Глава 40 План-капкан.

Север вышел из кабинета и медленно побрел вниз по лестнице, барабаня ботинками по деревянным ступеням и практически "стекая" по перилам. Он чувствовал, как чутье растворяется в той гадости, которой угостил его Никодим. Мысли посыпались точно веер карт из обессиленных рук. Он едва смог уцепиться хотя бы за одну самую важную: найти оборотня. И ту чуть не выронил, когда из коридора первого этажа выскочил Элексий.

— Ну, што он шкажал?! — выпалил парень, что-то жуя.

Мрачное молчание вместо ответа повергло его в тихий ужас.

— Тебя изгоняют?! Надеюсь, только из охотников? Ты же ничего не сделал… Ну… Ничего угрожающего чьей-либо жизни...

— Что? — ожил Север и мотнул головой. — Да нет. Все нормально.

Он показал листок с приговором. Элексий похоже легко расшифровал почерк командира и просиял.

— Всего-то? А морда че такая кислая? — хмыкнул Элексий. — Эх. Мне бы твое везение. А то недавно какую-то ажную тетку жахнул током, так меня заставили все общежитие мыть. Даже под койками.

Север скривился, не то в безумной улыбке, не то в скепсисе. Ему и правда оскорбительно часто везло. Гарья своим положением, можно сказать, спасла его от казни. Никодим уберег от настоящего наказания, а до этого заботился и обучал его просто потому что был предан дружбе с Гертом. Даже Элексий — и тот дал ему костюм и притащил на свадьбу.

А вот стоило взяться за что-то самому, так спасайся кто может.

***

В Прун они пришли вдвоем. Север переоделся и вернул другу форму, прибавив к ней благодарность и извинения за порчу.

— Зато пригодилась, — ответил Элексий. — А то все пылится в шкафу. Ничего. Я знаю, кто ее починит так, что от новой не отличишь.

На этом Север ожидал, что друг оставит его одного, но тот потоптался по комнате и вдруг с интересом спросил:

— А где твоя куртка?

— Да-э… не важно.

— А все таки?

— За комнату заплатил.

Элексий несколько секунд таращился на него с каменным лицом. Затем встал.

— Я щас. В туалет.

Он вышел в коридор и отсутствовал довольно долго. Вернувшись, застал Севра перед зеркалом. Тот разглядывал свой подбитый глаз и, когда увидел в отражении, что друг пришел не с пустыми руками, резко обернулся.

— Жир… кхм… управляющий просил передать, что он все равно в нее не влезал… э-э..., то есть, сказал, что брать с охотника плату недостойно.

— Так и сказал?

— Слов было больше. Но суть я тебе передал.

— Спасибо, — удивленно ответил Север, забирая куртку и надевая ее. — Ты настоящий друг.

Его начали терзать сомнения, с чего это Элексий так для него старается.

— Это меньшее, что я могу для тебя сделать.

— Спасибо. Но я не понимаю, зачем ты со мной возишься.

— Я всегда хотел быть твоим другом, друг. И не только я. Но ты был так одержим поимкой оборотня, что не замечал никого.

— Да? — с сомнением изумился Север. Он и правда не замечал очереди из желающих подружиться с ним. — Слушай. Извини, из-за меня тебе пришлось уйти с праздника. Ты еще можешь вернуться и погулять.

— Как я тебя брошу в таком состоянии?

— Мне бы сейчас не помешало побыть одному, — устало улыбнулся Север, нарочито медленно и болезненно садясь на кровать.

— Ты же не наделаешь глупостей?

— Каких?

— Никаких! — запретил Элексий.

— Пока нет. У меня закончились идеи.

— Ты какой-то странный.

— Никодим меня напоил какой-то дрянью из Яви, — Север хотел сообщить это с жалобой, а получилось будто похвастался.

Элексий недоверчиво сощурился.

— Как вы успели напиться, если я только до столовой сходил?

— Так мне много не надо… Чтобы сразу почувствовать себя раздавленной коровьей лепешкой на раскаленной солнцем дороге.

— Теперь как-то вдвойне неловко оставлять тебя одного на этой, — он с содроганием оглядел комнату, которая при свете старой тусклой свечи походила на погреб. — Дыр… Э-э. Дороге.

— Думаешь, я вешаться собрался? Ага. С такими потолками повесишься пока вешаешься, — Север встал и демонстративно выпрямил спину, упершись макушкой в потолок.

Элексий из вежливости усмехнулся.

— Может тебе получше комнату попросить?

— Да не. Я же тут ненадолго, — озабоченно посетовал Север, нарочито медленно и болезненно садясь на кровать. — Сначала отработаю, а потом уже подумаю, что делать.

— Погоди. Без меня не думай. Я завтра зайду. Одно место клевое знаю. Перед твоей отработкой как раз успеем заглянуть.

Север уселся обратно на кровать и откинулся спиной на подушку, прислонившись затылком к стене.

— Ладно. Договорились.

— Знаешь, хорошо что ты приехал, — довольно заявил Элексий. — Все наши такие серьезные, умными казаться хотят. А с тобой не соскучишься.

— Спасибо. Взаимно, — оторопело хмыкнул Север. — Спокойной ночи.

— И тебе, друг, и тебе.

***

— Птичка в гнезде. До утра не вылетит. Эй. Прием, Сирин. Прием.

— Что? — раздалось из рации.

Элексий повторил, но из динамика на него снова наорали:

— Кнопку держи, когда говоришь! Прием!

— Я держу! У нее батарейки сели. Прием.

— У меня не садятся, а у тебя садятся? — зашипели из динамика. — Ты что, с рацией балуешься?

— Я не балуюсь с рацией, — обиженно ответил Элексий, ковыряя краску на стенке заброшенного дома. — Рыбка в садке, говорю. До самого утра. Прием.

— Ты мне со своими рыбками… Значит так. Ведешь его в "Чад". Сидите там, и погромче, чтоб каждая собака вас запомнила. Как получишь сигнал, расходитесь. Пусть спокойно идет в скотовник. Ты идешь в тканный к портному. Там действуй по усмотрению. Понял? Прием.

— Понял-понял. У меня и повод даже есть. Прием.

— Прекрасно. Вопросы? Прием.

— Никаких вопросов. Все будет четко, как вы сказали. В лучшем виде.

***

По пустой улице гуляло эхо продолжающегося на площади праздника. Здесь, под ночным небом, у огромной тюремной крепости, возвышавшейся над двухэтажными неприметными домами, не было ни украшений, ни последствий гулянки, словно само веселье обходило это место стороной. На фоне мощных крепостных, обитых железом ворот Север казался маленьким заблудившимся мальчиком. И ощущал себя соответственно. Он еле нашел это место по памяти.

Север чувствовал себя немного лучше и выглядел слегка здоровым. У себя в комнате, пока никто не видел, он все-таки глотнул живой воды из фляги. Правда чутье все равно не вернулось. Кроме воды в мешке он нашел мобильник и долго думал, брать ли его. Но учитывая предыдущий опыт, не был уверен, что так сразу вызволит Влада и отошлет домой. Поэтому оставил телефон в сумке и отправился в скотовник.

Охотник побарабанил по вырезанной в воротах двери. Не получив ответа, он подошел к зарешеченному окну слева от ворот. Не успел он постучать, как в сторожке зажегся свет.

В окне появилось неприветливое лицо Велемеля. Он хоть и был младше Севра на пару лет, но выглядел как столетний пожеванный вареник с ушами. Особенно в плохом настроении, как сейчас, когда увидел, кто к нему пришел среди ночи. Открывать, ясное дело, не собирался, а Север — уходить. К великой досаде Велемеля, гость не испепелялся взглядом и намеков в виде злобно нахмуренных бровей и отмашек рукой, словно надоедливым голубям, не понимал. Стоял, скрестив руки, и птичьим взглядом пялился в окно.

Велемель открыл форточку.

— Че те надо? Проваливай! Или тебе вломить за то что ты сделал?

Вместо ответа в окошко просунули записку. Охранник прочел послание и быком посмотрел на Севра.

— А другого времени ты для этого не нашел.

— Мне сказали можно сразу начать. Я могу сходить к командиру и...

Велемель плюнул и поплелся открывать.

— Все двери всегда должны быть закрыты, — сразу начал он инструктаж, когда они оказались в сторожке. — Занятые клетки не убирать. Тварей не кормить. Руки в клетки не совать. Хотя… Тебе можно.

Он кинул Севру связку ключей и следом кожух с дротиками на ремне.

— Усыпляющие.

— Зачем?

— Надо. Остальное в туалете возьмешь, — Велемель кивком указал на расшатанную дверь за своей спиной. Север кивнул, но не спешил двигаться с места. — Ну, что еще?!

— Слушай. Прости, что я тогда тебя… Это… Мне тогда чутье подсказало, что тебе не стоило идти в Явь. Там и правда ничего хорошего.

— Угу, — мрачно перебил его сторож, садясь за свой стол.

— Если хочешь, можешь мне врезать.

Охранник неохотно посмотрел на Севра и на его синяк под глазом.

— Хотел когда-то. Но видимо меня кто-то опередил, — разочарованно цыкнул он.

Как ни странно, Север даже расстроился. Элексий обещал, что его забрызгают ядом, а от него нос воротят, как от какого-нибудь бродяги или слабоумного. Плохой знак. За побои от Гарьи он получил пропуск в скотовник. Стало быть для удачного спасения Влада неплохо было бы отхватить еще люлей. Но настаивать не посмел.

Север приступил к работе. Набрав ведро воды, поставил его в тачку для навоза. Затем взял вилы с лопатой и задевая ими о все косяки, потащил вместе с гремучей тележкой ко входу в тюремный блок. Велемель отпер ему сначала скрипучую решетчатую дверь, а потом деревянную.

— Ого, а фонарика нет? Или свечки..., — спросил Север уткнувшись взглядом в кромешную тьму.

— Слева на стене, — проворчал сторож.

Север нащупал на стене рубильник и опустил его. Сонно моргая постепенно загорелось целых три лампочки на весь длиннющий коридор. Дождавшись, когда за ним запрут обе двери, охотник-уборщик покатил впереди себя тележку. Остановился, когда отошел от дверей на приличное расстояние, побросал все добро и быстро зашагал дальше.

— Влад! — шепотом позвал он, заглядывая в каждую клетку. — Ты где?

Лампочки едва освещали только сам коридор. Большинство клеток оставались в полумраке, в котором прятались в основном кентавры, фавны и водяные. В одной клетке на полу лежала пристегнутая на цепи выпь*. В некоторых камерах было слишком темно, чтобы разглядеть прячущихся в углах существ. Здесь содержались даже реальные вепри. Двухметровые кабанчики заинтересованно подняли клыкастые рыла, принюхиваясь к чужаку. У них, в отличие от других тварей были кормушки и поилки. Нигде больше Север не видел даже намека на воду.

Что было четко видно даже с плохим освещением — это грязь, в которой существам приходилось сидеть и лежать. Даже без света состояние клеток и их жильцов выдавала адская вонь, которую, Север уловил еще в сторожке. Стойкий, зашибающий дух запах мертвечины и нечистот пропитал это место насквозь, а в пустых клетках пачками шебуршались черти.

У одной камеры охотник задержался, пораженно вытаращившись на минотавра, окутанного цепями словно муха паутиной, как будто мало того, что гигантский бык сидит, скрючившись в тесной клетке с низким потолком. Рогатый великан даже не дернулся; знал, что его и так боятся. Только красные глаза шевельнулись, следя за охотником.

Север дошел почти до конца и увидел знакомую рыжую задницу.

— Йур! Эй! Картавр! — обрадовался он и постучал по решетке.

— Иди сдохни, — тихо попросил кентавр. — И мне не мешай.

— Дурак, — с облегчением хмыкнул Север. — Ты, наверное, решил, что это я тебя сдал.

— Ты, навеřное, думаешь, что я повеřю будто это не так.

— Да кому бы я сказал? Я в деревне был. А потом приехали охотники и сказали, что это ты на них напал. Двоих убил. Одному черепушку расквасил.

— Бřед сивой кобылы! Они сами напали. Ноги я двоим сломал, но, они убежали так быстřо, что зайцы бы обзавидовались. А голову я никому не ломал! Хотя, можешь мне не веřить.

— Тебе-то я как раз верю. Поэтому пришел тебя освободить. И Влада. Только найду его. Наверное, в другом крыле.

— Так ты дуřак мимо него пřошел.

Север отшатнулся от решетки и побежал обратно, приглядываясь тщательнее к каждой клетке, пока не остановился у одной. В ней, забившись в угол и походя размером и позой на черта, сидел грязный и худой юноша.

— Влад, — позвал Север, но не удостоился даже взглядом.

От волнения у него дрожали пальцы и связка ключей, которые он судорожно перебирал, оглушающе забренчала на весь коридор. Отперев дверь, он ворвался в клетку и стал трясти Влада, пытаясь вытащить его из исступления. Но единственная реакция, которой он добился, был испуг и попытка отодвинуться подальше. Влад даже не позволил накинуть на себя куртку, шарахаясь от нее, как кролик от мешка.

— Оставь его, — раздался странный, нечеловеческий голос позади.

Север обернулся. В дверном проеме стоял фавн, измученный долгим пленом, вонючий и тощий. Но при этом голова Севра, когда он встал, едва возвышалась над внушительными острыми, загнутыми назад рогами, светлевшими на патлатой голове.

— Кхы… как ты… вышел? — пролепетал оцепеневший охотник с напускным недовольством.

— Ты ли, че ли? — усомнился в чем-то своем фавн, игнорируя вопрос. — Что-то рановато. Ну ладно.

— Отойди от клетки! — потребовал Север.

— Будь хорошим мальчиком и дай мне ключи.

— Охренел? Какие тебе ключи?

— Погромче говори. Пока охранник открывает двери, я успею размозжить тебе башку.

— Я сказал..., — Север не успел процитировать самого себя.

Быстро выставив руки, он схватил кинувшегося на него фавна за рога и направил в сторону стенки. Затем выскочил из камеры и закрыл дверь, подбирая трясущимися пальцами ключ. Да, он решил запереть опасное чудовище в одной клетке с Владом. Но только затем, чтобы потом применить по назначению дротики, про которые вспомнил только сейчас.

Блестящую задумку испортил зловредный фавн. Человек-козел не только по виду, но и по призванию, боднул дверь с такой силой, что та ударила охотника по рукам и отбросила его к стенке.

Север кое-как поднялся на колени, а затем ему пришлось быстро переключить внимание на ключи, которые он обронил. Фавн поставил копыто в железный обруч, собираясь загрести связку себе. Охотник перехватил кольцо и попытался сделать подножку. Но рогатый ловко убрал копыто, засадив им в лоб охотнику. Север увидел звезды, но пальцы не разжал. Упираясь ногами и задницей в пол, он волочился за ключами по грязному полу, ибо фавн, даже слабый и больной, здорово превосходил его по силе.

— Велем...! — Север снова не успел договорить. Фавн дернул его на себя и вдарил рогами в лоб.

В глазах потемнело у обоих.

— У! — схватился рогатый за голову. — Чугунный лоб! "Бе-е-езвредный", говорили они. Сильно не бе-ей.

Север упал на четвереньки, изо всех сил стараясь не потерять сознание и не блевануть от боли, раскалывающей голову. Оклемавшись первым, Фавн выхватил у него из поясного кожуха дротик и всадил тому в мягкое место.

— Ах ты козли…на...! — пробормотал Север, пытаясь схватить негодяя за шерстяные копыта, и повалился на каменный пол.

Выпь* — шестиногое существо с оленьими рогами и длинным хвостом. Живет на болотах и небольших водоемах. Нападает на все, что проходит мимо. Ее громкий жуткий крик может сам по себе довести путника до сердечного приступа.