Глава 53 Огонь

Во дворце все стихло. Все-таки тесные коридоры не самое удобное место для разборок. С улицы через закрытые окна все еще доносились крики, лязг и грохот. Однако, вопреки опасениям, никто не ломился в окна Гарьиных покоев. Хотя наверняка нашлась бы тварь, которую не смутил бы ни четвертый этаж, ни голая стена без подступа к окну. Поэтому Гарья ни Аресий продолжали сидеть в полной темноте и тишине.

Гарья расположилась на полу, привалившись спиной к кровати, и вслепую распускала рукав рубашки. Стоило вытянуть одну мешавшуюся нитку, как пальцы сами вылавливали следующую.

Не было сомнений в том, что великий замысел Лютомира и Аресия сыпался на глазах, как замок из песка. Гарье было гадко и стыдно от того, с каким облегчением она ждала этого конца, как плохой актер, которого от позора спасла неожиданная отмена спектакля. Все равно роль была незаслуженная. Жертвоприношение стало для Гарьи ярким доказательством, что никакой она не боец и не защитник. Она трусиха, которая сидит и ждет, когда все само случится, чтобы потом подстроиться к новой жизни.

Только какой будет эта жизнь, с оборотнем под ручку? Ни за что. С нее хватило одного чудовища. Как только все утихнет, она убежит и вернется в деревню. Там домов много — занимай любой. Разгонит чертей и будет одна жить. Севка вряд ли согласится составить ей компанию, да и ей самой гордость не позволит об этом даже заикнуться. Поздно. Сама все мосты сожгла.

Нитка собрала ткань гармошкой и оборвалась. Теперь конец было не поймать, а рукав остался с уродливым "шрамом". Это раздражало. Как и возня со стороны двери. Судя по постоянному скрипу, пыхтению и шуршанию, Аресий не сидел в кресле, подпирающем дверь, а выплясывал польку, жонглируя капустой.

— Тя блохи что ли едят?! — шикула Гарья.

— От тебя набежали!

— Заткнись.

— Что, правда глаза колит?

— Тихо! — цыкнула Гарья, вставая на ноги. — Кто-то идет.

Аресий нехотя затаился. Из коридора действительно послышись шаги и гулкий недовольный бубнеж.

— «Кто-то»! — фыркнул Аресий. — Это отец. Или слуги.

С тихим щелчком тьму робко потеснил маленький огонек зажигалки. Аресий запалил свечку, поставил ее на стол рядом с чешуйкой в мешке и принялся освобождать дверь. Гарья остановила коленом кресло, которое он потащил от двери.

— Рехнулся? А если это не он?

— А кто еще?! Никто не знает что мы здесь! Сгинь!

— Щас сам сгинешь!

— А-а. Понял, — Аресий перестал тянуть кресло и растянул тонкие губы в самодовольной улыбке. — Ты хочешь подольше побыть вдвоем? Как в нашу ночь? Знаешь, мне даже понравилось. Не ожидал что ты такая страстная.

Гарью передернуло от упоминания той ночи, и от тона каким это было сказано — сладкого как трупный запах залежавшейся в подвале дохлой крысы. А она-то думала, что та ночь нанесла Аресию душевную травму и поэтому он по возможности избегал разговоров.

Девушка резко двинула кресло к двери, больно задев Аресия подлокотником.

— Че творишь, дура?! — он грубо отпихнул ее и тут же с ответного пинка растянулся на полу. — Ты что совсем охренела?!

Он вскочил и злобно глянул на Гарью. Ее предостерегающий взгляд и приложенный к губам палец убедили повременить с местью и затаиться.

Створки двери шевельнулись, уперлись в засов и вернулись в исходное положение.

— Пап это ты?! — подал голос Аресий, за что получил подзатыльник. — Еще раз меня тронешь…!

— Гарька, ты там? — вопросили с той стороны.

— Север?

— Уходите! — пригрозил Аресий. — Не то хуже будет!

— А. Вы вдвоем там, — язвительно смутились за дверью. — Извиняюсь, если прервал на самом интересном.

— Че приперся?! — рявкнула Гарья.

— Вас спасать… Но, учитывая тон беседы, мы можем и не вмешиваться. Только возьмем чешуйку и уйдем.

— Мы?

— Я и Влад.

— Лучше проваливайте! — вспыхнул Аресий. — Щас придет мой отец и…!

— И не придет. Он занят. На него немножко напал огромный оборотень.

— И что он ему сделает?! Какие вы тупые! Моего отца нельзя убить. Даже если вы его на кусочки порвете, он будет жить.

— Пока сам не попросит о смерти, — вспомнила Гарья рассказ Лютомира о второй жене.

Она вцепилась в кресло, своротив его в сторону. Аресий еле успел отскочить, но сразу ухватился за подлокотник и пихнул кресло обратно к двери, откуда его снова грубо отодвинула Гарья. Несчастная мебель выплясывала чечетку, пока ее толкали и вертели то туда, то сюда.

— Уймись! Все кончено! — рычала Гарья.

— Ничего не кончено, пока я не скажу! Ты сама этого захотела! Будешь мешаться под ногами, тебя казнят за измену!

У Гарьи дернулся глаз и кулак. Она промолчала, боясь, что если откроет рот, ее стошнит.

В первый раз Аресий показался ей красивым, общительным юношей. Но стоило узнать его поближе, как первое впечатление лопнуло как лягушка под колесом телеги. Молодой князь вонял не только после боя, как ей казалось, а постоянно, причем хуже, чем деревенские подростки. Те хоть в речке купались, а этот, как будто с рождения как оделся, так и ходил. Единственный раз когда от него не воняло квашней в навозе это день свадьбы. Его "общительность" как гнойный прыщ вскрылась нездоровым стремлением унизить и показать свою невоспитанность, как качество достойное восхищения. Его противный ломающийся голос, напыщенная грубая речь и запах наравне с его поведением вызывали у Гарьи невыносимое отвращение.

Все ее терпение до этого момента держалось на двух столпах: жалости к Реське как к одинокому ребенку и собственной цели принести людям пользу. Первый столп уже давно пошел трещинами. И что-то подсказывало Гарье, что второй тоже простоит недолго. Пора было перестать нажиматься и корчить из себя терпеливую мудрую женщину и няньку.

— Было бы здорово, — спокойно сказала она с легкой насмешливой улыбкой. — Хотя бы на том свете не увижу твою рожу.

Север услышал за дверью удар, как будто кого-то уронили на пол и звуки борьбы. Он с размаху приложился всем весом о створки. Дверцы скрипнули, но уперлись крепкий засов.

— Влад! Неси топор или что-нибудь тяжелое.

— «Может ты сам? У тебя же чутье».

— Во-первых я занят, во-вторых у меня не сил бегать по лестницам, — пропыхтел Север. — А в третьих, ты же волк. Видишь в темноте.

— «Та шо вы говорите?» — с одесским возмущением огрызнулся Влад. — «Меня вообще-то чуть не задушили только что».

— А я крутил колесо! Потом бежал сюда! Я щас прямо тут сдохну! — драматично простонал Север, навалившись на дверь всем телом.

— «Конечно. Я-то всегда полон сил, делайте со мной что хотите», — волчок все-таки посеменил прочь, приговаривая, точнее подумывая себе под нос. — «Мы бодры, веселы. Бодры надо говорить бодрее. А веселы…»

Окончание Север не услышал, но догадывался. За дверью продолжал раздаваться грохот и яростные вопли дерущихся. Север продолжил ломиться в чужие покои. Хотя, в его случае «ломиться» — слишком громкое слово. От шлепков подушкой было бы больше толку, чем от его бессильных толчков выбросившегося на берег кита-убийцы.

— Мы все равно войдем! — рычал Север, тряся дверь. — И тогда, маленький злобный мудак, пеняй на себя!

Со стороны лестницы вскоре послышался топот. Охранники бегут или свои? И кто это свои? Почему свои представляются в виде нечисти?

Огонь с улицы едва доставал до окон четвертого этажа и своим убогим красноватым мерцанием только портил видимость. Все же Север заметил, как в конце коридора мелькнуло что-то узнаваемое, ярко-рыжее. Пол под ногами задрожал. По коридору гарцевал кентавр. Перестук его копыт заражал сердце уверенным ритмом, а его воинственный вид в багровых сполохах вселял боевой дух.

За кентавром с характерным быстрым цоканьем когтей трусил волчок. В черном коридоре его только по звуку и можно было распознать, как комара.

— "Топора не было", — посетовал он.

— Вы чего, ребята? — изумился Север, хватаясь за голову. — Ты-то как сюда забрался?

— По лестнице, — просто ответил Йур. — А ну řазойдись!

Низкий потолок не позволял встать на дыбы и кентавр повернулся к двери задом.

***

За то время, пока Влад ходил «за топором», Гарья смогла перевернуться и подмять Аресия под себя, и теперь пыталась перехватить его руки. Пацан, изворотливый как угорь, выкрутился и оцарапал ей запястье грязными ногтями. Гарья с шипением отдернула руку и рефлекторно влепила юному князю пощечину такой силы, что он увидел звезды. Воспользовавшись его ступором, девушка вскочила, чтобы, наконец, отодвинуть засов. Но не успела. Аресий схватил ее за штанину и дернул. Гарья не удержалась, качнулась назад, запнулась о ногу лежащего и навалилась на кресло. Аресий встал и ударил поднявшуюся девушку локтем в живот. От неожиданности и резкой боли Гарья, со стоном согнулась и осела на пол. Кресло Аресий любезно отодвинул ногой.

— Мне нечего терять! Я просто убью тебя! — яростно процедил Аресий, доставая из-за голенища сапога нож.

Он довольно ухмыльнулся, увидев на лице девушки испуг, но, оказалось, она смотрела не на него, а за его плечо. Аресий обернулся. Мешок с чешуйкой был в огне, как и стол и вышитая картина над ним. В запале драки они не заметили, что в комнате стало слишком светло. Свечка при этом мирно горела в чашке, как будто была не причем.

— О, черт! Нет!

Аресий схватился за край мешка, резким движением стянул со стола и бросил, притаптывая тлеющую ткань. Задетая чашка со свечкой упала на пол, покатилась и стукнула об дверь. В ту же секунду с другой стороны постучались, как принято в этом доме — с ноги. Точнее с двух задних копыт. Одна дверца слетела с верхней петли.

Схватив паленый мешок, Аресий метнулся с чешуйкой к балкону, но растянулся на ковре, выронив нож. Гарья держала его за ногу, которой он чуть не задел ей по лицу. Парень брыкнулся, вскочил и упрямо поковылял к балкону.

Новый удар сорвал левую створку полностью, и двери косо легли, едва держась вместе на одном только засове. Первым в проход запрыгнул Влад и забегал взглядом по комнате, ища чешуйку. Гарья сначала ошарашено уставилась на черного взлохмаченного волка, а потом, словно указывая, обернулась в сторону Аресия.

Открылась балконная дверь. Огонь от сквозняка радостно вспыхнул, осветил комнату ярче и, сбросив картину со стены, полез на потолок. Аресий сделал только шаг на балкон, но исполнить отцовский приказ не успел. Его резко дернули назад. Что-то маленькое и черное с рычанием тащило его за подол кафтана, затягивая обратно в комнату.

— Вставай ты, живее! — торопил Север, поднимая сестру с пола.

Гарья не могла живее. Ее тормозила не столько боль в животе, сколько интригующая борьба оборотня с Реськой.

Волчок отпустил кафтан и вцепился в мешок. Прожженная ткань с треском порвалась. Чешуйка ослепительно блеснула в свете огня и упала на пол с тяжелым стуком, как будто табурет уронили. Влад посторонился, боясь быть задетым Змеевым даром. Аресий же дернулся вперед, накрывая собой огромную пластину, как пес, защищающий свою миску.

Все уставились на него, забыв про пожар.

Одного касания хватило, чтобы юноша в самом расцвете сил начал стареть на глазах и превращаться в мумию наподобие своего отца. Аресий захрипел в долгом мучительном выдохе не в силах оторвать руки от чешуйки. В агонии он вытаращился на Гарью, а вскоре затих и закостенел.

— Уходим! Влад! — голос Севра заставил волчка и Гарью опомниться.

— Нет! — сказал Влад жутким получеловеческим голосом, подошел на двух лапах к кровати и потащил с нее покрывало.

Север выпихнул сестру в коридор.

Гарья только что видела, как человека высушило насмерть, но несмотря на шок сохраняла самообладание. А вот безобидный кентавр в темном коридоре почему-то заставил ее вскрикнуть и шарахнуться к стенке. Держась за живот, девушка обошла не менее удивленного Йура и притулилась у окна. Казалось бы, больше ничто не предвещало сюрпризов. Но то, что Гарья увидела за окном, заставило ее забыть про кентавра.

— Твою душу навь….

Влад-руки-лапки непростительно долго копался с чешуйкой пытаясь обвязать его покрывалом. Север предложил свою помощь, как человека с прямыми руками. Влад предложил ему засунуть прямые руки в аналогичный проход.

— Эй! — свистнул кентавр, заглянув в горящую комнату. — Вы чем тут занимаетесь?!

— Все нормально! — кашляя, отмахнулся Север. — Мы собираемся. Вы пока выходите.

— Давайте быстřее! Там пеřесмешники!

Влад и Север переглянулись. Если пересмешники здесь, значит барьер исчез. Если барьер исчез, значит, Лютомир мертв. А это значит, что в покрывале уже нет нужды.

Дрожащие когтистые пальцы замерли в нескольких сантиметрах от холодной сияющей и смертоносной чешуйки.

— Влад, уходим! Плюнь ты на нее! Пусть сгорит к чертям! — Север, закрывая от дыма рот и нос шапкой, потащил его к выходу.

А сгорит ли? Влад отпихнул охотника, вернулся, схватил чешуйку обеими руками и… И ничего не почувствовал. Только услышал громкий на всю комнату голос.

— Прими.

— А? — Влад обернулся, чуть не выронив пластину.

— Шевелись, говорю! — поторопил Север.

— Прими, — снова попросил кто-то.

Голос прозвучал совсем рядом, но в комнате больше никого не было. Влад решил разгадать эту аномалию позже, в менее жарком месте.

С чешуйкой на руках он вороватой обезьяной поковылял на двух лапах за Севром, Йуром и Гарьей.