5

Мой папа — бизнесмен по профессии, начинал в девяностые с самых низов, с одного продуктового ларька, и в конце концов не то чтобы построил свою империю, это было бы слишком громко сказано, но добился весьма впечатляющих результатов. Как он сам говорил, в России невозможно заниматься бизнесом, не нарушая никаких законов, законы специально устроены так, чтобы люди их нарушали. Правда, я уверен, что вопреки распространённому мнению, что все, кто занимался бизнесом в девяностые, обязательно участвовали в каких-либо тёмных делах, мой папа никогда не был замешан в убийствах, грабежах, мошенничестве или ещё чём-то таком.

Точно так же, как и моя мама, которая работает судьёй. Не думаю, что она хоть раз в жизни брала взятку. Хотя у нас в России принято считать, что все судьи берут взятки. Но конечно, это навряд ли так. Ведь и насчёт журналистов существует стереотип, что те до единого лживые и продажные сволочи. Но, в таком случае, получается, что какая-нибудь «Медуза» или «Дождь» ничем не отличаются от Киселёва или, прости господи, Володьки Соловьёва aka Кукушкин.

Всё-таки стереотипы вещь сильная. Поэтому, конечно, у меня иногда появлялись сомнения насчёт мамы. И я пару раз прямо спрашивал у неё, брала ли она взятки. Она была искренне задета таким вопросом.

Моя мама специализировалась только на гражданских спорах, за уголовные дела не бралась, потому что, по её словам, ей бы морально было очень тяжело каждый день думать про убийства, насилие, воровство и прочую грязь.

Она рассказывала мне один случай, который произошёл, когда мама стажировалась в адвокатской конторе. Она защищала парня, которому только недавно исполнилось восемнадцать, по делу о нанесении тяжких телесных. Подзащитный был из приличной семьи, хорошо учился, но случайно оказался в дурной компании, и во время избиения стоял рядом, сам побои не наносил, что подтверждалось и показаниями потерпевшего. Все обстоятельства указывали на то, что человек просто оступился. Мама и родственники подзащитного надеялись на условный срок. Она очень старалась, долго готовила речь для суда. Но в итоге парню дали четыре года общего режима. Тогда мама поняла, что работа с уголовными делами однозначно не подходит для неё.

Нелишним будет вспомнить ещё один интересный факт о моём отце. Хотя он и родился где-то на Дальнем Востоке (в тогдашней РСФСР), но детство и большую часть юности, как я уже говорил, провёл в Николаеве, в том же городе, где, по удивительному совпадению, жил Сергей. Из общего у них была не только любовь к группе «Кино».

Папин отец, дедушка Слава, был военным и часто ездил в командировки. Однажды, когда он оказался в командировке на Дальнем Востоке, то отправил в Николаев жене (бабушке Тамаре) и сыну (моему папе) посылку с рыбой. Рыба была завёрнута в газету. И в этой газете папа (тогда ещё подросток) прочитал объявление о наборе курсантов в мореходное училище в Находке.

С тех пор он загорелся идеей поехать учиться в Находку и стать штурманом. Мать была категорически против. Она уже для себя решила, как должна сложиться судьба её сына. Приготовила для него по блату место мастера по ремонту холодильников и присмотрела подходящую, по её мнению, невесту. Но папа всё-таки настоял на своём. Эта история впоследствии стала семейной легендой, которую мне не раз приходилось слышать.

В мореходном училище, оно же бурса, папе пришлось несладко. По сути, в бурсе была та же советская армия с её дедовщиной, только в немного смягчённом варианте. Представьте, что человек попал туда в пятнадцать лет. Конечно, это наложило неизгладимый отпечаток на психику. Папа рассказывал, что почти каждый день дрался, часто не по одному разу. Вдобавок его, пятнадцатилетнего пацана, сразу поставили старшиной взвода. Но, несмотря на все препятствия, отец окончил училище с красным дипломом.

В итоге он осуществил свою мечту и стал штурманом дальнего плавания. Распад СССР не застал, находился в то время в море. А когда вернулся и пришёл получать зарплату, удивился, как много денег дали. Однако, придя в первый же магазин и взглянув на цены, понял, что ничего не сможет на них купить. Тогда отец решил, что придётся оставить профессию моряка до лучших времён. Ему нравилось ходить в море, но на зарплату штурмана он бы не прокормил себя и свою семью. Папа осел во Владивостоке и занялся бизнесом, а вскоре сюда же с Николаева переехали и его родители. Второе высшее образование, юридическое, он получал за собственные деньги, правда, учился уже не только на пятёрки.

Однажды он пришёл в какую-то юридическую контору, чтобы оформить бумаги, и познакомился с мамой, которая там работала. Я спрашивал у мамы, как получилось, что они сблизились. Мама рассказывала эту историю так. Когда папа пришёл во второй раз, то подарил ей шоколадку. На третий раз он принёс орешки, и мамино сердце растаяло.

Мама тогда сама только закончила с отличием юридический факультет, и та контора была её первым местом работы. Догадываюсь, что, несмотря на красный диплом, моя мама вряд ли соответствовала образу типичной «зубрилки». В девяностых мама была другим человеком — слушала «Кино» и «Depeche Mode», была на концерте группы «АлисА», когда Кинчев приезжал во Владивосток. Сейчас она такую музыку не слушала. Ни разу не помню, чтобы у неё в машине играл Цой. Всё больше Ёлка, Sting, Алла Пугачёва, Игорь Корнелюк, «Uma2rman», а то и, не приведи бог, какой-нибудь Иракли…

Папина мать, бабушка Тамара, не одобрила его выбор. Они с моей мамой недолюбливали друг друга. Или, вернее, свекровь недолюбливала маму. Папины родители жили с нами в одном доме, но в отдельной пристройке. Как я уже упоминал, пристройка от основного дома отделялась дверью, которая всегда была заперта. Не было ни одного семейного ужина, где присутствовали бы бабушка Тамара и дедушка Слава. Даже по праздникам. Даже огород делился на бабушкину половину и мамину.

У бабушки Люды, которая жила в городе, с моим отцом тоже были непростые отношения. Отчасти потому, что по характеру они являлись полными противоположностями. Отчасти из-за меня. Бабушка баловала меня и всё позволяла, что, естественно, вызывало неодобрение отца. Отец, напротив, часто обращался со мной неоправданно жестоко, из-за чего бабушка расстраивалась, но открыто перечить ему боялась. Моя бабушка — реально добрый человек, но кроме доброты, к сожалению, у неё есть ещё и такая не очень хорошая черта, как безвольность. Отцу, наоборот, не занимать твёрдости характера, но вот сочувствия и эмпатии… Его любимая поговорка: «Жалко у пчёлки».

«Пробиваться» наверх в девяностые было очень трудно. В стране царил хаос и разгул бандитизма. (Недаром же мама с папой так любили ностальгировать и пересматривать по праздникам старые советские фильмы — «Семнадцать мгновений весны», «Осенний марафон», «Ирония судьбы», «Служебный роман», «Тот самый Мюнхгаузен», «Афоня», «Обыкновенное чудо»…) Мои родители успели и пожить впроголодь, и помотаться по съёмным квартирам, в общем, полный набор. Мама рассказывала, как они с папой копили деньги и прятали в подвале дома. Она стояла на шухере, пока отец закапывал тайник.

Помимо уже упомянутого ларька, одно время у папы был продуктовый магазин, а в другой период жизни он занимался продажей дверей. Сам развозил заказы на своей машине с утра и до позднего вечера. У кого-то те годы ассоциируются со свободой и надеждой на светлое будущее, а для кого-то девяностые — это мрак и безнадёга. Один папин партнёр по бизнесу впал в депрессию и повесился. У него остались жена и маленький сын.

Сначала родители жили в однокомнатной квартире, потом переехали в двухкомнатную, потом в трёхкомнатную (предыдущая, двухкомнатная, досталась бабушке Люде), и только потом в загородный дом. То же самое с машинами. Помню, сначала у папы была легковушка «Мазда», потом джип «Сурф», потом «Ленд Крузер», а у мамы — сначала неуклюжий двухдверный «Сузуки Эскудо», и потом уже «Ленд Крузер».

В общем, моя мама тоже была «выходцем из низов». Сначала она долго работала помощником судьи. Потом, наконец, стала судьёй. Помню, как, когда был совсем ребёнком, и мы ещё жили в двухкомнатной квартире, то мама, вернувшись с работы, по вечерам плакала в спальне. Я не понимал, почему она плачет. Она говорила, что это от усталости, и уходила, чтобы я не видел её заплаканной. Поэтому с мамой по рабочим дням мы почти не виделись, и я очень скучал по ней. Со мной по вечерам обычно находился папа, мы играли в шахматы и разное другое.

Как видно на примере моих родителей, то, что в России невозможно ничего добиться честным путём — это миф. «Выбиться в люди» в России можно, не становясь мразью. Правда, всё равно есть определённый «потолок». Другой вопрос, что чтобы достичь чего-то здесь, нужно потратить в десять раз больше нервов, чем в любой цивилизованной стране мира, поскольку среда максимально неприспособленна. А стоит ли оно того, вот вопрос…