48

Часть третья. «…Туда, откуда мы вышли…»

Пары в университете закончились, и я шёл по улице 1-ой Военной мимо Народного сада по направлению к Центральному проспекту. На плече у меня болталась лёгкая синяя сумка; в ней лежали распечатки для семинаров, толстая тетрадь для конспектов и упаковка влажных салфеток. Книги все были в телефоне.

Стояла глубокая осень, канун Хэллоуина. Небо было глубокого синего цвета, на горизонте справа охапка белых облаков. Тут и там на пути встречались бродячие собаки, такие же трепетные и неприкаянные, как эти облака. Деревьям словно было тесно в границах парка, и они стремились вырваться на свободу из-за чёрного решётчатого забора, чтобы наконец-то вздохнуть вольготно. Ветви наклонялись низко-низко над тротуаром и почти доставали до голов прохожих. Трамвайные пути кое-где заросли травой. Новые трамваи напоминали крашеные пасхальные яйца: жёлтые, красные, зелёные…

Через пятнадцать минут у меня была назначена встреча с поэтессой Анной Шехтер. Про Анну я узнал давно, когда читал один из ранних романов Сергея, опубликованный ещё в начале нулевых. В книге использовались стихи разных поэтов, в том числе Анны. Я написал Анне при помощи «ВКонтакте» сообщение, в котором восторгался её талантом. Шло время, а ответа всё не было и не было. Анна уже несколько месяцев не заходила в эту соцсеть, а последние записи на её странице были сделаны больше двух лет назад. И вдруг, когда я почти разуверился, она ответила и выразила восхищение тем, что я «общаюсь с таким светилом, как Сергей».

Большую часть времени Анна жила не в Николаеве, а в Киеве, но периодически наездами бывала в Херсоне, своём родном городе, а от Херсона было рукой подать до Николаева, так что она и в Николаев иногда заглядывала. Слово за слово, и мы договорились о встрече. Мы решили сделать сюрприз Сергею. Они с Анной были давними знакомыми, но не общались уже очень много лет.

Надо сказать, что наше общение с Сергеем к тому времени начало идти на спад. И я сомневался, правильно ли поступил, что вообще написал Ане. Тогда, когда мне, по идее, нужно было прекращать знакомства со знакомыми Сергея, выходить из его окружения, я, получается, сделал шаг в обратном направлении. Но что сделано, то сделано. Не мог же я отказаться от предложения Анны, когда она сказала, что скоро собирается в Херсон, и может заехать в Николаев и увидеться со мной. Анна была интересна мне как девушка и как поэт. Но скорее всего, она быстро разочаруется, как только поймёт, что у нас с Сергеем сейчас, мягко говоря, прохладные отношения (уже был один похожий прецедент).

Так что я решил воспринимать всё происходящее как игровую ситуацию. Решил вначале произвести на Анну впечатление такого уверенного в себе мачо, экстраверта. А потом, когда Анна встретится с Сергеем, и он ей наговорит всякого, пронаблюдать, как будет меняться отношение девушки ко мне. В общем, я предвкушал, что сегодня вечером вдоволь повеселюсь. А уж как Сергей-то удивится, когда я появлюсь вместе с его знакомой, которую он не видел столько времени!..

Мы договорились встретиться с Анной возле танка на Шестой слободской. Я заметил её первым, прошёл несколько шагов следом за ней, и хотел было окликнуть, но замешкался. И тут Анна сама обернулась, увидела меня и заулыбалась. У неё были длинные каштановые волосы, прекрасные голубые глаза, а на голове — вязаная чёрная шляпа с каким-то разноцветным странным узором. Анна вся излучала тепло, спокойствие и мудрость, прямо как осень.

Мы пошли в «Челентано», лучшее кафе в городе, и там пили чай. Анна сняла кроссовки и забралась с ногами на диван. Она могла себе это позволить, она была маленькая и худенькая, в отличие от Сергея, который, наоборот, был шарообразным, как Винни-Пух, и огромным, как великан Гаргантюа.

Мы с Анной говорили о поэзии. Анна зарабатывала на жизнь тем, что учила детей английскому языку, но помимо этого ещё плотно занималась йогой и медитацией. И я спросил, не может ли случиться так, что когда человек достигнет полной гармонии с самим собой и окружающим миром (что постулируется как цель йоги), то больше не сможет писать стихи? Может быть, внутренние противоречия, «тараканы в голове» — как раз то, что позволяет ему творить? Анна ответила, что если стихи для человека были способом решить какие-то внутренние проблемы, преодолеть травму, то, когда он достигнет условного просветления, действительно может не захотеть больше заниматься поэзией. А если поэзия — его основной способ общения со Вселенной, то это никуда не денется. Такой ответ меня вполне устроил.

Анна предложила поиграть в игру. Вначале попросила меня назвать три слова, которые первыми придут в голову. «Ангел», «колбаса» и «водка». Дальше Анна сказала, что каждому из нас нужно за две минуты написать стихотворение, в котором будут присутствовать все перечисленные слова. Аня справилась с задачей быстро, а я сидел и долго ломал голову, две минуты давно истекли. Я решил написать о походе в супермаркет, но пытался придумать какие-то оригинальные образы, вывернуть обычную бытовую ситуацию и показать её с непривычной стороны. Получалось не особо. Я плохо писал стихи «под заказ» и плохо импровизировал. Когда я дал Анне прочитать то, что получилось, она долго хмурилась, глядя на салфетку, на которой я всё это писал; щурилась, пытаясь разглядеть мой мелкий почерк, и наконец изрекла:

— Но ты ведь понимаешь, что это не поэзия?

— Почему?

— В этом нет энергии. А вот здесь в самом низу что написано, не могу разобрать?

— «Я сходил за колбасой и ушёл в закат босой».

— Вот это поэзия!

Оказалось, смысл игры был прост. То, что я напишу — мол, и будет моё поэтическое кредо. Знать бы ещё, что означало данное кредо, про покупку колбасы и последующий уход босиком в закат.

У Анны же получилось такое стихотворение, на порядок лучше моего:

Ангел устал от себя.

Ангелу хочется водки,

Девочек лапать

Да колбасы закупить.

Только вот крылья до пят,

Да невесомость походки,

Нимб в виде шляпы

Номер мешают забыть.

Мы вышли из «Челентано» и направились к библиотеке имени Кропивницкого, где Сергей вёл литературную студию. Изначально предполагалось, что мы с Аней подойдём к началу встречи, и возможно, мне придётся оставить девушку там, потому что мне вряд ли будут рады. Но в итоге мы засиделись в кафе, заговорились, и, так как уже было поздно, надеялись, что успеем перехватить Сергея на обратной дороге, когда тот будет идти на маршрутку из библиотеки. По пути я сказал:

— Сергей говорил, что все поэты несчастливы в мирской жизни. Что они обычно вешаются или рано умирают трагической смертью.

— Глупости, — ответила Анна. — Я поэт, и у меня счастливая жизнь, я всем довольна. У Сергея просто была неудачная выборка. Поэзия отняла у него близкого человека…

…Тут-то как раз мы и заметили Поплавского, идущего нам навстречу.