Глава 8. Берлога Берендея

Они тащились по мокрому холодному лесу уже четыре часа. Изредка останавливались, чтобы переждать пересмешников, которых Влад даже не слышал. Ему казалось, его проводник просто выделывается, когда подолгу смотрит наверх и прислушивается. Но в этих его приступах настороженности был один плюс — привал, пусть и стоячий.

Север уже не следил за оборотнем так тщательно, как сначала. Изредка оглядывался, дабы убедиться, что тот не застрял в какой-нибудь яме или в кустах.

Влад послушно шагал за ним как теленок. Деваться было некуда.

За всю дорогу он не увидел даже намека на хоть какую-нибудь цивилизацию: ни электропроводов над деревьями, ни мусора. Влад все еще был уверен, что птицы-людоеды и странный лес — это всего лишь игра его разума. Только он уже наигрался по самое горло, устал и хотел есть. В чертовом лесу не росло ни орехов, ни яблок, ни ягод. Одежда отсырела насквозь. Кроссовки обросли грязью по самые шнурки, промокли и чвакали внутри и снаружи.

Перешагивая через поваленное деревце, Влад больно ударился голенью о ветку. Стоя на одной ноге и потирая ушибленное место, беззвучно заругался сквозь зубы на дурацкий лес, дурацкие деревья и дурацкий холод. Дурацкая пальма первенства конечно же досталась маньяку-проводнику, который отобрал у него телефон, единственный артефакт адекватности. Забрать свою вещь с боем Влад не мог физически, а просить было бесполезно и унизительно. Оставалось испепелять парня взглядом.

Тот будто почувствовал запах паленой совести и остановился шагах в десяти.

— Далеко еще? — шепотом спросил Влад, поравнявшись с ним. — Ты сам-то дорогу знаешь?

— Нужно где-то спрятаться, пока не стемнело. Я тоже устал. Шагай, — ответил охотник и почвакал по грязи дальше.

Влад проводил его возмущённым взглядом, чувствуя себя ребенком, которого отчитали за надоедливость. А он всего-то один раз за несколько часов поинтересовался долго ли еще месить ногами жижу. И даже без претензии, просто, чтобы рассчитать силы и настроить себя. Но с этого момента больше не сказал ни слова. Он скорее назло упадет в обморок без сил, чем пожалуется на усталость.

Наконец, словно в награду за терпение, вместо каши из грязи, листвы и мха в ноги уперлась твердая земля с ковром опавшей хвои и шишек. Идти стало как будто бы проще, но теперь дорога шла в гору.

Под ногами мягко хрустели сосновые колючки. Туман полностью рассеялся, и лес наполнился звуками. То шишка где-нибудь упадет, то в другой стороне сломается ветка или что-то скребнет по коре.

При всём обилии звуков, лес без кустов и тумана просматривался довольно далеко и пугал своей пустотой. Влад всеми мурашками на спине ощущал чей-то пристальный взгляд и постоянно оборачивался, ожидая увидеть лося, медведя или другого лесного зверя. Однако, то, что бродило за деревьями, оставалось невидимым.

Перед самым носом о землю дробью стукнули шишки.

Словив микроинфаркт мягкого места, Влад переглянулся с проводником. Они вместе посмотрели наверх и заметили, что одна косматая верхушка сосны колеблется невпопад с остальными. Север прижал палец к губам, призывая молчать и не шевелиться.

Влад не только замер, но на всякий случай еще и умер внутри, застыв палочником в неудобном положении с занесенной для шага ногой. Стоял так пока его проводник не начал движение первым.

Крадучись и каменея при каждом шорохе, они поднимались, пока не уперлись в скалистый бугор с небольшой земляной пещерой.

Север по пути набрал лапника и нагрузил своего подопечного сосновыми палками для костра.

Прижимая к себе рассыпающуюся охапку, Влад нерешительно топтался у входа, зияющего черной пастью между двух каменных глыб.

— Ну, заходи, — шепотом отрезал Север.

— Иди ты, — огрызнулся Влад.

— Нет уж ты иди.

— Нет, ты.

— Нет там никого. Быстро пошел!

— Телефон верни.

— Зачем он тебе?

— Там темно.

После недолгого спора взглядами, охотник сдался и вернул мобильник.

— Смотри мне, — предупредил он. — Еще раз я увижу, как ты что-то фотографируешь, выкину эту штуку к чертовой ба… А.

Он изумленно заткнулся, когда холодный свет телефонного фонарика озарил вход в пещеру.

— Быстрей ты. Щас эти увидят! — поторопил он.

Пещера действительно оказалась пустая и весьма просторная — хоть свадьбу устраивай, если кому-то придет в голову устроить свадьбу в сырой холодной норе. Место походило на погреб, но запах напоминал скорее могилу, чем хранилище с картошкой.

Север развел огонь и стало немного уютнее. Пока он сооружал из лапника лежанки, Влад выключил фонарик на телефоне, поджёг палку и прошёлся по их временному убежищу.

Судя по огромным бороздам на стенах, пещеру выкопала либо орда огородников-энтузиастов с вилами, либо кто-то очень большой и когтистый. Определиться с правильным вариантом помог хруст под ногой. Влад быстро убрал ногу и опустил факел. В пыльном песке проглядывали чьи-то останки.

— Тут кости, — тихо сообщил Влад. Собственный голос показался ему незаметным и одновременно слишком громким в спертом сыром воздухе.

— Естественно. Это же чье-то логово, — Север обошел взглядом пещеру, увидел следы когтей на стенах, и уже менее надменно добавил. — Довольно… Вместительное. Может, берендея. Не бойся, он уже сюда не придет. Их больше нет.

— Берендей это кто? Маньяк?

Влад слышал это слово из славянской мифологии, но скорее поверил бы что это прозвище какого-нибудь известного преступника.

— Медведь, — произнес Север так таинственно, что сам невольно затаился. — Здоровый такой, как ваш трамвай.

— Таких не бывает, — лениво возразил Влад, подходя к костру.

— У вас не бывает. А у нас были.

— У нас… Это где?

— Ты всю дорогу что-то фотографировал и еще не понял, куда попал?

— То, что я попал, это я понял. Из-за тебя.

Север вздохнул, собирая все свое терпение.

— Влад, ты не родственник Дракулы часом? А то ты энергию из меня пьешь, да еще и из Славных Упырей.

— Не "из", а "въ"! — напомнил Влад и с напускной барской строгостью велел. — Веди меня домой, собака сутулая!

— От собаки слышу. Кхм. То есть… Отведу, конечно. Но это долгая история.

— У меня нет времени на истории! — уже всерьез бесился Влад. — Меня начнут искать. Мать весь поселок на уши поднимет. А я даже позвонить не могу! Почему телефон не работает, хотя сеть есть, а?!

— Мне-то откуда знать? — дернул плечами Север, ковыряя палкой дрова в костре.

— Мы же не где-нибудь на Чукотке, — продолжил шипеть Влад. — Да и там уже к каждой сосне связь проведена.

— Ну-у. На Чукотке, может, и есть. А здесь ее еще лет сто не будет.

— Да где "здесь"-то?!

— Да в Нави!

— Где? — Влад подумал, что не расслышал. — Что это?

— Навь, — снова пожал плечами Север, не зная, как еще объяснить, кроме как повторением названия и пожиманием плеч. — Ну, Навь. Так раньше называли мир духов и....

— Я знаю, блин, что такое Навь! Но что это у вас? Область, деревня или… что?

— Это, блин, Навь! Та самая и есть!

— Какая… в жопу… та самая?

— В которой нечисть.

— Ты что, черт?

— Я человек. Давным-давно, нечисть похищала людей и тащила всех сюда. А теперь люди сами тут живут как хозяева! Ясно?

Влад продолжал сверлить его взглядом, не моргая.

— Ну так назвали. Че, докопался? — вздохнул Север.

— Ты, — Влад показал на него пальцем. — Наркоман-фольклорист. А твой дружок, лицо со шрамом, наверняка еще и извращенец-садист. Я сразу понял. Это секта. Вы меня накачали какой-то химией и завели в какую-то тайгу, чтобы принести в жертву этому, берендею вашему.

— Ты чертовски проницателен. Только скажи, давно ли в ваших тайгах пересмешники завелись?

— Откуда я знаю, где там кто водится? — раздраженно фыркнул Влад. — Я не лесник. Да и пересмешников твоих я так и не видел. Может, это все выдумка и внушение. А я обычный человек, беззащитный и доверчивый.

— И глупый. То, что здесь ни одной живой твари кроме них нет, ты вообще не заметил?

Влад задумался. Он и правда за весь день не слышал ни одной птицы и не вляпался ни в чью кучку.

— Значит я умер, — заключил он, сев в свое сосновое гнездо. — Или в коме. А это такой дурацкий сон. Ай!

Он дернулся от тычка палкой в плечо и хотел было замахнуться в ответ, но не смог и сделал вид, что просто поправляет ветку, на которой сидел.

— Видишь, не умер. Ты просто… Ну как это тебе объяснить… С другой стороны вашего мира.

— Как в Зазеркалье? — в шутку предположил Влад.

— Если тебе так проще — да. Но дело-то не в названии. Это как будто… вот есть туалет, а по ту сторону дырки...

— Не трудись, я достаточно читал фантастики, чтобы понимать, как устроен этот бред.

— Ваш мир для некоторых из нас тоже бред. Для таких же глупых и упертых как ты.

— Да плевать мне на ваших упоротых. Как домой-то теперь попасть?

— Как-как, — более мирным тоном ответил Север, отложив палку ковырялку. — Нужен прыг-камень. А это штука редкая и одноразовая, на рынке не купишь.

— А сделать его нельзя или найти?

— Можно, если у тебя есть лишние несколько месяцев и печень че… кхм… Не важно. Главное, что их мало и взять можно только в городе.

— Надеюсь, в любом?

— Естественно, — заверил Север и тут же уточнил. — В Змееграде.

Влад уставился на него, но не упрекая за противоречивый ответ, а пытаясь вспомнить подобное название хотя бы из новостей по телевизору.

— Впервые слышу.

— Конечно. У вас и про Навь-то знать не положено.

От очередного "у вас" у Влада разболелась голова. Какие берендеи? Какие прыг-камни? Какая Навь?!

— Да ты не переживай. Не успеешь нагуляться, как дома будешь.

— Я уже нагулялся, — сообщил Влад, уткнувшись лбом в ладони.

— Ты даже еще не начал. Нам до Змееграда еще гулять и гулять, — прокряхтел Север, потягиваясь. — Выходить засветло. Так что заткнись и спи, пожалуйста.

Хвойная перина захрустела, пока Север гнездился на ней. Он свернулся креветкой, закрыл капюшоном голову, оставив один нос, и с довольным вздохом затих.

Влад хмуро посмотрел на него. Похититель был уверен, что пленник никуда не убежит — либо потому, что снаружи действительно слишком опасно, либо он хочет, чтобы Влад пришел к такому выводу и не рыпался, что в итоге и получилось.

В конце концов, Влад тоже прилег и закрыл глаза, надеясь, что все это окажется сном, и он проснется в своей кровати.

Однако заснуть он не мог. В бок упирались колючие ветки. В костре аппетитно и громко пощёлкивали сосновые головешки. Пустой желудок скукожился и злобно пищал, как мышь из бочки. Мысли злыми осами вились вокруг одного и того же: реальность ли все, что с ним произошло или признаки шизофрении. Тут прямо даже и не знаешь — что лучше.

Могильная тишина резала слух, привыкший к пьяным воплям за окном, лаю собак и реву сигнализации среди ночи. Стены пещеры не пропускали ни малейшего шороха или ветерка.

Сквозь подступающий сон Влад услышал, как где-то далеко, снаружи мычит корова.

Он открыл глаза; прислушался; решил, что ему просто показалось в дреме. Едва веки стали тяжелеть и опускаться, снова раздалось мычание, и на этот раз надрывнее.

Влад приподнялся на руке и посмотрел на Севра. Тот спал как убитый, даже не шевельнулся. А скотина не унималась и мычала все громче, переходя на измученный вой, словно ее резали.

Покрывшись мурашками, Влад закрыл руками уши.

К воплям коровы добавились неистовое блеянье и лай, истошно заверещала свинья, завизжали лошади, послышалась мужская ругань и женские крики. Безмолвный днем, ночной лес разразился всеми звуками сразу.

Север, наконец, заерзал во сне, но лишь для того, чтобы плотнее натянуть капюшон. Влад попробовал сделать то же самое, но капюшон его ветровки был в разы тоньше и пропускал звуки не хуже бумаги.

Где-то рядом с пещерой закричал ребенок. Влад мгновенно поднялся, схватив телефон.

Надрывный ультразвуковой визг насиловал мозг, побуждая срочно что-то сделать.

Влад не успел отойти далеко от пещеры, только хотел быстро глянуть, что происходит. Какие, в конце концов, могут быть дети в лесу?

Правда глянуть — это слишком самонадеянно сказано. Тучи закрывали луну, и вокруг было так темно, что только свет от телефона отделял ближайшие деревья и камни от кромешной тьмы на едва различимый полутон.

Влад не стал включать фонарик и светил экраном, осматриваясь около входа. Он осмелился отдалиться от пещеры только на длину своей руки, не отрывая пальцев от стены.

Навь не простила ему даже этой малой дерзости.

Все, что произошло за следующую минуту, Влад догонял урывками, уже сидя в пещере и истекая кровью.

Вот ребенок резко замолкает, а за ним и часть криков поблизости — словно кто-то неосторожно убрал иглу с пластинки.

Поддавшись испугу, Влад дергается назад в пещеру, как улитка в домик. Одновременно с ним приходит в движение темнота и со смачным клацаньем хватает его за капюшон. От грубого рывка Влад падает на спину, больно ударившись об острые камни, рефлекторно закрывается руками и случайно упирается ими в огромный распахнутый клюв. Настоящий, холодный и шероховатый.

Все происходит быстро, громко и страшно. Хлопая крыльями и нагоняя ужас на пойманного человека, великанская птица наступает когтистой лапой ему на плечо и вгрызается в бок. Острый клюв разрывает куртку, срывая и часть плоти. Что-то теплое быстро пропитывает одежду. Влад понимает, что это его кровь, и пугается, почему ее так много.

Страх притупил ощущения. Влад надеялся, что потеряет сознание раньше, чем почувствует боль. Он вдруг вспомнил маму и брата, которые не узнают о его смерти. А потом перед слезящимися глазами вспыхнуло яркое марево, заплясало, отпугивая птицу.

Влада снова кто-то потащил, но уже в другую сторону, к пещере.

Воспоминания сравнялись с реальностью и принесли боль: в боку, в разодранной спине и ушибленном затылке.

В рот потекла вода. Влад поперхнулся и успел сделать три неловких глотка, прежде чем флягу забрали. Бок и плечо охватил жар, словно на них плеснули кипятком, однако застилавшая глаза агония вскоре начала отступать. Урывочное дыхание выравнивалось. Взгляд становился осознанным и постепенно сфокусировался на напряженном лице Севра.

Север был не столько напуган случившимся, сколько озадачен. Почему оборотень не разорвал пересмешника на суповой набор? Любое нормальное живое существо инстинктивно бьётся за жизнь всеми способами. А с этим парнем что?

Успокаиваясь, Влад с недоверием привыкал к новому состоянию. Прекрасное самочувствие никак не вязалось с дрожью от пережитого ужаса. Влад ощутил себя идиотом, который до истерики испугался обыкновенного ночного кошмара. Кошмара, в котором его чуть по-настоящему не убили, как в одном старом фильме ужасов.

От вида запачканной кровью одежды закружилась голова. Задрав трясущимися руками оборванную футболку, Влад коснулся живота, где должна была быть рана, но нашел только неровную, полностью затянувшуюся выемку на коже. Влад поднял глаза на Севра, не уступая ему в замешательстве.

— Как это… понимать? — проговорил он с большим трудом, чем ожидал. Тошнота подмяла язык.

— Живая вода, — буднично ответил Север и заботливо поинтересовался. — Лучше?

— Да. А та тварь сюда не...?

— Не сунется. Они боятся замкнутых пространств, — успокоил Север и вдруг сменил милость на гнев. — А теперь рассказывай, пес паршивый, куда это ты собрался среди ночи?

— Н-никуда я не собрался! Там кричал ребенок.

Север тяжко вздохнул.

— Честно! Я слышал!

— И тебе это не показалось странным, — скептически заметил охотник.

— Показалось. Думаю, откуда ребенок посреди леса? Вот и вышел проверить. Вдруг я просто схожу с ума.

— Не сходишь, — Север смягчился и почесал голову. — Это пересмешники кричат. Они по ночам так охотятся. На голос выманивают. Надо было предупредить тебя.

— Надо было, — рассеянно повторил Влад.

— Просто запомни, если тебе что-то кажется подозрительным, не проверяй, а беги в противоположную сторону или прячься.

— Угу, — промычал Влад, вспоминая, как мысленно давал те же советы героям в фильмах ужасов.

Охотник потянул его за локоть, помогая встать и пересесть к костру. Сидя по-турецки, Влад вцепился руками в волосы и попытался осмыслить новые правила игры.

Север с хрустом приземлился на свою лежанку. Он больше ничего не говорил. Ему тоже нужно было успокоиться и подумать о том, что возможно оборотень не прикидывается глупой, беззащитной овечкой, а вообще не в курсе, что он злой и страшный волк.

Некоторое время он сидел и в задумчивости ковырял палкой угли. Потом наблюдал за Владом, надеясь заметить какой-нибудь признак притворства.

Тот смотрел на огонь, но было видно, что он раз за разом проживает в голове первую встречу с пересмешником. Растерянность в его взгляде была неподдельной. И впервые Севра посетила мысль, что его чутье могло ошибиться, и он все-таки подверг опасности обычного пацана, ребенка.

В любом случае, им нужно в город. А по дороге еще будет время, чтобы выяснить, в чем ошибка — в оборотне или в чутье. Больше не беспокоясь, что пацан куда-то выйдет один, Север бросил палку-ковырялку в огонь, отвернулся к стенке и провалился в сон.

Влад еще долго сидел и смотрел на огонь, иногда поглядывая на выход и невольно вслушиваясь, как снаружи душераздирающе верещали свиньи, ревели коровы, кричали женщины и дети.