32

— Я тебя предупреждаю, если ещё раз такое повторится, ты очень-очень пожалеешь, — сказал мне одетый в дорогое пальто интеллигентного вида парень в очках.

Он был на полголовы выше меня и на пару лет старше. Мне почему-то пришло в голову, что дома он наверняка тщательно репетировал свой монолог перед зеркалом. Ему хотелось выглядеть круто, не ударить в грязь лицом перед Жанной, своей девушкой, которая училась в одном классе с Сабиной. Сам парень, его, кажется, звали Семён, учился в университете и к нашей школе не имел отношения.

Итак, Семён стоял передо мной и битые пятнадцать минут выпендривался, изображая из себя крутого, а я равнодушно ему это позволял. Он припёр меня в углу раздевалки, куда я пришёл забрать куртку после уроков. Весь сыр-бор начался из-за того, что я позволил себе несколько неодобрительных комментариев в адрес Елены Викторовны в школьной группе «ВКонтакте». Жанна стала защищать её, и мы повздорили. Так как одолеть меня честным путём в споре она не смогла, то пригрозила, что её парень придёт со мной «разбираться», и точно, так и получилось.

Пригрозив напоследок ужасными последствиями, Семён повернулся и ушёл. Но я, конечно, и не думал прислушиваться к его словам, наоборот, во мне проснулся азарт. И через пару недель он появился снова. После шестого урока я спускался с четвёртого этажа, и на третьем меня уже поджидали Жанна, Семён и несколько «секундантов». Меня подозвали, чтобы истребовать ответа за мои комментарии, задевшие их чувства. Я подошёл. Жанна наотмашь влепила мне пощёчину. Стало чуть ли не до слёз обидно — ударить в ответ я не мог, и потому, что бить женщин нехорошо, и потому, что рядом были свидетели. Но я не подал виду, что мне обидно. К счастью, Семёна общественная мораль бить не запрещала, и я решил выместить злость на нём. Хотя вообще-то мне не очень хотелось к нему притрагиваться, потому что он по сути был не при чём, это Жанна его втянула в это дело.

Тем не менее, Семён был настроен решительно. Мы вышли на улицу и отошли подальше от школы и любопытных глаз. «Ну, что уставился? Давай, можешь ударить меня, — сказал он. — Я даже не буду уворачиваться, обещаю». Видимо, вид у меня был совсем не страшный. Но раз он так просил, я не мог ему отказать. И врезал Семёну в зубы. От второго удара он уже увернулся, схватил меня в захват сзади и стал душить. Я умудрился заехать противнику локтем и оставить кровоподтёк на лице. Но захват всё равно не разжимался. «Всё-всё, отпусти его, он уже красный», — раздался чей-то голос. Меня, впрочем, казалось, не волновало, что я сейчас задохнусь. Когда Семён отпустил меня, я тут же начал его оскорблять и посылать на три буквы. Я видел, что он вот-вот бросится на меня, и специально провоцировал. Но Семёна увели.

У меня из-за нехватки воздуха лопнул сосудик в глазу, и белок с левой стороны левого глаза стал красным. Неприятно, конечно, но мелочь. Видел я так же, как и раньше. Я гордился тем, что некоторые ребята, глядя на меня, ужасались.

Позже мы с Димой Леонтьевым шли до фуникулёра после уроков, и я пересказал ему ход событий. «Эх, когда он тебя в захват взял — надо было его перекинуть через голову!» — расстроенно сказал Дима. Он был на моей стороне. Парень Жанны тоже ему не нравился. Ещё через пару недель Семён пришёл «разговаривать» и с Димой. «Мне вообще по боку, — сказал Дима в тот день, когда была назначена “стрела”. — Я вешу больше его». Впрочем, драки между ними так и не случилось. «Я всё ждал, пока он первый на меня кинется, — объяснял потом Дима. — А он так и не кинулся».

После потасовки с Семёном я задал себе вопрос: и в чём, спрашивается, был неправ Поплавский, когда говорил мне, что не надо распыляться и тратить впустую время на выяснение отношений в сети? Пускай даже я сто раз был прав насчёт Елены Викторовны. Но ведь я сам спровоцировал эту ситуацию, если бы не мои комментарии, никакой драки бы не было. Неужели мне хочется тратить драгоценные мгновения своей жизни на то, чтобы учить уму-разуму всяких там Семёнов? Да ещё и с риском для собственного здоровья, хоть это и не казалось мне тогда первостепенным…