Глава 11. Тот, кто живет в лесу.

Влад удалялся в лес. Сам по себе. Без никого. Йур, конечно, хороший человек, но малознакомый. Север тоже далеко не друг детства. Но, вообще, Владислав Зайцевич считал себя достаточно самостоятельным и сумасшедшим, чтобы без сопровождения отлучиться по нужде.

Он проболтал с Йуром полночи, и сгрыз с ним на пару корзинку яблок. Владу они не понравились. Он им — тоже. Поэтому утром навьи плоды в срочном порядке запросились на волю. Как порядочный человек, Влад не хотел иметь дело с последствиями своего необдуманного чревоугодия прямо возле чужого жилья, да ещё и на виду.

Он помнил, что пересмешники в этот ранний час спят, а кроме них в лесу никого нет. Его даже не пугал утренний полумрак, в котором он едва различал деревья. Пробирающий до костей холод и настойчивое урчание в животе — лучшее средство от страха.

Йур в этом время ломал ветки на дрова. Звук постепенно отдалялся, эхо терялось в лесу. Влад глядывался каждые десять шагов и на всякий случай помечал путь: ставил к деревьям палки или прутики и с особым усердием топтал высокую, лохматую ковыль. Заприметив впереди удобный овражек в лопухах, он позволил себе отойти ещё дальше и уединился там.

Хруст древесины оттуда было вовсе слышно. И это нервировало.

Беспричинная тревога нарастала и достигла своего пика в самый неподходящий момент, когда бежать невозможно, а оставаться слишком страшно. Ветер потащил по земле листья, зловеще загудел в темных кронах. То, что таилось за деревьями последние пару дней, готовилось явить себя.

Подгоняемый ощущением, что кто-то снова на него смотрит, Влад быстро закончил дела и с несвойственной ему ловкостью выскочил из оврага. Обратно к землянке шагал бодро, но старался не бежать, чтобы не потакать своему страху, и заодно не спровоцировать того, кто сидит в лесу. Что-то подсказывало, что улыбка в этой ситуации не поможет.

В лесу чуть посветлело. Но легче от этого не стало. Протоптанная тропинка исчезла, словно ее и не было. Более не примятая трава колосилась на ветру. Кругом темнела стена из переплетенных веток и кустов. Они будто нарочно сгрудились, чтобы не выпустить человека.

Боясь заблудиться ещё больше, Влад остановился. Покрутился на месте, ища если не светлячок костра, то хоть что-нибудь знакомое, мимо чего он проходил. Прислушивался, надеясь уловить треск веток.

Земля тихонько ухала под ногами, будто от чьих-то тяжелых шагов. Влад знал, что на самом деле это колотилось от страха его собственное сердце. Нужно было успокоиться.

В конце концов, Йур ещё ребенок, а как-то живет в лесу один. Будучи частично лошадью, он, наверняка чувствует опасность и не стал бы оставаться в плохом месте. Значит, бояться было нечего. Здесь только ветер и деревья. И воображение, которое как ему и полагается, просто разыгралось в незнакомом месте.

Влад, глубоко вдохнул, задержал дыхание и прислушался снова. Где-то журчала вода. Это было до жути странно. Он не видел ни одного ручья по дороге в лес.

И все же беззаботное журчание развеяло тягучее ощущение западни.

Идя на звук воды, Влад вышел к прогалине перед скалистым возвышением. На ней торжественным пламенем краснели кусты сочных крупных сон-ягод. Из щели в скале, маня своей хрустальной чистотой и звонким переливом, бил родник; прыгал по обточенным до гладкости камням и исчезал в траве.

Влад присел и, подставил руки под ледяную струю. Потом набрал в ладони прозрачной воды, хлебнул и закрыл глаза от наслаждения.

Эта вода — не чета той, что набиралась в бочки кентавру вместе с мошками, трухой и листьями. Возможно, вода в ручье — была та самая живая вода, что и во флягах у охотника. Хотя после первого глотка не последовало того же вдыхающего жизнь ощущения. Но Влад ничуть не разочаровался. Пил, пока от холода не свело зубы. Затем умылся и причесал мокрой рукой запылившиеся спутанные волосы, с тоской мечтая о горячем душе. Встав, он последний раз провел мокрыми ладонями по лицу, открыл глаза и окаменел.

В нескольких шагах перед ним, среди неподвижных сосен, стояло, еле заметно покачиваясь, тонкое уродливое деревце.

Грязно-черный стебель увеличивался на глазах, собираясь из ближайших растений, разбухшей древесины и мха. К низу расходился на кривые, длинные корни-пальцы, врастающие в землю.

Чувствуя, как в жилах холодеет кровь, Влад поднял глаза.

Над ним, примерно на высоте дорожного знака нависало лицо. Назвать его человеческим или хотя бы обезьяньим язык не поворачивался. Оно и на лицо-то было похоже случайно. Это была нелепая, подвижная маска, слепленная из глины и древесной коры. Живое нечто не имело глаз, но внимательно рассматривало человеческое существо постоянно меняющими расположение пустыми глазницами.

Под его, неотрывным, изучающим взглядом Влад будто врос в землю. Голова закружилась. С предобморочным стоном он качнулся назад и, запнувшись о кочку, машинально переставил ногу.

Этот простой рефлекс вывел его из ступора. Видя, что безликое существо никак не отреагировало на резкое движение, а продолжало висеть точно огородное чучело, Влад стряхнул остатки оцепенения и побежал прочь.