Раскладушка — дар богов. Человек, который промотался по лесу четыре дня и спал на холоде в последнюю очередь обрадуется велосипеду или адронному коллайдеру, но за раскладушку продаст родную мать.
Влад с облегченным стоном вытянулся на скрипучей пружинистой лежанке поверх одеяла. Наволочка приятно холодила лицо, а спину согревал сухой жар от печи. Уставшее тело свело сладкой судорогой.
Несколько минут Влад лежал, не шевелясь и не обращая внимания на неудобно подогнутую руку. Убаюкивающий стук маятника в настенных часах напоминал о доме. Такие же часы висят в коридоре, дома, в Упырях. Днем маятник ходил тихо, а ночью их тиканье не заглушала даже закрытая дверь. Владу приходилось включать музыку в наушниках, чтобы уснуть. Хотя эта привычка зародилась еще задолго до шумных часов.
Сейчас, в незнакомом месте, в чужом доме, он особенно сильно заскучал по музыке и знакомым голосам и звукам. Закрыть глаза и представить себя дома не давали пересмешники. Их крики остались за надежными стенами дома и уже не пугали, но раздражали, как орущая в ночи сигнализация. Он привык к ним.
Над потолком раздался глухой удар и сдавленное хихиканье. Часом ранее Влад слышал, как Ивар, прогоняя Севра и Марийку на чердак, строго велел "сидеть тихо и не хрюкать". А они хрюкали; что-то роняли, топотали и разговаривали.
Подслушивать личные разговоры — не то, о чем можно мечтать, когда устал как собака. Но потолок вместе с сыплющейся пылью отлично пропускал голоса.
***
Когда Север поднялся на чердак и выпрямился, то ударился головой о косой свод крыши, до которого в детстве даже рукой не доставал.
— Откуда тут… потолок? — в шутку возмутился он под смех Марийки, потирая макушку.
— Пригнись, — хихикая, посоветовала Марийка и тут же сама задела головой висящий под потолком масляный фонарь.
Благо он не горел. Вместо него свет давали свечи расставленные по всему чердаку. Чердак был обустроен как обычная жилая комната. В Яви такое помещение принято называть мансардой, но здесь вряд ли знали такие слова.
У дальнего окна в полумраке ютился столик, на котором боролись за свободное место кружки, расчески, пяльцы для вышивания, нитки и книги. У печной трубы под скатом крыши раскинулся квадрат сложенных друг на друга матрасов. Все это было накрыто тканым покрывалом и присыпано подушками, в основном самодельными в виде разных чудных морд. Среди них сидел золотисто-курчавый игрушечный заяц. Его привез Севру отец. Опасаясь загребущих и все ломающих рук сестры, Север подарил зайца Марийке. Он знал, что Марийка бережнее отнесется к его игрушке, но все равно обрадовался, увидев зайца не где-то на полке, а на ее кровати.
— Здорово тут у тебя. А как же твоя старая комната?
— Там теперь мастерская. Папа делает пернатники. А я здесь. Помнишь, как тут было раньше?
— Помню ли я как прятался от разъяренной Гарьки и просидел тут полдня с молью и чертями? До сих пор снится. Хорошо, что она боялась твоего папу.
Марийка улыбнулась и села на кровать, откинувшись на белую, расписанную орнаментом печную трубу. Рядом стоял небольшой столик с графином и стаканами, уже наполненными.
— Падай, — пригласила девушка.
Пригибаясь под снижающимся потолком, Север присоединился к ней, так же привалившись к теплой стенке. Около минуты они сидели тихо, позволив сердцу успокоиться, а мышцам расслабиться. Север посадил зайца себе на живот и перебирал пальцами жесткие кучеряшки. Ощущения вернули его в прошлое, когда он последний раз держал его в руках.
Заметив, что подруга неотрывно смотрит на него, он неловко ухмыльнулся и положил зайца на место. Но девушка все еще не отводила от него взгляда.
— Что ты так смотришь? — с улыбкой поинтересовался он и чуть повернулся на бок, опершись на локоть. — Я понял уже что ты рада меня видеть. Я тоже рад, но я же не пялюсь. Ну. Стараюсь.
— Нет, Сев. Ты даже не представляешь, — с улыбкой вздохнула она.
— Как это? — подтолкнул он все еще веселым голосом.
— В тот день, когда ты убежал, я видела, как ты прячешься в повозку охотников, — с виноватой улыбкой призналась она.
— Видела? — удивился Север, отлипнув от стенки. — И никому не сказала?
— Сначала хотела. Но подумала, что это будет вроде как предательством. Я видела, как тебе плохо в деревне и решила что… ну...
— Марька..., — растроганно выдохнул Север.
— В общем, потом-то поняла, что совершила страшную глупость. И чем дольше ты не показывался, тем больше винила себя. Когда рассказала Гаре, мы поссорились. Мы и так не были подружками. Но после этого она даже здороваться перестала. И я тоже. За все это я начала злиться на тебя. Думала, что если мы встретимся, я не то, что разговаривать, видеть тебя не захочу. Но вот ты здесь, и я не могу перестать на тебя смотреть.
Север отвел взгляд, перебирая в пальцах нитку на покрывале.
— Потому что, — девушка накрыла его руку своей, привлекая внимание. — Видя, что ты жив и каким ты стал, я перестаю жалеть о своем решении.
— Марька, — снова протянул он с благодарностью.
Марийка взяла со столика два стакана с живухой и вручила один ему.
— За встречу? Только тихо, а то папа услышит.
Они тихонько "чокнулись", выпили и снова устроились на подушках.
— Значит, твой батя делает пернатники. Вот откуда столько живухи.
— М-м. Вроде того.
— Если он столько зарабатывает, то почему вы не уедете в город? Здесь же невозможно жить.
— Как видишь, вполне.
— Но тут же нет никого.
— И что?
— Но как же… Я был уверен, что ты уже кого-нибудь себе нашла, и у тебя своя семья.
— Семья? — скептично, но мягко удивилась Марийка. — С кем? Шныря с бабушкой почти сразу уехали. А Горошек вообще за Гарькой таскался, пока ему не надоело и он тоже куда-то пропал. А с другими я и так близкой дружбы не водила, потому что, как ты верно подметил, моего папу все боялись. А помнишь Несю?
— Старшая дочь пекаря? Вредина похожая на кролика?
— Не вредина. Она просто серьезная. Короче, через три года как ты убежал, у них с Билькой родился сын, и они уехали в Ясные Топи.
— Там же водяных пруд-пруди. И выпь чуть не за каждым кустом.
— И все же они решили, что такое соседство лучше пересмешников.
Марийка продолжала рассказывать про их старых знакомых. Север, увлеченный ее голосом продолжал задавать вопросы и старался отвечать не односложно. Но язык от усталости заплетался. Слова Марийки постепенно перестали обретать очертания в его голове. Парень продолжал цепляться за мягкий полушепот, который словно за руку уводил его в мир снов, в кои то веки спокойных и приятных.
***
Когда на чердаке стало тихо, Влад перевернулся на бок. Раскладушка при этом заскрипела как старая телега. А та ее часть, что была под ногами, взяла и сложилась с характерным лязгом. Парень от неожиданности тихо ругнулся, но не стал ничего поправлять. Отпугнутый сон, упрямой волной накатил обратно накрыв его с головой.
Засыпая, он смотрел в окно, по которому стучали капли. Влад медленно моргнул и оказался детской пижаме. Сидя на полу в темной незнакомой гостиной, он рассматривал осколки елочного шара в луже крови на полу. Лежащее рядом мертвое тело почему-то не пугало его. Мальчик с интересом вглядывался в растянутую морду щенка на боку разбитого шара. В соседнем осколке отразилась искаженная фигура мужчины, возникшего в дверях за его спиной. Незнакомец долго стоял и просто смотрел на мальчика, будто решая что с ним сделать, а потом двинулся к нему.
Влад испуганно оглянулся и обнаружил себя на раскладушке. Чернота за окном сменилась сине-серой хмарью. В такую непогожую рань меньше всего хотелось вставать с постели и куда-то идти. Но окружение чужого дома напомнило ему о суровой реальности.
Однако мужчина из сна никуда не делся и стоял у буфета перед раскладушкой.
— Вставай, — сказал он. — Поедем в город.
Узнав голос Ивара, Влад сначала расслабился, но снова насторожился.
— А как же Север… он должен был....
— Знаю. Но он останется. Не волнуйся, я отправлю тебя домой.
Влад растерянно молчал. Он предпочел бы, чтобы Север вернул его домой, как и обещал. Хоть он и растяпа, но к нему Влад успел привыкнуть, а Ивара он знает от силы второй день. Что ж, ничего не поделаешь. Не пойдет же он трясти человека просто потому, что боится ехать с незнакомым дядькой. В конце концов, он не маленький мальчик, а у Севра и своих проблем хватает. Жалко только, что попрощаться нормально не успел.
— Поможешь мне погрузить мешки? — с надеждой спросил Ивар, видя, что юноша колеблется.
— А. Л-ладно, — рассеянно ответил Влад.
***
Телега стояла в хлеву под навесом. Прошлым вечером он не заметил ее в темноте — во все глаза смотрел на единорога. Это была даже не телега, а целая будка с маленькими окошечками без стекол. Конструкция, напоминающая деревенский туалет на колесах была запряжена… пересмешником?
Влад испуганно замер, уставившись на пернатую тварь. У нее, как оказалось, не было крыльев, но зато были стройные лошадиные ноги. Влад с облегчением выдохнул, разглядывая необычный костюм. К пернатой шкуре, покрывающей круп лошади, прилагалась и морда с клювом и отверстиями для глаз. Кобыла в наряде пересмешника сонно жевала удила и охотно подставила шею для почесушек.
— Как тебе? — спросил Ивар, возникший за спиной так бесшумно, что Влад с перепугу отдернул руку от лошади.
Мужчина усмехнулся в бороду и поставил тюки с пернатыми накидками, на чистый краешек сена.
— Нравится?
— Очень. А… Почему вы в таких не ходите?
— Пробовали, — отрезал Ивар, затаскивая тюк в будку. — Оказалось, эти твари хоть и глупые, но не слепые.
Влад представил, как пересмешник видит прямоходящего собрата, разочарованно качает головой и разрывает ряженого дурака на клочки.
Загрузив телегу, Ивар вывел ее улицу и закрыл ворота. Влад влез на деревянное сиденье и чуть не свалился с него, когда на свое место рядом с ним мощно опустился мельник. Повозка тихо покатила в дождливую даль по размокшей дороге. Рассвет смотрел им вслед через тоненькую щель между горизонтом и тяжелым пластом темных туч.
С нарастающим тревожным предчувствием Влад провожал глазами удаляющийся дом. Вопреки его тайной надежде, никто так и не выбежал оттуда, не замахал руками и не велел остановить повозку.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
Если вы используете ВКонтакте, Facebook, Twitter, Google или Яндекс, то регистрация займет у вас несколько секунд, а никаких дополнительных логинов и паролей запоминать не потребуется.