что она рядом… Ничто внутри не требует давать волю потокам бессмысленных фраз, необходимых лишь для того, чтобы обозначить своё присутствие, не более… Нам сполна хватало наших взглядов и наших лёгких касаний… Нам достаточно было просто быть рядом друг с другом…

Никогда бы не подумал, что когда-нибудь буду по-настоящему испытывать подобное чувство…

Когда мы подошли к дверям «Старого лесоруба», небо облачилось в ночное одеяние, накрыв землю тьмой. Кое-где покров облаков дал бреши, освобождая для звёзд вид на готовившиеся к скорому сну луга, поля, леса, города, селения и замки…

За дверью, открытую лёгким толчком плеча, уже начал собираться табачно-хмельной дух, царящий в пабах с первого часа темноты до полуночи, а то и позднее. В таверне собралось довольно-таки много народа, около тридцати-сорока человек, однако здесь ещё имелись свободные столики. Собственно, недолго думая, за один из них мы и отправились. Поинтересовавшись у Молли, будет ли она эль, и получив положительный ответ, я протолкнулся к стойке, где собирался найти смотрителя таверны…

Но каким же было моё удивление, когда вместо него я увидел за стойкой молодого мужчину в тёмно-серой одежде, выглядящей куда более приличной и нарядной, чем то, во что одевался смотритель. На его, не побоюсь такого определения, изящном лице блестела улыбка, а из-под тонких бровей на меня смотрели хитро прищуренные глаза. Ещё одно, что показалось мне странным и выделяло его из общей массы, — аккуратно причёсанные и собранные в хвост волосы… Да и… чёрт возьми, этот человек вызывал у меня какие-то смешанные ощущения…

— Добрый вечер, сударь, — протянул он мягким голосом. — Могу чем-то помочь?.. Или вы желаете выпить?

— Да… две кружки эля, будьте добры, — я положил на стол четыре медяка.

— Конечно, — он, всё так же улыбаясь, кивнул и, забрав монеты, отправился наполнять кружки. — Как вам наш милый город?

— Что ж, пожалуй, он мне нравится, — я непринуждённо улыбнулся.

— А вашей милой подруге? — он поставил передо мной кружки и посмотрел через моё плечо мне за спину.

— Думаю, тоже, — спокойно ответил я. — Вам не кажется, что она куда лучше ответит на этот вопрос…

— Бесспорно, — он склонил голову, а потом чуть сузил улыбку и заговорил тише. — Сударь, должен вас предупредить… вам следует быть осторожнее. Прекрасно понимаю, что вы можете не услышать мои слова должным образом…

Он немного наклонился ко мне.

— … но в этом месте есть кое-кто, вызывающей опасения…

— Ладно, — немного озадаченный, я кивнул. — Приму это к сведению…

Собравшись уходить, я окинул глазами пространство за стойкой, но никого там, кроме этого человека и смотрителя, не увидел…

— Вы ищете кота? — со смешком спросил человек, видимо, поймав мой взгляд. Мне ничего не оставалось сделать, как кивнуть. — Не беспокойтесь, завтра он снова будет здесь… Хорошего вам вечера…

— Благодарю, — проговорил я и торопливо вернулся за столик к уже заждавшейся Молли.

— Почему так долго, Патрик? — она, улыбаясь, схватила кружку двумя руками.

— Бармен спросил, нравится ли нам здесь? — я уселся рядом и, чокнувшись с ней, сделал приличный глоток…

Что ж, мои озадаченность и лёгкий испуг не стали как-либо заявлять о себе в оттенках моей физиономии, что, в свою очередь, не заставляло Молли лишний раз волноваться… А вот что касается меня, то я не знал, как воспринимать слова этого человека… Вроде, всё эти мужчины и женщины, что собрались сейчас под этой крышей, просто светились радостью и добротой… и небольшую тень создавала усталость… Что ж удивительного, видимо, этот день выходным не был…

Да и тот человек за стойкой… Куда он дел кота?! Вот кто-кто, а он мне точно казался странным… Хотя… нет, думаю, под его лицом если и пряталось что-то, то только не «опасность» или что-либо ещё, возможно, связанное с этим…

— Эй! Да я тебя знаю! — перепугав нас, за наш столик в буквальном смысле рухнул еле держащийся на ногах человек с усами, переходящими в бакенбарды, держащий в руке потрескавшуюся пивную кружку.

— Патрик? Кто это? — Молли вжалась в мою руку. Только сели, называется…

— Не знаю… Сэр, простите, мы не знакомы, — я всем своим видом постарался показать, что не рад такому способу начать общение, а уж, тем более, «вторжению» в наш уединённый круг…

— О, прошу прощения… — он положил руку на грудь и поклонился. — Лак Ноксу, охотник на кровососов, вурдалаков, оборотней, упырей и вампиров…

Округлив глаза, мы уставились на него ничего не понимающими взглядами. Конечно, если учесть то, что на общем фоне он был одет весьма странно: чёрный кожаный плащ по пола с прикреплёнными к нему стальными наплечниками и горжетом, широкополая шляпа, тоже из кожи, самым грубым и неуклюжим способом заткнутая за пояс и длинные перчатки — и то, что он был пьян, то можно принять его слова на веру и подыграть…

Или… это о нём говорил тот человек?..

— Но мы ведь люди!.. — испуганно запротестовала Молли.

— О, — он отпил из кружки, — какая досада… Я к вам совершенно по другому поводу… Рыжий, скажи, это ведь ты?!

— Я… кто? — одна моя бровь выгнулась дугой.

— А… ты, наверно, не знаешь, — он покопался в одном из карманов и достал оттуда аккуратно сложенную бумажку. Стоило ей развернуть, как на нас с листа взглянул…

— Матерь божья! Да это ж я!

Портретик, должен заметить, получился весьма выразительным и правдоподобным. И там я был ещё в капке… И здесь ещё имелась пара надписей… Если прочитать всё целиком, то выходило примерно:

«Патрик из рода О’Шентли, человек, призвавший Демона в этот мир, разыскивается Доблестной Гильдией живым или мёртвым. Вознаграждение за поимку — двадцать пять золотых».

— Неплохо тебя оценили, — протянула Молли.

— О да…

— Так это правда? — с огоньком в глазах Лак посмотрел на меня. — Ты призвал Демона?

— Эм… нет, — я улыбнулся.

— Тогда, зачем тебя разыскивать?! — охотник, судя по всему, сильно удивился.

— Мы на пару с ним устроили ма-а-аленький переполох в Слау, в котором, скажем, самую малость пострадала верхушка этой самой Гильдии. Всего-то на всего…

— Патрик, почему ты мне это не рассказывал? — Молли удивлённо посмотрела на меня.

— Разве?..

— Я этого не помню…

— Значит, обязательно тебе об этом поведаю… А как вы об этом узнали? — обратился я к Лаку.

— Я услышал, что у Тёмных скал объявился Демон, решил заработать деньжат, — он вздохнул. — Вампиров сейчас днём с огнём не сыщешь, оборотни куда осторожней, чем раньше, а с прочей нежитью люди связываться не хотят, вот и платят гроши, за редким исключением… А, убив Демона, я бы в золоте купался!.. Но, увы, его недели три назад вернули в родной мир… Печально, не правда ли?..

— Очень грустно, — усмехнулся я. — Можно, я поплачу?

— Не стоит, — он опять отпил из кружки. — Потом я сел в Бодкерре на корабль до Унца и теперь сижу здесь… жду, может, что-нибудь мимо ушей пролетит… Но как же неожиданно было встретить здесь тебя!..

— Не понял?..

Или, нет, понял… причём, понял всё правильно…

Честно говоря, я не на шутку испугался, ибо передо мной выстраивался вполне логичная цепочка событий. Я засветился с Демоном, гильдия назначила вознаграждение, появился охотник, Демона в этом мире не оказалось, срывается большая сумма, но тут же возникает другая, хоть и поменьше, и, более того, вот она, добыча! Хватай! Тащи!..

Рука непроизвольно и медленно потянулась к рукояти пистолета… Один из них я не вытаскивал из-за пояса…

— Как?! Как ты это сделал?! — он со стуком поставил кружку на стол и откинулся назад.

Я облегчённо вздохнул и положил руки на стол…

— Что сделал? — на лице появилась спокойная улыбка.

— Как ты смог совладать с Демоном?!

— Видимо… я не пытался его убить, а он не имел по отношению ко мне подобных желаний, — я сделал неплохой глоток.

— Всё равно, ничего не понимаю… — Лак развёл руками.

— Когда ты видишь вампира, оборотня или кого-то ещё, ты что делаешь? — вот, появился шанс блеснуть умом…

— Если сказать совсем просто… и не раскрывать тайн мастерства, то хватаюсь за оружие, — он хищно улыбнулся… даже, нет, показал свой оскал.

— Ну вот, ведёшь себя агрессивно…

— Знаешь, когда они держат в смертельном страхе всё живое, — его брови сдвинулись, а голос стал серьёзным, — иначе никак…

— А Демон — совершенно другой случай, — парировал я.

— Возможно, — он посмотрел по сторонам, прислушался и неожиданно встал из-за стола. — Похоже, тут только что появилась возможность заработать!.. Прошу меня простить…

Лак кивнул и, расплёскивая из кружки своё пиво, отправился в сторону лестницы к комнатам, задевая всё и вся плечами.

— Он очень странный, — заключила Молли, провожая его взглядом.

— Его работа обязывает, — посмеялся я.

— Двадцать пять золотых? — она посмотрела мне в глаза.

— М?

— Ты так плохо себя вёл?

— Не я один, — я виноватыми глазами посмотрел на неё, подняв брови. — Мы напугали одну парочку, потом сломали городские ворота, потом посеяли панику среди стражи, расплавили меч Первого Маршала, а в самом конце Демон поколотил кучку воинов Гильдии… Всего-то!..

От лестницы к выходу промаршировал Лак с арбалетом в руках, двумя короткими мечами, рюкзаком за спиной и несколькими кинжалами на поясе…

— Удачи! — бросили мы вслед.

— Значит, двадцать пять золотых, — Молли хищно посмотрела на меня.

— Да хоть тридцать…

— Так, идём в комнату, — она вышла из-за стола.

— Зачем?

Она, ничего не сказав, отправилась к лестнице.

— Молли! — я был просто вынужден отправиться за ней. Девушку я смог настичь только наверху, у наших дверей, где я изловчился её поймать за руку.

— Что ты делаешь?

— Хочу запереть тебя в комнате… Такое богатство не должно пылить по дорогам…

— Ага, хочешь сдать меня Гильдии? — с укором спросил я.

— Да. И получить свои двадцать пять золотых.

— А идти не устанешь?

— О, не сомневайся, я туда доберусь…

— Ты этого не сделаешь, — моя ладонь проскользнула на её талию.

— Почему же? Сможешь меня переубедить?..

— Смогу…

— Нет, не сможешь… Не получится…

— Смогу, — другая ладонь легла сзади на её шею, голос зазвучал тише и даже таинственней.

— Как? — шепотом, с вызовом спросила она…

Видимо, почувствовав лёгкое напряжение в моих руках и увидев, что я чуть-чуть подался вперёд, Молли прикрыла глазки и, намереваясь, наверно, сказать что-то ещё, разомкнула губы… Веки медленно опустились, оставив маленькую щёлку, в которой я увидел дуги её бровей… Ещё немного вперёд… последний дюйм…

Я не знаю, с чем можно сравнить поцелуй…

Тот самый искренний, чистый поцелуй, пьянящий разум и окрыляющий душу… Когда мир вокруг прекращает существовать… когда цвета становятся яркими и тёплыми… когда время, ускоряя свой ход, начинает нестись в галопе…

Когда обезумевший от тьмы, созданной веками, взгляд начинает рисовать калейдоскоп узоров… Когда телу волной прокатывается ощущение спокойствия, блаженства и радости, разбуженное нежными касаниями губ… Когда уши наполняются звоном из слившихся воедино пения птиц, мелодии скрипки и еле уловимого стука Её сердца… Когда замирает всё, оставляя место весёлому ритму гимна, что вырывается из груди…

Когда забывается всё, абсолютно всё, что было в жизни… Когда живёшь этим моментом и только им… Когда понимаешь, что в твоих руках прекрасный цветок, который нельзя погубить, который нужно хранить, как зеницу ока…

Когда разбушевавшееся воображение, восторжествовав над сознанием и здравым смыслом, широкими мазками рисует невероятные картины, претворение которых в жизнь лишь вопрос времени… Когда в унисон сливается трепет двух тел… Когда две души, однажды и навсегда спевшись, льют в этот мир прекрасную песню… Когда два сердца начинают биться в одном ритме, связав друг друга крепкими тёплыми узами слияния губ…

Тогда ты понимаешь, что ещё сильнее хочешь жить…

Что этот мир, чёрт возьми, прекрасен, прекрасен в каждом своём появлении… Что истинная красота здесь, в твоих руках… Что есть кто-то, ради кого стоит жить вообще… Что есть что-то, к чему надо себя устремить… Что ты связан с этой вселенной тоненькой, но чертовски крепкой ниточкой… Что ты живой… В каждой клеточке организма, в каждой капельке души… Ты живой…

Я живой…

И вот чуть-чуть отвожу губы назад, дав им разомкнуться с Её не более, чем на сотую дюйма… Медленно раскрываю веки и вижу в Её глазах огонь, вырывающийся из самого сердца… Вижу лёгкое смущение и смятение, которые не способно скрыть Её лицо… Вижу расцветающий на щеках румянец… Вижу в чуть прикрытых сбившейся прядью зрачках блеск радости… Вижу Её прекрасное лицо, медленно дающее волю улыбке занять своё место… И замираю… Заворожённый и очарованный…

Молли начала дышать чаще… Её губы снова разомкнулись, пытаясь снова дать волю словам, но вместо них прозвучал чувственный вздох:

— Ах… Патрик…

Я улыбнулся и погладил Её по щеке…

— Молли…

Она подалась в сторону и осторожно открыла дверь, делая шаг в её проём…

— Мы же ничего… не будем торопить?..

Следуя за Ней, я помотал головой…

— Ведь ты понимаешь, что это… быстро?.. — загадочно улыбаясь, она скрылась в тени комнаты.

— Я понимаю… Милая… — рука неторопливо закрыла дверь… Воцарилась тьма…

Подобно хищной кошке, Она прыгнула на меня, желая разорвать на части, поддавшись страстному желанию, овладевшему Ею целиком… Её губы были подобны огню, что, умопомрачающе обжигая, перекидывается на душу, на разум… Её руки, забыв, что такое покой и сдержанность, проносились по моей шее, спине, плечам и волосам подобно урагану… Урагану, который не мог остановить даже ответный, пущенный навстречу мною…

Так же внезапно Молли отпрянула назад и в ту же секунду оказалась под укрытием одеяла… Но я даже так слышал её взволнованное дыхание и частые удары сердца… Растроганно вздохнув, я сбросил ботинки и забрался под одеяло… Забавно… я думал, что остыну не так быстро… будто, так и надо было…

— Спокойной ночи… Милый, — промурлыкала Молли…

— Спокойной ночи, Милая, — я улыбнулся и, преисполненный блаженством, закрыл глаза…