Глава 46. Короткая дорога.

Кусок мяса плюхнулся с деревянной ложки в миску.

Север, не моргая, с открытым ртом смотрел на русалку, пока та вполголоса делилась планом, который они с Владом придумали. От старостиного он отличался лишь тем, что чешуйка не достается вообще никому и возвращается к своему первому владельцу — Змею. И отнести ее должен Влад.

— Вы больные? — серьёзно спросил Север. — Или недоваренного обглода обожрались? Два стратега...

— Не два, — шикнула Врана. — Пол деревни за нашу идею.

— Ага. Еще и других угощали.

— Твоего мнения никто не спрашивает. Твоя задача спасти свою подружку и передать послание от старосты. Дальше можешь постоять в сторонке, мы сами все сделаем.

— Мне не отдадут Марийку без оборотня, — с раздражением разъяснил Север. — В этом и смысл! Влад должен пойти со мной. Сразу бы забрал грёбаную чешуйку.

— Он не может ее забрать, пока Лютомир жив. В этом и смысл! — в тон ему ответила Врана. — Этим и займется Татий.

— Как займётся? Убьет?

— Нет. Угостит табаком, они подружатся, и князь подарит ему чешуйку. Ну, конечно, убьет!

— Как-то это…

— Ты его жалеешь?! — вспыхнула Врана. — А он пожалел кентавров, русалок, фавнов?! А оборотней? Вампиры одомашнили их, но вас и так не устраивает. Лютомир убивает неугодных не задумываясь. На протяжении многих лет. Вашими руками! Вы думаете, что вы спасаете людей, но вы просто истребляете все остальные виды в угоду одному!

Она замолчала, видя, что Север вжал голову в плечи.

— Тогда нужно просто отправить Влада домой, в Явь, — пробормотал он.

— Отлично. А потом, когда Влад умрет, — мечтательным тоном продолжила его идею русалка. — Кто-нибудь придет за его детьми, потому что право на Дар перейдет к ним.

— Тьфу! Хорошо. Пока у него нет детей, он ведь может передать чешуйку кому-нибудь ещё? Ты же понимаешь, что он не дойдет до Змея. Туда доходили единицы.

— Верно, — кивнула русалка. — Через Мёрзлое болото не пройти ни мне, ни тебе, ни Лышу, ни даже Снежку. А вот оборотень доберется без проблем. Ну, еще баюн, водяной и горный черт.

Север задумчиво посмотрел в миску, потом на Врану.

— У вас же есть дрессированный баюн? Есть. Я видел.

— У нас есть оборотень, который сам эту идею предложил и готов сделать всё что нужно. Мы тоже готовы. Только тебе всё что-то не нравится.

— Не нравится! — подтвердил Север. — Все как-то… Ненадежно. У Лютомира же кругом охрана.

— Которая ничего не стоит, — махнула рукой русалка. — Видели мы чем они занимаются, когда никто не смотрит. Пьют, в ножички играют и по закусочным сидят.

— В общем, живут спокойной жизнью, как и все. А вы решили шороху навести.

— Да, решили, — холодно подтвердила Врана, снова заводясь. — Это наш город. Мы имели глупость попробовать жить в мире с людьми и уступили место. А потом вдруг раз — и мы уже нежеланные гости в собственном городе. Я знаю, о чем говорю. Видела эту историю с обеих сторон. Я жила там до смерти и после. И не только я — еще половина Чистого. А потом пришёл Лютомир и начал вытравливать нас. Люди его в этом дружно поддержали. Одна невинная шутка. один слишком долгий или какой-то не такой взгляд, и вот ты уже представляешь опасность. А я, когда только русалкой стала, не знала куда себя деть. Постоянно хотелось есть и кого-нибудь убить. Это сейчас для новеньких есть всякие чаи успокаивающие. А мне некому было подсказать что делать. Я пыталась сдерживать себя, но однажды в переулке на какого-то придурка сорвалась. Он шел сзади и какие-то рыбьи шуточки подкидывал. Я ему рыбью рожу и показала. Он перепугался до седины. А потом раздул все так, что я его подкараулила и хотела сожрать. Тьфу. Да даже если и хотела, то не стала бы. Конечно же ему поверили. Мои родные даже не пытались меня защитить. Им перед людьми и до того за русалку неловко было, а теперь… В общем выгнали из дома, а потом из города. Меня Татий сюда позвал. Так мы тут все и оказались. Брошенные, побитые, искалеченные.

— Понимаю.

— Что ты понимаешь? — усмехнулась Врана. — Тебе навешали на уши нужной лапши. И теперь ты ка будто-то бы считаешь борьбу с нечистью правым делом. К охотникам себя относишь. Но ты и близко не такой как они. Нет в тебе охотничьей жилки. Уж я как русалка тонко характер чувствую. Поверь, твой — мягче совиного пера.

Север угрюмо молчал. Быстро ему его слова вернулись. И непонятно как к ним относиться. С одной стороны, было обидно за приложенные старания и потраченные на учебу двенадцать лет. С другой, стать охотником он никогда и не мечтал. Только заработать, да дальше спокойно жить. А за мягкость характера его всегда высмеивали. Тут может русалка и права.

Но можно ли ей верить насчет Лютомира.

Ему всю жизнь рассказывали другую историю: как людям пришлось нелегко в новом городе, как нечисть согласилась пустить людей, но видела в них лишь еду и жертв для всяческих утех, и как трудно было очистить город от монстров. Возможно, одна история не исключала другую, как разные картинки на одних и тех же кубиках.

— И что, вы хотите снова в город заселиться?

— А чего бы и нет? — оптимистично продолжила Врана. — Те, кто нас выгнал сейчас и топор-то не поднимут. А их смена не в курсе, какой стороной рубить. И это хорошо. Если растеряются и попрячутся, то не пострадают.

— Всё равно. Пострадает куча народу.

— Может спастись куча народу. Если мы это не сделаем, твоя подружка будет не последней жертвой, покуда Змеев Дар остается в городе.

Север уныло болтал ложкой в миске.

— Знаешь, я поняла в чем дело, — Врана дождалась чтобы он, не выдержав любопытства, поднял на неё взгляд. — У тебя слишком бесполезный дар, и ты боишься за свою шкуру.

— О да. Как ты догадалась, — с насмешкой фыркнул Север.

— Но ты не бойся. Для своих на этот случай есть пароль. Тебя не тронут и по возможности защитят.

— Даже так? Ничего себе, — с сарказмом удивился Север. — И что там за пароль?

Врана неприязненно скривила губы.

— Только не удивляйся и ни о чем не спрашивай. Это Влад придумал, а все поддержали. Но не я. Я просила попроще и покороче.

Север смотрел на нее с ленивым ожиданием.

— В общем… Когда будешь говорить с Лютомиром, добавь фразу «Чьерт побьери».

— Чего? — наклонился Север, надеясь, что ослышался. — Что за чепуха?

— А если помощь понадобится, — горько продолжила Врана. — То кричи "Позовите Вия".

— Кого позвать? — скривился Север. — В каком бреду он это придумал? Что это вообще значит?

— Спроси у него, когда все закончится.

— Да меня убьют, пока я эту чепуху вспоминаю.

Русалка с понимающей улыбкой пожала Севру руку — тайный союз критиков нелепых паролей был заключен. Даже свет в комнате замерцал. Врана взяла с полки новую свечу, подпалила ее от гаснущего огарка и крепко умостила в жидком воске на блюдце.

Север молча наблюдал за простым, но чем-то завораживающим действом.

— Врана..., то есть, Госпожа Варанея. А у вас нет еще одной свистульки? На всякий случай.

— Чего? — русалка сдержанно хихикнула, а обернувшись и увидев серьезное лицо охотника, развеселилась вкрай. — Не волнуйся! Никто на твой бочок больше не покусится. Это был спектакль от народного обормотного ансамбля. Для Татия и прочих лишних ушей. Ты, кстати, тоже отлично сыграл жертву.

Север округлил глаза и поражённо опустил голову.

— Чёрт вас дери… Сборище скоморохов! Я же ему такого наговорил… Не могла раньше предупредить?

— А ты не мог не сбегать? — безобидно упрекнула в ответ Врана и, смягчившись, кинула парню игрушку. — Забирай. На счастье.

Север поймал птичку, но из-за боли в запястье сразу выронил на кровать.

Врана беззлобно усмехнулась.

На несколько минут воцарилось уютное избяное молчание. Врана пошерудила головешки в печи. Скрипнула заслонка топки, стукнула поставленная в угол кочерга. Зашуршал веник — девушка сметала к печке труху от дров и просыпавшуюся золу. Увлекшись, она стала мычать себе под нос.

— Откуда ты знаешь эту песню? — спросил Север, ставя свистульку на столик и возвращаясь к еде.

— «Кувшинку»? — девушка поставила веник в угол и подошла к охотнику, прислонившись к печному боку. — Это наша русалочья. С ее помощью когда-то заманивали глу… Э-э-э добрых молодцев.

Север округлил глаза, не донеся ложку с рагу до рта.

— Не волнуйся, зимой от нее толку нет. Да и незачем уже..., — добавила она, плотоядно косясь на Севра, и прыснула со смеху, когда он отодвинулся на другой край кровати. — Ну, в смысле, еды полно, а компания сама напрашивается. Ею никто не пользуется, но всех новеньких учат, чтобы они чувствовали себя частью одной большой русалочьей семьи.

— Как мило.

— А что? Ты ее тоже слышал?

— Мама когда-то пела. Правда слов-то не знала. Просто напевала нам, как умела. А потом на окарине ее играла.

— Она тоже русалка?

— Нет, конечно! Как бы она тогда нас родила...? — Север вдруг выпрямился и резко втянул воздух. — Про Гарьку-то я забыл! Это сестра! Она во дворце! И не знает дурацких паролей. Да еще и в бой может кинуться!

— А кто она во дворце? Прачка или кухарка? Мы ее по-тихому выведем.

Север невесело хохотнул.

— Она княжна.

***

Среди острых огоньков звезд на сине-черном небе блестел серп умирающей луны. Снег сверкал в голубоватом свете и скрипел под ногами еще звонче, чем днем. Однако жители, хоть и были ночными существами, крепко спали в своих избах под теплым одеялом и ухом не вели, когда мимо их окон проходили две тени.

Поднятый посреди ночи и вытащенный из постели на мороз Север с завистью оглядывался на темные окна, с непривычки трясся от холода и беспрестанно зевал.

Навестить Ивара он так и не решился, хотя Врана прошлым вечером ещё предлагала сходить. Но что он ему скажет? Как в глаза посмотрит? Вот спасет Марийку, тогда вместе с ней и вернется.

Снежок ждал у края поселка, замерев могучим темным силуэтом на светлеющем горизонте. Он поприветствовал человека и русалку кивком огромной пушистой морды и шумно выпустил из ноздрей облачко пара. Север, при виде трехметрового быка, все еще испытывал легкий трепет, но после уговоров Враны решился пожать Снежку руку. Минотавр охотно стиснул ее в своем трехпалом копыте.

— Будьте осторожны, — напутствовала русалка. — И, Снежок, прихвати чаю? Мофья его пьет как лошадь.

Снежок шумно вздохнул, мол, ладно.

Врана чмокнула бизона в нос и погладила по пушистой морде, а потом бесцеремонно сгребла в объятия попытавшегося отстраниться Севра.

— Все получится, не переживай. Пароль не забыл?

— Лучше б арбалет вернули, — для порядка проворчал парень, пытаясь выбраться из объятий. — Как мы через пересмешников пройдем?

— Молча, — дёрнула плечами Врана. — Увидимся в Змееграде.

Она не пошла домой сразу. Стояла, уткнувшись носом в пушистый воротник шубы, и смотрела как охотник и минотавр спускаются с холма, растворяясь в предрассветной мгле.

Север несколько раз оборачивался и в какой-то момент кроме Враны стоявшей у въезда в деревню, в стороне у перелеска заметил волчий силуэт. Огромный, длиннолапый зверь понял, что его увидели и скрылся в чёрной тени деревьев.

***

Путь был ухабистый. Приходилось то слезать, то взбираться на скалу, то спускаться по каменной осыпи, падая и обдирая куртку и варежки.

Снежок шел согласно своему графику и не ждал охотника. Пока тот не стал как вкопанный перед расщелиной в полтора человеческих роста.

Для разбега места не было. Снежок перемахнул через провал как ребенок через ручеек. Правда скалы поблизости вздрогнули. Север же долго топтался, смотрел в бесконечную черноту и примерялся с какого края проще допрыгнуть. Атлетом он себя не считал. Особенно после путешествия в Явь, где не ограничивал себя в угощениях. А тут еще тяжелая одежда и неудобные ботинки.

— Это невозможно! Я тебе что, кузнечик?

Снежок что-то промычал.

— Брось меня, иди один! — драматично умолял Север.

Снежок выдал осуждающую тираду похожую на стоны водопроводной трубы.

— Легко тебе говорить, — ворчал в ответ Север. — Ты в своей стихии. Наверное. Огромному бычаре, может, и не ведомо земное притяжение. Но ты же понимаешь, что прыгнуть дальше своего роста для человека не...

Бизон угрожающе заревел, пресекая все отговорки. Эхо еще долго гудело среди скал.

— … Не проблема. До чего жизнь довела, пререкаюсь с неговорящим быком, — прошипел себе в воротник Север, отходя к стенке.

— МУ!

— Да щас я!

Север сделал глубокий вдох, унимая дрожь. Не давая себе времени на сомнения, разбежался с трех шагов и оттолкнулся. Со стороны это выглядело так, будто он целился именно в пропасть, куда и полетел, чуть-чуть не достав до края.

Снежок успел схватить его за капюшон, случайно шмякнув об стену, вытащил из пропасти и бросил на земле. Север развалился звездой на снегу с большими от страха глазами и часто дышал.

— Снежок, ты спас мне жизнь, перед этим заставив ею пожертвовать. Как тебя отблагодарить?

Бизон молча перешагнул через охотника и побрел дальше.

Наконец, очередной поворот за скалу оказался спуском в пещеру. Вдоль стен стояли связанные крупными сетками ящики и мешки — припасы, натасканные с города.

В глубине пещеры показался свет. Пахло открытой водой. Ботинки сначала щлепали по мелким лужицам, а потом под ноги шумно ударилась глубокая вода, затопившая часть пещеры. Снаружи плескалось Ледяное озеро.

Север посмотрел в даль и зажмурился. Первый луч солнца пробился сквозь туманный горизонт, мазнул по волнам и озарил пещеру, заиграв полосатыми бликами на стенах.

Словно дожидаясь этого момента, снаружи показался нос лодки. Север приставил ладонь козырьком ко лбу, и наблюдал, как серо-голубая ладья медленно заходила в бухту.

На борту был один единственный человек, мужчина с отросшей бородой, в шапке и тяжёлом сером дождевике. Он просто стоял и одной рукой держался за горделиво изогнутый нос судна, а вторую вытянул вперёд, будто указывая направление. И лодка послушно шла к берегу, точно лошадь — домой.

Мужчина заметил Севра и весело кивнул ему, будто знакомому.

— Здравствуй, Снежок! — крикнул он минотавру. — Кто это с тобой?

Бизон скучно промычал в ответ.

— А. Свой, значит? — мужчина бросил швартовный канат на острую скалу и установил дощатый трап. — Рожа у тя знакомая.

Север не успел издать звука удивления, как незнакомец, заговорил дальше, но уже со Снежком.

— Я тут опять привез всякого. Ты не тяни, отнеси поскорей. А то обглод найдет или водяной. Сахар особенно, отсыреет же.

— Му-у-у, — ворчливо протянул минотавр.

— Ну, вот видишь, я же говорил, — с досадой упрекнул лодочник. — Ну, теперь подождете. Не помрете уж без риса. — Братец, не стой, помогай.

Север подхватил поставленный на трап ящик. Почти зажившее запястье снова заныло. Его ношу отобрал Снежок.

— М-мэ, — сказал бизон.

— А-а. Так что ж ты молчишь? Тогда отойди, мы сами, — сказал лодочник Севру. — А ты, вообще, кто и откуда?

За Севра ответил Снежок, выдав сложный набор разных длинных "му".

Север наблюдал этот, не диалог, а какой-то полторалог, даже не пытаясь вставить хоть слово.

Когда ладья опустела, Север поблагодарил Снежка, залез в лодку и сел в указанное капитаном место.

— Извини, но дождевика второго не прихватил. Так что пригнись пониже. Ну все, Снежок, до встречи!

Ответное мычание эхом прокатилось по пещере.

***

Ладья, двигалась сама, словно игрушка в невидимой руке. Наперекор ветру и волнам она скользила с лебединой грацией и невозмутимостью баржи — на одну такую нетонущую штуку Севру довелось подивиться в Яви. Однако, несмотря на ровный ход, брызги от волн все равно вынуждали съеживаться и прятать лицо под капюшон. Когда лодка начинала слишком сильно раскачиваться, капитан выставлял за борт руку и успокаивал волну.

Наблюдая за его работой, Север пытался вспомнить хоть одного знакомого с подобным талантом.

— Вы же не охотник, — скорее уточнил он, чем спросил.

— Нет, — нахмурился мужчина. — Грязное ремесло. А ты, значит, охотник?

— Вроде того… Наверное… — он нервно потёр забинтованное запястье, которое теперь украшало не изображение стрелы, а настоящая дырка от нее. — Был.

— Ну, что ж, рад, что ты одумался. Нас все больше. Скоро Лютомир останется один со своей ненавистью и тогда придет конец его тирании. Старый хрыч получит по заслугам.

Север промолчал.

— Или ты не так думаешь?

— Просто план какой-то лохматый. Вот так взять и напасть.

— Чем дольше мы будем тянуть, тем больше будет жертв. Лютомир никого не щадит и действует решительно. В своей ненависти к навьим существам он не пожалел даже родную дочь. Я не говорю уже об Остроухе и всех остальных, кто не одобрил его методы правления.

— Остроух это кто?

— Отец Влада. Это он виновник всего этого безобразия. Ну и первая жертва. Ты что же, не знаешь ничего?

Север хмуро посмотрел на лодочника.

— Нет. Никто мне так и не рассказал толком, что происходит.

— У Лютомира, — тихо начал мужчина, плавно поправляя ход лодки. — Была дочь Овель. Она была очень близка с оборотнем Остроухом. Знатный был дуралей, но, как говорится, сердцу не прикажешь. Да все его любили, что уж там. А вот Лютомир, естественно, был против мохнатого зятя. Вот он и пообещал дать им благословение, если Остроух принесет ему от Змея Дар. Никто не знал наверняка, выполнима ли его просьба в принципе. Все думали, Остроух отступится. Но нет, как честный, влюбленный дурачок, взял, да и пошел в горы. Мы решили, что он сгинул. А он через неделю явился с Даром и отдал Лютомиру. Ну а тот его сразу и убил. Это полбеды. Как оказалось, Овель успела забеременеть — угадай кем.

Север одним взглядом сообщил лодочнику свое отношение к угадайкам на такие темы.

— Лютомир ни за что бы не оставил волчонка в живых. Овель это знала и решила бежать. Помог ей один охотник. Они были с Остроухом не то, чтобы друзьями, но оба неровно дышали к княжне. Как же его звали… Берт…Грут…

— Герт? — бесцветным голосом подсказал Север.

— Точно, Герт! Знал его? В общем, схватил он княжну и ко мне. Я тогда еще мальчишкой был, но уже возил груз в Чистый. Мы и поплыли на этой самой лодке. Высадились вон там, — он показал на относительно плоский берег под скалистым полуостровом, вокруг которого шла ладья. — Построили там небольшой шалаш, но этого было мало. Герт в город вернулся, чтобы следы замести, а я в шалаше с Овель сидел.

Лодочник чуть повернул ладью чтобы её не раскачивало.

— Так вот. Она тогда уже рожать скоро собиралась. А кругом грязь и холод. Я растерялся до ужаса. Не знал, что делать. Герт все не ехал. Я бродил по округе, искал хоть кого-нибудь. Возвращаюсь, а Овель забралась на скалу, — мужчина посмотрел на вершину полуострова. — И на озеро смотрит. Говорит, мол, из-за нее никому жизни не будет. Я ее еле оттащил. А ночью пришел Снежок. Напугал нас до полусмерти. Но потом отвел в Чистый. На той же неделе Овель и родила. А вскоре Снежок Герта привел. Тот сказал, что оставаться нельзя, князь послал охотников найти дочь живой или мертвой, а младенца убить. Тогда Герт в Поштору ее отвез, а на обратном пути его свои же и убили по приказу Лютомира.

Север сидел, ни жив ни мертв. Ужас и горе тяжелыми жерновами стиснули сердце.

— Вы все врете.

— Чего это я вру?

— Моего отца не могли убить свои. Его убил оборотень. Так… мне сказали.

— Так вот кого ты мне напоминаешь, — горько вздохнул лодочник с сочувствием глядя на Севра. — Сожалею. Не заслужил твой отец такой судьбы. Но он хорошее дело сделал. А теперь и ты...

— Нет. Бред это всё! — Север вскочил. — Какое еще хорошее дело?!

От эха с вершины скалы посыпались мелкие камушки.

— Тише ты. Потопишь нас. Если не веришь, спроси у Лютомира. Хотя вряд ли он тебе правду скажет. Но еще можешь спросить лешего*, если не боишься. Он тебе все покажет.

— Что вы несете? Какой, к черту, леший?! Это глупая детская игра!

— Ты так думаешь, потому что никогда не пробовал.

— Вы всё придумали, — упрямо, но уже неуверенно спорил Север.

Часть его торжествовала, хватаясь за очередной повод ненавидеть Лютомира. Но он не мог поверить, что князь мог приказать убить собственную дочь и охотника. Север не мог служить убийце своего отца. Кто-нибудь сказал бы ему. Хотя бы Никодим. Но не какой-то незнакомый лодочник, работающий на нечисть.

— Мне незачем врать тебе. Подумай сам. На что Лютомиру оборотень, кроме как из-за наследства? А почему наследник оказался так далеко от семьи, зачем скрывался? И какой оборотень тогда мог убить Герта? Разве что маленький Влад?

— Я не знаю! Татий? Он ведь тоже оборотень? Я видел его. Кажется...

— Верно. Но он в это время был в Чистом. А Герта убили около Пошторы. Прости. Для тебя это, наверное, шок. Но я поражён, что ты ничего не знаешь о собственном отце.

Север не ответил. Остаток пути он просидел, молча уткнувшись лбом в сложенные на коленях руки. Новые знания метались в голове как крикливое вороньё, перекрикивая друг друга, но не находя себе места. Чем больше Север думал о плане Враны, о своём задании, о Марийке и об отце, тем меньше понимал, что ему делать.

***

Змееград грозной скалой вырос из тумана перед маленькой незаметной лодкой.

Тучи над городом поглотили солнце, и погода быстро портилась. Все стало серым, неприветливым и зябким. Волны яростно бились о каменную пристань, мешая подвести лодку. Ладья, словно пугаясь волн, взбрыкивала и рвалась из невидимой узды, которой лодочник удерживал ее. Север чуть не свалился в воду, пока перелезал на щербленую прибоем плиту.

От причала наверх уходила подточенная ветром и сыростью лестница. Она вела в проход в скале, прямо под городской стеной. Север хотел уточнить у перевозчика, где именно в городе он окажется, но тот уже отплыл довольно далеко и, правя лодку, стоял к городу спиной. Из-за шума волн звать его было уже без толку, да и имя Север забыл спросить.