57

От убежища оказалось ещё ближе до конспиративной квартиры, чем если бы они двигались от своего дома. Около сорока минут по окраинам Ринордийска — и Феликс с Лавандой были на месте.

У дверей их встретил тот же светловолосый парень — Леон Пурпоров, — а дальше Феликса подхватил вихрь гостей, и он тут же унёсся с ними. Лаванда растерялась было и не знала, что дальше, но тут появился Гречаев, ненавязчиво взял её под локоток и отвёл в сторону. Он очень мило поинтересовался, как у неё дела, сказал, что она прекрасно выглядит, и, заговорщически подмигнув, спросил, взяла ли она мел с собой. Когда Лаванда подтвердила, что да, взяла (и даже ещё раз нащупала его в кармане для надёжности), Гречаев всепонимающе улыбнулся и кивнул. Лаванде он был чем-то симпатичен, этот человек: мало того, что он говорил именно то, что хотелось услышать, он ещё и казался надёжным, как устойчивая опора. Складывалось впечатление, что кто-кто, а Гречаев уж точно всегда помнит, что и для чего нужно делать — в отличие, скажем, от Феликса — и даже поделится с вами, если вы его спросите. Он начал было что-то говорить ей, но тут, будто порождённый мысленным упоминанием, рядом возник Феликс в сопровождении Виталия Рамишева.

— О чём болтаете? — сходу вклинился Феликс.

— Да так, о своём, о девичьем, — отшутился Гречаев. — Да, тебе вроде бы было что сказать? — он воззрился на Феликса, уже не с таким милым видом, но очень внимательно и по-приятельски иронично.

— Да, — тот охотно кивнул. — Мне есть сказать, что нас всех скоро накроют.

— Откуда известно? — невозмутимо осведомился Гречаев.

— Нонине на днях составляла списки неугодных. Многие наши там есть.

Гречаев покивал:

— Это, конечно, несколько ухудшает дело… Информация от инсайдера, правильно я понимаю?

— Да.

— Значит, всё же встретились… — со странным удовлетворением пробормотал он. — Что ещё слышно?

— Нонине в курсе про убежище и знает, что мы там. Но об этом я и сам догадывался.

— Да, этого следовало ожидать… даже очень следовало. Если нет прослушки, то всё пока в рамках. Что ещё?

— Прослушки нет, — Феликс ненадолго задумался, припоминая, что же ещё. — Да, собственно, ничего нового. Нонине в очередной раз ищет внутренних врагов, только теперь масштабнее. В списках, кроме нас, ещё очень много кого. Похоже, она активизировалась после Ули.

Он неопределённо кивнул в сторону, будто бы тот, о ком они говорили, присутствовал где-то там.

Гречаев нахмурился:

— Уля нам, конечно, сильно всё подпортил. Был бы он чуть поосторожнее… А то так… не к месту и не ко времени. Ну вот что он — не знал, что Нонине не будет сидеть сложа ручки, что ли? Не стоит уж так её недооценивать.

— Его, кстати, пытались предупредить, — как будто нехотя вспомнил Феликс. — В обход меня, потому что в последний момент. Но то ли не получилось, то ли он не понял.

— Вполне возможно, вполне возможно… — покивал Гречаев. — Но это нам теперь не замахнуться на что-то даже минимально смелое, как это бывало в прошлые годы. Малейшая агитация, любой выход на публику — всё, реакция Нонине обеспечена и незамедлительная. То есть, смотри, по-хорошему, у нас сейчас два варианта. Либо не шуметь пока, залечь, так скажем, на дно и подождать, когда всё подзабудется. Либо…

— Конечно, «либо»! — перебил Феликс. — Если что-то и можно сделать, то делать это надо сейчас.

— Мм… Думаешь?

— Послушай, вот ещё, — снова вспомнил Феликс. — Нонине готовит конференцию в середине мая. Видимо, сразу после она развернётся на полную. Тогда уже будет поздно.

— Это тоже от инсайдера или твои интерпретации? — уточнил Гречаев.

— Мои предположения. Но ведь так всегда и бывает.

— Н-ну… почти. Хорошо, допустим. Но есть какие-то идеи насчёт того, как именно действовать? Вот, скажем, ты что можешь предложить? Повести людей брать штурмом резиденцию Нонине? Они туда не пойдут.

— Знаю, — Феликс немного сник, но, судя по всему, был не намерен отступаться.

— Или предложишь устроить провокацию в стиле Ули?

— Нет, конечно. Но… — он бросил короткий и чуть раздражённый взгляд на Лаванду. — У нас, в конце концов, есть мел.

Лаванда хотела было что-то возразить — хотя, скорее всего, она это уже говорила и не раз, — но Гречаев опередил её с останавливающим жестом.

— Про мел — это пусть Лаванда решает, это сугубо её дело. Тем более с ним, как с любым колдовским амулетом, не всё так сладко-гладко, я тебе потом расскажу. Но знаешь, если честно… — он покачал головой. — Я не сторонник таких вот внешних потрясений. Потом очень трудно контролировать то, что в результате получается. Всегда лучше, если система подрывается изнутри. То есть понятно, конечно, что не мне это решать в единоличном порядке… но если моё мнение тут что-то значит… В общих чертах, так.

Феликс нетерпеливо кивнул, как бы говоря, что он помнит о негласной субординации — пусть и гибкой и чувствительной к обстоятельствам.

Гречаев чуть улыбнулся:

— Я потому и ценю людей вроде твоего инсайдера — своих в чужом стане. Кстати, а не мог бы он… твой информатор… не мог бы он помимо того, что передаёт сведения, ещё и, скажем так, вмешиваться иногда по мелочи… Ну, не прямо, конечно, устраивать диверсии на рабочем месте, но…

— Мой информатор ничего подобного делать не будет, — твёрдо и мрачно заявил Феликс. — Это и сейчас большой риск. А если она ещё будет что-то делать, я думаю, вы понимаете, насколько риск возрастёт. Малейшая ошибка, не тот жест, не тот взгляд — и всё. А если спалят её — спалят не только меня, но аукнется и всем нашим.

Рамишев, до того глядевший на Феликса снизу вверх, как свита — на короля, подал вдруг голос:

— Феликс, но она же…

— Я сказал, нет! Это не обсуждается!

— Как скажешь, как скажешь, — Рамишев растерянно поднял руки, будто сдавался.

— Ну хорошо, нет так нет, — Гречаев примирительно хлопнул Феликса по плечу. Тот чисто инстинктивно отдёрнулся, но, кажется, уже был готов слушать дальше. — Знаешь, на самом деле у меня есть кой-какой план. Он, правда, не решит проблемы прямо сейчас, но помочь может.

— Какой план? — заинтересовался Феликс.

— У нас ведь очень маленький штат. Был бы он больше… Можно было бы и большего ожидать, ты сам понимаешь. Поэтому есть идея наладить контакт с другим подобным объединением. Они базируются в области, недалеко от Ринордийска.

— А что, есть другие? — удивился Феликс.

— Да, а ты не знал? — в свою очередь удивился Гречаев. — Впрочем, да, остальные, похоже, ещё менее известны, чем мы. Эти, правда, граждане более радикально настроенные и не ладят с Видерицким и ко… Но, так или иначе, нам всё равно когда-нибудь понадобится свежая кровь.

— Двусмысленная фраза, — хмыкнул Феликс.

Гречаев улыбнулся:

— Ну, они не настолько радикальны. Просто умеют кое-что делать там, где мы можем только трепаться. Это вот ты правильно на прошлом собрании сказал. Я подумываю послать к ним кого-нибудь из наших с, так сказать, дипломатической миссией. Пока склоняюсь к кандидатуре Вайзо́нова.

— Почему сразу Вайзонова? — Феликс обиженно поднял брови.

Гречаев, похоже, тоже уловил, что истинный вопрос звучал несколько иначе.

— Потому что, Феликс, при всём моём уважении, дипломат из тебя… ну, ты сам понимаешь. И, к тому же ты человек Видерицкого.

— Я не его человек! Он просто мой шеф.

— Хорошо, хорошо, он просто твой шеф… Ну и, самое главное, Феликс, — ты в опале. Ты в опале у властей, и поэтому все эти поездки из города в область и обратно для тебя чреваты. В таких условиях лучше это поручить кому-нибудь другому, не думаешь? — и, видя, что Феликс сомневается, добавил. — Ну, оно тебе надо — так глупо загреметь в тюрьму? Или, не знаю, валяться там где-нибудь с дюжиной пуль в голове? Ты нам нужен, ты нам нужен живым и на свободе. Разумеется, в случае форс-мажора ехать придётся тебе, но, пока мы можем выбирать, лучше выбрать кого-нибудь менее приметного.

Похоже, Гречаев знал, где погладить, чтоб зверь перестал щетиниться и скалить зубы. Феликс кивнул с куда более согласным видом.

— О, а вот и Вайзонов, — Гречаев разглядел кого-то за дверью, в соседней комнате. — Пойдём, как раз всё втроем и обсудим.

Он с улыбкой кивнул на прощание Лаванде, и они с Феликсом удалились.

Лаванда неуверенно перевела взгляд на Виталия Рамишева. Он остался единственным из присутствующих, кто был ей знаком, но в то же время не так уж и знаком он был.

— Подловил его, — Рамишев, тихо засмеявшись, кивнул вслед уходящим.

— Мм?

— Гречаев его подловил, — пояснил он Лаванде. — Это же Феликс. Ему же постоянно нужно внимание, нужно быть в центре. Пусть ругают, пусть даже бьют — лишь бы замечали. Без этого он чахнет.

Лаванда искоса взглянула на него. Этот Рамишев не производил впечатления большой силы, а значит, едва ли был опасен. Тем более, заговорил с ней первым, а если так, можно было и поддержать беседу.

— А вы его, наверно, хорошо знаете? — спросила она.

Рамишев посмотрел на неё удивлённо:

— Я его друг, и мы работаем оба у Видерицкого. И даже бывшие однокурсники. Естественно, я отлично его знаю.

— А он говорил, что у него нет настоящих друзей…

Рамишев махнул рукой:

— Придуривается. Он прекрасно знает на самом деле, что все мы с ним.

— Вот как, — пробормотала Лаванда почти неслышно.

Столько раз уже она слышала слово «друзья» за последнее время — с разной интонацией, в разных контекстах, — но никак не могла представить его изнутри. Наверняка же у него есть какое-то своё, определённое значение, но ей было совершенно не с чем его соотнести, и она продолжала не понимать.

Зато она вспомнила, что у неё был и другой вопрос и его-то наверняка можно задать и Рамишеву: тут ведь не улица, а он, судя по предшествующему разговору, человек не посторонний.

— А это правда, что Феликс с Китти знакомы?

— Да, они учились вместе, — Рамишев пожал плечами.

— Даже так? — удивилась Лаванда.

— Ну а что? Нас тут вообще много, гужевских… И Китти оттуда же.

— Они были друзьями?

Рамишев медленно покачал головой:

— Я не знаю, кем они там были. Между этими двоими всегда происходило что-то странное. Иногда казалось, что они поубивать друг друга готовы. А иногда — ровно наоборот. Так что, может, и друзьями… Не знаю, я не лез в это дело.

В дверях неожиданно снова возник Феликс.

— Сплетничаем, граждане? — ядовито бросил он.

— Почему сразу сплетничаем? — смутился Рамишев. — Это общеизвестная информация. Да, Феликс, я же тебе не договорил…

— Ну?

— Ты же понимаешь, на каком она посту и у кого работает, — Рамишев пытался доверительно заглянуть ему в глаза.

— Ну? — упрямо повторил Феликс.

— Её же рано или поздно раскроют. Нонине — параноик, она видит врагов даже там, где их в жизни не водилось. Что уж говорить про тех, кто при ней изо дня в день и сливает все сведения у неё из-под носа.

— Нам пока везло.

— Но не может же везти вечно!

Феликс хмуро молчал, глядя в пол.

— Да это я понимаю, — сказал он наконец тихо. — Я прекрасно знаю, что это вопрос времени. Но если так, я по крайней мере не хотел бы, чтоб это случилось по моей вине.

Рамишев смотрел на него как-то смущённо, будто сам был в чём-то виноват и будто не знал, что ответить и что предпринять теперь.

— Да… Я понимаю, — проговорил он наконец.

— Что ты понимаешь? — Феликс усмехнулся. — Что ты можешь тут понимать, Витик? Ничего ты не понимаешь…

И отвернулся от них обоих всё с той же застывшей усмешкой.