Глава 51 Все смешалось

Север видел, как рождается вселенная. Сверхновая вспыхнула прямо на его глазах, когда он коснулся лбом деревянного пола.

Перекатываясь в колесе, как плюшевый мишка в барабане стиральной машины, он думал, что плавает в космосе среди россыпи звезд и цветных галактик. Когда полёт прекратился, сознание стало собираться в одно целое, тяжелое, гудящее ядро.

Первым делом Север проверил, на месте ли его дар и подумал о Марийке. Чутье отозвалось на неё знакомым тяготением. Более того, он чувствовал, как она напугана. Это что-то новенькое. Дар еще никогда не показывал эмоции объекта. И Север был уверен, что это не иллюзия, порожденная травмой. Он отделял чужой страх от своей растерянности так же четко, как отличал право и лево. Будто сама Мать-Навь протянула к нему от Марийки невидимую яркую нить ее души.

Север лежал на полу барабана и с интересом перекатывал в теле новое ощущение, не обращая внимания на скребущегося в клетке пересмешника. А еще кто-то звал его и аккуратно лупил по щеке.

— Север! Эй! Ты живой?

— Жива.

— Э-э…?

— Марийка жива.

— Блин…, — с жалостью вздохнул Элексий. — Здорово тебя приложило.

Север открыл глаза и тут же прищурился от противного яркого света. На руке у друга висела крупная заткнутая пробирка с пером жар-птицы внутри.

— Что это? — потянулся он к светяшке.

Элексий отдал её.

— Жар-свет.

Север потряс пробирку, отчего перо засветилось ярче, а потом чуть угасло.

— А чего оно не сгорает?

— Здорово, правда? Хафён придумал. Только не светит ни черта. Давай, вставай, — сдавленно крякнул он, поднимая друга за руку.

Стоило принять вертикальное положение, как загудела голова. Север нащупал пальцами шишку чуть выше лба и вляпался в мокрые от крови волосы.

— Пересмешник! — запоздало опомнился он, обернувшись к клетке, в которой носился и злобно клекотал оставшийся без добычи хищник.

— Я его закрыл, не бойся. Шевелись. Надо спешить, — умолял Элексий.

— Да. Точно, — Север отдал ему жар-свет. — Мне нужно коня. Я поеду за Марийкой.

— Какого коня тебе еще? Нам надо делать ноги. Только сначала переоденемся. Мы слишком заметные. Бери форму, вон, у пухлого.

Север не назвал бы форму стражников незаметной. Их обычно сразу видно в толпе. Хотя, с другой стороны и внимание на них заостряют меньше. Особенно в темноте.

— Это мое, — буркнул Север на стражника, поднимая оброненную им свистульку и пряча ее в карман.

Облачившись в форму, они выбежали в большой зал с колоннами, и Элексий вдруг остановился.

— Погоди. А где дед? Дед! Дедуля! Вы здесь?

Он походил вокруг с жар-светом, но никого не нашел. И никто не отозвался.

— Оставь деда. Пусть бродит тут.

— Да, наверное, ты прав. Тут безопаснее, — пожал плечами Элексий. — Пошли. Да не туда!

Он не дал сбитому с толку другу вернуться в зал с колесом и потащил в следующий тоннель.

Они поднялись в подвал, затем в подъезд, заставленный детскими колясками, и выглянули на улицу.

В городе уже было неспокойно. Люди, напуганные сначала предупреждением о вторжении, а теперь и отключением света, повыбегали из домов с факелами и взволнованно обсуждали происходящее, носились по улицам, сталкиваясь и бранясь еще больше. Кто-то уже грузил телеги и рассаживал в них родню.

Переодетые охотники побежали в сторону общежития, но на перекрестке Север юркнул за чутьём в переулок. Элексий, поскользнувшись на снежной каше, развернулся и догнал его.

— Куда ты?

— У меня там тётка!

— Нам надо к общаге! Никодим нас ждет.

— Нас?

— Он меня с Лышем послал вызволять тебя.

— Стоять! — резко остановился Север и Элексий чуть не сбил его с ног. — Это он вас послал? Так вы все тут уже знаете про этот глупый план, да? А раньше не могли предупредить? Из-за вас люди пострадали!

— Мы не причем. Это Змей. Он же не предупреждает, когда выберет жертву. И мы не знали, что ты тоже хочешь спасти оборотня! Ты был просто… Удобным звеном. Если бы ты сказал...

— Откуда мне знать, что вам можно сказать?! Вы же ничего не сказали!

— Так ты и сказал бы!

— Я тебе все скажу. Потом.

***

Ялка зашторила окно. На улице начиналось что-то страшное и она не понимала что. А еще не помнила, почему находилась здесь, в незнакомой квартире, и не знала, что ей делать. За стеной ругались и гремели дверьми соседи. Ялка села на кровать и с пугающей ее саму покорностью стала ждать неизвестно чего, но чего-то страшного и неминуемого.

Пусть произойдет все, что суждено. В конце концов, она уже не молода, живет одна и, видимо, теряет рассудок, потому что даже не помнит, была ли у нее семья.

В коридоре простучали быстрые шаги и в квартиру ворвался молодой человек в черной форме. Подбежал к Ялке и потянул за руку.

— Скорее, теть Ял, собирайтесь! Нужно уходить!

— Подождите! Молодой человек, вы кто? Мы знакомы? — удивилась Ялка.

Парень перестал ее тянуть и уставился большими глазами.

— Что с вами сделали?

Он снял шапку и присел перед ней на колени.

— Теть Ял, — он прочистил пересохшее горло. — Это я, Север. Севка.

— А ты… Ты мой сын? — с радостной нежностью удивилась она.

— Нет, — замотал головой Север. — Я друг семьи.

— Моей? Так у меня все-таки есть семья?

— Конечно. У вас есть муж и..., — Север осекся, не решаясь пока напоминать про Марийку. — Ивар. Помните?

— Да, — рассеянно ответила Ялка. — Вспоминаю. Но, кажется, он ушел в горы и погиб. Много лет назад.

— Чушь собачья! Он только слегка ранен. Я отведу вас к нему. Но нужно спешить. Идемте же!

Ялка просияла. Накинув шубу и повязав на голову платок, она пошла за Севром. В коридоре им навстречу выскочил мужик и испуганными глазами.

— Скажите, что происходит! — потребовал он. — Я слышал про какую-то орду чудовищ. Это правда?

— Правда, — отрезал Север, не сбавляя ход.

— И что нам делать?

— Сидите и не высовывайтесь. Никто вас не тронет.

— А вы куда уходите? — мужик встал посреди коридора, расставив руки. — Возьмите нас с собой! У меня дочь и маленький внук! Вы же стражник, в конце концов! Если не возьмете нас всех, никто не уйдет!

Север презрительно насупился.

Его так и подмывало послать мужика вместе с дочерью и внуком и напомнить, что Марийка тоже чья-то дочь, но никто не был против пожертвовать ее. И десятки других до нее. И ради чего — богатого урожая, живо воды защиты города от пересмешников и непогоды, — вещей, несомненно, полезных, но не стоивших чьей-либо жизни. Север и сам, только недавно осознал и ненавидел себя за прежнее невежество и смирение. Но свое наказание он уже получил, потеряв всех близких людей. Еще и шишкой на башке обзавелся. А теперь кулаки чесались донести обретенную мудрость до мужика.

Ялка сжала его плечо и попросила:

— Давай возьмем их?

Ей отказать Север не мог. Да и не время было что-то выяснять, объяснять. Он сокрушенно покачал головой и кивнул мужику.

— Собирайтесь. Только быстрее.

***

Элексий дежурил у главного входа, ожидая, когда Север спустится с тетей, и слегка оторопел, увидев с ним еще человек десять.

— Ты не говорил, что у тебя столько тёть. А ещё дядь и детей, — пораженно придрался Элексий. — В самом деле, Север, если б ты заранее сообщал важные вещи….

Его пророческую речь оборвал протяжный низкий вой.

Жуткий, голодный стон доносился издалека, но в полной мере внушал животный страх в сердца каждого услышавшего, заставляя с содроганием осознать: зло проникло в город.

Все затаились, будто малейший звук мог привлечь неведомого монстра.

— Началось, — прошептал сам с собой Север и схватил друга за плечо. — Эл, пожалуйста, отведи всех в текстильную лавку! И проследи, чтобы тетю Ялку отвезли в Чистый. Там ее муж.

— Ты издеваешься? Нас с тобой в другом месте ждут!

Север, словно не услышав друга, выскочил на улицу. Эл выбежал за ним, поймав за кафтан.

— Куда тебя понесло?

— За Гарькой, во дворец.

— Она-то тебе зачем?

— Не знаю. Ну типа… Сестра. Я же не могу так взять и уйти.

Ошалело глядя на друга, Эл отпустил его.

— А… Я не говорил, да?

— Мне никто не говорил! — Элексий не мигая вытаращился на него.

Север усмехнулся.

— А ты думал, я просто так на людей бросаюсь?

— Нет, конечно, она же первая начала. Я думал, ты княжне ерунду какую-нибудь ляпнул или танцевал плохо, — пожал плечами Элексий.

— Я потом разберусь, оправдал ты меня щас или оскорбил. Мне пора. Рассчитываю на тебя, — сказал Север, похлопал друга по плечу и исчез во мраке улицы.

***

Вечерняя хмарь потухшего города пестрела огнями факелов. Отключение света сработало как фальстарт и всполошило народ. Бороться еще было не с кем, а самые бойкие мужчины и женщины вооружились вилами, палками, арбалетами, а кто-то алебардами и копьями, отобранными у струсивших уличных стражников. Другие пытались вывезти близких из города. Но желающих смыться оказалось слишком много, и у закрытых ворот началось столпотворение.

Гнев собравшихся у выезда беженцев быстро перекинулся с князя на людей. Те, кто решил остаться и бороться с нечистью, ругали всех, кто хотел спрятаться или убежать, преграждали им путь и поджигали повозки.

***

Гарья стояла у окна и с ужасом наблюдала за охватившим город безумием. Она время от времени рассеянно держалась за плечо, еще помнившее недавний пинок брата.

Удар оказался отрезвляющим. Он вытряхнул из головы душевные метания и наивные надежды, оставив только один важный вопрос: что ты творишь?

Гарья думала над этим с самого начала ее сватовства, но не хотела признавать свои сомнения, принимая голос разума за трусость. Напирала на веру князю, мирилась с его жестокими развлечениями, отдала себя его сыну. В итоге принесла в жертву единственную подругу и оставила брата на милость местного правосудия.

Тогда у башни Север посмотрел прямо на нее, не мимоходом, а намеренно поймал ее взгляд, будто хотел что-то сказать.

Север.

Ей.

Странно было даже предполагать, что после всего случившегося, особенно драки на свадьбе, он не списал ее со счетов.

Дверь вдруг распахнулась. В её покои ворвались Лютомир с Аресием. Князь оттолкнул сына с дороги и бросил на кресло мокрый мешок, в котором было что-то плоское и круглое.

— Запритесь. Закройте окна. Никого не впускайте. Если придется, выкиньте это в озеро, — он указал на мешок.

— Стой. А ты…, — заикнулся Аресий, но Лютомир уже захлопнул перед ним дверь.

— Что это? — напряглась Гарья, глядя на мешок.

Аресий зло зыркнул на неё и зашипел:

— Не твое дело! Глухая? Закрывай окна!

Не успела она огрызнуться, как снаружи послышался пронимающий до каждого нерва чудовищный вой.

***

— Не отставай, Тенька! Шевелись, — шипела женщина в темном пальто, таща за руку девятилетнего племянника.

— Я не могу больше, тетя Юма! Куда мы идем?

— Прочь отсюда! Из города!

— Но тот дядя сказал не выходить! Мне страшно, давай вернемся! — пищал он, оглядываясь в темноте на громкие звуки и крики.

— Нет уж! Мы больше здесь не останемся! Калема не уберегла, но уж тебя я им не отдам!

— Но Калем жив! Тот дядя сказал...

— Замолчи и не отставай! Мы уже почти пришли. Сейчас повернем к фонтану, по Цветочному переулку, а там нас подвезут. У меня есть, чем заплатить, так что успокойся и потерпи еще немного.

Из темного переулка, куда они собирались свернуть, выскочила высокая фигура в плаще. Женщина закричала и шарахнулась назад, дергая племянника за себя.

— У меня ребенок! Мы безоружные… О нет, — слабо выдохнула она, разглядев незнакомца.

Тот казался человеком лишь на первый взгляд. Плечи его были странно широки и выступали выше ушей. Из капюшона торчало блестящее рыло. И вовсе не плащ скрывал фигуру чудовища, а кожистые крылья.

— Уходите! — прошелестело чудище, сопя как короткомордая собака, и махнуло длинной костлявой лапой за спину женщины.

Юма, чуть не плача, рванула мимо посторонившегося монстра в переулок.

— Стойте! — неожиданно громко завизжало существо, кидаясь вдогонку. — Выпь!

Юма от страха побежала быстрее. Наконец, показался фонтан, маленький с фигурками плюющих водой морских коньков.

Вода в нем неожиданно взорвалась тучей брызг. Юма и мальчик закричали. Что-то огромное выскочило из воды и свалилось на женщину, припечатав к дороге шестью лапами. Обездвиженная Юма смогла только повернуть голову и посмотреть на племянника. Тот растерянно сидел на земле, парализованный страхом.

Выпь оглянулась на него, но потом скользнула взглядом за его спину, обхватило добычу двумя лапами и зубами и утащила в фонтан, исчезнув в мелкой воде вместе с женщиной. Мальчик бросился к фонтану, и взвизгнул, когда его отдернули за шиворот.

— Пусти! — верещал он. — Тётя! Где ты?!

Нетопырь, крепко держа мальчика у себя под крылом, как можно быстрее побежал на тонких длинных ногах прочь от фонтана.

Женщину уже было не спасти. Для выпи, вода не имела границ, как для чертей тьма. Она наверняка могла сейчас очутиться где угодно, в каком-нибудь озерце далеко от города. Нетопырь недоумевал, зачем и кто ее выпустил, ведь она опасна для всех. Но это, оказывается, были цветочки.

Что-то тяжелое с гулким топотом неслось по параллельной улице и ревело "Сдохни!".

***

Навьи существа лезли из всех щелей, точно муравьи из потревоженной кучи.

Дозорные на мосту решили, что чудовищам плевать на ворота, и открыли их хотя бы для людей. Правда, выезжать уже было почти некому. Те, кого не задавили в толпе и не забили камнями патриотичные сограждане, побросали свои повозки и разбежались, прячась по домам и подвалам.

Мирные переговоры были обречены на провал еще в тот момент, когда погас свет. Взбаламученный народ не собирался слушать объяснения нечисти и призывы к спокойствию. Он хотел крушить врагов, чувствовать свою силу и вершить правосудие. А когда люди увидели огромного минотавра, раскидывающего все и всех на своем пути, то окончательно озверели.

***

Для Влада начавшаяся неразбериха оказалась очень кстати. Маленький и черный он незаметной жужелицей петлял в темноте между людьми, нырял под ноги, шустро уворачивался от падающих повозок и метательных снарядов в виде горящих стульев, посуды и бочек. На перекрестке чуть не сбил с ног внезапно вылетевшего из переулка стражника. Тот закричал ему вслед, но Влад уже был далеко.

***

— Влад! Погоди! Стой! — Север пытался дозваться или догнать пролетевшего мимо волчка.

Его голос заглушали крики, лязг копий и вил, и грохот мелкой мебели, летящей с окон и из-за повозок.

Кто-то вдруг поймал его за шиворот и с хищным шипением повалил на землю. На жёсткую брусчатку, если быть точнее — Север эту разницу прочувствовал собственным затылком. Хорошо еще шапка смягчила удар.

Он прищурился от боли и изумленно уставился на страшную бледно-серую морду с щелочками вместо носа и оскалом острых рыбьих зубов от уха до уха.

— Чьерт-побьери-чьерт-побьери! — зажмурившись, взмолился охотник и приоткрыл один глаз.

Хищные зеленые глаза удивленно похлопали третьим веком, и большие рыбьи зрачки стали обычными, человечьими, а затем изменилось и лицо.

— Ты что, взбесилась, мать?! — негодовал Север, узнав Врану.

— Ой. Это ты. Не узнала-попутала, — не очень-то виновато раскаялась русалка, поднимая Севра на ноги.

— Ничего себе, попутала. Так и дурачком стать не долго, — ворчал Север, потирая шапкой затылок.

— Мне показалось, кто-то за Владом гонится! — с претензией оправдалась девушка.

— Я гонюсь. Мне же тоже в ту сторону. Сестра-то во дворце.

— Да понятно! Вырядился еще в неведь кого, я тебя не узнала, — хмыкнула русалка, поправляя воротник Севкиной формы, а потом с легкой виной поинтересовалась. — Ты ж не сильно испугался?

— Не-не-не, — с неловкой улыбкой отмахнулся Север и вежливо попятился. — Просто чуточку удивился… Я пойду?

Глядя в удаляющуюся спину охотника. Похоже, он и правда не испугался.

Но для Враны это небольшое нападение не прошло незаметным.

Она была по обе стороны баррикад. Будучи живой, боялась злых и безумных чудовищ, а став русалкой и убив не один десяток людей, поклялась себе что больше никогда не будет монстром и не даст повода себя бояться. Даже сегодня собиралась только проследить, чтобы никто из невинных не пострадал в потасовке. Но так легко потеряла человеческое лицо, будто никогда не была сама себе хозяйкой.

***

На площади все летало, свистело и горело. Все били всех без разбору. Навьи воины уже перестали отличать нападающих на них людей от тех, кто сражался на их стороне или просто пытался убежать. Лобастый грузный тролль, размахивая дубиной, положил не только толпу горожан с вилами, но и задел пробегавших мимо русалок.

Под ногами, то есть, под лапами Влада, валялись россыпи дротиков, сломанные топоры, копья и стрелы.

Боясь сунуться в жерло этого безобразия, Влад нерешительно мялся за каменным корытом-клумбой.

Его заметил какой-то мужик с топором. Его запястье под оторванным рукавом было черно от количества стрел, а глаза горели безумной яростью. Вскинув оружие, он с диким ором бросился в атаку на оцепеневшего волчка. Но на полпути что-то с силой товарного поезда врезалось в него, выбив топор из рук, и унесло с собой. Огромный кентавр протащил врага несколько метров, сбросил на землю, встал на дыбы и прикончил.

Влад отвернулся, но, к сожалению, не мог закрыть лапами уши. Поэтому все равно услышал удар и влажный хруст лопнувшего под копытами черепа.

Послышался дружный топот копыт. Под трясущимися волчьими лапами задрожал целый город. Влад увидел, как стадо кентавров с копьями и щитами ворвалось на площадь, раскидывая дерущихся и оставляя за собой пустую полосу, как после смерча. Влад не верил своим глазам и своему счастью. Он знал, что Лыш с оперативной группой должны были освободить пленников. Но думал, что всех просто отведут в безопасное место.

Он высунулся из-за клумбы, внимательно присматриваясь к каждому кентавру и, наконец, увидел того, чья судьба не давала ему покоя с тех пор, как он убежал из города. Последним, хромая, скакал рыжий с подпалинами жеребёнок. Влад выскочил ему навстречу.

— «Йур! Ты жив!» — подумал он как можно громче.

— Конечно. Меня так пřосто не завалишь, — бодрился жеребец, без труда услышав голос Влада.

На его боку и бедре розовели еще не зажившие рубцы от рогов.

— А ты похоřошел, — сказал он.

Влад слабо улыбнулся и виновато свесил уши.

— "Я бросил тебя. Убежал".

— Зато вон сколько помощи пřивёл.

— "А где твоя мама? В безопасном месте?"

Кентавр помолчал, неловко переступив на месте.

— М-можно и так сказать.

— "Она что...", — так и не произнеся вслух свою догадку, волчок все понял по взгляду кентавра и поник, уткнувшись лбом в жеребячье колено.

— Не пеřеживай. Это не из-за тебя, — мягко подбодрил Йур, наклонившись и потрепав волчка по холке. — Тот, кто за это в ответе, řасплатится сполна.

Кентавры тем временем выломали двери во дворец и в процессе случайно порушили крыльцо. Фавны, сатиры, русалки и некоторые охотники ворвались внутрь. Влад юркнул за ними.

Он помнил, что пока еще здесь не хозяин, поэтому чешуйку трогать было нельзя. В коридоре он нашел сбитую в угол половую тряпку и, брезгливо скукожив морду, взял ее в зубы за самый краешек. Дорогу к купели он запомнил еще в первый раз и легко отыскал нужную дверь на лестницу. Волчьи когти зацокали по каменным ступеням, словно отмеряя миллисекунды до самого важного момента.

Наконец, показалось дно лестницы, освещенное факелом на стене. В морду дохнуло озерным холодом.

Влад выпрямился и взял тряпку в лапы. Расправив её как сеть для рыбалки, подошел к купели и озадаченно уставился в пустую яму.