Одуванчик

Личный врач Волгла, целитель и хранитель секретов касты правящих, Гонгор, суетился у обмякшего тела, робко отчитываясь, какие именно препараты он колол Правителю.

— Это мягкое успокоительное… Более серьёзное лечение следует назначать после обследования. Я не имею права на ошибку.

Сидя на полу, Арх прижимал голову лежащего Волгла к себе. Целительные слова сделали своё дело. Волгл вытянулся, затих и открыл водянистые глаза.

— Она не оставит меня в покое...

— Кто?

— Лусия. Её имя означало «лёгкая». У неё были белые волосы, лёгкие и тонкие, как пух. Из-за этого в семье её называли Одуванчиком.

— Ты бредишь… Всё пройдёт, тебе уже лучше.

— Брат мой, Арх, мне никогда не избавиться от неё! Эта проклятая девчонка сведёт меня с ума! — Волгл вдруг заплакал.

— Здесь никого нет, Волгл. Никаких девчонок, никаких голосов. Её не существует...

— А где же она?

— Умерла...

— Нет! Она поёт, Арх!

— Кому, как не тебе знать, что смерть — это навсегда… — заговорил Арх и осёкся. Глаза Правителя закатились, заледенели. Посиневшие губы шевельнулись, а из чёрной, зияющей впадины рта раздался тихий, измученный, но чистый, почти детский девичий голос.

— Баю-баю, зверь бессонный, что вращает колесо, спят леса, холмы и склоны, дверь закрыта на засов. Одуванчик, баю-баю, спит на тонком стебельке. Зверя лапа золотая руны чертит на песке.

Арх не верил своим ушам. Голос лился из Волгла, как родник, плескался в воздухе, будто прозрачная птица, отдаваясь эхом в пустынном зале резиденции.

— Баю-баю, под ракитой спит волшебная вода, к небу чёрному прибита чудотворная звезда. Засыпаю, баю-баю, крошки хлебные кроша, с ветром жёлтым отлетаю, одуванчика душа...

Лицо Волгла потемнело, погасло, будто кто-то выключил внутри него свет. Арх медленно поднял глаза на эскулапа, замершего со шприцом в руке и смертельно побледневшего.

— Вы тоже слышали? — шёпотом спросил Арх. Глаза врача были исполнены ужаса.

— Это… одержимость. Самое худшее, что могло случиться.

— Идите, — глухо произнёс Арх. — Мы сами разберёмся.

Гонгор обречённо собрал инструменты в саквояж, поклонился и пошёл к выходу. Глядя в спину сгорбившемуся лекарю, не виноватому в том, что Мран неумолим, Арх нажал кнопку на браслете. Негромко и твёрдо отдал своему доверенному служебному человеку приказ о ликвидации. Смерть доктора должна быть быстрой и безболезненной, а тело немедленно уничтоженным. Доктору просто не повезло. Он увидел то, чего видеть было не положено никому. С этого мгновения дальнейшая жизнь для него была невозможна. А смерть была неизбежной. Иначе Мран обрушится ещё скорее, чем предполагали самые отпетые пессимисты в касте посвящённых в вопросы гибели существующего мира. Об этом не должен был знать ни один человек во Мране, кроме Арха, ближайшего друга Волгла. Верховный Правитель Мрана был одержимым.