30

Вопреки всем надеждам, второй сезон «Каратаевых» не снискал такой же славы, как первый. Наверное, дело в том, что съёмочный процесс затянулся чересчур надолго (а иначе и быть не могло, учитывая количество материала), и к моменту премьеры пик ожидания уже спал. Моя популярность в школе начала снижаться. Например, был один одиннадцатиклассник, Рома, чей младший брат Витя учился в моём классе, и они с Димой Леонтьевым были «кореша» в доску. А так как кореша Димы, как уже неоднократно подчёркивалось, автоматически становились и моими корешами тоже, то мы с Витьком были «на короткой ноге». Но речь сейчас не о Витьке, а о его брате-одиннадцатикласснике. Мы до этого с ним несколько раз здоровались за руку в общей компании. И вот как-то утром я протянул ему руку, а он не пожал её и послал меня на хуй. Я, поразмыслив как следует, сказал, что он действительно не обязан здороваться за руку, если не хочет, и я извиняюсь, если моё поведение показалось ему слишком навязчивым, но он был не прав в том, что послал меня на хуй, и тоже в свою очередь должен извиниться, и тогда конфликт будет исчерпан. Тот извиняться отказался. Он был поджарый крепыш, спортсмен, не очень высокого роста, и во внешности его сквозило что-то первобытно-неандертальское, какая-то брутальная агрессия. Я не хочу сказать, что это недостаток, для кого-то, наоборот, очень даже плюс. Выступающий вперёд волевой подбородок… Именно его, этот подбородок, я и попытался достать кулаком, так как спортсмен просто не оставил мне выбора, кроме как постоять за своё достоинство. К сожалению, вырубить оппонента ударом в челюсть не удалось, так как очень скоро я обнаружил себя лежащим на полу. Виной всему был рюкзак, в лямках которого я запутался. Если бы я не забыл его снять, исход драки мог быть иным. Я выкрикнул какое-то оскорбление, и Рома в ответ добавил ещё несколько ударов по мне лежачему, но несильно, чисто чтобы проучить. Вообще, надо сказать, он обошёлся со мной мягко.

Дима Леонтьев и Витёк, младший брат Ромы, стояли в сторонке и с интересом наблюдали за всей этой сценой, но не вмешивались. Ещё до начала драки они проходили мимо и остановились, чтобы посмотреть, что случится дальше. Представляю, как сложно не вмешиваться, когда у тебя на глазах твоему корешу навешивают люлей. Но они поступили честно, как настоящие пацаны. Когда настоящий пацан выясняет отношения один на один с настоящим пацаном, долг другого настоящего пацана — не мешать им. Я был благодарен им за то, что они такие хорошие друзья.

В другой раз моим оппонентом в драке выступал некто Денис Маслов из параллельного класса, с которым я прежде никогда не пересекался и про которого знать не знал, кто он такой. Конфликт начался с того, что Денис внезапно агрессивно отреагировал на мой комментарий в школьном паблике «ВКонтакте», совершенно безобидный комментарий, после чего начал в личных сообщениях оскорблять меня и мою бабушку. Я ответил что-то нейтральное в духе «будешь со своей мамой разговаривать в таком тоне», на что он буквально взбесился, сказал, что я зря затронул его маму, и что завтра в школе меня убьёт. (Хотя с моей стороны оскорблений в адрес мамы не прозвучало.) На следующий день у меня было неприятное предчувствие, крутило живот, и я готовился, что из-за угла выскочит какой-то придурок и нападёт. Однако прошла неделя — и ничего. Тогда уже я разозлился, вечером настроил себя и с утра, когда пришёл в школу, сам выловил этого чувака, причём ещё минут тридцать его ждал, потому что пришёл пораньше, а он, наоборот, к самому звонку. «Ты что-то хотел?» — спросил я. «Да, хотел, пойдём», — сказал Денис. Мы вышли на улицу, немного отошли от школы, положили портфели в сторонку, на землю. Первый раз у нас получилась не драка, а скорее неуклюжая репетиция, пародия на драку: я попытался съездить Дену по лицу, но удар получился недостаточно сильным и неожиданным, и вскоре мы оказались в патовой ситуации, когда два противника лежат, сцепившись, и держат руки друг друга, и ни один не может ударить. К нам, откуда ни возьмись, подбежала толпа народу, нас разняли. Толпа народу убежала.

— Это я всерьёз с тобой не дрался, — сказал Маслов. — Просто меня твоя одноклассница, моя подруга, очень хорошо попросила тебя не трогать. А иначе… если бы я стал с тобой драться, ты бы ушёл домой в слезах и с разбитым ебалом. Но если не веришь, то, конечно, можешь проверить.

Он говорил, глядя не прямо на меня, а немного в сторону. Я молчал. Я почувствовал что-то похожее на то, что чувствовал перед тем, как впервые отправить сообщение Сергею: что если сейчас перешагну черту, то возврата уже не будет. И панический страх. Но я шагнул, и на сей раз сделал так, как учил отец, постарался вложить в удар всю силу. И нанёс не один, а сразу два удара подряд, целясь в нос. После чего замер в сторонке, ожидая, что сделает оппонент. Тот закричал и схватился за окровавленное лицо, и какое-то время так стоял. В этот момент я увидел Сабину. Она стояла поодаль, в лёгкой голубой юбочке, и смотрела то на меня, то на Маслова. Видимо, она зачем-то вышла из школы и случайно стала свидетелем нашей схватки. Тут оппонент очухался и наконец кинулся ко мне. Помню, что одной рукой пытался разжать его захват, а другой ударить. Не знаю, чем бы это закончилось в итоге, если бы к нам опять не подбежали. Дениса оттащили и начали успокаивать. Меня успокаивать было не надо, я стоял в паре шагов и хладнокровно наблюдал. Сабина исчезла. Денису помогли снять рубашку-поло, чтобы свернуть её в комок и остановить кровь из разбитого носа. Он показывал на меня пальцем и кричал жалобно, будто плакался маме: «Он в крысу ударил!..» Имея в виду, очевидно, тот, самый первый удар, который был нанесён, когда оппонент смотрел в сторону. В конце концов, когда я было решил, что драка окончена, и направился к школе, так как уже давно начался урок, Денис вырвался и побежал на меня с красными от слёз глазами. Я не придумал ничего лучше, чем пнуть ногой в голый живот. А так как я был в кедах в тот день, на животе остался смачный отпечаток подошвы. Удар ненадолго замедлил Дениса, и тут-то его и подхватили сзади многочисленные руки, пары секунд оказалось достаточно. А бить человека, которого держат, я, конечно, никогда в жизни не стал бы.

После я спокойно пошёл на урок математики, заходить в туалет и приводить себя в «парадный» вид по пути не стал — и так уже сильно опоздал. Поэтому на первой парте я сидел, пряча одну руку, поскольку рукав рубашки был запачкан чужой кровью. Даже если Лолита Аркадьевна что-то заметила, то не подала виду. И только на перемене я пошёл отмываться от «следов борьбы».

Денис меня больше не донимал. Уже после нашей с ним схватки я краем уха слышал, что он был известным задирой, и что даже старшеклассники его чуть ли не побаивались, потому что он занимался то ли самбо, то ли дзюдо, то ли что-то в этом роде, и вёл себя крайне агрессивно. Когда человек занимается самбо, то иногда считает, что раз он сильнее большинства окружающих, значит, лучше их, и начинает самоутверждаться за чужой счёт…