Глава 49. Все смешалось.

Север видел, как рождается вселенная. Сверхновая вспыхнула прямо на его глазах, когда он коснулся лбом деревянного пола.

Перекатываясь в колесе, как плюшевый мишка в барабане стиральной машины, он думал, что плавает в невесомости среди россыпи звезд и цветных галактик. Они медленно протягивали друг к дружке нити пульсирующего света и собирались в одно целое, гудящее ядро. Накаляясь, оно росло, пока не заполнило все вокруг, ослепило, заложило уши, а потом… развеялось.

Стало темно. И больно. Тело стало тяжелым, будто прибитым к полу. Значит жив. Хотя ощущения нельзя было описать как “родился заново”.

Первым делом Север проверил, на месте ли его дар и подумал о Марийке. Чутье отозвалось на неё знакомым тяготением. А еще он чувствовал, как она напугана. Это что-то новенькое. Дар еще никогда не показывал эмоции объекта. И Север был уверен, что это не иллюзия, порожденная травмой. Он отделял чужой страх от своей растерянности так же четко, как отличал право и лево. Будто сама Мать-Навь протянула к нему от Марийки невидимую яркую нить ее души.

Север лежал на полу барабана и с интересом перекатывал в голове новое ощущение, не обращая внимания на скребущегося в клетке пересмешника. А еще кто-то звал его и сначала легонько, но уже все сильнее лупил по щеке.

— Север! Эй! Ты живой?

— Жива.

— Э-э…?

— Марийка жива.

— Блин…, — с жалостью вздохнул Элексий. — Здорово тебя приложило. Повезло, что цел остался. Крепкая же у тебя башка. Как у баранов.

— Я не баран.

Север открыл глаза и тут же прищурился от противного яркого света. На руке у друга висела крупная заткнутая пробирка с пером жар-птицы внутри.

— Что это? — потянулся он к светяшке.

Элексий отдал.

— Жар-свет.

Север потряс пробирку, отчего перо засветилось ярче, а потом чуть угасло.

— А чего оно не сгорает?

— Здорово, правда? Хафён придумал. Только не светит ни черта. Давай, вставай, — сдавленно крякнул он, поднимая друга за руку.

Стоило принять вертикальное положение, как загудела голова. Север нащупал пальцами шишку чуть выше лба и вляпался в мокрые от крови волосы.

— Пересмешник! — запоздало опомнился он, обернувшись к клетке, в которой билась оставшаяся без добычи птица.

— Я его закрыл. Шевелись. Надо спешить.

— Да. Точно, — Север отдал ему жар-свет. — Мне нужно коня. Я поеду за Марийкой.

— Какого коня тебе еще? Нам надо делать ноги. Только сначала переоденемся. Мы слишком заметные. Бери форму, вон, у пухлого.

Север не назвал бы форму стражников незаметной. Их обычно сразу видно в толпе. Хотя, с другой стороны и внимание на них заостряют меньше. Особенно в темноте.

— Это мое, — буркнул Север на стражника, поднимая оброненную им свистульку и пряча ее в карман.

Облачившись в форму, они выбежали в большой зал с колоннами, и Элексий вдруг остановился.

— Погоди. А где дед? Дед! Дедуля! Вы здесь?

Он походил вокруг с жар-светом, но никого не нашел. И никто не отозвался.

— Оставь деда. Пусть бродит тут.

— Да, наверное, ты прав. Тут безопаснее, — пожал плечами Элексий.

Они поднялись в подвал, затем в подъезд и выглянули на улицу.

В городе уже было неспокойно. Люди, напуганные сначала предупреждением о вторжении, а теперь и отключением света, повыбегали из домов с факелами. Ища невидимого врага, они носились по улицам, собирая народ и вооружались, кто чем мог. Кто-то грузил телеги и рассаживал в них родню.

Переодетые охотники побежали в сторону общежития, но на перекрестке Север юркнул за чутьём в переулок. Элексий, поскользнувшись на снежной каше, развернулся и догнал его.

— Куда ты?

— У меня там тётка!

— Нам надо к общаге! Никодим нас ждет.

— Нас?

— Он меня с Лышем послал вызволять тебя.

— Стоять! — резко остановился Север и Элексий чуть не сбил его с ног. — Это он вас послал? Так вы все тут уже знаете про этот глупый план, да? А раньше не могли предупредить? Из-за вас люди пострадали!

— Мы не причем. Это Змей. Он же не предупреждает, когда выберет жертву. И мы не знали, что ты тоже хочешь спасти оборотня! Ты был просто… Удобным звеном. Если бы ты сказал...

— Откуда мне знать, что вам можно сказать?! Вы же ничего не сказали!

— Так ты и сказал бы!

— Я тебе все скажу...! Потом.

***

Ялка зашторила окно. На улице начиналось что-то страшное, и она не понимала что. А еще не помнила, почему находилась здесь, в незнакомой квартире, и не знала, что ей делать. За стеной ругались и гремели дверьми соседи. Ялка села на кровать и с пугающей ее саму покорностью стала ждать неизвестно чего, но чего-то ужасного и неминуемого.

Пусть произойдет все, что суждено. В конце концов, она уже не молода, живет одна и, видимо, теряет рассудок, потому что даже не помнит, была ли у нее семья.

В коридоре простучали быстрые шаги и в квартиру ворвался молодой человек в черной форме. Подбежал к Ялке и потянул за руку.

— Скорее, теть Ял, собирайтесь! Нужно уходить!

— Подождите! Молодой человек, вы кто? Мы знакомы?

Парень перестал ее тянуть и уставился большими глазами.

— Что с вами сделали?

Он снял шапку и присел перед ней на колени.

— Теть Ял, — он прочистил пересохшее горло. — Это я, Север. Севка.

— А ты… Ты мой сын? — несмело обрадовалась она.

— Нет, — замотал головой Север. — Я… Друг семьи.

— Так у меня все-таки есть семья?

— Конечно. У вас есть муж и.., — Север осекся, не решаясь пока напоминать про Марийку. — Ивар. Помните?

— Да, — рассеянно ответила Ялка. — Вспоминаю. Но, кажется, он ушел в горы и погиб. Много лет назад.

— Чушь собачья! Он только слегка ранен. Я отведу вас к нему. Но нужно спешить. Идемте же!

Ялка просияла. Накинув шубу и повязав на голову платок, она пошла за Севром. В коридоре им навстречу выскочил мужик и испуганными глазами.

— Скажите, что происходит! — потребовал он. — Я слышал про какую-то орду чудовищ. Это правда?

— Правда, — отрезал Север, не сбавляя шаг.

— И что нам делать?

— Сидите и не высовывайтесь. Никто вас не тронет.

— А вы куда уходите? — мужик встал посреди коридора, расставив руки. — Возьмите нас с собой! У меня дочь и маленький внук! Вы же стражник, в конце концов! Если не возьмете нас всех, никто не уйдет!

Север тяжело на него посмотрел.

Его так и подмывало послать мужика вместе с дочерью и внуком и напомнить, что Марийка тоже чья-то дочь, но никто не был против пожертвовать ее. И десятки других до нее. И ради чего — богатого урожая, живой воды, защиты от пересмешников и непогоды, — вещей, несомненно, полезных, но не стоивших чьей-либо жизни. Север и сам, только недавно осознал и ненавидел себя за прежнее невежество и смирение. Но свое наказание он уже получил, потеряв всех близких людей. Еще и шишкой на башке обзавелся. А теперь кулаки чесались донести обретенную мудрость до мужика.

Ялка сжала его плечо и попросила:

— Давай возьмем их?

— Куда же я их возьму...? — возразил Север, но взглянув в ее добрые, умоляющие глаза, не нашел смелости спорить дальше. Да и не время было что-то выяснять, объяснять. Он сокрушенно покачал головой и кивнул мужику.

— Собирайтесь. Только быстрее.

***

Элексий дежурил у главного входа, ожидая, когда Север спустится с тетей, и слегка оторопел, увидев с ним еще человек десять.

— Ты не говорил, что у тебя столько тёть. А ещё дядь и детей, — пораженно придрался Элексий. — В самом деле, Север, если б ты заранее сообщал важные вещи….

Его пророческую речь оборвал протяжный низкий вой.

Жуткий, голодный стон доносился издалека, но явно из города. Все испуганно притихли. Даже Север, хоть и знал, что это за нечисть, напрягся.

— Началось, — прошептал он сам с собой и схватил друга за плечо. — Эл, пожалуйста, отведи всех в текстильную лавку! И проследи, чтобы тетю Ялку отвезли в Чистый.

— Ты издеваешься? Нас с тобой в другом месте ждут!

Север, словно не услышав друга, выскочил на улицу. Эл выбежал за ним, поймав за кафтан.

— Куда тебя понесло?

— Во дворец за… За Гарькой.

— Сумасшедший! Туда сейчас вся охрана сбежится и нечисть тоже. И вряд ли она с тобой пойдет.

— Нет времени объяснять. Не волнуйся. Через полчаса встретимся в текстильном. Рассчитываю на тебя.

Север, похлопал друга по плечу и убежал.

Элексий растерянно смотрел ему в след.

— Эл, что там у вас? — раздалось из кармана.

Элексий достал рацию.

— Дядь Дим, Север убежал дворец. А еще навесил на меня людей и сказал увести.

— А. Ну ладно. Веди, — раздалось из рации.

— Чт… Ладно?! Разве не вы сказали мне привести его в скворечник.

— Это чтоб ты под присмотром был. И он тоже.

— Вы издеваетесь?! Я вам тут кто? Мальчик на побегушках?

— Элексий, не шипи мне в рацию. Говори ясно.

— Я просто переживаю за результат. Севка же может все испортить.

— Не бойся, Лыш сказал не переживать.

— И вы ему верите?!

— Хорошо. Отведи людей. Найди коня и карауль у дворца. Вдруг что.

— А… Коня? Я?

— Полагаюсь на тебя. Конец связи.

— Вот кто меня за язык тянул...

Элексий вернулся в подъезд.

— Итак. Граждане. Строимся парами. Вы, тетя Севра, со мной, — он подставил локоть и Ялка взяла его под руку. — Скажу идти, быстро идем, говорю стоять, не двигаемся, говорю “спасайся кто может”, орем и в панике разбегаемся. Да шучу я. Орать не обязательно.

***

Вечерние сумерки в городе пестрели огнями факелов. Воевать еще было не с кем, а самые бойкие мужчины и женщины с вилами, палками, а кто-то алебардами и копьями, отобранными у струсивших уличных стражников, заполонили улицы. Другие пытались выехать из города. У закрытых ворот началось столпотворение.

Гнев беженцев быстро перекинулся с князя на людей. Те, кто решил остаться и бороться с нечистью, преграждали путь тем, кто хотел уехать и поджигали повозки.

***

Гарья стояла у окна и с ужасом наблюдала за охватившим город безумием. Она время от времени рассеянно трогала плечо, еще помнившее недавний пинок.

Удар оказался отрезвляющим. Он вытряхнул из головы душевные метания и наивные надежды, оставив только один важный вопрос: что ты творишь?

Гарья думала над этим с самого начала ее сватовства, но не хотела признавать свои сомнения, принимая голос разума за трусость. Напирала на веру князю, мирилась с его жестокими развлечениями, отдала себя его сыну. В итоге принесла в жертву единственную подругу и оставила брата на милость местного правосудия.

Тогда у башни Север посмотрел прямо на нее, не мимоходом, а намеренно поймал ее взгляд, будто хотел что-то сказать.

Север. Ей.

Странно было даже предполагать, что после всего случившегося, особенно драки на свадьбе, он не спишет ее со счетов.

Дверь вдруг распахнулась. В комнату ворвались Лютомир с Аресием. Князь оттолкнул сына с дороги и бросил на кресло мокрый мешок, в котором было что-то плоское и круглое.

— Запритесь. Закройте окна. Никого не впускайте. Если придется, выкиньте это в озеро, — он указал на мешок.

— Стой. А ты…, — заикнулся Аресий, но Лютомир уже захлопнул перед ним дверь.

— Что это? — напряглась Гарья, глядя на мешок.

Аресий зло зыркнул на неё и зашипел:

— Не твое дело! Глухая? Закрывай окна!

Не успела она огрызнуться, как снаружи послышался пронимающий до каждого нерва чудовищный вой.

***

— Не отставай, Тенька! Шевелись, — шипела женщина в темном пальто, таща за руку девятилетнего племянника.

— Я не могу больше, тетя Юма! Куда мы идем?

— Прочь отсюда! Из города!

— Но тот дядя сказал не выходить! Мне страшно, давай вернемся! — пищал он, оглядываясь в темноте на громкие звуки и крики.

— Нет уж! Мы больше здесь не останемся! Калема не уберегла, но уж тебя я им не отдам!

— Но Калем жив! Тот дядя сказал...

— Замолчи и не отставай! Мы уже почти пришли. Сейчас повернем к фонтану, по Цветочному переулку, а там нас подвезут. У меня есть чем заплатить, так что успокойся и потерпи еще немного.

Из темного переулка, куда они собирались свернуть, выскочила высокая фигура в плаще. Женщина закричала и шарахнулась назад, дергая племянника за себя.

— У меня ребенок! Мы безоружные… О нет, — слабо выдохнула она, разглядев незнакомца.

Тот казался человеком лишь на первый взгляд. Плечи его были странно широки и выступали выше ушей. Из капюшона торчало блестящее рыло. И вовсе не плащ скрывал фигуру чудовища, а кожистые крылья.

— Уходите! — прошелестело чудище, сопя как короткомордая собака, и махнуло длинной костлявой лапой за спину женщины.

Юма, чуть не плача, рванула мимо посторонившегося монстра в переулок.

— Стойте! Не туда! — неожиданно громко завизжало существо, кидаясь вдогонку. — Там выпь!

Юма от страха побежала быстрее. Наконец, показался фонтан, маленький с фигурками плюющих водой морских коньков.

Вода в нем неожиданно взорвалась тучей брызг. Юма и мальчик закричали. Что-то огромное выскочило из воды и свалилось на женщину, припечатав к дороге шестью лапами. Обездвиженная Юма смогла только повернуть голову и посмотреть на племянника. Тот растерянно сидел на земле, парализованный от страха.

Выпь оглянулась на него, но потом скользнула взглядом за его спину, обхватило добычу двумя лапами и зубами и утащила в фонтан, исчезнув в мелкой воде вместе с женщиной. Мальчик бросился к фонтану, и взвизгнул, когда его отдернули за шиворот.

— Пусти! — верещал он. — Тётя! Где ты?!

Нетопырь, крепко держа мальчика у себя под крылом, как можно быстрее побежал на тонких длинных ногах прочь от фонтана.

Женщину уже было не спасти. Для выпи вода не имела границ, так же как для чертей — тьма. Она наверняка могла сейчас очутиться где угодно, в каком-нибудь озерце далеко от города. Нетопырь недоумевал, зачем и кто ее выпустил, ведь она равно опасна для всех. Но это, оказывается, были цветочки.

Что-то тяжелое с гулким топотом неслось по параллельной улице и ревело "Сдохни!".

***

Навьи существа полезли из всех щелей, точно муравьи из потревоженной кучи.

Дозорные на мосту решили, что чудовищам плевать на ворота, и открыли их хотя бы для людей. Правда, выезжать уже было почти некому. Те, кого не задавили в толпе и не забили камнями патриотичные сограждане, побросали свои повозки и разбежались, прячась по домам и подвалам.

Мирные переговоры были обречены на провал еще в тот момент, когда погас свет. Взбаламученный народ не собирался слушать объяснения нечисти и призывы к спокойствию. Он хотел крушить врагов, чувствовать свою силу и вершить правосудие. А когда люди увидели огромного минотавра, раскидывающего все и всех на своем пути, то окончательно озверели.

***

Для Влада начавшаяся неразбериха оказалась очень кстати. Маленький и черный он незаметной жужелицей петлял в темноте между людьми, нырял под ноги, шустро уворачивался от падающих повозок и метательных снарядов в виде горящих стульев, посуды и бочек. На перекрестке чуть не сбил с ног внезапно вылетевшего из переулка стражника. Тот закричал ему вслед, но Влад уже был далеко.

***

— Влад! Погоди! — Север погнался за волчком. — Стой!

Его голос заглушали крики, лязг копий и вил, и грохот. Уворачиваясь от летящей откуда попало стульев, утюгов и кирпичей, он пробирался через толпу, задевал людей плечом, но вс равно не мог угнаться за волчком. Того уже и не видно было.

Кто-то вдруг на бегу поймал Севра за шиворот и с хищным шипением повалил на землю. На жёсткую брусчатку, если быть точнее — Север эту разницу прочувствовал собственным затылком. Хорошо еще шапка смягчила удар.

Он прищурился от боли и изумленно уставился на страшную бледно-серую морду с щелочками вместо носа и оскалом острых рыбьих зубов от уха до уха.

— Чьерт-побьери-чьерт-побьери! — зажмурившись, взмолился охотник и приоткрыл один глаз.

Хищные зеленые глаза удивленно похлопали третьим веком, и большие рыбьи зрачки стали обычными, человечьими, а затем изменилось и лицо.

— Ты что, взбесилась, мать?! — негодовал Север, узнав Врану.

— Ой. Это ты. Не узнала-попутала, — не очень-то виновато раскаялась русалка, поднимая Севра на ноги.

— Ничего себе, попутала. Так и дурачком стать не долго, — ворчал Север, потирая шапкой затылок.

— Мне показалось, кто-то за Владом гонится! — с претензией оправдалась девушка.

— Я гонюсь. Мне же тоже в ту сторону. Сестра-то во дворце.

— Да понятно! Вырядился еще в неведь кого, я тебя не узнала, — хмыкнула русалка, поправляя воротник Севкиной формы, а потом с легкой виной поинтересовалась. — Ты ж не сильно испугался?

— Не-не-не, — с неловкой улыбкой отмахнулся Север и вежливо попятился. — Просто чуточку удивился…

— Прости.

— Да проехали. Я пойду?

Глядя в удаляющуюся спину охотника. Похоже, он и правда не испугался.

Но для Враны это небольшое нападение не прошло незаметным.

Она думала, что стала мудрее и сильнее. Но спустя полвека так легко потеряла человеческое лицо, будто никогда не была сама себе хозяйкой.

***

Нельзя было просто взять и пересечь площадь, не получив по голове камнем или не словив дротик. Все били всех без разбору. Воины Чистого уже перестали отличать чужих от своих. Группа охотников пыталась отогнать мужичье с факелами от сатира и одновременно отбить схваченного им человека. Лобастый грузный тролль, размахивая дубиной, положил не только горожан, напавших на него с палками и камнями, но и поколотил русалок, попытавшихся оттеснить людей с площади. Посреди поля битвы горела притащенная откуда-то телега с дровами, которые валялись повсюду в снежной каше вместе с осколками стекла, дротиками и ломаными копьями.

Боясь сунуться в самое жерло сражения, Влад притаился за каменным корытом-клумбой.

— Сдохни!

Волк рефлекторно съежился. Но голос мелковат для минотавра, и шаги не сотрясали землю, а месили слякоть. К нему бежал мужик с занесенным для удара топором. Одежда драная, лицо страшное от грязи и копоти, из ушей струилась кровь, а вместо оторванного рукава запястье опоясывала сплошная чернота из стрел. Влад замешкался, не зная, спасаться или дать отпор, как вдруг услышал быстро приближающийся топот копыт. Огромный кентавр словно поезд выскочил из переулка и снес мужика, утащив с собой. Топор подлетел и с глухим звоном упал на каменную плитку. Со стороны охотника донесся удар и влажный хруст. Влад не осмелился туда посмотреть. От одного только звука его чуть не вывернуло на изнанку.

Влад отвернулся и увидел кентавров. Их было всего шесть, но их могучий топот он вскоре ощутил всеми лапами. С копьями и щитами кентавры ворвались на площадь и бросились гонять сражающихся. Первыми разбежались люди и русалки. Сатир бросил человека и тоже поспешил убраться. Только тролль разбушевался и бездумно кинулся с дубиной на кентавров. Его они дружно отпинали и отобрали дубину.

На площади стало чище и спокойнее.

Влад высунулся из-за клумбы, внимательно присматриваясь к каждому кентавру. Все большие и незнакомые. А где же Йур?

— Подождите! Я не могу так быстřо!

Йур, хромая, еще только скакал к площади. Влад выскочил ему навстречу и подумал как можно громче:

— «Йур! Ты жив!»

— Конечно. Чего мне сделается? — бодрился жеребец, без труда услышав голос волчка.

На его боку и бедре розовели еще не зажившие рубцы от рогов.

— А ты похоřошел.

Влад слабо улыбнулся и виновато свесил уши.

— "Я бросил тебя. Убежал".

— Так было надо. Зато вон сколько помощи пřивёл.

— "А где твоя мама? С ней все хорошо?"

Кентавр неловко переступил на месте и покачал головой.

Влад поник, уткнувшись лбом в жеребячье колено.

— Не пеřеживай. Это не из-за тебя, — наклонившись Йур потрепал волчка по холке. — А тот, кто виноват, все řасплатится сполна. Мама боřолась до конца. Давай ее не подведем. Смотřи. Путь откřыт.

Кентавры выломали двери во дворец. Правда в процессе случайно порушили крыльцо. Фавны, сатиры, русалки и некоторые охотники ворвались внутрь. Влад юркнул за ними.

Пока они были заняты охранниками, он нашел в коридоре сбитую в угол половую тряпку. Брезгливо скукожив морду, взял ее в зубы за самый краешек. Не хотел он хватать чешуйку голыми руками, даже если в прошлый раз ничего не случилось. Ареськина высушенная рука слишком хорошо ему запомнилась.

Дорогу к купели он запомнил еще в первый раз и легко отыскал нужную дверь на лестницу. Странно только то охраны не было, но это и к лучшему.

Волчьи когти зацокали по каменным ступеням. Быстрее. Быстрее!

Наконец, показалось дно лестницы, освещенное факелом на стене. В морду дохнуло озерным холодом. Здесь, внизу тоже никого не было. И даже дверь оказалась не заперта. Ловушка? Владу было наплевать. Он уже пришел и отступать не собирался.

Встав на ноги, он расправил в лапах тряпку как сеть для рыбалки, подошел к купели… И озадаченно уставился в пустую яму.