Глава 52. Его собачье дело.

Снова бесконечная рябь ступенек. Лапы сбивались с ритма, оступались, царапая камень, а голова кружилась от постоянного сворачивания направо.

Влада бесило, что он зря мотался вниз-вверх как собачка. Но он готов был пройти хоть все лестницы в этом дворце, и заглянуть в каждую комнату, пока не найдет злосчастную чешуйку.

Воздух потеплел, наполнился запахами древесины, крови и паленой плоти. Ступени впереди подсвечивались желтым. Но Влад не помнил, чтобы наверху горел факел или лампа. Видимо слишком спешил и не обратил внимания.

Он поднял голову, ожидая вот-вот увидеть дверь, как что-то вдруг ударило его по носу, и он повалился вниз по ступеням. Приложившись о стену, волчок наполовину обратился, зацепился когтистой рукой за каменный выступ и встал на ноги.

Голова звенела от боли, морда горела огнем, глаза слезились. Влад несколько раз зажмурился. Через калейдоскоп цветов медленно проступала расплывчатая, но узнаваемая фигура Лютомира.

Князь неспешно спускался, держа в одной руке масляную лампу, а в другой трость. Когда в глазах прояснилось, Влад невольно поморщился.

Вместо змеиной морды на него смотрела маска живой смерти. Изуродованное Змеевым даром лицо Лютомира в желтом свете выглядело оплавленным; язвы на скулах и на носу блестели сочащимся гноем и видимыми мышцами, а глаза едва держались в глазницах. Ходячая мумия растянула облезлые незаживающие губы в улыбке.

— Внучек. Ты не представляешь, как я рад тебе, — медленно проговорил он. — Пришел отдать, что должен?

Прижатые уши встали торчком. Оборотень тряхнул головой и небрежно, будто у него обычный осенний насморк, утёр лапищей с носа кровь, которая все равно продолжала капать на ступеньки.

— Тебе я должен только одну вещь — губозакаточную машинку, — полузвериный голос звучал странно, как будто обычной рычащей собаке ради забавы открывали и закрывали пасть. Влад не хотел обращаться в волка и разговаривать телепатически. Ему было противно обмениваться мыслями с Лютомиром, с этим чудовищем.

— Предлагаю по-хорошему отказаться от дара, — прорычал Влад тем же тоном, каким Лютомир говорил с ним тогда, на арене. — И можно будет обойтись без жертв.

— Ах ты...! — с насмешкой и пренебрежением выплюнул Лютомир. — Рыло блохастое! Кому угрожаешь...

Он сделал выпад тростью, но та лишь пусто стукнула по стене перед носом отклонившегося оборотня.

Наверху загрохотала дверь, из-за которой послышался голос Севра.

— Влад! Я знаю, ты там! Я иду! Я щас!

— Не успеет, — заверил Лютомир, словно утешая. — Ты ответишь мне за то, что сделал с моей семьей, моим городом и людьми.

— Я сделал?! — возмутился Влад, но при этом вынужден был отступить на шаг.

Даже будучи оборотнем и стоя прямо, он не превосходил старика по росту и силе — обыкновенный пудель, умеющий ходить на задних лапах. Пудель, который одичал и научился кусаться.

— Не ты ли убил моего отца, когда он принес для тебя дар? И собственную дочь. А потом охотников, которые отказались принести меня к тебе на блюдечке. Ты приучил людей сладко жрать и крепко спать. За это они безропотно отдавали в жертву своих женщин. Приняли как данность, что все, кто от них отличается, должен сидеть в клетке. Спокойно смотрели на жестокую расправу над живыми, разумными существами.

— Это ты про тех чудовищ, которые прямо сейчас крушат улицы и убивают людей? Это они живые и разумные? Они сами нас сюда притащили из людского мира! Насиловали, пили кровь, заставляли служить себе, набивали пузо нашими детьми! — рычал Лютомир, двигаясь к оборотню. Каждому его шагу вторил глухой удар в дверь. — Дети не зря рождаются с даром, этот дар — последствия поганых дел мерзкой нечисти. Злобные твари сами породили себе палачей. А Овель перестала быть моей дочерью в тот же миг, как решила связать свою жизнь пёсьим отродьем. Что до твоего папаши, то я убил бы его еще сто раз, но учитывая ваше трогательное сходство, сойдешь и ты.

Влад пятился. Слова Лютомира не задевали его — дед просто плевался ядом, — но внутренний зверь ярился, как бешеный пёс на короткой цепи. Влад сдерживал его как мог, понимая, что если нападёт, то не сможет остановиться. Да только силы были не равны. Лютомир бессмертен, а он — нет.

— Была бы она умнее, — продолжал свою тираду Лютомир. — И позволила убить тебя еще при рождении, никто бы не пострадал! Ни она! Ни охотники! Не нужны были бы жертвы! — он надсадно хохотнул. — Их кровь на твоих руках! За это я отрежу твою собачью голову, как твоему папаше, и повешу ее на въезде в город.

Волк пришел в ярость и вырвал невидимый поводок из рассеянных рук Влада. С рёвом, разбрызгивая слюни, оборотень кинулся на старика. Но вдруг застыл, будто наткнулся на сетку.

«В чем дело?» — запаниковал Влад про себя, чувствуя, как тело сковало знакомой беспомощностью. — «Я же избавился от этого. Я могу драться».

— Что? Пил живую воду? Пил мою кровь?! Пи-ил, — довольно подметил Лютомир. Он повесил лампу на держатель для факела и медленно вынул из трости шпагу.

Едва уловимый взмах — тонкое острие блеснуло в тусклом свете перед самым носом оборотня, слизнув налившуюся каплю крови. Влад отпрянул и продолжил торопливо отступать под свист яростно мечущейся шпаги.

Лютомир так разошелся, что без всякой техники и осторожности отчаянно махал шпагой, оставляя уворачивающемуся оборотню мелкие порезы на морде и на руках, которыми тот пытался закрыться.

Владу было не важно, умело ли его покромсают или как попало. Он быстро отступал, пропуская мелкие раны, и чудом избегая опасных выпадов. Без возможности дать отпор, зверь внутри него забился в дальний угол.

Они уже спустились на пару кругов и погрузились в плотную темноту. Тогда Влад решился на отчаянный шаг.

С треском Север высадил дверь и растянулся на лестнице, едва не покатившись по ней кубарем вслед за щепками. Часть сломанной двери повисла на нижней петле, а деревянный засов обломками рассыпался по полу.

В момент удара Влад стал волчком, припал к ступеням, и прошмыгнул мимо Лютомира у самой стенки. Но не успел он порадоваться своей удаче, как князь схватил его за хвост, дернул на себя и нацелился шпагой в оскаленную морду. Острие скользнуло по щеке и пронзило ухо, воткнувшись в трещину между ступеньками.

Север схватил острый обломок доски и побежал вниз.

— Я бегу! Я щас!

Услышав короткий болезненный взвизг, он оступился, но удержался за стену. Прихватив оставленную Лютомиром лампу, поспешил дальше.

Наконец, тусклый пляшущий свет выделил из темноты две фигуры. Север застыл, обездвиженный жутким зрелищем: мертвец прижимал к ступенькам тщетно брыкающегося волка и душил его.

— Прекрати! — надрывно выпалил Север, замахнувшись деревяшкой, но не мог её кинуть. Рука стала будто чужая.

— Что, пришел спасать своего блохастого друга? — ухмыльнулся Лютомир не переставая сдавливать волчью шею.

Севра трясло от злобы и беспомощности. Он так сильно сжимал обломок доски, что тот до крови врезался в ладонь.

— Что? Не можешь? — довольно оскалился Лютомир. — Никто не может мне ничего сделать! Потому что все горазды были живую воду пить!

— НЕ ВСЕ, — проклокотал низкий звериный голос за спиной Севра.

Он обернулся, ожидая увидеть тролля, сатира или какую угодно другую нечисть, но не это.

Свет лампы вылепил в темноте седую, изуродованную получеловеческой стадией морду оборотня. Тварь ростом под потолок в тесном лестничном тоннеле казалась инфернально гигантской. Уже перепачканная в чьей-то крови огромная пасть растянулась в оскале, оголяя желтые, длиной с палец зубы и морща облупленный черный нос. Его горячее дыхание смердело гнилью.

Север выронил обломок деревяшки, но все еще сжимал в кулаке ручку лампы, словно только она помогала ему держаться на ослабевших ногах. Испытав все оттенки ужаса, он наконец сообразил, что этот монстр здесь не по его душу, и быстро прижался к стене.

Оборотень в ту же секунду пронесся мимо него, выбив лампу из рук. Лютомир успел вытащить застрявшую шпагу и направить ее на монстра, но тот отмахнулся от лезвия как от зубочистки, схватил старика за плечо и словно игрушку утащил его с собой вниз, во тьму.

Пролитое масло из разбитой лампы вспыхнуло огненным занавесом.

Север спустился к лежащему на ступенях волчку и присел рядом.

— Влад..., — дрожащим голосом выдохнул он, не зная, чем ему помочь.

Волчок хрипел, и вяло, но упорно шевелил лапами, по-своему выбираясь из болезненного исступления и борясь за воздух.

Север не мог ждать — нужно было еще найти Гарьку и отвести ее к причалу. Он чуял ее страх, ее смятение где-то там, наверху.

Север потянулся к Владу, чтобы взять его на руки.

Оборотень грызливо вскинулся и цапнул. Молодые волчьи зубы ободрали костяшки пальцев и проткнули кожу на ладони. Север запоздало отдернул руку, зашипев от боли, и отодвинулся.

Суча лапами, волчок кое-как встал и привалился боком к стене — так было проще дышать. Он все время сглатывал, рычал и ронял кровавую слюну на ступени. Красные глаза безумно таращились в никуда — как у чумного пса.

— Влад. Это я. Все хорошо.

Приходя в себя, Влад повернул качающуюся как у кивающей собачки голову и изумленно посмотрел на растерянного охранника. Нет. На Севра, на его укушенную руку, а потом назад. Там, за пламенем, под несколькими этажами вместе с гулким рычанием Татия раздавались глухие удары и болезненные вопли Лютомира.

Пошатываясь на заплетающихся лапах, Влад побрел наверх. Север еще раз попытался взять его на руки, чтобы было быстрее, но получил ту же реакцию.

— "Не трогай!" — огрызнулся оборотень, стараясь быстрее переставлять непослушные, словно бетонные лапы.

— Нечего корчить злыдня! Я все знаю. Ты тогда притворялся.

— “Молодец, что знаешь”.

— И про ваш дурацкий план я знаю. Я тебя не пущу, понял? Ты не должен вообще ничего делать…, — быстро говорил он, тяжело дыша и едва поспевая за ускорившимся волком. — Да погоди же ты!

Влад дождался Севра в коридоре, пустом и вымазанном в крови и копоти.

— "Я слушаю тебя. У нас есть немного времени, пока Татий развлекает Лютомира. Он тоже ищет чешуйку, если ты не забыл. Так что, если хочешь помочь, то найди, где она лежит. Или проваливай."

— Влад, — устало простонал Север. — Ну… Отдай ты ее. Не ему, но кому-нибудь другому.

— "Не отдам. Сам говорил, нельзя заменить одного психа на другого. Ни люди, ни навий народ не готовы к такому дару, — он невесело усмехнулся и пафосно добавил. — "Чем больше сила, тем больше ответственность"

Север, конечно, не знал источника мудреной фразы, но оценил ее глубокий смысл по достоинству:

— Дурак что ли? Какого лешего ты должен отвечать за чужие ошибки? Не ты все это начинал! Ты даже не знал ничего, пока не оказался здесь. И не тебе заканчивать. Это, блин, не твое собачье дело! Ты умеешь обращаться в волка, да, здорово. Но этого мало, чтобы дойти до Змея. Ты ничего не знаешь о Нави.

— "Как это? Ты мне столько всего объяснял. Или опять что-нибудь важное утаил?"

Север сел перед волчком на корточки и схватил его за мохнатые щеки.

— Влад, мать твою..., — проговорил он сквозь зубы, — Это не смешно.

— "Сев, мы уже это проходили", — терпеливо сказал Влад, тронутый отчаянием, с которым Север пытался его отговорить. — "Я знаю, что не должен. Но я хочу. Кроме меня никто это не может сделать. Не знаю, удастся ли мне, но я попробую. Так что тут только два варианта: или я это сделаю или ты мне не помешаешь."

Север с мрачной физиономией отпустил Влада и встал. Он не находил ситуацию подходящей для шуток. Но, глядя на волчью улыбку и его неуместно-дурашливое виляние хвоста, сдался.

— Пошел ты.

— "Пойду. Только скажи, куда. А то хитрожопый князь перепрятал чешуйку."

Север стал озираться, нащупывая чутьем Змеев дар и, чтобы не терять времени, заодно поискал сестру. Когда нашел, с каменным лицом посмотрел на Влада.

— Наверху… Где Гарька.