Запись из Хранилища. 4610 год после События, весна

Кетан в очередной раз утёр пот со лба тёмно-красным от влаги рукавом клетчатой рубашки. Работа в поле подходила к концу, солнце наполовину скрылось за возвышающейся на северо-западе горной грядой, но из-за отсутствия облаков было не по-весеннему жарко. Запряжённая в плуг лошадь устала за день не меньше него, и теперь стояла, фыркая и поглядывая в сторону загона, намереваясь как можно скорее попасть в тенёк и прохладу. Кетан как раз намеревался исполнить это желание — он бы и сам не отказался посидеть там, передохнуть — когда взгляд зацепился за вынырнувших из-за холма всадников, скачущих вдоль поля.

Все в полном военном облачении, лёгких кожаных доспехах, с мечами у пояса и щитами за спиной. Отряд выстроился кольцом, внутри которого ехал знаменосец с высоко поднятым гербом — оскаленной мордой пса на фоне неба. Рядом со знаменосцем мелькала голова ещё одного всадника.

Кетан не видел лица, но в этом и не было нужды. Лорд Барик, или, как его прозвали в народе, Падальщик, происходил из древнего рода, но во время войны Престолонаследия его дед выбрал не ту сторону, за что и отправился в изгнание. Но во время Первой волны внуку удалось выбить обратно титул и замок. Правда, от былого величия и гордости осталась лишь тень. Последний представитель рода оказался мелочен, жаден и жесток, и походил на мелкую дворняжку, а не породистую гончую, изображённую на гербе дома.

Кетан наблюдал, как процессия проехала дальше, миновала дом и, свернув налево, скрылась за деревьями. Там находилась деревенская площадь для собраний, куда Падальщик наведывался по нескольку раз в месяц, собирая налоги с крестьян. Сегодня настал крайний срок, последний шанс расплатиться с долгами, иначе… Что случится иначе, никто не хотел проверять, в особенности Кетан, принадлежавший к числу должников.

Оставив лошадь стоять посреди поля, он побежал напрямик по свежевспаханной земле к дому. Об ещё одной отсрочке нечего и мечтать, но год выдался не урожайный, и даже если отдать всё зерно, оставленное для посевов, расплатиться не удастся. Падальщик, словно желая наверстать упущенное за время изгнания, назначил непомерные налоги. Он восседал в своём замке пятнадцать лет, и ему не было дела, что одна часть крестьян голодает, другая к ним скоро присоединится, и лишь немногие, кому повезло с наделом, проводя дни и ночи на полях, могли выплачивать налог.

Кетан добежал до хижины, хлипкого дома, давно нуждавшегося в ремонте. К счастью — или сожалению — дожди редко заглядывали в эти края, зато ветра продували его насквозь. И небольшая семья, состоящая из жены Ниалы и дочурки Летиции, главного источника света и радости, родившегося аккурат после окончания войны, жила здесь.

Пока он работал в поле, Ниала присматривала за живностью, но заглянув во двор, Кетан никого не нашёл. Раздался колокольный звон, доносящийся со стороны площади, возвещая о собрании.

Кетан заглянул в амбар, и не обнаружил мешков с зерном. Похоже, Ниала уже ушла, и забрала их с собой. Зачем, мы же всегда вместе ходили на площадь?

Пришедшая на ум мысль заставила поторопиться. Он заглянул в загон, и сразу стало ясно, что отсутствует и большая часть живности. Да и лошадей, на которых они ездили в деревню и город, не нашлось.

Они же обсуждали этот вариант! Кетан разозлился сначала на себя, потом на погоду, а затем и на весь мир. Сначала эта война, прокатившаяся по Востоку, разрушавшая всё, что встречалось на пути, теперь три неурожайных года подряд. На посев почти ничего не осталось, а новое купить не за что. И ладно бы только посев, так скоро и скотину придётся забивать.

Кетан побежал в деревню, браня всех и вся. В особенности доставалось отцу нынешнего короля Алгота, изгнавшего предков Барика. Оставь он земли за ними, сейчас налоги были бы не так высоки. Конечно, разум понимал, что во всём виновато не прошлое, а настоящее, но злоба искала выхода.

К площади Кетан добежал запыхавшийся, и остановился в отдалении, оглядывая собравшихся и переводя дыхание. В центре поставили несколько обозов, к ним начали выстраиваться крестьяне, пришедшие отдать долги. Тут же, на небольшом постаменте, поставили небольшой складной столик, за которым восседал старик. В руках он держал список должников, рядом стояла чернильница с пером. Если долг выплачивали, перо проделывало путь из чернильницы к бумаге и вычёркивало имя, а крестьянин отправлял мешки с зерном в обоз.

Кетан увидел Ниалу почти в самом конце очереди. Летицию оставили присматривать за лошадьми, коровой, двумя свиньями и мешком с зерном. Маленькая девочка посещала деревню всего несколько раз, и сейчас с любопытством разглядывала всё вокруг.

Кетан направился к жене. Ниала заметила его, слабо улыбнулась и помахала рукой. Золотистые волосы колыхнулись от слабого дуновения ветерка, сверкая в последних лучах заходящего солнца. Голубые глаза, обычно спокойные, сейчас скрывали лёгкую тревогу. Она даже не успела переодеться, спеша разобраться со всем без него, и стояла в сером домашнем платье, сложив тонкие руки на груди.

— Зачем? — только и спросил Кетан, подойдя к ней. Как бы он не злился на мир, сердиться на неё не получалось. — Мы же договорились, что не станем этого делать.

— А какой у нас выбор? — тихо возразила Ниала. — Раз ты не хочешь уезжать, придётся заплатить. Жаль, не получилось всё уладить до твоего прихода. Свинья сбежала по дороге, пришлось ловить.

Кетан молчал, пытаясь придумать возражение, и не мог. Да, они спорили по этому поводу, и не раз. Да, он отказывался уезжать. Потому что некуда ехать, едва ли после войны найдётся место, где живётся лучше. А в сказки о том, как прекрасно живётся в Визистоке, он никогда не верил.

— Нам будет нечего сеять, — глухо произнёс Кетан.

— Ничего, я могу работать, помогать соседям. Живности теперь поменьше, появится больше свободного времени. А ты можешь отправиться в Вердил, там наверняка найдётся работа для бывшего солдата.

— Там и без меня хватает солдат, — покачал головой Кетан. Вздохнул, но продолжать спор не стал. Что толку? Ниала права, это необходимо сделать. Он сам принудил к этому.

Может, удастся раздобыть зерна. Наведаться в город, поговорить со старыми друзьями, кого получится найти. Не все же бедствуют.

— Кетан и Ниала, — раздался скрипучий голос, заставивший Кетана вздрогнуть. Старик за столом уставился на них. Тощий, как жердь, он щурился, разглядывая стоящую перед ним пару. Потом опустил глаза на список. Большую часть людей оттуда вычеркнули, и он без труда нашёл их. — Да, есть такие. Долг — четыре мешка зерна.

— У нас нет четырёх мешков, — начала Ниала тихим голосом, но её сразу прервали.

— Если нечем выплатить долг, пройдите к остальным, — раздражённо бросил старик, махнув в сторону. Там уже собралась группа человек из двадцати, большую часть Кетан узнал. В кое-как заштопанных одеждах, с исхудалыми лицами, они стояли, опасливо поглядывая на Падальщика. Только сейчас Кетан заметил его.

Вместе со своим отрядом, он стоял поодаль, наблюдая за происходящим. Солдаты расседлали лошадей, знамя свернули, а сам лорд Барик уселся на складном стуле в тени домов, выстроенных по краю площади. Толстый, низенький, с приплюснутой лысиной, в зелёном камзоле и широких штанах, в которых запросто поместилось бы три таких, как Кетан. На мгновение он даже посочувствовал лошади, несущей такую тушу. Солдаты расположились в стороне, следя, чтобы не возникло трудностей со сбором налогов.

Когда очередь иссякла, старик поднялся из-за стола и направился к Барику. Опять не явился кто-то из списка. Падальщик кивнул, и к ним подошли двое солдат. Выслушали указания и отправились к лошадям, навестить должников. Похоже, кого-то ждут проблемы.

Кетан оглядел площадь. Солнце скрылось за горой, медленно сгущались первые сумерки. Не считая группы должников, на площади остались солдаты, сам Падальщик, несколько зевак, в которых любопытство пересилило страх, и родные этих самых должников, вроде Летиции, всё ещё стоящей у привезённых припасов.

Ниала как раз возвращалась от неё, лицо у неё вновь излучало спокойствие, и Кетан вдруг понял, что всё будет хорошо. В конце концов, ему удалось вернуться с войны и получить такой замечательный подарок — дочурку Летицию.

Лорд Барик поднялся и косолапой походкой направился к должникам. Восемь солдат последовало за ним вместе с человеком, несущим список. Окинув презрительным взглядом толпу, Барик произнёс тонким голосом:

— Я слышал, вы отказываетесь платить налоги!

Никто не проронил ни слова, и он продолжил:

— Так вот знайте — я этого не потерплю! Если у вас нет зерна, я найду другой способ заставить вас расплатиться.

— Но это третий неурожайный год, у нас нет… — начал было голос из толпы, но под злобным взглядом Барика умолк.

— Мне это известно, и именно потому никто не останется безнаказанным! Зерно сейчас в цене, думаете припрятать его и продать на стороне?

— Да нечего нам продавать! — выкрикнул другой голос откуда-то сзади. — Одна половина гниёт, а второй едва хватает прокормить семью и засеять заново!

— Это ваши проблемы, — рявкнул Барик, едва не взвизгнув. — Ваша земля, вам и отвечать за неё!

— Мы могли бы заплатить не только зерном, — тихим, спокойным голосом произнесла Ниала.

— А чем же ещё? — Барик прищурился, разглядывая её, и тонкие губы расползлись в мерзкой ухмылке, обнажив кривые зубы. Кетан едва сдержался, чтобы не проредить их число.

— Мы привели свиней и корову, если этого не хватит, есть ещё лошади. — Ниала указала в сторону, где находилась приведённая ей живность. Летиция стояла рядом, уставившись на гору, освещённую красными лучами заходящего солнца.

— Корова, свиньи, — скривился Барик. — Всё это хорошо, но их сейчас и так в достатке. К тому же их надо кормить. А чем кормить, если вы не платите налоги?

— Люди живут впроголодь, нам нечем сейчас заплатить, — прежним умиротворяющим голосом произнесла Ниала. — Но если вы согласитесь принять долг скотиной, мы выплатим в следующем году на полмешка больше.

— В следующем году. — Губы Падальщика вновь недовольно дёрнулись. — А если он окажется таким же неурожайным, то что тогда? Не отвечай, и так знаю. Снова будете просить отсрочку. Нет, хватит с меня. Но я принимаю твоё предложение, женщина. Можешь оставить свою скотину при себе. В качестве уплаты долга возьму её. — Пухлая рука указала на приведённую Ниалой живность.

Кетан поначалу не понял, на что указывают толстые пальцы Падальщика. Если он не хочет принять животных, тогда…

— Да ты спятил, — хриплым от нахлынувшего гнева голос произнёс Кетан. Ниала окаменела, глаза расширились от ужаса.

— Как раз на днях в замке произошёл… несчастный случай, и я лишился одной служанки, и она прекрасно подойдёт на эту роль. Такая юная, есть время воспитать и привить хорошие манеры. — Падальщик рассмеялся тоненьким голоском, словно визжащая свинья.

— Нет, нет, ты не можешь, — шептала Ниала, прижав ладони к губам. Испуганный взгляд метался между Падальщиком и дочкой. Кетан не видел её такой уже давно.

— Ты её не получишь, — яростно произнёс он, шагнул вперёд.

— Правда? — Барик удостоил его мимолётным взглядом. — А ты, значит, папаня? Думаешь остановить меня? Стража!

Двое солдат отправились к Летиции, ещё четверо окружили Кетана. Тот зарычал, попытался пробиться к дочери, но противопоставить мечам ему было нечего.

— Не советую тебе дёргаться, — предостерёг Барик, — ты же не хочешь, чтобы ребёнок лишился отца?

— Папа! Мама! — раздался крик Летиции.

Кетан рванулся вперёд. Один меч оставил отметину на локте, другой задел рёбра. Он повалил стражника, рухнул вместе с ним, попытался подняться, но его приложили плашмя лезвием по голове, и повалили на землю. Двое солдат подхватили под руки, поставили на колени и прижали меч к горлу.

Толпа зароптала, но никто не спешил выступить открыто.

— Знаешь, можешь не платить налоги и следующий год, — сказал Барик, разглядывая добычу. Летиция во всём походила на мать, такая же хрупкая и маленькая. Золотистые волосы растрепались, а голубые глаза, в которых Кетан привык видеть только радость и веселье, переполнял ужас.

— Отпусти её, — прошептала Ниала, — умоляю тебя! Если нужна служанка, возьми меня, но её отпусти!

— Тебя? — Барик окинул её оценивающим взглядом. В Кетане ещё сильнее разгорелась ярость при виде этих свинячьих глазок, алчно пожиравших его Ниалу. — Это, пожалуй, можно. Подойди.

Ниала повиновалась, глядя на Летицию и пытаясь успокоить её взглядом.

— Знаешь, в чём-то ты права, — сказал Падальщик, протягивая к ней пухлую руку и беря за локоть. — Твоя дочь молода, и если ты пойдёшь со мной, она сможет многому научиться… на твоём примере.

— Нет! — взвизгнула Ниала, и попыталась освободиться. Барик неуклюже увернулся от пощёчины и ладонь Ниалы лишь кончиками пальцев задела его, оставив на щеке след от четырёх ногтей.

— Ах ты…

Барик побагровел, но хватку не ослабил, и свободной рукой потянулся к кинжалу на поясе.

— Властитель, не надо, — попытался успокоить его старик, сжимавший в руках список должников.

— Заткнись! — взревел Падальщик. Ему удалось-таки вытащить кинжал, и теперь он пытался достать им извивающуюся Ниалу.

— Мама! — раздался крик Летиции. По щекам девочки бежали слёзы.

Кетан начал было вставать, но острие меча немедленно упёрлось в горло, выступили капли крови.

— Ниала! — Кетан отпрянул назад от остро отточенного лезвия, за что получил рукоятью меча по затылку и рухнул на землю.

— Ты, вонючая крестьянка! — заорал Барик, наконец, зацепив ножом плечо Ниалы. — Да как ты смеешь! — Женщина закричала, повалилась на землю, но это не остановило Падальщика. Он продолжал наносить удары ножом. Крики становились всё тише, пока не утихли окончательно.

— Мама! — Тихий крик разнёсся над площадью. Оцепеневшие стражники оказались застигнуты врасплох и не удержали девочку.

— Прочь, малявка! — зарычал Барик и с размаху залепил ей пощёчину тыльной стороной ладони. Летиция рухнула на землю.

Кетан лежал, не в силах пошевелиться. Мир для него застыл. Он видел, как девочку развернуло в воздухе, и она полетела вниз. Видел, как тело плавно опускается не землю, и смотрел в ничего не видящие голубые глаза. У него сдавило горло. Не в силах ничего произнести, он лежал, и тело содрогалось от рыданий.

В толпе нарастал гомон, несколько человек выступили вперёд, но солдаты быстро оттеснили смельчаков обратно.

Барик поднялся, красный от злости и крови. Четыре царапины на щеке кровоточили, зелёный камзол потемнел. Он оглядел толпу, посмотрел на залитое кровью тело перед собой, и повернулся к Летиции.

— Вставай, чего разлеглась, — злобно процедил он, касаясь концом сапога тела девочки. Увидев, как неестественно у неё вывернута шея, он вздрогнул. Вновь оглядел толпу, себя, перевёл взгляд на Кетана. Тот так и лежал, прижатый стражниками к земле. По щекам катились слёзы, а глаза не отрывались от лица дочери. Его уже никто не держал, солдаты выстроились цепью перед толпой, выставив мечи. Лица людей недвусмысленно выражали жажду крови.

— Мы уходим, — пробормотал Барик, пятясь назад. Бросив напоследок взгляд на Кетана, он добавил: — Ты освобождаешься от налогов… на пять лет.

Стражники последовали примеру своего хозяина, и медленно отступали к лошадям, не сводя глаз с толпы. Люди шли следом, на безопасном расстоянии. Когда начали седлать лошадей, полетел первый камень. Барик спешно подгонял коня, но один всё же угодил ему в плечо и едва не сбил с лошади. Обозами никто не озаботился, все спешили как можно скорее убраться отсюда.

Кетан остался лежать. Взгляд наткнулся на Ниалу. Из груди вырвался слабый стон. Кетан пополз вперёд, в глазах всё плыло от слёз.

Красивые золотистые волосы окрасились алым, вся одежда была изорвана, открывая взгляду десятки ран на теле. Он протянул руку к лицу и повернул к себе. Голубые глаза смотрели перед собой, но уже ничего не видели. Кетан взвыл, словно дикий зверь.

Вокруг начал собираться народ, но он ничего этого не замечал. Как и не слышал тихого перешёптывания, угроз расправиться с Падальщиком.

Слабый цокот копыт прорезался сквозь голоса. Люди развернулись, ожидая увидеть Падальщика. Может, тому показалось мало одной смерти, или набрался наглости вернуться за обозами. Но вместо двух десятков всадников они увидели всего двоих. Высоких, завёрнутых в зелёные плащи, словно не жаркая весна стояла, а середина зимы. Воинственный настрой в толпе если и не угас, то заметно поубавился. Шёпотки стихли, народ расступился в стороны, давая им пройти.

В наступившей тишине Кетан тоже услышал цокот копыт и поднял голову. С безразличным видом уставился на вороных лошадей и зелёные плащи всадников с низко надвинутыми капюшонами. Никакого страха к ним он не испытывал. Самое страшное, что только могло произойти, уже случилось.

— Ты хочешь отомстить? — раздался голос из-по капюшона.