ЭТА ЗВЕРИНАЯ БОГОБОЯЗНЕННАЯ АМЕРИКА

ЭТА ЗВЕРИНАЯ БОГОБОЯЗНЕННАЯ АМЕРИКА

В начале 2004 была написана статья «Фундаментализм против фундаментализма: по следам 9/11»

Если коротко, она о не столько о незабываемых взрывах Всемирного Торгового Центра или о религии, сколько о человеческой жизни. Во всей ее неощутимой цельности и очевидной многомерности. А такое слово как фундаментализм, уже прочно забыто — сейчас все больше о глобальном терроризме твердят.

Прошло 6 лет, мир стал совсем другим. Поэтому мне представляется, что ее все-таки стоит перечитать. Исходный текст исправлять, наверное, не совсем корректно — хотя ситуация в мире сильно обострилась. Просто я внес несколько существенных для понимания проблемы дополнений. И заглавие изменил — ближе к сути наблюдаемых геополитических явлений.

А сущность общечеловеческих проблем остается по определению той же, хотя и сильно обнажилась за это время. Обнародовано за это время много самого разного — чего стоят только информационные бомбы Викиликс…. И теперь куда меньше слов нужно на доказывание того, что пока остается тайным. Сейчас мы присутствуем при уже близкой развязке описанной здесь истории. Да и, откровенно говоря, проверить прогнозы не мешает — за них ведь отвечать надо. Да и убедиться в очередной раз, верна ли их методика. Время не ждет..

.

И заранее прошу прощения за достаточно большой обьем. Но это результаты законченного, типично научного исследования, изложенные по возможности человеческим языком.

Auri sacra fames….

К злату проклятая страсть…, Вергилий, “Энеида”

Вера и знание — это две чашки весов:

чем выше одна, тем ниже другая.

Артур Шопенгауэр

Основным поводом к исследованию и написанию этой статьи явилось видимое уже большинству жителей планеты резкое усиление и расширение масштабов агрессивной внешней политики США. По различным причинам, но традиционно и безоговорочно их поддерживают только двое союзников, которые самостоятельно такой политики проводить не могут — Великобритания и Израиль.

Выяснению основных исторических факторов, приведших к превращению Америки в то, что мы видим сейчас, в главную угрозу миру на планете, были посвящены две работы «Итак, война. А кто же с кем и за что воюет?» и «А почему все-таки Америка?», написанные сразу же после памятных всем событий 11 сентября 2001 года. Одна была оперативно опубликована в журнале «Трибуна», Киев. Эти события стали исторической точкой отсчета и в определенном смысле моментом истины для всего человечества. Стало окончательно ясно, что оно стоит перед еще непонятыми до конца, но достаточно грозными вызовами глобального кризиса. И уже становящейся очевидной для многих необходимостью обеспечения глобального выживания.

В этих работах был сделан ряд прогнозов на ближайшую перспективу, в первую очередь, относительно войны в Афганистане и американского сценария следующей военной компании в Ираке — закономерно подтвердившихся. То же — о постыдной афере с «наличием у Ирака оружия массового поражения».

Цель нынешней работы: дополнить ранее выполненный анализ рядом существенных деталей. Конкретно, выявить существующие в неявном виде причинные (по науке, каузальные) связи теперешней внешней политики США с преобладающими до сих пор основами, в первую очередь, протестантского фундаментализма в ходе его столкновения с фундаментализмом исламским.

Происходящие сейчас в мире события убедительно свидетельствуют, что они — решающий этап скрытой практической реализации явочным порядком, под очевидно благовидным предлогом невиданных по масштабам террористических актов, геополитической концепции т.н. «золотого миллиарда». Разработанная «мозговыми центрами» США и других промышленно развитых стран, называющих себя «свободным миром» и нигде не афишируемая, она предусматривает обеспечение для них (всеми средствами, в т.ч., силой) выживания и возможности устойчивого развития в условиях глобального кризиса. Основой этого должны служить глобальный рынок, а движущей силой — Капитал и новейшие технологии.

Во многих западных СМИ после 11 сентября все чаще стал появляться впервые озвученный Д. Бушем, сейчас уже неоспоримым лидером «цивилизованного мира», термин «новый мировой порядок». Разглагольствуют-то они все больше о глобальной войне с терроризмом, о справедливости, возможностях улучшения благосостояния и прочих привлекательных вещах. А имеется ввиду все то, что описано ниже. И забыли все они, записные борцы за права человека, что этот многообещающий термин — всего лишь очередной слепок с лозунга, провозглашенного и опробованного в несостоявшемся проекте построения Тысячелетнего Рейха. Только здесь, в духе эпохи, добавилось «мировой». И флаг избранной нации стал другим. Суть остается той же. Ее-то мы и ищем.

— -------------------------------------------------------------------------------------------------

Можно было бы, вероятно, назвать эти заметки и так: «Под каким знаменем воюет фундаментализм?». Но в любом случае читатель вправе удивиться — какой смысл спрашивать об очевидном? Все, кто смотрит телевизор и читает газеты, уже привыкли к повторяемой вновь и вновь взрослой «страшилке» — исламскому фундаментализму. Значит, и знамя соответствующее: зеленым с золотым полумесяцем.И уже никем не оспаривается то, что он служит наиболее активной питательной средой для международного терроризма, направленного большей частью против США и его верного союзника — Израиля. И ни о каком другом фундаментализме пока слышно не было, верно?

Для читателей старших поколений, которые жили, хоть и в условиях воинствующего атеизма (зато теперь какая благодать всем желающим), но все-таки на исконно православных землях — краткое пояснение. Исламский фундаментализм — это наиболее радикальное течение внутри мусульманства или ислама. Он ревностно охраняет первоистоки этой религии от любых изменений, которые могут быть вызваны ходом обьективного исторического процесса — то есть от приведения вероучения хоть в какое-то соответствие с реальной жизнью. Он также утверждает верховенство законов шариата (сведенных в единый кодекс требований не только к совершению молитвы, но и ко всем сторонам жизни правоверных) над любыми светскими, государственными законами. И резко отграничивает правоверных (среди которых, как и в других религиях, утверждается братство и миролюбие) от всех остальных людей, неверных, на которых эти принципы не распространяются. Другими словами, это ислам воинствующий. А результаты практического воплощения его принципов в жизнь все видели и видят по ТВ.

Напомним, что это понятие появилось в лексиконе политиков, СМИ и интеллектуалов сравнительно недавно, а после событий 11 сентября 2001, с подачи американцев используется повсеместно. До этого, в достопамятные времена исторического материализма, непримиримая, не идущая на компромиссы приверженность каким угодно идеологическим канонам именовалась догматизмом или ортодоксальностью. Они в принципе отвергают саму возможность внесения в основополагающие идеи любых изменений, которых может потребовать жизнь. Всем поколениям советских людей это хорошо знакомо — если и не в теории, то на личном опыте жизни в условиях «казарменного социализма», построенного на основе марксизма-ленинизма, планомерно превращенного в догму.

Пастыри, их паства и все другие

Но ведь само понятие «догма», как что-либо раз и навсегда установленное, идет от христианского учения. Учения, которое само неоднократно и существенно трансформировалось, видоизменялось самими церковными иерархами — под давлением той же жизни! И совсем не для того, чтобы «творчески переосмыслить» заветы Христа — для того, чтобы не потерять власти над душами верующих в меняющейся жизни. Достаточно хорошо известны перипетии различных этапов длительной и ожесточенной борьбы не только внутри церкви, но и ее самой со светской властью. Начиная с III века н.э. и вплоть до слома феодализма, становления капитализма и зарождения национальных государств.

Парадоксально, но именно в этом пункте подтверждается марксова формула: бытие определяет сознание. И, естественно, прежде всего это касается вероучений — этого поражающе многоликого наследия всей эволюции человека и человеческого общества. А, следовательно, — и понимания мира и главных для человека ценностей, и выбора своего, непохожего на другие, способа жизни в этом мире…

Изменялись с течением времени практически все религии. Ну а различия исторических, психокультурных традиций или, как говорят сейчас, менталитета на этническом, а потом и на национальном уровне, определяли масштабность и глубину этих изменений.

Мы не будем здесь касаться изначального (I-й век н.э.) разделения христианства на две главные ветви — католицизм и православие. Это заложило основы тех коренных различий, которые и определяют до наших дней Запад и Восток (а применительно к нам еще и углубившихся в советский период). В рамках исследуемой проблемы нас интересует второй большой раскол — уже внутри католицизма, железной рукой инквизиции правившего всей Европой долгие века средневековья. В его недрах в XVII в. зародился и набрал силу протестантизм — вероучение нарождающейся буржуазии. Затем и он разделился на соперничающие друг с другом лютеранство, реформатство и англиканство. Оставаясь, конечно, с позиций католицизма, сектами, они постепенно определились с основами своей веры, тоже превратились в церкви и стали в ведущих странах Европы практически официальными, государственными.

Но и в русле их ставших достаточно умеренными течений также стали во множестве возникать, как правило, более радикальные вероучения: кальвинизм, методизм, пиетизм, конгрегационализм… А позднее, уже чисто американские их разновидности: баптизм, квакерство, мормонизм, адвентизм, иеговизм…Все они и представляют наиболее суровую, аскетическую форму протестантизма.

На первый взгляд, нам до этого никакого дела нет — свобода вероисповедания как неотьемлемая часть гражданских прав и свобод человека, в нашу эпоху активно утверждается во всем мире. Все верно. Нас интересуют прежде всего США и все те исторические факторы, которые превратили Америку в то, что мы видим воочию сейчас. Не только в мирового лидера в экономике, военной мощи и сфере высоких технологий, в супердержаву, но и в мирового жандарма — так открыто говорят уже не только в самих США, но и в странах-союзницах по НАТО.

Криминал в законе

Несуразность здесь вот в чем: в любой стране жандарм обеспечивает правопорядок, следуя законам, установленным не им самим, а уполномоченными на это народом законодателями. На планете же такие законы может устанавливать только человечество в целом — правда, это еще в далекой перспективе. Международное право, принятое ООН в ее существующем виде, правопорядка на планете обеспечить не может — это очевидно уже для всех. С развалом СССР и социалистического лагеря нарушился стратегический баланс сил — возник, так сказать, временный вакуум власти на глобальном уровне. И США стремятся форсированно его заполнить — используя как весьма благовидный предлог террористические акты исламских террористов на своей территории.

Но ведь это совсем не то, что делает жандарм, исполняющий закон. Это типичное поведение мафиози, террориста, боевика, пахана…— в общем, любого варианта из известного всем подвида Homo Sapiens, именуемого попросту бандитами. Они мыслят, живут и общаются с остальными людьми по примитивным, почти биологическим «понятиям» — или, на обычном языке, по еще доисторическим законам силы, единственным тогда и определявшим начало долгой и мучительной социальной эволюции человека. И только они-то сурово и соблюдаются во всех без исключения криминальных сообществах — каждый без труда вспомнит совершенно уже недефицитные американские или сделанные по их подобию наши боевики, детективы, триллеры… Читатели могут сами сравнить теперешнего хозяина Белого дома, претендующего по «американским понятиям» на роль глобального миротворца на глобальном потребительском рынке с тоже благообразным, но очень «конкретным» Антибиотиком, показанным в достопамятном «Бандитском Петербурге». Правила поведения везде одни, с незначительными поправками на национальные особенности. Даже сходство манер обоих паханов почти полное.

Удивительно, насколько похоже действуют США: как криминальный авторитет, стремящийся, раз выпал такой случай, «взять под свою крышу» оказавшиеся практически ничьими сферы влияния. Или, другими словами, отхватить явочным порядком сколько удастся от «мирового экономического пирога», оттесняя сильных, но разобщенных конкурентов. Взятая в глобальных координатах, такая политика есть не что иное, как государственный терроризм. Многие уже называют это неоколониализмом — тоже большой ошибки нет.

Еще одна прямая схожесть с бандитской средой: там самый верный способ испытать на преданность главарю тех, в ком не до конца уверен и сплотить теснее ряды — это «повязать кровью» Это скрытый, никогда не существующий на бумаге, второй план использования откровенно «втемную» в составе и первой, и второй коалиции как можно большего числа государств. То, что они находятся там на птичьих правах, не суть важно: именно «массовка» должна придать видимость полной легитимности, чуть ли не глобальной, всему этому военизированному шоу-бизнесу. Ведь и формулировка ООН по поводу терактов была, с подачи США, настолько расплывчатой, что позволяла трактовать ее, со стратегическим расчетом, в выгодных для себя границах еще слабого и неоднозначного международного права. Что успешно и делается — привлекая всех кого можно неоспоримым лозунгом глобальной войны с терроризмом — ведь у немногих повернется язык сказать «нет». Тем более, что участникам обещана пусть малая, но доля в прибылях — правда, ее еще выдрать надо у «акул капитализма», как писала когда-то советская пресса. Но не забудем, что со всеми «привлеченными на общее благое дело» куда легче будут в будущем «решать проблемы», как незатейливо выражаются братки — что наши, что тамошние… Именно так Америка втихую, как опытный шулер, решает свои глобальные задачи.

Но все это только одна сторона медали. Нашенский «авторитет» и похожие на него, на Бога ссылаются редко — хищникам такого уровня санкции сверху ни к чему. Они и сами — Закон. А личину богопочитания можно надевать только изредка — разве что для имиджа, перед телекамерой — ведь много людей в нашу бурную эпоху подались к Богу.

Снова крестоносцы?

С Бушем все не так. В каждой своей речи он истово, уж никак не для имиджа, поминает Бога. Даже в недавнем своем ежегодном Послании к Конгрессу, которое традиционно посвящается исключительно политике — внутренней и внешней. Зачем же поминать имя Господне всуе? Может, потому, что о политике этой он мало что вразумительного может сказать — это, кстати, отмечают уже и западные обозреватели. А постоянные ссылки на авторитет Вседержителя создают видимость пусть и не человеческой, то хотя бы некой «высшей» законности того, что принято сейчас называть глобальной войной с международным терроризмом.

Но не все так просто. В последнее время, когда Д. Буш уже прочно утвердился как неоспоримый предводитель в этой войне, стало очевидно то, что было до времени явно не выражено. А именно: большая часть мировой общественности, естественно, воспринимает его как политического деятеля, пусть и не из одаренных, крайне неуклюжего в большинстве своих действий по отношению ко всему остальному миру. Так же противоречиво, но сейчас уже с уклоном в негатив, воспринимают его и соотечественники. Однако — отношение к нему здесь двойственное: на небывалом всплеске знаменитого американского патриотизма, перешедшего в ура-патриотизм, очень многие, даже не одобряя теперешней политики США, смотрят на него совсем не так, как остальной мир. Смотрят с горящими глазами, — это надо видеть, как говорят в Одессе, — как на главного проповедника Америки (All-America Preacher), с лучшим в мире оружием в руках защищающего их лучшие в мире демократию и образ жизни. При этом он вполне искренне ссылается на Бога, особо отмечающего Америку — а на кого же ему еще ссылаться, не на немощную же ООН! И не на какое-то там человечество — ведь осовремененный лозунг тоже настоящего американца, Генри Форда «то, что выгодно Америке, просто не может быть невыгодно всему миру!» произносится только в узком кругу посвященных.

Главное значение трагедии 11 сентября для них заключается в том, что впервые после Перл-Харбора самодовольной и самодостаточной Америке был брошен вызов. И, уязвленная в своей гордыне, она вынуждена была взыскать Бога. И он внезапно как бы зримо появился повсюду — вездесущий, как американский флаг. Все атеисты словно ушли в тень — от греха подальше. Повсюду в США только и слышны разговоры о Боге и об Америке. Посещаемость церквей и синагог подскочила чуть не вдвое. В стране, похоже, надолго появилось единство целей, возродившееся благодаря неописуемой трагедии. Даже лидеры нации молятся, поют гимны, такие, как "Боже, благослови Америку", присягают на верность и просят других людей присоединиться к ним. Но вспоминают они в основном Бога не милосердного, всепрощающего, из Нового Завета, а своего протестантского, сурового и карающего Иегову из Древнего Завета — почему так, мы разберем позже.

Выходит, и такая трагедия не побудила Америку попытаться понять, почему ее все больше не любят во всем мире. Эта тема используется в основном не для того, чтобы пересмотреть свою жизнь, смирить сердца, призвать людей к покаянию (как в таких случаях и делают духовные пастыри), а чтобы провозгласить и оправдать свой самоличный окончательный Суд. И связать его с Днём Господним в Ветхом Завете или со Вторым Пришествием Христа в Новом Завете — кто во что верит. Так США сделали решительную заявку на роль единственного вершителя и устроителя судеб мира, его богоявленного, как столетия назад, авторитета.

После трагедии выявился еще один, подтверждающий вышесказанное, парадокс. Известно, что степень религиозности того или иного народа (его сейчас можно оценить, пользуясь стандартными и апробированными методиками, как в обычных социологических опросах) зависит в основном от уровня благосостояния в стране. Чем беднее, тем религиознее — и наоборот. Вполне закономерно. Но исследования, проведенные в 2002 г. американским фондом Пью Фаундейшн в рамках многомерного глобального мониторинга, вдруг показали, что США выбиваются в этом смысле из всех промышленно развитых стран, опережая в два раза даже Италию, традиционный оплот католицизма — то есть они где-то вровень с Турцией или Венесуэлой. Причудливая диалектика истории…

Призванные Историей?

Напомним, кстати, то, что большинство читателей наверняка забыло: еще в январе 2001, в своей инагурационной речи, еще до небывалых терактов и двух последних войн, Д. Буш заявил буквально следующее: «США призваны Историей нести факел свободы по всему миру. И мы сделали этот свой выбор». И добавил: «Если мы выпустим этот факел из рук, его просто некому будет поднять».

Видите: здесь ссылка еще не на Бога, а на Историю. Таких заявлений и раньше было много, к ним привыкли — как к словесному камуфляжу начинающей вновь разгораться холодной войны. Но поскольку факелом дело, как мы видим, не ограничилось, есть смысл, на фоне непрекращающихся не только на Востоке стрельбы и взрывов разобраться, за что же это именно Америке досталась такая, пусть и почетная, но тяжкая доля?

Во-первых, утверждения о благословении историей именно Америки никакими другими источниками не подтверждаются, все это слишком голословно. Да и уже очевидно, что не об общечеловеческой истории, которой несколько тысяч лет, идет речь. Просто Д. Буш забыл тогда уточнить (ибо над такими мелочами не привык задумываться), что и он и бывшие до него государственные деятели, делавшие схожие, заставляющие задуматься очень многих, заявления, имели ввиду историю США. По сравнению с другими совсем еще подростковую, 200-летнюю — собственно, и Америка-то была открыта только 500 лет назад. А собственная история, как известно всем, служит, преимущественно, для домашнего пользования: воспитания новых поколений и для лучшего устройства своей собственной страны. А совсем не для внедрения ее во всемирном масштабе — как когда-то хотели сделать ортодоксальные коммунисты со своей идеологией — за что их сейчас не клянет только ленивый.

Еще раз о пастырях, пастве и всех других

Известно, что монотеистические религии по природе своей склонны к нетерпимости, потому что они верят, что их Бог — единственно подлинный Бог и их религия — единственно истинная религия, которая имеет право на существование. Даже многие церкви так и называют. (Вспомним: подобно христианству, ислам учит, что есть лишь один истинный Бог, которым для мусульман является Аллах). Тем более это верно в отношении различных сект. Естественно, поэтому, что притеснение всех остальных верований осуществлялось в период наибольшего их расцвета.

Действительно, после обретения религиозной свободы в III веке н.э. христианская церковь стала такой же нетерпимой по отношению к языческим религиям и христианским «еретическим» учениям, какими были до этого римские власти по отношению к христианам. Против мусульман, иудеев и христианских раскольников (в том числе и протестантов) совершались такие же злодеяния, какие мусульманские фундаменталисты совершают сегодня. Многие христиане в прошлом были ослеплены такой же ненавистью и религиозным фанатизмом. Правда, это по меркам дня сегодняшнего — тогда их называли не фанатиками или террористами, а крестоносцами, потому что на своих одеяниях они носили кресты. Или инквизиторами — была и такая каста избранных, нечто вроде всеми хулимого ГБ.

Теперешние христианские богословы утверждают, что не было и нет никакого библейского оправдания применению насилия от имени Христа, который осудил применение насилия как средство установления Своего Царства. И что люди, как санкционировавшие, так и совершавшие эти позорные действия, предали Личность и учение Христа, превратив христианскую церковь в террористическую организацию, действующую вопреки учению Христа… Все это верно — но тогда на чей счет списать все жертвы?

После тысячелетнего кровопролития, вызванного, в том числе, религиозной нетерпимостью все, мусульмане, иудеи, католики, протестанты и представители других религий уже не могут в наши дни отрицать преступлений против человечности, совершённых в прошлом против невинных жертв во имя собственной веры. И уже вправе посмотреть просветленным взглядом на те ее догматы и тексты, которые побуждают притеснять и истреблять тех, кто верит и живёт не так, как они сами.

Конечно, все религии стремятся расширить число своей паствы — точно так же, как и все идеологии. Это вполне соответствует и природе человека — как убедительно доказал математически еще три столетия назад Б. Спиноза (и вполне закономерно подвергся за это и многие другие творческие достижения «великому отлучению» от своей протестантской секты того времени). И это знают и используют и служители церкви, и политики.

Но так же верно, что, сплачивая на общей основе единоверцев, любая религия уже по определению отделяет их от всех остальных людей, исповедующих любую другую. Вопрос здесь только в том, каково же отношение к людям, находящимся за этим незримым барьером — другими словами, веротерпимость?

Так вот, в этом плане, замиренный и во многом покаявшийся католицизм, что уж говорить о нашем исконно добродушном православии, выглядят как детсадовские забавы по сравнению с многоликими, но равно свирепыми разновидностями аскетического протестантизма. Как и ортодоксальные, фундаменталистские течения в исламе и иудаизме, он учит смотреть на всех остальных, говоря попросту, как на врагов Господних. Со всеми вытекающими последствиями — ведь неукоснительно соблюдаемые жесткие моральные нормы братства и взаимной терпимости служат только «для внутреннего пользования».

Все познается в сравнении

Сопоставление основных положений Корана и Библии относительно способов приобщения к своей вере, показывает, что в обоих случаях они достаточно противоречивы, так как были тесно привязаны к конкретной социально-исторической обстановке — которая очень сильно изменялась на протяжении столетий. Однако, основные линии проследить можно:

Коран и предания Мухаммеда (Хадис), в целях продвижения своей веры первоначально опирались преимущественно на терпение и убеждение. Но, по мере того, как ислам креп, насилие в его распространении становилось нормой. Мухаммед приказывал применять меч для продвижения дела ислама: «Мои средства к существованию находятся под сенью моего копья, а насчёт тех, кто не повинуется, я отдаю приказ их унижать и оскорблять, принуждая их выплачивать откуп». Предписание «избивать многобожников, где их найдете, захватывать их, осаждать, устраивать засаду против них во всяком скрытом месте!» так и осталось в Хадисе до наших дней. И не правоверные в массе своей, а именно фундаменталисты активно пропагандируют эти нормы. А имеющиеся гарантии спасения для обычного мусульманина мы уже указали..

Те же вопросы применительно к христианству тоже подробно обсуждены. Хотя сама Библия, конечно, и не призывает к насилию для обращения в веру, в реальной человеческой практике это происходило в течении столетий.

Отметим еще одно серьезное отличие двух отмеченных разновидностей веры. Миссионерство, т.е., активное распространение свой веры на новых территориях, обращение в свою веру представителей других народов ранее было исторической чертой христианства, но все-таки неотьемлемой прерогативой католицизма. Обращением «язычников» и «иноверцев» на просторах Российской империи много занималось и православие. Теперь их экспансия сошла практически на нет — довольствуются уже приобщенными к своей вере этносами. Точно так же действовал и аскетический протестантизм — со времени его зарождения, освоив практически всю территорию США, «странствующие проповедники» — так их там называют, — организуют все новые приходы практически на всех континентах, а в последнее время очень активно и на православных землях. Ведь по сравнению с другими, у них мощнейшая финансовая поддержка — прежде всего американская.

И все бы ничего — ведь на дворе эпоха утверждения гражданских свобод, в том числе свободы вероисповедания. И совершенно справедливо ведется борьба с конкретными людьми, партиями и движениями, а иногда и СМИ, сеющими межнациональную рознь и религиозную нетерпимость. Не напрасно и сами поборники глобальной демократии по-американски тщательно обходят любые религиозные проблемы и ни словом не говорят об исламе как таковом, а только о фундаментализме (лишь иногда, чтобы никто не усомнился, добавляя «исламский»).

Дело только вот в чем: уж так получилось исторически, — с очень давних времен, задолго до появления США в качестве образца демократии на мировой арене, — что Восток и Запад шли и идут по непростому пути прогресса совершенно разными путями. И Запад, в силу уже понятных причин, оказался на этом пути далеко впереди. Это неоспоримые факты. Однако, как проницательно заметил незабвенный товарищ Сухов, Восток — дело тонкое. И надо же такому случиться — подавляющее большинство стран, не устраивающих в описанном выше смысле США (и списание этого только на терроризм — не более чем лицемерие и примитивный камуфляж) исповедуют ислам. А ислам, опора сотен миллионов на Востоке — тоже дело не менее тонкое и не терпит грубого навала в незамысловатом стиле времен Дикого Запада. Тут и обещания всех благ западной цивилизации, и знаменитая американская улыбка не помогают — все это можно видеть по ТВ…

«Столкновение цивилизаций». Так озаглавлена широко известная с 2003 года работа уже упомянутого американского ученого С. Хантингтона. Он сводит большую часть конфликтов в мире к цивилизационным различиям. Вроде ничего нового, по сравнению с Киплингом, оставившим потомкам чеканную формулу: «Запад есть Запад, Восток есть Восток, и вместе им не сойтись». Но сама История заставляет сходиться. Так что без налаживания «диалога между цивилизациями» не обойтись. И для этого придется сносить и большую часть религиозных, как и многих других, барьеров. Но сейчас стал просматриваться, в рамках концепции «золотого миллиарда», новый, но не анонсируемый взгляд на проблему: «Запад против всего остального мира».

И не так давно политологи ввели в оборот новое понятие — психокультурная агрессия. Это те случаи, когда подчинение других народов осуществляется уже не в духе давно немодного старого доброго колониализма, а «гуманным» путем. Много есть стран, где «торжество демократии и свободы» устанавливалось по-тихому. Ведь предлагаемые 2-му, 3-му и 4-му миру индивидуальные пакеты специфической, потребительски-ориентированной демократии действительно очень привлекательны — бомбы и ракеты приходится использовать в редких случаях. Да и Голливуд с Кока-Колой и Мак-Дональдсами крепко помогают.

Вернемся к классикам

Вспоминается суровая формула Маркса о религии как стоне, исторгнутом униженной и страдающей человеческой тварью, религии как опиуме народа… Отметим, в связи с этим, что в те времена ассортимент наркотиков был не тот, что в наше лихое время. И продолжая ту же линию сравнения, «мирные» религии вполне можно уподобить простой «травке», которую в странах с продвинутым либерализмом даже в аптеках стали продавать. Ну а те «крутые», которые мы упомянули, справедливо сравнить что с опиумом, что с героином или ЛСД — большой ошибки не будет. Только все они предельно пролонгированного действия — фактически, на всю оставшуюся жизнь.

Конечно, в подавляющем большинстве стран церковь, даже официально признанная, формально отделена от государства. Но сама-то вера не может быть никаким законодательством отделена от всей жизнедеятельности общества. Тем более, если она, как в нашем случае, стала незримым, но прочным фундаментом жизни. Точно так же, как у давно выстроенного дома: все видят над землей только крепко стоящие стены и крышу — все остальное скрыто в глубине. Так и с глубоко укоренившейся верой — она незримо определяет очень многое в образе жизни того или иного народа. И это особенно верно в отношении аскетического протестантизма, который сыграл одну из главных ролей в развитии капитализма.

Первым мыслителем, увидевшим и осознавшим эту проблему, был Макс Вебер. Его исследования глубинных, не видимых воочию связей экономического развития с этнографическими, социально-психологическими, правовыми и нравственно-религиозными аспектами жизни различных обществ охватывают все исторические эпохи вплоть до начала ХХ века — до стадии уже зрелого капитализма.

Вебер, которого многие на Западе называют Марксом капитализма (сейчас там началась настоящая «веберомания»), принципиально избегал нравственных оценок всех этих многомерных связей — однако, в целом, имел весьма мрачный взгляд на историческую перспективу буржуазно-индустриальной цивилизации. Очень похоже, наша эпоха подтверждает его опасения. Вот уже и либеральные интеллектуалы, прежде всего ставшие широко известными с начала 90-х Френсис Фукуяма и Сэмюэл Хантингтон, даже верно служа Его Величеству Капиталу, не могут прогнозировать привычного хэппи-энда притягательному для миллиардов людей карнавалу глобального потребительского рынка. Возможные сценарии развития событий все как один негативны — от конца истории в ее либеральном понимании до Апокалипсиса, но уже научно обоснованного. Но с рвением, достойным лучшего применения, Запад все равно идет по пути реализации известной уже многим концепции «золотого миллиарда».

Если говорить об Америке, цитадели Капитала (Швейцарию, всегдашнюю финансовую столицу мира, мы не исключаем), то здесь, как и во времена Вебера, прямую связь экономических отношений с государственно-правовыми образованиями и, тем более с господствующей верой, уже и увидеть воочию, тем более доказать, очень трудно. Приходится, как в обычном следственном деле, собирать доказательства по крупицам, по косвенным данным и фактам — но так, чтобы они в своей совокупности были достаточными для предьявления их суду. Правда, вряд ли какая из установленных людьми судебных инстанций захочет принять такое дело к рассмотрению — разве что суд Истории. Но это уже из области прекраснодушного сочинительства, а не науки. Тем более, что исторического времени, вероятнее всего, может оказаться недостаточно. Чтобы успеть выжить, лучше бы Человечеству провести этот суд самому, да не мешкая.

Еще немного о персоналиях

Некоторым читателям с советским прошлым, может быть, еще туманно помнится вопрос о роли личности в истории. Он рассматривался в курсе исторического материализма — нелюбимого, но обязательного компонента что среднего специального, что высшего образования.

Так вот, в постсоветскую эпоху — в силу целого ряда обьективных законов смены социально-исторических формаций, рассмотрение которых требует отдельного разговора, — имел и продолжает иметь место приход к власти большого количестваполитиков правого, как принято говорить, толка. А если по-простому, то особо гуманизмом не отягощенных. Их сейчас на политической арене целая плеяда — но в лидерах, несомненно, Д. Буш и два его вернейших подельника по неправедным делам — Т. Блэр и А. Шарон. Эту троицу справедливо считать наиболее успешными воспреемниками идей нацизма, правда, генетически модифицированных и осовремененных в соответствии с изменившимся спросом на том же глобальном потребительском рынке — об этом разговор ниже.

Справедливость требует сказать, что Д. Буш отнюдь не самый воинственный из всей своей почти поголовно ястребиной Администрации. Есть и куда покруче его: взять хотя бы Дика Чейни и Дональда Рамсфельда. Безотносительно к свои прямым должностным функциям, они являют себя всему миру прежде всего как вожди новых крестоносцев, как несгибаемые поборники своей веры — аскетического протестантизма, которую разделяет с ними та часть Америки, которая и заказывает музыку войны — и только что прошедшей, и следующих. Открыто об этом, конечно, никто не говорит — твердят о защите своего, американского образа жизни, своей самой лучшей в мире демократии. Все, что касается веры, подпадает под принципы «политкорректности» ( используя компьютерную аналогию, все это закодировано в скрытых, да еще и шифрованных файлах, с трудом поддающихся чтению) — но ведь она впитана буквально с молоком матери и стала неотьемлемой сутью этого самого образа жизни. И эта вера, точно так же, как файлы типа ехе., незримо формирует это особое отношение к окружающему миру. Которое и заставляет смотреть на всех, не желающих принять для себя этот самый образ жизни — а значит, и признать (принимаемые в Америке по умолчанию) догматы этой веры — повторимся, как на врагов Господних. Вспомним старый лозунг, озвученный вновь Д.Бушем: «Кто не с нами, тот против нас!» Вот такой получается скрытый расклад движущих мотивов политики США последнего времени — конечно, кроме очевидных геополитических и нефтяных.

А какого цвета национализм?

Нельзя обойти вниманием еще одну скрытую связь — фундаментализма любой из трех упомянутых мастей с национализмом. Нет, не с любовью к своей родине — это естественно для любого человека. А с патологической разновидностью такой любви, которая не признает права других людей на такую же любовь к своей земле — или даже на саму эту землю. И тогда она равнозначна человеконенавистничеству или, как выражаются любители политкорректности, ксенофобии — пусть даже неявной, скрытой под вежливой улыбкой, этого обязательного атрибута любого потребительски-ориентированного общества — и в первую очередь, американского.

Правда, всегда было принято считать американский патриотизм образцом для всех остальных народов. Но все то, что случилось после страшных событий двухлетней давности, заставило очень многих заподозрить, что патриотизм этот какой-то нелюдский. Его наконец-то стали называть тем, что он есть — шовинизмом или национал-патриотизмом. Последователи этих заклейменных еще в Нюренберге идей в изобилии есть и в других странах, и у нас в том числе — но они не определяют политику государства.

А какое отношение это имеет к нашей теме? Самое прямое: в эпоху колониального передела мира, когда большие и малые войны велись практически непрерывно, естественная агрессивность что людей, что государств, была еще неопасной для всего человечества. Действительно, до начала ХХ века, когда расстояние между столицами исчислялось неделями пути, народы могли позволить себе жить практически независимо друг от друга.

Другое дело сейчас. Вся жизнь на планете стянута воедино в тугой узел, и все, что случается на одном ее конце, быстро отдается повсюду. Как говорится в науке, наш человеческий мир стал по своей сути системным — тесно взаимосвязанным, взаимозависимым. Трагический парадокс в том, что народы планеты, опять же по своей сути, остаются глубоко разобщенными, и как человечество существуют только формально, на бумаге. И существующие как историческая данность столь же глубокие различия в вере делают очень болезненным теперешний неизбежный этап превращения народов Земли на деле в Человечество. Но сложности налаживания диалога между разными народами становятся еще более мучительными из-за описанных здесь воинствующих фундаментализмов. Так что, похоже, народам придется, хочешь — не хочешь, очищать свой патриотизм от коросты фундаментализма и учиться патриотизму глобальному, общечеловеческому.

Война с позиций теологии

Еще один из многих, трагический парадокс — хотя, строго говоря, он стар как мир, — в наше время проявился как никогда раньше. Ведь с 11 сентября 2001 можно было в прямом эфире увидеть (и детально проанализировать — тем немногим, кто этим специально занимается) реакции множества самых разных людей на одни и те же события. Одни плакали и молились — от ужаса; другие смеялись и молились — от радости. Именно в такие напряженные моменты истории мы видим, что, несмотря на делающие все это возможным глобальные системы связи и прочие творения разума и рук человека, человечество в целом остается эмоционально незрелым — как и тысячелетия назад. Им по-прежнему движут страсти, а не разум — самое время задуматься над этим всем тем, кому небезразлично будущее их детей и внуков.

Парадокс или, говоря языком диалектики, антагонистическое противоречие вот в чем: большинство людей, чью жизнь так или иначе задели происходящие события (а их ох как много), невольно вспоминали Бога. И как это часто можно было видеть в прямом эфире, взывали именно к нему. Протестанты, католики, мусульмане, иудеи, православные… Но: с прямо противоположными мольбами и молитвами. Только, согласитесь, это слишком мягко сказано — противоположными. Если бы все их мольбы были реализованы (представим себе как кошмарный сон, что все, о чем они просили, сбылось наяву), — то это бы означало взаимное уничтожение миллиардов.

Что-то здесь не так. Вернее, все совсем не так, ребята, как пел Высоцкий. Ну, посмотрите сами. Если Бог у каждой такой общности верующих свой, отличный от Богов всех других, то он, естественно, должен выполнить просьбу тех, кто в него верует, так? Тогда между разными богами, как когда-то в греческой мифологии, началось бы яростное противостояние — страшнее, чем между людьми; и людям стало бы в итоге совсем худо. Если же Бог один и един, просто люди называют его каждый по-своему, то положение ничуть не лучше: кому бы он должен отдать предпочтение из таких разных, но очевидно страдающих и взывающих о помощи и, как выходит на поверку, равно неразумных чад своих? Необходимости такого выбора не позавидуешь…

Правда, хотя об этом редко говорят вслух, очень многие убеждены в своем исключительном праве на внимание и заботу Бога (смотри выше). Но это всего лишь их собственное, человеческое мнение, которое всегда найдется кому оспорить. И оспаривают — не только на словах, а и с оружием в руках, верно?

В философии описанная ситуация именуется порочным кругом. Большинство уже известных путей выхода из такого круга, тем более кажущихся самыми простыми и очевидными, обильно политы кровью и усыпаны человеческими костями. Об этом свидетельствует вся человеческая история. Ну а в наши дни можно просто включить практически в любой момент телевизор — и не тут, так там все это есть в ассортименте, на любой вкус. Вовсю идет «глобальная разборка» — по самым разным, чаще неправедным, поводам.

А ведь большинство мыслителей прошлого, которых народы Земли, даже не разделяя их убеждений, относят к Учителям, желая людям — самым разным — добра, и хорошо изучив уроки истории, стремились поделиться с ними знаниями о главном: как жить в мире друг с другом. Просто говорили они это очень по-разному. И это, как теперь становится видно уже многим, самые нелегкие уроки — и усваиваются они слишком медленно — такова уж человеческая природа. Теперешняя беда в том, что в истории не было противостояний такого масштаба, да и наиболее вероятные последствия не были настолько гибельными — но уже для всех живущих на Земле. Поэтому сейчас не до отвлеченных и мало к чему обязывающих академических рассуждений — человечеству пришла пора решать что делать, что менять в своей привычной жизни.

Итак, мы увидели, что оба рассмотренных гипотетических варианта привлечения «высших сил» для разрешения людских неурядиц никуда не годятся. Людям остается один выход, чтобы окончательно не извести весь свой род в междоусобицах и войнах. Как это кому ни противно и немыслимо сейчас, все равно придется любыми возможными путями — но договориться между собой. Иначе возможны, как говорится, различные варианты, но — одинаково мучительного конца. И только если и когда будет достигнут мир между народами, может тогда и к Богу за утешением в скорби и за помощью придется обращаться реже. Вот это, наверное, и будет надежным признаком того, что сыны и дочери человеческие выросли и действительно стали зрелыми людьми.

О сути и пути аскетического протестантизма

Известна очень емкая и точная формулировка: США — это страна иммигрантов, тигель, в котором сплавляются воедино представители разных рас и народов. Представители же официальных властей не устают при этом повторять, что единство и мощь Америки основаны не на происхождении или кровных узах (хотя это явная натяжка — как без них обойтись), а на идеалах гражданского общества: верховенстве закона и равных возможностях для всех. Отметим, что примерно те же слова использует, описывая (преимущественно западную) модель развитой демократии весь, как говорится, «цивилизованный» или «свободный» мир. Все что здесь сказано, вполне соответствует фактам, но только отчасти и отражает только их внешнюю, видимую и очень часто вводящую в заблуждение и не позволяющую познать сущность сторону. Проще говоря, это правда, но далеко не вся. Нас же интересует именно сущность видимого — те глубинные причины, первоосновы, на которых сформировалась американская нация и которые обеспечивают ее органическое, внутреннее единство. То есть то, роднящее их общее, что есть у теперешних американцев разных оттенков кожи, вероисповедания и социального статуса.

Попытаемся свести воедино, в систему, разноуровневые факторы, в отдельности достаточно известные, разделив их на две большие, теснейшим образом связанные группы: этногенетические, включив сюда же социально-психологические, и экономические.

Феномен Америки, вернее США, с позиций этногенеза (длительных процессов формирования и развития народов и наций) во многом нетипичен для нового времени. Переселенцы преимущественно из Старого Света, т. е., Европы, начали активно осваивать и строить Новый Свет в XVII веке, в период созревания капитализма и углубления известных задолго до времен Маркса и Вебера социально-экономических противоречий.

Устанавливая «новый порядок», тогда еще не мировой, как сегодня, а только континентальный, новые хозяева достаточно быстро, благодаря, не в последнюю очередь, более совершенной технике — продукту 1-й промышленной революции, — и, главное, вооружениям (ситуация очень напоминает сегодняшнюю, уже в постиндустриальную эпоху), очистили новые земли практически от всего коренного населения, индейцев. Сейчас это, даже по беззубым нормам декларируемого по любому поводу международного права квалифицировалось бы как откровенный расизм, терроризм, (еще не государственный) или тотальный геноцид — но не на идеологической основе, а на чисто экономической, с очевидной корыстной целью — избавиться от конкурентов. Как в бизнесе. Таким вот образом они получили в свое полное распоряжение (чего не было в новой истории) практически свободную (кстати, от слово «свобода») строительную площадку. И на ней принялись усердно возводить новое прекрасное здание демократии — на принципах, в тот период истории, наиболее передовой социально-экономической формации, капитализма. При этом, отметим, что «отцы-основатели» США — Т. Джефферсон и Д. Вашингтон оставили потомкам, кроме молодого государства и его Конституции, своеобразное завещание — внешняя политика Америки должна состоять в строгом изоляционизме, т. е. невмешательстве в европейские (о любых других разговора еще не могло быть) дела. Думали они при этом, естественно, об интересах самой Америки (строго говоря, тогда понятие «человечество» было чисто фигуральным и встречалось только в ученых трудах). И им, конечно, и в страшном сне не могло присниться, во что превратятся конституционально закрепленные идеалы свободы, верховенства закона и равенства возможностей для всех, когда их начнут насаждать огнем и мечом по всему миру.

Первооснова американской нации, этой отпочковавшейся от других материков ветви человечества, формировалась, как уже говорилось, за счет европейцев. И для этой, преимущественно английской, ирландской, голландской, немецкой и скандинавской — первой, «системообразующей» волны эмиграции был характерен протестантизм различного толка. Уже потом была еще не одна волна иммигрантов — отовсюду. Но постепенно преимущество получили, в силу вскрытых еще Вебером факторов, англосаксы — это общеизвестно. Так остается и поныне.

(Это теперешняя вставка — чтобы не нарушать целостность исходной статьи новыми вставками. Мировое сверхправительство. Структура. http://www.politforums.ru/world/1293768036.html

Почему погибнет Америка? Конец Империи Зла. http://www.politforums.ru/world/1293997604.html

Сионизм — государственная идеология правителей США http://www.politforums.ru/world/1294126358.html

Разрушая Америку http://www.versii.com/news/222393/

Разрушая Америку, часть 2 http://www.versii.com/news/222408/)

А вот это за пределами США уже менее известно на самые высокие государственные посты представитель правящего класса, безразлично — демократ или республиканец (читай, полномочный представитель Капитала) может, как показывает жизнь, всерьез рассчитывать, если он — WASP (White Anglo-Saxon Protestant) или же «белый, англосакс, протестантского вероисповедания». Единичные исключения, например, Д. Ф. Кеннеди, который был католиком, только подтверждают общее правило. Тем более, с учетом его судьбы.

И то, что сейчас в Госсекретарях ходит К. Пауэллл, а в советниках Президента — К. Райс, тоже сути дела не меняет — бизнес есть бизнес. Потом была еще не одна волна иммигрантов — уже отовсюду.

Этот процесс продолжается и поныне — желающих любыми путями попасть в изобильную и сытную (по сравнению с большей частью других земель) Америку достаточно. Только теперь она сама определяет, кто ей больше подходит, это, фактически напоминает действие мощнейшего, с привлекательным дизайном пылесоса, очень и очень избирательно и умело поглощающего — но не пыль и мусор, — а самое ценное: лучших, способных людей со всего света.

А вот теперь начинается если не самое интересное, то ценное для нашего анализа: вопрос об американском национальном характере или социальном типе, характерном для данного, конкретного общества. Понятия эти трудноопределимы формально, т. е. строго научно и в значительной степени условны. Но дело в том, что ни индивидуальная психология, ни социология не могут дать всего необходимого материала для достаточно четкого ответа на некоторые вопросы, касающиеся жизнедеятельности очень больших социальных групп или сообществ, т. е. целых народов. «Психология народов» как часть общей психологии, целостное здание которой «проектировал» еще В. М. Бехтерев, в значительной степени неразвита. А понятие о социальном типе как о преобладающем и системообразующем типе личности, характерном именно для данного общества, ввел в обиход один из последних гуманистов новейшей истории, Э. Фромм — сам пострадавший от нацизма и работавший всю остальную жизнь в США, — давший, пожалуй, наиболее нелицеприятную, но научно строгую оценку антигуманистической сущности, скрытой под фасадом «цивилизованного мира».

Из этнографии хорошо известно, что человеческий тип формируется многими факторами, определяемыми в совокупности как условия человеческого существования: географическими, климатическими, историческими и т. д. Но это на больших, по шкале истории, периодах. Социальный тип в значительной степени определяется социальной же средой, но и сам он активно влияет на нее, как стабилизирующий или разрушительный фактор, в зависимости от направления происходящих в обществе процессов.

В общем случае типология личности, достаточно хорошо разработанная психологией и социологией, как и для всей живой природы. подчиняется нормальному или гауссовому распределению. Это известная многим из естественных и технических наук «горбатая» кривая. Из множества аспектов типологии нас будут, естественно, интересовать только некоторые, прямо относящиеся к данному, конкретному исследованию. Именно, распределение различных типов центральной нервной системы (ЦНС) или высшей нервной деятельности (ВНД) — понятий, основанных на трудах И. М. Сеченова, И. П. Павлова и их последователей. С этих позиций, люди делятся по силе нервных процессов (или. говоря проще. по силе характера) и способности к напряжениям на сильных, средних и слабых. Конкретные численные данные такого распределения для больших этнических или социальных групп в специальной литературе не обнаружены. Имеются ориентировочные оценки Н. М. Амосова, сделанные еще до 1991 года. Так, соотношение сильного и слабого типов (в сумме они составляют порядка 10% всех людей) равно 1:3. То есть, например, на каждую 1000 человек приходится около 25 сильных (по типу ЦНС или ВНД) и 75 слабых. Остальные 900 — средний тип.

Это усредненное распределение, «стационарное», без какого-либо дополнительного отбора. Но если начинают достаточно интенсивно действовать какие-либо внешние, средовые факторы, то это распределение, не слишком заметное в привычной, ненапряженной обстановке, проявляет себя воочию.

В нашем случае — это шанс попробовать начать новую жизнь. Способными на риск и принятие нелегкого решения покинуть обжитые места и отправиться в долгий и опасный путь через океан, в практически неизведанный Новый Свет, оказались, несомненно люди, сильные духом. способные к большим переменам. К этому же типу относятся многие, не ладившие с законом и те, кому всегда тесны существующие социальные барьеры и нормы — наиболее динамичная часть в целом стабильного этноса..

Очевидно, что их было большинство и в первой и в последующих волнах иммиграции. И без специальных исследований ясно, что в США сильный тип стал во много раз более распространенным, чем в обычных, без такого своеобразного «биосоциального отбора», человеческих сообществах. И именно он характеризует известные отличительные черты «американского характера»: упорство в достижении поставленных целей, стойкость перед трудностями и т. д. Все это выражается не только в известной американской формуле: «Keep smiling!» — «улыбайтесь, несмотря ни на что», но и во многих других.

Однако, сильный тип, активный и динамичный характер жизнедеятельности которого определяется психофизиологическими характеристиками личности, т. е. задан генетически, значительно пополнился и из среднего типа по принципу «социальной индукции». Этому способствовали мощные экономические факторы, рассмотренные далее, в первую очередь очень высокая конкуренция. Здесь дополнительный отбор наиболее сильных из «среднего» типа происходил уже (перефразируя известного эволюциониста Дж. Д. Симпсона) прямо под действием высокого общего давления отбора в новой социальной среде.

Очевидно, что социальный тип никогда не бывает монолитным, единообразным — он имеет целый спектр разновидностей и модификаций. Но основные тенденции их формирования и развития, несомненно, однонаправлены. Действительно, при переходе от феодализма к капитализму потребовались, причем во все возрастающих количествах, личности с совершенно другим набором качеств, чем раньше. Те, которые смогли стать впоследствие тем самым средним классом — основой и источником внутренней (социальной) стабильности во всех без исключения обществах, построенных на принципе частной собственности (в том числе уже и на постсоветском пространстве). Это вызывалось везде. кроме чисто политэкономических причин, еще и, как уже говорилось, высоким давлением отбора». Но не естественного, как это было неоднократно в ходе биологической эволюции, а социального — в сменившей ее эволюции социальной, антропогенезе.

В Америке действие этих факторов и последующая «социальная селекция» уже чисто национального сильного типа была многократно облегчена и усилена предварительной «иммиграционной селекцией» описанной ранее. В результате — то что наблюдается сейчас: тотальная конкуренция в джунглях бизнеса, сопоставимая с той, которую пришлось пройти всему нашему биологическому виду, выдавленному глобальными климатическими изменениям из тогдашних лесов и джунглей на равнины — в саванну. сельву, степи. Но тогда яростная конкуренция была межвидовой и помогла людскому роду выжить. Теперь же она стала внутривидовой и превысив все разумные нормы, в числе прочих известных факторов, обусловленных глобальным кризисом, неуклонно подвигает его к гибели. И впереди, неся «факел свободы» — США.

Вернемся ненадолго назад. Есть одна категория американцев, которая не вписывается в эту общую, так сказать, этногенетическую схему. Это негры (с недавних пор их стали именовать афроамериканцами). Они не ехали, как другие в Новый Свет отовсюду, движимые надеждой на лучшую жизнь. Наоборот, их самих отлавливали у себя на родине, в африканских джунглях и саванне и грузили навалом в трюмы парусников, а позднее пароходов. До берегов Америки, только становящейся «новой землей обетованной», выживали один-два из десяти: непривычны были они к изнурительному океанскому плаванию; кроме того, их просто держали впроголодь. Надо думать, уже тогда прагматичные (по нашему — деловые) американцы, славные и мужественные предки «нынешних носителей факела свободы по всему миру» таким образом организовали им своеобразный «естественный отбор». Конечно, имели здесь место и чисто экономические соображения — бизнес есть бизнес, а новых рабов взамен умерших наловить было, вероятно дешевле. Вот такие дела. А что им, первопроходцам было делать — ведь индейцы (краснокожие) покоряться пришлым белым господам не желали и пришлось от них очистить все жизненное пространство — для создания прекрасной в будущем страны «от одного сверкающего на солнце океана до другого», как поется в американском национальном гимне. А для этого нужно было много рабочей силы — и, желательно, подешевле. Бизнес есть бизнес, это дело святое...

Ладно, хватит ворошить дела давно минувших дней. Вернемся к нашей сегодняшней теме. Если коротко, то негры, вернее, выжившие, самые сильные из тех бесчисленных тысяч невольников, тоже внесли свой вклад в становление американского национального характера — уже наших дней...

Они уже давно стали органичной частью американской нации и кровью поколений завоевали свободу — и даже право называться афроамериканцами. Мы видим, что они уже могут занимать ключевые посты в истеблишменте (так американцы называют власти США). То же касается других национальных меньшинств, в первую очередь, латиноамериканцев. Но говорить о том, что в обозримом будущем кто-нибудь из них сможет стать, например, Президентом — несерьезно. Безотносительно принадлежности к похожим (в целом) — не как родные братья, а как кузены, Демократической или Республиканской партии...

Мы, таким образом, обрисовали в общих чертах преобладающий социальный тип: сильный, динамичный, выносливый. Однако, и у этой медали есть своя оборотная сторона — да, пожалуй, не одна. Сильному типу свойственны, как известно, более низкая чувсòвительность ЦНС и, (при прочих равных условиях) более высокий уровень агрессивности; в т. ч. в межличностных, социальных взаимодействиях. Это то, что лежит в основе таких качеств как деловая хватка, решимость, напористостью целеустремленность и т. д.

Но так же хорошо известно, что в зависимости от мотивов (или потребностей), приводящих в действие эти качества, и социальной среды, они могут переходить в прагматизм, бессердечность, бесцеремонность, и т. п. — все то, что объединяется принципом «цель оправдывает средства». Все это в совокупности и образует сплав качеств, отражающих основной принцип эволюции (биологической): побеждает сильнейший. Реализуемые на практике в уже чисто американских формулах принцип: «победитель получает все» и «бизнес есть бизнес».

Абстрагируясь от остальных не менее существенных факторов (что, конечно, позволительно только в рамках конкретного исследования) можно сказать, что американский «социальный тип» оказался гораздо более полярным, являющим собой сшибку диалектических противоречий. Это такие взаимообусловленные пары свойств как сентиментальность — жестокость; прагматичность — повышенная чувствительность к идеалам; непринужденность бытовых контактов с людьми — страх перед чужаками, и т. д.

Особую роль в его формировании сыграла и религия. Дело в том, что для уже упоминавшейся англосаксонской, «системообразующей», первой волны эмиграции был характерен протестантизм (вспомним WASP). То есть большинство было тех, кому всегда тесны существующие социальные барьеры и нормы — это наиболее динамичная часть в целом стабильных этносов. К этому же типу относились и многие, не ладившие у себя на родине с законом. Но закон-то в то время олицетворяли не начинающие в муках рождаться национальные государства, а католическая церковь. И здесь-то для большей части переселенцев особую роль сыграла религия. Протестанты покидали родные места даже целыми общинами — и не в последнюю очередь, чтобы спасти себя и своих потомков от преследований за свою веру.

В сравнении с другими ветвями христианства — в первую очередь католицизмом, что уж говорить о православии, — протестантство, пожалуй, наиболее «свирепое» вероисповедание, предъявляющее очень суровые требования к своей пастве. (Оставаясь в рамках темы, таковыми же можно признать и ортодоксальный иудаизм и исламский фундаментализм)

Опираясь прежде всего на Ветхий Завет, оно, конечно, не изменяло десяти заповедей, этого Декалога любого христианина и иудея. Просто некоторые из них получили, начиная с Мартина Лютера, принципиально новое толкование. В первую очередь, это касается заповеди прилежно трудиться — одной из основных этических норм христианства. И, поскольку ключевым, как и в большинстве религий, является вопрос о спасении, Лютер связал эти два важнейших момента воедино. Именно в его переводе Библии на немецкий и появилось новое теологическое понятие "Beruf” — призвание. Призвание, понимаемое не только как обещание спасения, но и как обязанность перед Господом доказать свою избранность всей своей жизнью и, прежде всего, неустанным трудом во имя Его. Получил новую трактовку, как раз в духе нового времени, и старый, очень болезненный вопрос — оправдано ли, с библейских позиций, накопительство (многим, даже неверующим, известно, как много в Библии уделено места проблеме бедности и богатства). При условии соблюдения мирянами привычной христианской аскезы во всей своей повседневной жизни этот запрет снимался. Такое решительное смещение акцентов в основаниях нового вероучения не только давало личности твердую нравственную опору, но и было жестким стимулом к тому, чтобы не успокаиваться на достигнутом. Вот так эти новые понятия вошли в жизнь протестантов — что сыграло важнейшую роль в становлении «духа капитализма», как определил его Вебер.

Католицизм и особенно православие, как известно, подобных серьезных видоизменений не претерпели и продолжают идти своими путями — ради справедливости скажем, более гуманными.

(Для сравнения: в исламе совершенно не так. Единственный обещанный верой способ обрести спасение, т.е., попасть в рай — пожертвовать собственной жизнью в борьбе против неверных, которые действуют как враги ислама. Это не может не привлекать очень многих из сотен миллионов мусульман, прозябающих в нищете. Поэтому, до тех пор, пока теперешнее противостояние продолжается, недостатка в смертниках не будет).

Совсем немного политэкономии

Из социологии и этнографии хорошо известно, что человеческий или социальный тип формируется многими факторами, определяемыми в совокупности как условия человеческого существования: географическими, климатическими, историческими и т. д. Условиями, действующими на больших, по шкале истории, периодах. Социальный тип в значительной степени определяется социальной же средой — но и сам он активно влияет на нее, как стабилизирующий и развивающий — или же разрушительный фактор, в зависимости от направления происходящих в обществе процессов. В нашем случае сочетание перечисленных исторических факторов и вызвало к жизни феномен Америки.

Однако, сами по себе эти этногенетические факторы не дали бы результатов, которые все видят сейчас. Их обеспечили действовавшие в том же направлении и их многократно усиливающие факторы экономические.

Почти целый континент с богатейшими природными ресурсами, практически выкорчеванный переселенцами от аборигенов, индейцев, представлял, особенно в процессе первоначального освоения, необычайно благоприятные условия для динамичного роста американской модели капитализма. Невозможно переоценить значение огромного притока капиталов из Старого Света — из служивших опорой всей тогдашней феодальной Европе и укреплявших свое могущество за счет большей части остального мира финансовых империй Ротшильдов, Морганов, Дюпонов, Вандербильтов… Так ветви англо-саксонская первопроходческая и иудейская банковская окончательно переплелись.

Ведь на дворе была эпоха колониального господства, создававшая теперешнее изобилие, комфорт и мощь «цивилизованного мира» на невидимом уже фундаменте из накапливающихся столетиями плодов человеческого труда (сейчас бы сказали из третьего и четвертого мира). И Капитал, тогда еще Его Высочество, потек в Новый Свет, на новые огромные рынки — в полном соответствии с управляющим им безличным, как и он сам, законом максимизации нормы прибавочной стоимости или просто для получения наибольшей прибыли. Влияние этого могучего экономического рычага на бурный рост США нет нужды комментировать — после Маркса и Ленина. И не напрасно США стали главным оплотом Капитала — уже Его Величества, — в нашу эпоху информатизации и высоких технологий. И эпоху формирования глобального рынка капиталов — для несведущих гораздо менее ощутимого чем Интернет. И завершающаяся уже глобализация рыночной экономики — вытекающий из этого и органически связанный с этим процесс. О непрекращающихся малых и больших войнах в этой «виртуальной» финансовой сфере, зримым отражением которых и являются войны вполне реальные, говорить нужно отдельно.

Права и свободы

Общеизвестно утверждение о том, что единство США держится не на происхождении или кровных узах, а на идеалах гражданского общества, а именно: верховенстве законов и равных возможностях для всех. Это правда, но снова далеко не вся. Давайте разберемся, но не с тем, что видимо — с буквой закона, а с тем, что лежит в глубине — с его духом.

Неоспоримо, что возможности, предоставленные гражданину, вся совокупность его свобод, в США наибольшие во всем мире (по меньшей мере, так было до целого пакета чрезвычайных законодательных актов, принятых после 11 сентября — однако, это отдельная тема). Но ведь законы во всех государствах пишутся для всех граждан. В этом смысле перед законом все равны и имеют (формально) равные возможности — и не только в США. Но так же хорошо известно, что применение законов в принципе нельзя полностью формализовать, т. е. прописать их детально для каждой, по-своему неповторимой, правовой коллизии — попросту, самым различным межчеловеческим конфликтам… Именно эта двойственность, хорошо известная юристам, и позволила Конфуцию еще на заре цивилизации дать формулировку, отражающую реалии нашего человеческого мира: «Закон похож на паутину: бедный в ней запутывается, а богатый легко прорывает». Во многих языках мира, в т. ч. и в славянских, есть поговорки, выражающие в точности ту же мысль. Но мы здесь не об этом, достаточно очевидном.

Речь вот о чем: если проанализировать фундаментальную правовую конструкцию — американскую Конституцию, ее дух и сравнить ее с Конституциями других стран, то выявляется следующее. Это свод самых общих законоположений, закрепляющих верховенство капитала и лежащей в его основе частной собственности как высших ценностей государства. Но: государства как юридического лица, представляющего конкретную социально-экономическую формацию, капитализм. Соблюдение и защита всех остальных прав и свобод гарантируются в той мере, в какой они этому основному принципу не противоречат. И именно этот принцип защищается всей силой законов. Но для гарантии обеспечения таких широчайших прав нужна, очевидно, очень мощная правоохранительная система. И, действительно, США — самая полицеизированная страна в мире. Только тоталитаризм здесь другого рода — не идеологии, как было в СССР, а Капитала. Даже в тех случаях, когда речь идет о национальной безопасности — безусловном приоритете для любого государства, и здесь защищаются прежде всего интересы данной социально-экономической формации, а если точнее, то ее основы, Капитала. В этом смысле Конституция США в точности напоминает Уставы транснациональных корпораций. Как и в них, она определяет общую стратегию развития и комплекс всех задействуемых для этого экономических, политических, социальных и иных мер — то есть является прежде всего финансовым документом.

Американский вариант социоэволюции был, как мы увидели, спроектирован (Конституцией США) предоставлением максимально возможной свободы личной инициативе граждан и корпораций (т. е. их объединениям). Краеугольным камнем этого был положен, как мы говорили, принцип неприкосновенности частной собственности. В результате, производительные силы оказались де-факто открытой, имеющей очень немного встроенных ограничений и блокировок, системой. Системой, максимально пригодной для непрерывного развития — в естественном темпе смены поколений техники и технологий. При этом, никакие последующие модификации надстройки (институтов управления, идеологии и т. д.) практически не оказывали тормозящего воздействия на динамические характеристики базиса, производительных сил.

Именно поэтому социально-экономическая система США (в которой качества, присущие всему промышленно развитым странам, т. н. «свободному миру», проявляются наиболее отчетливо) сохраняла и сохраняет в процессе своего развития большой резерв приспособительной, адаптационной (в первую очередь, к техническому прогрессу) изменчивости и находится в состоянии устойчивого «динамического равновесия». (Мы здесь не касаемся вопроса об остающихся в силе периодических кризисах перепроизводства, не затрагивающих основополагающих принципов системы).

С позиций этногенеза или популяционной генетики, постоянно пополняемый резерв пластической изменчивости (в наши дни — за счет очень прагматически селективной иммиграции со всего мира) делает США одним из наиболее жизнеспособных и динамически устойчивых отрядов человечества — но только в биологическом аспекте. Описанные выше принципы американской государственности привели к тому, что США застряли на уровне социоэволюции, характерном для времен Дикого Запада, около двух столетий назад. Другими словами, США в принципе не способны адекватно, без предубеждений оценить подлинные причинно-следственные связи собственного существования и, тем более, изменения, в окружающей среде, т. е. в остальном мире. В результате, такая социально-экономическая система в целом не может придерживаться никакого другого, кроме агрессивного, обусловленного квазибиологической детерминацией, курса в мировой политике.

В начале своей истории, политика США действительно была практически изоляционистской. Будущая супердержава вырастала и наращивала мускулы — ей было не до серьезного вмешательства в чужие дела. Напротив, она сама служила центром притяжения не только для капитала, но и для наиболее динамичной части народов со всего света. Но своего собственного, как у Европы прошлого и горького опыта, который чему-то учит — по меньшей мере, суровой необходимости жить хотя бы в худом, но мире с соседями — у США не было. Именно здесь, в числе прочих факторов, кроется бесцеремонность поведения Америки на мировой арене. Она как бы рывком перешла из жестокого, еще неокультуренного уклада американской жизни времен Дикого Запада — прямиком в цивилизованный и высокотехнологичный декаданс...

Рассмотренные здесь предельно кратко «кульбиты» этногенеза, круто замешанного на политэкономии, очевидно идут вразрез с основной тенденцией медленной, но неуклонной социализацией всего нашего пока еще слишком биологического вида Homo Sapiens. Но нечестно было бы при этом не сказать, что именно благодаря тем же широчайшим возможностям самореализации в Америке в изобилии рождались и рождаются цельные личности, люди великого духа, которые составили бы гордость любого народа. Но не они определяют течение событий в горячо любимой ими Америке… Однако, более предметный анализ этого непростого и деликатного вопроса придется, конечно, отложить до другого времени.

Что же впереди?

Из всего сказанного следует вывод: принимая на данном историческом этапе американскую (но отражающую, строго говоря, интересы всего «свободного мира»), модель дальнейшего развития, основанную на приоритете ценностей экономических, символом которых является капитал, над всеми остальными гуманистическими ценностями и не имея равноценных альтернатив хотя бы для коррекции выбранного курса, человечество идет на очень серьезный риск. Дело не в снижении темпов мирового экономического роста и в возможности череды новых финансовых кризисов. И даже не в череде локальных войн, которая может — уже помимо воли основных ее участников, — разжечь куда более обширный пожар; тем более, все предпосылки для этого уже имеются.

Все эти катаклизмы, спады и войны человечество, наиболее вероятно, сможет пережить. Однако после этого, оправившись от очередного шока, оно снова зашагает по тому же пути. Пути к «новому мировому порядку», фундамент для которого заложила все та же старая добрая рыночная экономика. Но ведь рыночная экономика, тем более в ее окончательном, глобальном воплощении, не ориентирована ни на одну из общечеловеческих ценностей, способных улучшить условия существования жителей Земли. Ценностей, которые взращены проходящей через тысячелетия гуманистической мыслью. И тем более, способствовать развитию отдельного человека. Набившие уже оскомину заверения в том, что именно эти ценности поставлены сейчас на карту и защищаются военными средствами — не более чем привычный камуфляж, способный ввести в заблуждение только обывателя. Защищается неприкосновенность частной собственности — причем, в наиболее дегуманизированной, американской версии. И если эта версия сработает, то, невзирая на продолжающийся технический прогресс, человечеству реально грозит тяжелый кризис социоэволюции — или, попросту, одичание. А это, при углубляющихся и неадекватно решаемых проблемах глобального кризиса, исключает не только достижение цивилизационного гомеостаза, т. е., устойчивое развитие цивилизации, но резко снижает шансы даже на ее выживание.

Абстрагируясь от борьбы за лидерство внутри элиты «свободного мира» — США, ЕС и Японии, следует признать, что реальными противовесами гибельной для судеб человечества гегемонистской политики США могут стать только совместное влияние Китая и России, и реальное усиление роли ООН в общемировых делах. Это тем более неизбежно в связи с не только никогда не прекращавшейся (несмотря на жизнерадостные, двухлетней давности заявления Т. Блэра), а, наоборот, набирающей новую силу холодной войной.

Народы, населяющие Землю, еще не научились толком жить в мире друг с другом; почему так — описано многими, это долгий разговор…Но поскольку чему-то они все-таки медленно учатся, и была создана ООН. Вот она и призвана вырабатывать для всех законы и правила мирного сосуществования на планете. По целому ряду серьезных и давно известных причин у нее это получается с трудом — однако и проблема, как ясно из нашего анализа, невероятно трудна.

Но уже десятилетие, после развала и распада СССР, в которых США играли одну из главных (хотя и не заявленных в сценарии Истории) ролей, чем теперь не без основания гордятся, они остались де-факто единственной сверхдержавой. И все активнее стремятся подменить собой ООН — не нарушая явно, если это возможно, «правил международного приличия».

«Цивилизованный мир» с праведным гневом отвергает подобные обвинения. Однако, это всего лишь слова, гораздо красноречивее которых — дела. А под ними — остающаяся за кадром «методологическая основа», хорошо отработанная в системе старого доброго колониализма. Но поскольку его классическая модель уже «не смотрится» в современном мире, ее очень умело трансформировали: сердцевину ее теперь составляют глобальный рынок капиталов и новейшие технологии. А упаковка сейчас самая шикарная — стараются.

Чрезвычайная опасность теперешней ситуации состоит вот в чем. Захватившая практически все сферы жизнедеятельности человечества совокупная мощь капитала безлична, как и все привычные для нас силы природы. Именно в силу своего безличия, она по определению недоступна никакому этическому воздействию. Другими словами, почти невозможно, когда случается очередная катастрофа, найти конкретных виновников. И как набравший силу ураган, мощь капитала практически неподвластна человеческому контролю. Тем более, что она во все века, а особенно в наши дни, с завершением формирования глобального потребительского рынка и глобального рынка капиталов, обьединилась с другой силой, заложенной в человеческой природе. Не всей, но наиболее мощной и жизнеспособной ее частью — природными стремлениями, в первую очередь обеспечивающими самосохранение человека и продолжение рода.

Отстранимся от эмоций

Если теперь полностью отвлечься от любых моральных оценок и попытаться истолковать вариант «нового мирового порядка», предлагаемого США всему остальному миру, выходит следующее. Через многие тысячелетия после начала социальной эволюции нашего вида, сменившей, как известно, эволюцию биологическую, мы можем фактически повернуть назад, в наше чисто животное прошлое. Но, как учили классики, на качественно новом витке, во всеоружии генной инженерии, освоения космоса, термоядерной энергии и прочих захватывающих дух вещей. Нomo Novus не станет, конечно, снова звероподобным; внешне он будет совершенно неотличим от обычного человека. И только специальный анализ, некое «ментоскопирование» сможет установить редуцированный почти до исходного, пещерного, уровень его эмоциональной сферы, десоциализированную суть внешне безупречного, вполне цивилизованного имиджа.

Маркс, как известно, детально спрогнозировал (с учетом объективных закономерностей историко-культурного развития) очень долгий и мучительный процесс возвращения человеку его же отчужденной сущности. Первая попытка сделать это на практике закончилась развалом мира социализма. Неимоверно сложной оказалась эта задача — ведь социализм, как выразился Николай Амосов, небиологичен. Здесь же все будет «с точностью до наоборот» — предельная дегуманизация. Это некий фантасмагорический вариант (прямо по голливудской «страшилке» из 2054 года) лозунга Руссо «Назад к природе» — но не на четвереньках, а во всем блеске технического прогресса. Но на все эти ужасы, которые там красочно нарисованы, наверняка просто не останется времени — так что «новый сияющий мир» не увидит этого образованного, сытого, хорошо одетого и оснащенного высокоточным оружием Нomo Novus из «золотого миллиарда».

Судите сами: Предположим, что планируемый США сценарий реализован. Установлен «новый мировой порядок»: сомневающихся «союзников» уговорили, непокорных разбомбили, с Европой, Россией, Китаем и Японией договорились о новом переделе сфер влияния. Все в порядке — концепция «золотого миллиарда» реализована, плюс-минус незначительные подробности. Живи и радуйся в Новом Эдеме… Но не тут-то было. Не будет времени насладиться плодами своих трудов — не только неправедных, но и крайне неразумных. Глобальному-то кризису, как и любой запущенной болезни организма, нет никакого дела до глупостей, которые этот организм выдумает. Нелеченая болезнь прогрессирует быстрее — это всем известно. Так что придется, ибо назад пути же не будет, пройти оставшиеся несколько шагов, вместе со своим идолом, властителем и могильщиком, золотым тельцом, до глобального коллапса — а говоря по-простому, общей погибели. Это и будет наиболее вероятный конец человеческой истории — уже не по Фукуяме, а всерьез. И некому, да и некогда будет, как писал поэт, навеять сон золотой так и не состоявшемуся Человечеству.

Так что самая пора всем вместе — и верным и неверным, и чистым и нечистым, и правым и левым, и бедным и богатым — начинать серьезно думать о своем общем будущем. Иначе его не будет.

Вместо послесловия

В заключение этой полной, как говорится, негатива статьи, следует дать существенное пояснение. Автор ни в какой партии или движении не состоит, никем на это исследование не ангажирован — выявление значимых для общества проблем и постановка на этой основе конкретных исследовательских и практических задач как раз и является прерогативой философов. Иначе, какой от них прок? С теологией в любых ее формах или с новомодными попытками «обнаучивания» идеализма в различных его ипостасях автор тоже ничего общего не имеет. Ничего абсурднее не придумать применительно к материалисту со стажем, научная работа которого в области «прикладной философии» состоит в исследовании многомерной проблемы глобального кризиса и поиске реальных путей решения вытекающей из этого проблемы глобального выживания.

Так что наше обсуждение только внешне касается теологии и химерической (в теперешней ее постановке) задачи глобального искоренения терроризма. Фактически это оценка одного из возможных путей развития, который выберут живущие на планете народы. Так что пора — не по чужой указке, — крепко думать, ну а потом действовать всем вместе. Время давно пошло.

Каменский Сергей Иванович, Одесса, Украина. 11.02.04

e-mail kamenskiy@ukfisp.net kamenskiy1944@mail.ru