Глава 42 Серебро

Зима в этом году наступила раньше, чем ее ждали. Еще несколько недель должны были идти дожди, но уже следующим утром после случая с оборотнем за стенами Змееграда резко похолодало. Снежная туча затянула небо от горизонта до горизонта и принесла с собой непроглядную снежную мглу.

Метель покружила над горами, выбелила и округлила склоны, обвела по контуру деревья; поземкой замела цепочку одиноких следов и прикрыла пышным сугробом нору, в которой прятался от непогоды черный волк.

Спустившись в долину, шкодливый вихрь поймал подъезжавшую к городу повозку, облепил мокрыми комьями деревянную кабину и накидал снега в маленькое окошко. Несколько белых хлопьев запутались в сером хвосте старой единорожихи и горстями легли на пернатник. Проездная арка укрыла телегу от снега, но, как оказалось, лишь на время.

Снег шел и по другую сторону стен. Уже опустивший капюшон Ивар ошеломленно уставился на небо и чуть не наехал на компанию мужчин, рассеянно вставших посреди дороги. Все вокруг забыли о своих делах и таращились на снегопад, как на лесной пожар. Некоторые подставляли руки и ловили снег, словно словно не веря, что он настоящий.

Зима с торжествующим воем впервые за много лет вошла в город, и теперь с ненасытным рвением посыпала дороги и дома. Люди спешили закрывать окна, но разыгравшаяся вьюга находила открытые форточки и залетала в гости без приглашения.

Навестила зима и княжну.

В комнате было темно и холодно. В камине слабел забытый огонь. Гарья сидела на кровати в одной майке и домашних штанах, не обращая внимания на холод.

От одного только воспоминания о прошлой ночи ее бросало в жар. Ее брачная ночь произошла самым отвратительным и подлым образом: ее просто опоили и заставили сделать это с Аресием. В памяти мелькал урывками его растерянный взгляд. Из-за этого, несмотря на боль и запоздало настигший ее ужас пережитого, она стыдилась даже считать себя изнасилованной и сомневалась, что заслуживает жалости. Опоили? Неужели она настолько несознательная, что не могла контролировать себя из-за какой-то жидкости. Да и разве она не понимала, сдаваясь в жены, что это рано или поздно произойдет? Нет, она все поняла еще раньше, в Моховке, когда осталась одна. Кроме самой себя винить в своих бедах некого.

Но понимай-не понимай, это не избавит ее от тягучего омерзения, которое облепило ее изнутри словно болотная тина — утопленника. От этой грязи уже не отмыться. Барахтайся или нет, все равно никто уже не спасет.

Снежинка капелькой присела на ее горячее плечо. Гарья резко обернулась и увидела как несколько белых хлопьев залетело в приоткрытую форточку. А снаружи мело, прямо как в деревне. Гарья вскочила с кровати и прилипла к окну, не веря своим глазам.

Зима захватывала город, перекрашивая его в праздничный белый, срывала растяжки с украшениями, разматывала гирлянды на столбах. Наводила свой собственный порядок, проверяя каждый уголок.

Редкие снежинки, минуя решетку и бьющиеся о нее брызги с озера, окружили тающей каймой купель, в которой покоилась Змеева чешуйка.

Охранники, поддерживая Лютомира, помогли ему опуститься коленями прямо на подтаявший снег. Он окунул костлявую руку в ледяную воду и зашептал. Его просьбу заглушал неистовый плеск воды и свист ветра за стеной. Но для мрачно понуривших головы охранников суть ее была очевидна.

Побег оборотня ударил по здоровью и без того ослабевшего князя, и это отразилось на состоянии Змееграда. Живая вода теряла свою силу, урожай измельчал, а теперь испортилась погода. Следующими могли заявиться пересмешники. А от них уже варежки с валенками не спасут. Лютомир вынужден был срочно просить у Змея сил, зная, что за этим последует расплата. И Змей уже выбрал себе жертву.

***

— Сбежал?! — голос надломился от истеричной усмешки и Север прочистил горло. — Как?

Он проснулся в пустой комнате с толстыми каменными стенами, койкой и маленьким зарешеченным окном. Тут было не хуже чем в хостеле. Даже кровать была такой же жесткой и пыльной. Через потасканный матрас ощущалась панцирная сетка, которая звонко тренькала при малейшем движении.

И каждый "треньк" заставлял посетителя нервно напрячься.

Поверенный, остроносый и высокий парень в строгом сине-зеленом кафтане и хмурым лицом, весь разговор не отходил от закрытой двери, как будто Север мог на него кинуться. И ведь сам дал повод.

Оказалось, что это Север выпустил оборотня, и, так сказать, не отходя от кассы, распустил половину скотовника. Как он это сделал, будучи без сознания и с того же вечера запертым в этой комнате? Север так и спросил. Вместо внятного объяснения ему заявили, что при нем нашли ключи от камер. А еще охранник оказался заперт в туалете — тоже известно, чей почерк. И вообще он должен радоваться — на колесо его не отправили только потому, что у него чутье и он должен найти оборотня.

— Вы его прозевали, а мне искать? — уточнил Север.

— Только на карте покажи. И тогда все твое наказание обойдется изгнанием из дружины.

— А вы в курсе, что у оборотня есть ноги? Целых четыре. Думаете, он как хороший мальчик, будет вас ждать под каким-нибудь кустом?

— Поэтому тебе нужно быть точнее. Пока мы не найдем оборотня, ты отсюда не выйдешь. Как и твой командир и твой дружок.

— Вы спятили? А их-то за что?

— Никодим направил тебя в скотовник. Элексий все время терся возле тебя. Любой дурак догадается, что к чему. Ты так не считаешь?

— Не выпускал я никого, — твердо заявил Север. — Я там был да. Но потом появился какой-то козел, отобрал меня ключи и вырубил.

— Ты не рассказывай. А показывай. Ты же хотел найти оборотня. Вот тебе законная возможность.

Поверенный вытащил из кармана карту и протянул Севру. Охотник долго смотрел на нее и даже честно из интереса попробовал то место, где можно было встретить оборотня. Но, как на зло, до сих пор контуженное выпивкой чутье не подавало признаков жизни. Попытка напрячь его была равносильна попытке пошевелить парализованной рукой. Голова после встречи с фавном болела будто по ней ударили колоколом, надели его и продолжили бить по нему сковородкой.

— Я не могу. Чутье не работает, — выдохнул он, жмурясь от боли. — Я попробую позже.

— Тянешь время. Зря. Не будешь сотрудничать, отправим тебя на колесо, — беспристрастно проговорил мужчина, пропустив мимо ушей слова арестанта. — И твоя сестра об этом даже не узнает.

— Жаль, она бы обрадовалась, — иронично взгрустнул Север.

— Пока ты тут шутишь, охотники ищут оборотня по всей округе. И не все возвращаются. Тебе не жалко ребят?

Не жалко? Севра взбесило с какой легкостью начальство отправляет охотников абы куда, по сути искать ветра в поле.

— Я же сказал, не получается! Я вчера немного выпил! Чутье еще не вернулось! На каком языке вам еще это объяснить?

Поверенный молча покивал каким-то своим умозаключениям, забрал карту и постучал по двери, чтобы охранник его выпустил.

— Я правда не могу сейчас! — подскочил Север. — Дайте мне хотя бы день!

Его слова разбились о закрывшуюся дверь и повисли эхом в наступившей тишине.

Минуты тянулись как часы. Север гулял по комнате, измеряя шагами площадь, отжимался, сидел и лежал, пялясь в потолок, не зная, куда еще себя деть и чем заняться в пустой тихой камере. Из удобств здесь были только дыра в полу вместо туалета, из развлечений — окошко с решеткой. Оно было вмуровано в стену и не открывалось, а грязное стекло едва пропускало свет.

Звуки хлопающих дверей и голосов в коридоре давили на одиночество. Поначалу он думал, что идут к нему, но вскоре перестал себя обманывать напрасными надеждами.

Север начал думать, что сейчас не отказался бы и от колеса. Хоть увидеть что это за агрегат такой. Понятно, что колеса не будут бояться просто так. Да только Севру уже было все равно, что будет дальше. Больше от него ничего не зависело. Он был уверен, что Никодиму и Элексию ничего не сделают. Скорее всего, мужик просто хотел припугнуть его. За Владом, вероятно, присмотрят те, кто на самом деле помог ему сбежать, хотя бы и тот козел, который у него ключи отобрал, а потом, сволочь воспитанная, вернул.

Было только обидно за данное Марийке обещание вернуться пораньше. Но может оно и к лучшему. Подруга была мила с ним чтобы отвлечь внимание от оборотня, а уже во вторую очередь — по дружбе, по привычке. Незачем к ней лезть. Они же друг другу в любви не клялись. Найдет себе кого-нибудь получше, понадежней бедового Севки.

А он будет сам по себе. Так он точно никому не навредит. Пусть изоляция и бездействие для него все равно, что яд, он готов принять его. В конце концов, Влад выжил в той ужасной клетке. А с ним и подавно ничего не сделается. Ни здесь, ни на колесе. Хуже уже не будет.

Услышав голоса за дверью и грохот ключей в двери, Север дернулся и открыл глаза. Он и не заметил, как уснул.

Дверь открылась, и камеру вошел Ивар. Безумным немигающим взглядом он нашел и пригвоздил Севра к стенке. Глаза старика блестели от гнева. Или от страха — Север не понимал. Он встал и замер, точно лань перед медведем. Мельник резко подошел к нему, протянул трясущиеся от напряжения руки вроде бы к горлу, но схватил за куртку и приблизил к себе.

— Он хочет забрать ее!