Akrotiri " Рождение первого сына"

Первая беременность не была особо запланированной и просто случилась. Будущая детка никому не мешала, ее рождение должно было состояться осенью после окончания ветеринарной академии. Детка вообще не мешала, я ее просто не чувствовала. Да и живот не особо рос и почти до 8 мес беременности добрые бабушки в Московском метро пытались меня согнать с диванчика словами:

— Мальчик, встал бы, бесстыдник, бабушке место бы уступил!

Но бесстыдник на то и бесстыдник, не вставал, а женским голосом огрызался, что рожать стоя и раньше времени на ходу в метро не желает. Зародыш мирно рос и также незаметро превращался в сыночка. Сыночек все так же (в соответствии с ультразвуком) висел в матке вниз головой, не проявляя никакой активности. Мне было хорошо и чудесно. Соленых огурцов или гуталина не хотелось. Никакой тошноты или отеков. Я бегала по Москве, ведя привычный мне образ жизни: радостно ходила на дрессировочную площадку с маминой бультерьеркой или на многочасовые прогулки в Битцевский лесопарк со знакомыми собачниками. День икс подкрался незаметно. Накануне для икс я как раз была вынуждена на руках затаскивать упершуюся бультерьершу в автобус — что-то ей этот автобус не понравился. И, возможно, этот рывок с земли 25 кг тренированных бультерьерьих мышц и сыграл свою родостимулирующую роль. Не знаю. Я как раз с увлечением диктовала по телефону родословную одной из своих собак, когда у меня начали отходить воды. Начали они этот процесс весьма задумчиво, видимо, еще не решив точно, будем рожать или не будем? Я, оторвавшись на секунду от разговора и листания архивов, попросила мужа принести полотенце. Тот не понял и принес. А когда понял, чуть не убил меня вместе с нерожденным наследником. Но я — женщина закаленная в боях, отбилась. Не каждый день звонят люди в Москву аж из Владивостока! Был конец восьмидесятых и особых интернетов тогда не было.

Окончив разговор, я неторопливо собралась и мы приехали сдаваться в знакомый, предварительно договоренный, роддом.

Побрилась я предварительно дома, и, оставив все свои вещи супругу, в одной казенной ночнушке, отдалась на волю отечественной медицины. Доктора меня проверили и положили в предродовую: довольно казенного вида комнату с 5 кроватями и гинекологическим креслом посередине. Роженицы попеременно восседали на том кресле, отчитываясь о проделанной работе и сроках родов. Было как-то все очень по фабричному. Я рожала впервые, сравнить было не с чем, да и не все ли равно? Главное родить. Но вот именно это как раз и не шло. То есть из всех признаков родов у меня только тихо и безболезненно сочились воды и это все. Дамы на соседних кроватях были активны и некоторые даже слишком. Я все ждала, когда надо будет кричать и биться, но так и не дождалась. Врачи нашли, что ребенок слегка задыхается, а моя родовая активность двигается с темпераментом уснувшей черепахи.

Поэтому присоединили мне присоску-монитор к животу — слушать детку. Катетер со стимуляторами воткнули в вену и кислородную маску на физиономию — снабжать ленивую мою детку кислородом. «Лежите, женщина! Что вы дергаетесь?» Лежать было неудобно. Уж не знаю почему, но неудержимо хотелось повернуться на бок, но надо было лежать на спине. И монитор придерживать, ибо сваливался. И другую руку с катетером держать ровно, ибо иначе инфузия не текла. Маска держалась сама и старательно воняла резиной. У меня сильно мерзли руки и ноги, никакого одеяла не полагалось, видимо, чтобы не закрывало обзор в случае чего.

Почти десять часов не происходило ничего. Я дышала резиной, лежала на спине, инфузия капала… Потом в моей крови набрался критический объем стимуляторов и начались роды. Но сыночек вылезать категорически отказывался. Просто совсем. Вроде все было в порядке, наконец-то все шло как полагается, но дитё, ткнувшись макушкой в выход, уперлось и ни в какую.

Рожальная бригада решила передислоцировать меня в родовую. По их подстчетам вот-вот и рожу. И они дружно повернулись и пошли в родильный зал, который был напротив через коридор. А я? «А вы, женщина, чего лежите? Вставайте и идите!» А-а-а… Эээ… «Маску не снимайте и рукой не машите! Держите монитор!» Уй… Я переползла в родилку, как невеста Франкенштейна, присоединенная к источникам энергии. За мной два медбрата везли столик с осциллографом, показывающим сердцебиение моего нерождающегося сына и тележку с кислородным баллоном. Капельницу на время транспортировки закрыли и бутылку несла я.

Процесс, как я взгромоздилась на холодный нержавеющий родильный стол не желаю описывать. Плохо помню. Хорошо помню, что никто мне не помогал. Ну, советская женщина выдержала СССР, что ей влезть на высокий металлический стол в процессе схваток, с капельницей в руке, дыхательной маской и присоской монитора на стоящем колом животе… Помню, что было дико неудобно и опять холодно. Дите упорно не рождалось. Мне быстренько разрезали дыру побольше и товарищ из рожального персонала воткнулся локтем мне в живот. Дите выпало. Мне уже к тому времени было фиолетово. Но я так и не поняла, когда надо было кричать. У зубного болит гораздо хуже.

Оптимистическое чириканье детской сестры вызывало тихую ярость.

— А вот кто это у нас? Мамочка посмотрите! Мальчик это или кто?

Мамочке было радостно, что хоть что-то родилось наконец, смотреть не было сил и очки мамочка забыла еще в предыдущей комнате, так что она заявила, что пускай сестра сама посмотрит, а мамочка заранее соглашается с результатом.

Сестра этим не удовлетворилась и прямо с дитем наперевес сбегала за очками и нацепила мне их на нос. Я убедилась и подтвердила, что вот это фиолетовое, измазюканное в белой смазке и морщинистое страшилко принадлежит к мужскому полу. И что они проморгали шанс его поменять, т.к. теперь я уже вижу.

Мое неуместное замечание вызвало получасовую лекцию о воспитании современных рожениц, что вызвало у меня уже совсем наркотическое недоумение на тему неиссякаемых источников энергии у некоторых. Не одна ведь я там рожала…

В процессе лекции меня зашили, потом попросили перелезть на опять же ледяную металлическую каталку, подсунули мне под зад металлическую мисочку для сбора крови и оставили стучать зубами и дрожать конечностями в коридоре.

Через час пришла сестра и удостоверившись, что я еще живу, сказала слезть и топать на третий этаж за ней. По лестнице. Хорошо. Чтобы не закапать кровью чистые просторы лестничной клетки, мне выдали пеленку. Я, вспомнив, как в детстве мы скакали на палочке играя в лошадки, попыталась изобразить нечто подобное с этой пеленкой. К сожалению, держать ее приходилось двумя руками, свободной руки держаться за перила уже не было, поэтому я просто привалилась плечом к стенке и так и въехала плечом по стенке на второй этаж.

Сестра указала мне палату и сказала, что моя кровать та, на которой сложено белье. В палате было десять кроватей и две отродившие дамы. Мнээ, я не Гудини и у него явно не могло быть таких номеров, как держа двумя руками пеленку еще какими-нибудь руками застелить постель. Но я не Гудини, а спать хотелось. Так что, размотав простынки по кроватке, я наконец угнездилась под одеялом.

Часа через два дама на соседней кровати начала кричать, что она рожает. Я, подумав, что вот он, послеродовой шок, старалась не реагировать. Третья дама на самом деле не реагировала. Но та первая была настойчива, и я решила вылезти в коридор и найти хоть кого, раз никто на ее крики не приходит.

Выползла в коридор (Внимание, пеленка между ног!), получила втык от уборщицы, за побегание без разрешения, но нашла сестру. Оказалось, моя соседка по палате и правда рожает. Второго, незапланированного ребенка. Уж не знаю, в каких недрах и черных ящиках он там скрывался, когда и у собаки гораздо более мелкие щенки видны невооруженым прощупыванием, но через часок женщина вернулась, опять счастливо разродившись.

Следующий день начался осмотром, выменой пеленок и групповым выползом в коридор на загадочную процедуру мазания сосков зеленкой. По сю пору не могу понять, зачем нам это сделали, но дня три наши детки выглядели зомби-детками с зелеными ртами. Температура у меня упала до 35 градусов и упорно держалась на этом уровне, молоко пришло на вторые сутки, но случился упорный запор. А если вспомнить, что удобства были в конце коридора, к нам никого не пускали и с родственниками мы общались жестами из-за наглухо забитых окон третьего этажа или за монетки по телефону-автомату, который одиноко торчал на лестничной клетке второго этажа… Муж днем работал, вечером учился…

В общем, у меня случилась истерика. Нет, я там не бегала и не выкидывалась в окна. Но как-то пришло понимание бренности бытия и абсолютное нежелание что-либо делать. Ребенок был заперт где-то в конце коридора, я была заперта на третьем этаже. Ароматизированный хлоркой и всякими нехорошими запахами отходов людских тел, туалет был все время забит страшненькими, нервными и несвеже выглядящими мамашками. Душ, в количестве одын штюк на весь этаж и находящийся в том же туалете, не работал. Безвкусная еда с бесконечным пюре и паровыми котлетами. Ваа-а-а… Мне хотелось домой. Температура держалась на 35, но ребенок решил немного прибавить в весе и меня на десятый день выписали.

Торопливая сестра вымотала его из казенных тряпок и не утруждаясь глубоко так и завернула всего обкаканного в наши пеленки. Мне было не до этого: главное ДОМОЙ и БЫСТРЕЕ!