Глава 12. Легенда

Сова проснулся за мгновение до того, как пальцы Гепарда коснулись его плеча. Одна из привычек с прошлой жизни — всегда оставаться настороже.

Какое-то время пришлось потратить на нежелающие подниматься веки. Когда это удалось, он увидел близнеца, занимающегося простенькой зарядкой. Последствия вил не прошли за одну ночь, и во всём теле ощущалась слабость, а конечности отказывались толком повиноваться. Но хотя бы желание выспаться ушло.

— Хватит дрыхнуть, — сказал Гепард. — Рассвело давно.

Сова недовольно поморщился, ощущая, как хрустит каждый сустав, когда тело попыталось принять вертикальное положение. Сон на мягком ковре лучше, чем на земле, но не намного.

— Если уж ты сам проснулся, то да, перебор, — проворчал Сова, медленно поднимаясь и стараясь не делать резких движений. Сдерживаемое недовольство всё-таки вырвалось наружу: — какие же у тебя отвратительные последствия вил.

— Не скажи, — возразил Гепард. — Лично мне десяток кузнецов в голове, вовсю орудующих на наковальне, нравится куда меньше.

Наверху тихо зашуршало, и на втором этаже появился Савек. Увидев разминающихся наёмников, он отвесил дежурный поклон.

— О, вы проснулись. Хорошо, ванна как раз готова. Пойдёмте?

Гепард с удовольствием выгнулся, протягивая руки к потолку. До того оставалось ещё добрых двадцать локтей.

— Веди.

Пока Сова плёлся позади, ему вспомнился поход по замку. Широкие, богато украшенные коридоры. Видно, что на каждую деталь обстановки не поскупились с золотом. Но здесь, в отличие от замка, всё выглядело обжитым. Может, просто потому, что серые стены здесь не выставляли напоказ, завешивая гобеленами или оббивая досками.

В конце пути поджидала комната шагов двадцать в длину и десять в ширину. Одна половина застелена дубом, с парой кресел качалок и низким потрёпанным столиком. Сейчас он пустовал, но судя по царапинам и отбитому уголку, пользовались им частенько. Пять шкафчиков для одежды стояли вдоль стены. Из-за приоткрытых дверок выглядывали халаты и полотенца.

Вторую половину занимала ванна по пояс глубиной, заполненная до краёв. Исходящий от воды пар успел заполнить всю комнату. Небольшая деревянная подставка с мылом и прочими принадлежностями плавала на поверхности. Вниз вели несколько ступенек.

— Это уже не ванна, — растерянно пробормотал Гепард, — целое озеро под крышей сделали.

— Если хотите, можете поесть здесь, — предложил Савек. — Могу кликнуть, чтобы принесли завтрак сюда.

— Нет уж, — решительно замотал головой Гепард, — тут мы есть точно не будем. Лучше напомни повару, чтобы готовил на десятерых.

Сова положил на столик дневник, близнецы сняли плащи и отдали Савеку.

— Если получится, пусть попробуют отстирать и зашить.

Слуга ответил кивком и скрылся за дверью.

Гепард положил рядом с дневником монету, разделся. Последствия вил не прошли, но заметно ослабли. Без боли тело ощущалось просто расслабленным, не самые страшные последствия.

— Ты чего такой молчаливый? — спросил он у близнеца. — Это моя роль — ходить, ворчать и хмуриться по любому поводу.

— Ты и сейчас ворчишь, — заметил Сова.

Он тоже пытался раздеться, но ему последствия казались настоящей пыткой. Скорее всего, ему пришлось обращаться к выносливости куда чаще близнеца, всё-таки тело привыкало к совсем другой душе. Да ещё и каждое прикосновение к пальцам отзывалось болью. В итоге, когда Гепард стащил оставшиеся от одежд лохмотья, Сова успел снять только рубашку. Рядом с дневником и монетой выросла кучка кинжалов.

— Меня беспокоят действия Тромвала, — сказал Сова, борясь с перевязью на штанах. — Он распоряжается всем нашим имуществом и шпионами, и при желании может изрядно подпортить нам жизнь.

— И управляет ими не первый год. Если бы хотел — давно подпортил, у него было полно возможностей. Вспомни, к примеру, когда мы отлёживались в Спящем кабанчике.

Гепард застыл в нерешительности, глядя на повязки на ладонях. Засохшая кровь сделала их второй кожей, и снимать их сейчас означало вновь открыть раны. Вместо этого он спустился в ванную, решив, что когда они намокнут, снять станет проще.

— А если он не упустил возможность, просто мы ещё об этом не знаем?

— И зачем ему это? Уж у кого, но у Тромвала точно нет причин затевать с нами вражду.

— И любить нас тоже не за что. Особенно после того, что мы с ним делали. Ты же знаешь, люди по-разному реагируют на освобождение.

Сова тоже встал перед дилеммой с бинтами, но решил поступить проще. Глубоко вздохнув и сжав зубы, он принялся быстро разматывать повязку.

Гепард недовольно поморщился, вновь открылось кровотечение, и вода вокруг него начала медленно окрашиваться в красный.

Покончив с последним витком, Сова отбросил в сторону бордовую от грязи и крови ткань, и присоединился к близнецу. Несмотря на пульсирующие от боли руки, он выдавил улыбке и ехидно заметил:

— Как это ты покорно согласился на купание.

— Это меньшее зло. Нужно отдохнуть, отмыться от грязи и набраться сил. Три дела за раз. Да и раны быстрее затянутся в воде. А насчёт Тромвала — мы отсутствовали в стране всю весну. Конечно, он решал всё без нас. Раньше тебя это не беспокоило, когда мы по полгода не встречались с ним. С чего вдруг столько подозрений?

— Я не хочу повторения прошлого раза.

— Думаешь, ему хочется? Тромвал не из тех людей, кто совершает одну и ту же ошибку дважды и не станет испытывать наше терпение. Ему лучше других известны наши методы. К тому же он похож на тебя — слишком логичен.

— А ещё ему известно, что мы все решения проверяем монетой. Проверяли, — тут же поправился Сова. Замечание о логике он решил проигнорировать. Да и с правдой не поспоришь.

Но подозрения и хмурое выражение лица быстро уступили место наслаждению и покою. Тёплая вода и мочалка смыли грязь и кровь, а вместе с ними и плохое настроение.

Наскоро обмывшись, близнецы замотались в халаты и перебрались в кресла, ожидая, пока спустится грязная вода и наберётся чистая.

— Вот теперь другое дело, — с довольным видом произнёс Сова. Даже слабость и вялость перестали так сильно беспокоить. Только пальцы при каждом движении отзывались болью, но кровоточить перестали.

— Может, теперь ты перестанешь жаловаться на последствия моего вил?

— И не надейся. У моих вил последствия неприятны, не спорю, но терпимы. Зато с гудящей головой можно драться, а что делать на поле боя, если тело перестанет слушаться? Не всегда под рукой есть поместье, где можно отдохнуть и набраться сил.

— Если не удалось победить, не стоило и начинать бой, — хмыкнул Гепард и добавил: — к тому же скорость можно использовать и для бегства.

— Да неужели? — Сова смерил близнеца взглядом, полным сомнений. — И часто ты сбегал с поля боя?

Впрочем, он догадывался, каким будет ответ. И не ошибся.

— Ни разу. Но лишь потому, что не мог контролировать себя в бою. А ещё мне не нравится жить в этом теле, и смерть скорее радовала, чем пугала. Зато в теле гепарда частенько приходилось сбегать.

Вернулся Савек с чистой одеждой. Сложив её на стол, он неприязненно покосился на монету. Этот чёрный кругляш не мог забыть никто, если хотя бы раз сталкивался с ним. Знать, что твоя жизнь зависит от прихоти случая, и никакие доводы не могут повлиять на решение — не самое приятное ощущение. А уповать на удачу не больно-то хочется, она известна своей переменчивостью.

— Завтрак почти готов, — произнёс Савек и удалился.

— Почти — это хорошо, — одобрительно произнёс Сова. Он повесил халат на спинку кресла и вернулся в ванну, заполнившуюся наполовину.

Гепард проводил близнеца хмурым взглядом. Теперь, когда тело вновь чистое, от усталости осталась лишь слабость, мысли о воде не вызывали ничего, кроме брезгливости.

— Присоединяйся, чего застыл?

Сова растянулся на ступеньках, подложив сцепленные руки под голову, и наблюдал за Гепардом.

— Мне и тут хорошо.

— Неужели? Сначала лезешь в воду быстрее меня, а теперь и подойти к ней отказываешься?

— Я тебе не рыба, целый день в воде сидеть, — пробормотал Гепард, беря в руки дневник.

— Только не говори, что ты будешь читать!

— Нет, всего лишь картинку разглядывать.

И Гепард действительно какое-то время изучал раскидистое дерево с множеством животных, устроившихся на его ветках, но потом открыл книжку, которая без использования вил зрения представляла собой обычный сборник мифов и легенд.

Несколько мгновений он вглядывался в первую страницу, и Сова понимал, чего он пытается добиться. Контролировать зрение напрямую, не прибегая к своим вил. Он услышал, как сердце в груди близнеца застучало быстрее, но сразу вернулось в норму.

Гепард покачал головой и начал неспешно листать дневник, задерживаясь на страницах ровно настолько, чтобы прочитать название легенд. Он добрался почти до самого конца, когда лицо его окаменело, а рука застыла, почти перевернув страницу.

— Легенда о Диве Тол? — спросил Сова, увидев реакцию близнеца. Тот медленно кивнул.

— Ты не говорил, что она здесь есть.

— Зачем? Ты и сам прекрасно знаешь, как всё было. Ты ведь это сделал. Зачем лишний раз тревожить воспоминания.

Гепард молчал, разглядывая выведенные аккуратной рукой строки. Одно дело воспоминания, а другое — узнать, как его запомнили люди. Он не раз слышал упоминания этой истории в тавернах, но никогда не расспрашивал о ней специально. И раз заняться всё равно больше нечем, почему бы и не почитать.

«Легенда о Диве Тол.

В самом сердце пустыни раскинулся город. Величественный, древний, как сам мир, и такой же нерушимый. Все путешественники в один голос твердили, что нет города красивее на всём материке. Тысячелетиями возвышался он среди песков, давал приют усталым путникам и наполнял сердца людей гордостью и радостью. Ни время, ни войны, не смогли сломить его. Стены поднимались до самых небес, и не было силы, способной сокрушить их. Бесстрашные воины оберегали покой сотен тысяч жителей, храня от всех бед и напастей. И правила ими династия Алдренов. Правила мудро и справедливо, неся тяжкое бремя власти.

Но не могло такое счастье длиться вечно. Множество врагов нажил за своё долгое правление славный род. И собрались вместе все эти змеи, поняли, что не по силам им победить в честном бою, и наслали на город невиданную напасть.

Пока Диве Тол спал, под покровом ночи проникло в город порождение тьмы, не ведавшее жалости. Не остановили его ни стены высокие, ни стражи доблестные. Надёжно укрывал мрак своё дитя. Только личная гвардия короля обнаружили его, но слишком поздно. Коварному созданию удалось пробраться в королевские покои и оборвать великий род Алдренов.

Злоба существа оказалась столь велика, что не остановилось оно на убийстве королевской семьи. Стало нападать на всех подряд, убивая без разбора, а покончив с людьми в замке, отправилось собирать урожай на улицы Диве Тола. Но не поддались жители страху, встали все как один на защиту родного города, и вместе удалось им покончить с порождением тьмы. Отправились люди во дворец и ужаснулись. Их взорам открыть белоснежные стены, залитые кровью. И нашли они мёртвого короля и наследников, убитых в собственных покоях. Прокляв тот день, люди оставили Диве Тол, и больше никогда не возвращались».

Последние строки Гепард читал чуть ли не шёпотом, с плохо сдерживаемой яростью. Захлопнув дневник, он швырнул его на стол.

— Как же, змеи меня отправили, — прошипел он. — Убили они порождение ночи, видите ли. Я стоял на песчаной дюне в нескольких милях от города и любовался пожаром на фоне ночного неба.

— Два с половиной века, — протянул Сова, глядя в потолок. — Ты смог принять истинный облик. Поэтому в легендах говорится о порождение ночи, а не человеке?

Гепард ничего не ответил, не отрывая от дневника горящих зелёных глаз. Миг — и вместо них появилось два чёрных провала. Сова слышал ритм сердцебиения, едва ли быстрее обычного.

— Ну вот, — криво усмехнулся Гепард и поднял голову.

Лицо Совы изменилось под взглядом чёрных глаз. Чёрные волосы, успевшие отрасти за время путешествия, окрасились в помесь рыжего с белым, на лице проступило оперение, глаза стали больше, нос заострился, а уши, напротив, приплюснулись.

— Нет лучшего стимула, чем ярость.

— Не ярость, — задумчиво возразил Сова, — дело не только в ней. Тебя взбесила ложь. Даже не так. Тебя задело, в каком всё представлено свете. Что короли такие мудрые и справедливые, а ты зло во плоти.

— Всё случилось по вине этих самых мудрых и справедливых королей, — прошипел Гепард. — Не призови они меня, до сих пор могли бы править.

Он закрыл глаза и медленно втянул воздух, успокаиваясь. Когда веки поднялись, на Сову вновь смотрели привычные светло-зелёные глаза.

— Давай выползай. Пора попробовать, что там нам наготовили.

Обнаружив под простой, пусть и из дорогой ткани, рубашкой синие, почти чёрные штаны, расшитые по бокам золотой виноградной лозой, Гепард печально вздохнул. Следовало держать в поместье запасной комплект нормальной одежды.

Подходящего кармана для книжки на новой одежде, конечно же, не нашлось. Оставив лежать кинжалы на столе, близнецы захватили мечи с дневником и направились в гостиную.

Длинный стол, покрытый белоснежной скатертью, уже дожидался их. За ним легко могло уместиться два десятка человек, но сейчас его накрывали на троих. Сновали слуги, приносили и расставляли блюда.

Их уже насчитывалось больше десятка, но Гепард по-прежнему сомневался, что этого хватит. Организм сильно вымотался после спуска с горы, куда сильнее, чем во время битвы в Визистоке. Тогда последствия от скорости наступили быстрее, и организм попросту отключился. А в этот раз они нагружали его постепенно, давая время на отдых.

Заняв места, летары ожидали, пока занесут остальное. Гепард время от времени таскал то с одной тарелки, то с другой, маленькие порции разного вкусного под неодобрительным взглядом более сдержанного Совы. Впрочем, если бы не ночной перекус, он бы не отстал от близнеца.

Повар действительно постарался, блюда заполнили больше половины стола, когда к ним заглянул Савек.

— А, вы уже здесь. Хорошо, я тогда приведу Бейза, он как раз проснулся.

На его слова не обратили внимания. Теперь и Сова присоединился к Гепарду. Ароматы дразнили пустой желудок, а повар, знающий о предпочтениях хозяев, приготовил почти все блюда из мяса.

Дверь в гостиную распахнулась, и вошёл Бейз. Гепард бросил на него мимолётный взгляд, и собрался было переключить внимание обратно на телячью отбивную, вызывавшую куда больше интереса, но лицо нового управляющего чем-то зацепило его.

Роскошные просторные одеяния не могли скрыть впечатляющих мускулов. Да и этот не раз сломанный носом, вместе с маленькими глазками и прижатыми ушами выглядели знакомо. Память, не забывавшая ничего, услужливо напомнила переулок, где они встретились. Да, всё верно. Только вот пяти горизонтальных полос на лбу в прошлый раз не было.

И, Бейз, похоже, тоже его узнал. Издав горловой рык, он схватил со стола нож и бросился на Гепарда.