78

От долгого записывания у неё болели обе руки, а пальцы то и дело сбивались и норовили начертить не ту букву. Софи уже несколько раз перекладывала уголь из правой в левую и обратно, но всё равно выбивалась из сил, а список не кончался и не кончался. Едва ей казалось, что вот теперь-то уж точно всё, вспоминался вдруг ещё кто-нибудь, и Софи снова склонялась над бумагой.

Ну, кажется, все здесь? Она бегло пересмотрела список от начала до конца, хотя уже мало что разбирала в написанном: буквы в строчках скакали и не складывались в целое. Но вроде бы на этот раз…

— Вот чёрт! — вспомнила Софи. — Ещё же эти…

Она забыла про целую ватагу журналюг Видерицкого — из тех, что не появлялись ни на каких сходках, а просто что-то там строчили тихой сапой в его мерзенькое издание. Они как-то всегда вспоминались отдельно, без всякой связи с основными делами, но, безусловно, это были враги, и их следовало включить сюда всех до единого.

И ещё та фирма, которая несколько лет назад устроила уличное празднество в День Великого Стояния.

И ещё подпольные продавцы шампанского. И апельсинового сока.

И, конечно…

Позади неё громко пробили часы.

Софи вздрогнула и поднялась со стула. Она слишком хорошо знала этот звук.

Уголь выскользнул из пальцев, упал на желтоватый свиток, исписанный именами.

— Не меня, — пробормотала она. — Не меня сегодня.

Этот заговор был довольно наивен, он, конечно, не мог сработать.

Плащик из шкурок вдруг зашевелился, и ожившие крысы расползлись по плечам и рукам Софи, живым покровом разбежались по её платью. Она завизжала, стряхнула зверей и кинулась к двери. Там только Софи решилась остановиться и посмотреть назад.

Они ползали у её стола большим буроватым ковром. Некоторые поднимали мордочки, нюхали воздух и смотрели вопросительно.

— Что смотрите? Жрать хотите? — она отступила за порог и захлопнула тяжёлую дверь кабинета. — Жрите друг друга, твари!

Привалившись снаружи к двери и тяжело дыша от пережитого испуга, Софи зорко оглядывала расстилавшиеся теперь перед ней коридоры. Первая опасность миновала, но ведь часы били, а значит…

— Я так просто не дамся, — прошептала она. — Это мои коридоры, я лучше знаю, куда тут идти… Я убегу и спрячусь, и вы меня никогда не найдёте. Никто не найдёт!

За стенами шуршало. Сложно сказать, кто это был: её навязчивые призрачные спутники — тени живших здесь когда-то — или кто-то другой, более реальный и осязаемый. Если прислушаться чутко-чутко, можно было разобрать (или это показалось бы только) чьи-то тяжёлые шаги и смутный лязг оружия.

Софи не стала дожидаться их и устремилась в глубину коридоров.

Коридоров в резиденции было много, и только часть их пролегала на поверхности. Большинство же уходило под землю и сплеталось там в запутанный клубок, огромную, раскинувшуюся далеко вокруг сеть паутины. Софи казалось, что она знает, по какому принципу расположены нити и куда надо двигаться… Раньше казалось, по крайней мере.

Здесь, в подземельях, было прохладно и от стен веяло сыростью. Софи поёжилась. Сейчас бы плащ очень пригодился. Но чего нет, того нет, — она попыталась выкинуть это из головы и уверенно идти дальше.

Коридоры теперь пошли незнакомые и очень старые — гораздо старше Софи. Кто и когда прорыл их, кому потребовался гигантский подземный лабиринт без конца и начала и для чего… Пожалуй, здесь можно было бродить бесконечно, прячась от всего мира, постепенно превращаясь в земляного червя, что никогда по своей воле не выбирается наверх. Да бесконечность, наверно, и так уже была с ней: здесь не существовало времени. Прошлое, настоящее, будущее… Их не стало, они слились в неделимое и тягучее.

Поворот вдруг привёл в тупик. Там, в углу, кто-то стоял лицом к стене. Софи остановилась в нерешительности и тревоге.

— Эй! — позвала она. — Кто ты?

Девочка повернулась. Ей было лет пятнадцать или около того, одета она была довольно богато, хоть и сдержанно, а взгляд казался несколько надменным и чересчур взрослым — взгляд человека, привыкшего к постоянной незнакомой публике вокруг. Светлые волосы, не достающие до плеч, светло-голубые глаза… Кого-то она напоминала Софи — кого-то, виденного совсем недавно, сейчас уже не вспомнить. Но её саму, эту девочку, Софи, разумеется, узнала.

— Здравствуй, Персик, — сказала она.

— Здравствуй, — ответила та.

— А что ты здесь делаешь?

— Жду тебя.

— Меня? — удивилась Софи. — Зачем?

— Наверно… потому что жертвы часто приходят посмотреть, как заканчивают их убийцы.

Холодок прошёл по спине, но Софи не показала этого.

— Но ведь не я тебя убивала, Персик, — сказала она вместо того. — Там была толпа, была революция… Наверно, ты прошла у них по той же категории, что твой отец. Но при чём здесь я?

— Ты могла остановить их, — заметила её собеседница.

— Они бы меня не послушали. Моё влияние на тот момент было не так велико, как ты думаешь.

Девочка скептически посматривала на Софи.

— Послушай… — заговорила та в странном порыве объясниться и быть понятой. — Это, конечно, вышло несправедливо, но люди вообще несправедливы… Знаешь, мой прадед в «чёрное время» был, как это тогда называлось, «оттуда» и служил режиму. Но не из правительственных кругов, просто мелкий исполнитель. Ну и, конечно, после ему зачли по полной, потому что в отличие от всех этих тварей у него не было возможности свалить за границу или отмазаться через какие-то связи. А его семья… — Софи прервалась, удивившись вдруг, зачем она рассказывает всё это практически незнакомой и вообще-то уже не особо живой собеседнице — дочери Эдуарда Чексина. Конечно, это было совершенно излишним. Софи зажмурилась и потёрла лоб между бровями.

— Неважно, — оборвала она. — Послушай, Персик, я тогда, наверно, даже хотела бы спасти тебя, но у меня бы всё равно ничего не получилось. Понимаешь?

— Лжёшь, — холодно констатировала девочка. Она отошла от своей стены, обогнула Софи и остановилась у неё за спиной. — Впрочем, ты уже всё время лжёшь.

Вдалеке, из глуби коридоров донёсся вдруг громкий и чёткий топот, будто много ног шагали в одном ритме.

Софи вздрогнула и, вслушиваясь, вскинула голову.

— Кто это?

— Они пришли, — слегка насмешливо отозвалась девочка и оглянулась на неё. — На этот раз за тобой.

— За мной нельзя прийти! — яростно вскрикнула Софи. Она подорвалась с места и вновь помчалась по пустым заброшенным коридорам.

Несколько минут беспорядочных метаний вывели её к подземной речке. Мелкие бурливые волны текли по широкому коридору, а потолок — непривычно далёкий — терялся где-то наверху. Стены здесь были прочны и, наверно, специально покрыты металлом.

Софи спустилась к воде. Волны смоют её следы и собьют с толку погоню. Речка оказалась неглубокой и не доставала даже до колен. Только дно её было неровно и скрывалось под слоем взбаламученного ила. Осторожно переступая с плиты на плиту, Софи пересекла реку примерно наполовину, когда неожиданно сильная волна прошла по всему потоку и сбила с ног. Софи попыталась подняться, но тут же пришла вторая волна, протащила её по дну и стукнула о железную лестницу у противоположной стены. Несмотря ни на что, Софи успела вцепиться в перекладину.

Медленно, с передышками, но крепко держась, она вскарабкалась выше, так, что вода плескалась внизу и не доставала до неё больше. Ничего, сколько раз уже она умирала — столько не рождаются люди — и всегда возвращалась вновь. Вернётся и на этот раз.

Наверху лестница упиралась в узкую железную площадку. Добравшись до неё, Софи обнаружила прочную с виду металлическую дверь. Полустёртые цифры на ней всё же было легко разобрать — «101».

Под сто первым номером, — вспомнила Софи, — проходили служебные двери из подземных водных систем в стратегически важные точки — в том числе транспортные узлы. А значит, есть шанс…

Она налегла на дверь и решительно толкнула её вперёд.

Здесь было темно. Слабый свет проливался откуда-то сверху и со стороны: там виднелся кусочек ночного неба. Постепенно глаза привыкли к скудному освещению, и Софи поняла, где она.

Это был старый вертолётный ангар на западной окраине Ринордийска. Ангар давно не использовался и пустовал. Многие элементы конструкции успели снять и перевезти на более нужное место или просто растащить, поэтому сейчас это была длинная, продуваемая насквозь ветром металлическая арка на самом краю тянущегося в небо скального утёса. Только рассохшиеся ящики да бочки с горючим стояли кое-где у стенок.

Отлично. Здесь никто и никогда не станет искать её. Просто не придёт в голову.

Переждать тут ближайшие часы, да хоть целую ночь — сколько понадобится, — а потом рвануть куда-нибудь, прочь из города, в глубинку, по сверкающей ленте ГГД! (Не зря же Софи так долго её строила).

Теперь же можно было пока просто отдохнуть здесь, никуда больше не бежать, точно зная, что сюда никто не придёт.

Зажёгся свет. Софи резко обернулась: перед ней стоял вооружённый отряд.

— Сдавайтесь, Ваше Величество, — произнёс тот, что был впереди всех, по-видимому, командир.

Она отступила назад:

— Не подходите!

— Вам всё равно некуда бежать. Так что пройдёмте с нами.

Бежать было действительно некуда: за спиной скала уходила наверх и там, сразу, как кончалась арка, обрывалась пропастью.

Софи быстро прикинула все варианты. Оставались, видимо, только слова.

— И против кого вы сейчас идёте? — заговорила она с отрядом, чуть с иронией, чуть с укоризной. — Против меня — вашего законного правителя? Которого вы сами и выбрали себе когда-то?

— Мы не выбирали себе королеву! — крикнул один из них, судя по всему, вообще штатский (он стоял несколько отдельно, и у него, похоже, не было оружия). — Нам нужен правитель, который будет с нами, а не над нами.

— Игра слов, — пренебрежительно бросила Софи. — Громкие и ничего не значащие фразы.

— Они значат, что вы должны покинуть своё место. Эта страна не может принадлежать вам, когда она принадлежит людям.

— Людям? — усмехнулась Софи. — Может, кто-нибудь из этих людей сделал хоть что-то полезное? Я спасла эту страну, когда она погибала.

— Чтобы вновь погубить. Чтобы всё довести до катастрофы, а граждан — до состояния рабов.

— Что ж, — она кивнула и быстро, жёстко заговорила, иногда только шумно втягивая воздух, которого так не хватало. — Может, и рабов. Только это не я сделала. Вы сами по себе такие. Да, вы всегда были и всегда останетесь рабами — потому что это удобно. Можно ничего не уметь, ни из чего не выбирать, быть никчёмным балластом, а кто-то другой уж позаботится, куда вас приспособить. Да, будет плохо и больно — зато просто. Ничего не решать и ни за что не нести ответственности — ведь для этого есть кто-то другой: тот, что на самом верху. И если вдруг всё не так, как хочется, всегда можно обвинить его. Это он во всём виноват, это он плохой, а мы — что вы, мы ведь жертвы, это нас притесняют, а мы тут вроде как и не при чём. Поэтому того, кто наверху, вы не прогоните никогда: иначе вы просто не умеете. Нет, — она подняла руку, как бы предвидя возражения, — вы, конечно, можете убрать меня лично — меня, Софи Нонине. Только лучше вам от этого не станет. Мне на смену придёт кто-нибудь другой, и всё повторится и будет повторяться бесконечно. Вы никогда не выберете себе никого нормального, потому что сами ничего из себя не представляете.

— Молчать, Нонине! — не выдержал штатский. — Мы сами решим, что мы можем, а что нет.

— Ну что ж, — она возвела руки совсем как её любимый памятник. — Тогда стреляйте. Что вы ружья-то опустили? Стреляйте, я никуда не убегаю.

Они стояли, не двигаясь, будто в ступоре.

— Что такое? — насмешливо протянула Софи. — Руки не поднимаются?

— Прекратите этот спектакль, Ваше Величество, — оборвал её командир. — Мы конвоируем вас в город. Судить вас будет народ.

— Ах, народ… — пробормотала она. — Ну, народ, наверно, имеет право. Они же позвали меня когда-то. Если так, то это, пожалуй, даже справедливо. Сейчас, одну секунду, — Софи чуть замешкалась, отвернулась от них, как бы ища что-то.

В следующий миг она выхватила револьвер и наставила его на ближайшую бочку с горючим.

— Назад, или я стреляю!

Они вздрогнули, вскинули было ружья, но тут же опустили, испуганно глядя на неё.

— Но… Ваше Величество, если будет взрыв, вы тоже погибнете…

— А мне по любому туда, — Софи быстро окидывала их взглядом. — Так что по большей части уже всё равно. А вот вас завалит, определённо.

— Эй! — штатский неуверенно оглядел ряды отряда. — Ну вы чего, у неё всего лишь револьвер. Если быстро и всем сразу…

— Я успею спустить курок, — Софи судорожно кивнула, не отводя руки от бочки. — Вы не думайте, я хорошо стреляю.

Они смотрели теперь в страхе и растерянности. Только тяжёлое дыхание Софи разбивало тишину, да ещё ветер, гремящий металлом.

— Ну что? Всё ещё вы здесь власть? — проговорила она, невольно пародируя старый оппозиционный лозунг, ещё времён эпохи Чексина. — Одно движение — и вы сдохнете.

— Ваше Величество, — произнёс командир. — Не делайте глупостей.

— Тогда положили ружья, — они недоумённо переглянулись друг с другом. — Положили, положили. Вы, гражданин, — кивнула она штатскому. — Вы тоже положите пистолет, — тот попытался было протестовать, но Софи оборвала. — Кладите, кладите, я прекрасно вижу, что он у вас есть.

Небольшая заминка — и всё оружие кучкой лежало у ног отряда.

— А теперь назад, — скомандовала Софи.

Они отступили на шаг.

— Дальше. Дальше… Ещё дальше! — вскрикнула она, потеряв терпение. Они поспешно отходили вниз по скале, к выходу из-под металлической арки. Теперь, даже если кто-то из них попробует рвануть за оружием, то просто не успеет.

Софи ещё раз с насмешкой окинула весь отряд взглядом. Губы её презрительно улыбнулись. В воцарившейся тишине она бросила:

— Какие же вы всё-таки трусы!

А потом развернулась и устремилась вверх по скале. У неё в запасе оставалось всего несколько секунд, но их было достаточно. Добежав до края скалы, Софи раскинула руки, как крылья, и полетела вниз — никем не пойманная, не побеждённая и так и не понятая.

Несколько секунд прошло, прежде чем они вышли из ступора и бросились за ней, к обрыву.

— Ваше Величество!

Пропасть молчала в ответ.

— Ваше Величество!

Они столпились на самом краю и смотрели вниз, хотя с такой высоты было ничего не разобрать.

Один из них присел на корточки, заглянул в бездну. Тихо произнёс:

— Она… всё?

— Похоже на то, — растерянно пробормотал другой, стоявший рядом.

— А если нет? — все переглянулись. — Помните, как тогда…

И зябко поёжились, будто от холода.

Тот, кто был за командира, подошёл к обрыву, долго что-то оглядывал внизу и, наконец, покачал головой:

— На этот раз, кажется, действительно всё.

Но они не расходились, а продолжали стоять и смотреть вниз. Никто так и не смог поверить до конца.