36

Софи с непроницаемым выражением лица методично просматривала стопку бумаг, которые десять минут назад принесла ей Китти. Это была вся последняя пресса — и официальная, и та, которой вроде как не было. Здесь также нашлось место разнообразным объявлениям, афишам и вообще всему, что содержало напечатанное имя Нонине. Кедров сидел рядом. Слова ему пока не давали, и он молчал.

Молчание длилось уже довольно долго: Софи всегда всё просматривала очень тщательно. Если же какая-то статья заинтересовывала её особо, Софи прочитывала её от корки до корки, не пропуская ни буквы. Кедров давно подметил, что чаще это были те, что из запрещённых, дифирамбы госизданий, как правило, её не интересовали. Трудно сказать, почему: Софи редко комментировала написанное, иногда только бросала что-то вроде «какой бред» и брезгливо откладывала в сторону.

Теперь она, впрочем, не сказала и этого. Только отодвинула от себя стопку и холодно скомандовала:

— Китти. Теперь интернет.

Китти была уже здесь с новой пачкой бумаг. Аккуратно положив их перед Софи, она скользнула обратно в свой угол.

Похоже, это был не строгий текстовый отчёт, как обычно, а распечатки напрямую из сети. Софи перебрала несколько самых верхних листов, мельком взглянула на них, что-то подсмотрела в конце стопки.

— Нет, это… — с раздражением пробормотала она, затем сердито бросила бумаги о стол. — Я нихрена не понимаю, где тут что.

Китти тут же снова появилась рядом с ней.

— Здесь всё разложено по категориям, Ваше Величество. Смотрите: вот тут все статьи о вас, что есть в интернете, эти дублируются в печатных изданиях, а эти существуют только в электронном виде. Здесь распечатки с форума вашего личного фан-клуба: да, теперь у вас есть собственный клуб фанатов, он появился на днях. А здесь сообщения из Ленты…

Места за столом было не так много, всего только один угол комнаты, и Китти, показывая Софи распечатки, волей-неволей находилась у Кедрова за спиной. Он встал и переместился к окну — якобы чтоб посмотреть, что там, снаружи. Что там — впрочем, было отлично известно и так: частокол палок, когда-то бывший осинами Правительственного палисадника. Похоже, изначально чахлые деревца всё-таки не сумели пережить зиму. Ничего стоящего внимания Кедров в палисаднике не отметил, но продолжал стоять, опершись на подоконник. Софи и так попадала в поле зрения вместе со своей секретаршей.

— Что-то не так, Ваше Величество? Здесь Лента представлена в таком же виде, как она выглядит на мониторе, — как раз как вы хотели.

Софи с сомнением рассматривала листы с распечаткой бесконечного, казалось, разговора. На лице её отображалось презрение и непонимание.

— Это какая-то белиберда. Трёп без конца и начала.

Китти, склонившись к ней, тонкой изящной кистью указывала что-то на листах:

— Видите, здесь нужно читать снизу вверх: новые сообщения появляются в начале страницы и каждый раз сдвигают вниз предыдущие.

Софи нахмурилась:

— Что за бред? Какой нормальный человек будет читать текст с конца страницы, а не наоборот?

— Если вам будет так удобнее, я могу перенести сообщения в обратном порядке, но для этого придётся вмешиваться в изображение и менять его. Конечно, никто бы не допустил вмешательства в сам текст, но, чтобы у Вашего Величества не возникало лишних сомнений, я не стала вносить никаких изменений в первоначальный вид.

— Аа… — протянула Нонине, вглядываясь в бумаги.

— Прикажете переставить всё наоборот?

— Нет, не надо, — отмахнулась Софи. — Ты права, никакого вмешательства допускать нельзя. Иди, я сама разберусь.

Когда Китти заняла своё привычное место и превратилась в безмолвную тень, Кедров развернулся лицом к Софи и мог теперь видеть распечатку, которую она так же методично и так же бесстрастно читала.

Примерно в середине она остановилась и положила пачку на стол.

— Нет, ну… такие странные люди, — Софи с удивлённой улыбкой развела руками. — Живут в стране, которую практически я воссоздала, пользуются всеми благами, а потом я же у них кровавый тиран, я же у них крысиная королева. Да где бы они сейчас были, если бы не я?

— Я думаю, они не помнят, что было до тебя.

— Разумеется, не помнят, — снисходительно проговорила Софи. Она выудила из пачки сигарету и медленно, с видимым удовольствием её раскурила. — У людей вообще на удивление короткая и ненадёжная память. Поэтому они никогда ничему и не учатся. Даже повторение не помогает, — Софи задумчиво выпустила клуб дыма, мимолётным движением смахнула пустую пачку в корзину. — Китти, сигареты кончились.

Вернувшись к бумагам, Софи бегло просмотрела несколько листов, задержалась на одном из них и вдруг рассмеялась.

— А здесь, — она помахала листком, — они говорят, что наступил второй «демократический тоталитаризм», и сравнивают меня с его основателем. Нормально вот так, да?

Она снова рассмеялась.

— Прям даже не знаю, откуда такое сравнение. Может, я тут кого-нибудь репрессировала? Может, у нас массовые расстрелы и ссылки на каторгу? Может, мне тоже память отказывает и что-то такое реально было? А?

— Нет, Софи, — она обладала странной манерой задавать вопросы с единственно верным и очевидным вариантом ответа и ждать этого ответа. Кедров никогда не понимал, зачем она это делает. Похоже, ей просто нравилось.

— Надо же, ввела законы и потребовала их соблюдать, — Софи возмущённо всплеснула руками. — Действительно, какая страшная тирания. На это-то как правитель страны я имею право… Или не имею? — последний вопрос был обращён к Китти, как раз положившей перед Софи новую пачку сигарет.

— Имеете, Ваше Величество.

Китти умела как-то так произносить подобные фразы, что они звучали без всякого подобострастия, как констатация объективных фактов.

Похоже, это благотворно подействовало на настроение Софи. Уже спокойнее она вытянула из первой стопки один из подпольных журналов и, пролистав, остановилась на одной из статей.

— Вот что им не так, я не понимаю? Вот этот хотя бы, Шержень, чего он бесится? Между прочим, — она оглянулась и посмотрела на Кедрова, — за всё, что он успел накропать на меня за эти десять лет, я бы вполне могла засадить его и по демократическим меркам. Но, заметь, я ему ничего не сделала.

— Может, потому и бесится, что не сделала?

— Может, — Софи пожала плечами.

— У меня давно такое чувство, что этот человек нарывается на более жёсткие меры, — Кедров с убеждением заглядывал ей в глаза.

— Мм, — лениво кивнула Софи. — Ну, пусть нарывается дальше.

— И ты ничего не предпримешь по этому поводу?

— Зачем? — она изящным жестом стряхнула пепел. — Мне он не мешает. Если вдруг что, устранить его — минутное дело. Но он, я думаю, прекрасно устранится и без моей помощи — как минимум политически.

Кедров не решился с ней спорить, но, видимо, вопрос в глазах она и так заметила и со смехом сунула ему раскрытый журнал.

— Вот, полюбуйся.

Он подошёл к столу Софи и взял журнал. Несколько раз пробежал взглядом статью, пытаясь уловить, на что же именно ему следовало полюбоваться.

Софи выжидательно смотрела на него, потом всё же решила подсказать:

— Помнишь, как он писал раньше? Остроумно, хлёстко, всегда в самую точку… А это вот что? — она пренебрежительно махнула в сторону статьи. — Срывается уже в базарную ругань. Скоро станет писать, как все эти горлопаны, над которыми давно ржут свои же. Нервишки сдают у мальчика.

В её глазах пробежали такие чертенята при этих словах, что Кедров невольно усмехнулся:

— Не знал бы точно, подумал бы, что это что-то личное.

Софи спокойно покачала головой:

— Чисто спортивный интерес. Любопытно посмотреть, на сколько его ещё хватит. Он там, в частности, писал, что они в любом случае дождутся и переживут меня… Как бы не так, — глядя сквозь пространство и время, Софи улыбнулась. — Это я их переживу. Я вас всех переживу, — с саркастическим прищуром бросила взгляд на Китти. — Даже заграница не поможет.

Она затянулась уже новой сигаретой и закашлялась. Кедров никак не мог сообразить, кто сейчас рядом с ним: старый друг, которого следует похлопать по спине, или Верховный Правитель, которого нельзя касаться руками. Но, пока он думал, та уже откашлялась сама. Кедров всё же заметил:

— Ты слишком много куришь, Софи.

Она только отмахнулась:

— Кто бы говорил.