ГЛАВА XLIV

ГЛАВА XLIV

Тусклый свет от факельной чаши выхватил стройную женскую фигуру, которая направила гураму в темноту холодных песков Пояса Сам-Ру. Ах, ты ж, никчемная фокуру! Ну и куда она собралась, раздери ее агато? Неужели думает разобраться с ним в одиночку? Аглакайя, не спускавшая все это время глаз с Литулу, видела, как кисару кинулась преследовать сбежавшего хадрата. Даже если она его догонит, справиться с опытным сахигарлом у девчонки вряд ли получится. Что она собирается доказать? В любом случае живым из них останется только один, ослабленный схваткой, практически готовый встать на тропу Сам-Ру. Аглакайя улыбнулась, поблагодарив про себя Великую Ра-Аам. Наконец-то ей выпал шанс избавиться от назойливой девчонки, а заодно посчитаться с сахигарлом за Мирта. Вину, за гибель которого, она, полностью и целиком, возложила на Ситуст-Ру и в частности на самого Ашат-Рара.

С Литулу скорее всего разберется хадрат, так, что к Аглакайе у Гухты особых претензии не будет, ну, а за Ашат-Рара ей ещё и спасибо скажут. Заслуживает ли девчонка смерти? Возможно, и нет, но Периферия не место для слабых. А Литулу слаба, а значит, не достойна того, что имеет! После смерти девушки от руки Ашат-Рара убитый горем Гухта не станет сопротивляться, скорее наоборот — поблагодарит, за оказанную услугу. Аглакайя, посчитала, что догнать Литулу на гураму, будет не так-то просто, слишком большой отрыв, да и не безопасно, а вот агато, всеми оставленный и забытый, подойдет, как никто другой. За все время, что Аглакайя находилась рядом с мургом, она внимательно изучила, как он обращался с ящером, какие команды подает, как действует стрекалом, поэтому ей не составило особого труда оседлать запряженного прислужника Сам-Ру. В полутьме, агато даже не понял, кто им правит вместо Гухты. Времени на снятие цепей у Аглакайи не осталось, поэтому она несколькими ударами меча разрубила ременную перевязь, скреплявшую звенья цепи с седлом, и помчалась следом за Литулу. Такой шанс выпадает не часто, а значит, упускать его довольно глупо.

Однако планы кисару резко изменились, когда она поняла, что хвостатый прислужник темного божества собирается отправить прямой тропой к Сам-Ру, как Литуту так и Ашат-Рара. Вот же, охвостье кута! Нет! Ничего у него на этот раз, не выйдет: хадрат ее трофей, а значит, тасариту придется встать в очередь! Аглакайя вытянула саяк из ножен, разогнала хищника до максимально возможной скорости и налетела на скорпиона, как раз в тот самый момент, когда гигантское насекомое уже собралось лишить сахигарла аруту, точным ударом жала.

Небольшая группа руководителей коалиции собралась рядом с повозкой таронгов для обсуждения насущных вопросов.

— Я не согласен, — громко произнес Чарай-Катар, так, чтобы расслышали все, кто собрался у костра, — Из-за его глупой выходки, мы потеряли двух сахигарлов. Одного разорвало это безумное чудовище, другого затоптал гураму, когда все началось. По-моему уже достаточно смертей или как вы считаете?

Тур посмотрел на сидевшего рядом Гухту. Тога поддерживал мурга, так как понимал — все, на чем настаивает Ситуст-Ра пока направленно только на защиту ее интересов, а он с Гухтой должен, прежде всего, думать о благе Периферии.

— Ашат-Рар спас жизнь Литулу …

— А сколько аруту он забрал? Сколько ещё нужно положить на алтарь вашей богини? — перебил наемника кирувит.

Гухта поднял руку вверх, затем положил на саяк, давая понять таронгу, что он, как и другие присутствующие, имеет право закончить речь и сейчас его лучше не перебивать.

— К тому же, если мне не изменяет память — хадрат пленник мургов, по договору с Ситуст-Рой? Так? Следовательно, только мурги могут решать по какой тропе ему идти. В этом походе мурги подчиняется мне, значит, мое слово определяет его участь.

Наемники одобрительно загудели за спиной вожака. Им импонировало, что предводитель так резок в своих высказываниях и лишний раз не церемониться с большеголовой верхушкой ненавистной им Ситуст-Ры. Они недолюбливали тога кисару, но ещё меньше им нравились сиронги с их высокомерием, а также желанием, при каждом удобном случае, указать наемникам на их низкий статус среди народов Периферии.

— Хорошо. Как ты намерен поступить с ним? — поинтересовался Рулаг-Хатарун.

Гухта на мгновение задумался, посмотрел на хадрата.

— Я непременно накажу его, но сделаю это так, как посчитаю нужным и тогда, когда посчитаю нужным.

Чарай-Катар переглянулся с агатра. Кирувиту явно не нравилось существующее положение дел: хватит с таронгов и того, что им приходиться постоянно огладываться на мнение агатра, а тут ещё этот недобитый главарь кочевого отребья. Судя по всему, отус Астиотаронга будет нуждаться в некоторой доработке и корректировке. Эти уранга никакого понятия не имеют о субординации!

— Тогда какие, у нас гарантии, что рецидив исключен?

— Моё слово — вам гарантия. Нарушит ещё раз: обещаю, что лично принесу вам его голову, — наемник посмотрел на стоявшего не коленях Ашат-Рара, ноги которого заковали в кандалы, а на шею повесили ярмо.

— Что стоит слово мурга даже на просторах Периферии? — резко возразил Рулаг-Хатарун, — нам нужны более надежные гарантии!

Гухта привстал, схватившись рукой за эфес саяка. Ещё слово и он подрежет этому болтливому сахигарлу язык. У них хватит сил вернуться назад на Периферию, а вот, что сиронги станут делать, оставшись без поддержки уранга? Тяжела рука Морок-Атана, опустилась на плечо наемника. Сахигарл наклонился вперед и прошептал Гухте:

— Не горячись, парень. Не забывай для чего мы здесь. Твоя горячность может нам дорого обойтись, учитывая ситуацию. Легче, легче.

Гухта сел на походный мешок и ответил на замечание агатра.

— Совсем недавно помниться вам было достаточно слова мурга, Рулаг-Хатарун. Или я не прав? Вы, можно сказать, уговаривали нас, а теперь вдруг оно ничего не значит? Я все сказал — повторять не стану. Больше ничего не хочу слышать и ухожу к себе, если вы не согласны попробуйте меня остановить, но предупреждаю сразу, атаки тасаритов вам покажутся милой игрой кута в сравнении с тем, что мы тут вам устроим. Ашат-Рар отдан нам, значит решать, как с ним поступить тоже нам. Итур-Гером, не забудь прихватить с собой хадрата.

Гухта повернулся и пошел к повозкам, рядом с которыми расположились мурги. Каждый шаг мог стать для него последним, так как в тишине пустыни отчетливо прозвучали щелчки заряженных григеров. Ну же, Чарай-Катар, отдай агатра последний в своей жизни приказ! Ну! Вы настолько оторваны от Периферии, что не способны понять даже таких элементарных вещей. Мерзкие прислужники Сам-Ру!

Литулу зажмурилась, на мгновение ей показалось, что маленький рот кирувита, решил судьбу Гухты, однако выстрела не последовало. Рулаг-Хатарун покачал головой давая понять рахгута, что мурга нужно пропустить вместе с остальными уранга. Время ещё не пришло, и пока, они вынуждено, пойдут ему на встречу. В чем-то наемник, конечно, прав: устроить сейчас резню в пустыне, равносильно самоубийству, а Ашат-Рар не стоит этого, за ним и так тянется кровавый след похлеще, чем у того же агато.

Рассвет застал коалицию в пути. Гураму Литулу недовольно ворчал, ощущая дополнительный вес у себя на хвосте. Гухта приказал приковать Ашат-Рара цепями к хвосту ящера, а следить за ним поручил Литулу. Теперь за побег хадрата можно было не опасаться, да и за девушку меньше переживаний: не слишком-то удобно гарцевать по песку, когда у тебя на хвосте висит крупный сахигарл, закованный в цепи. Саму Литулу это, конечно, не слишком радовало, но она смирилась с требованием наемника, к тому же, как показало последнее происшествие, подобные вылазки для неё весьма не безопасны. Девушка несколько раз, после того случая, делала скромные попытки поговорить с Аглакайей, но та постоянно оказывалась чем-то занята и не позволяло ей высказаться.

— Я всегда знала, что поссориться легче, чем замириться, но не настолько же! — проворчала Литулу, когда Аглакайя в очередной раз поравнялась с её гураму.

Кисару недовольно хмыкнула, но ничего не ответила. Перчатка брошена, однако поднимать ее девушка не торопилась.

— Зачем было мне помогать, Аглакайя, почему не осталась здесь? Чего ты от меня ждешь? Извинений? Мольбы о прощении? Жертвы? Чего?

— Я меньше всего думала о тебе, а тем более о сахигарле! — не выдержала Аглакайя.

— Тогда что же?

— Хм! Литулу, ты, правда, такая глупая или только прикидываешься? Скажу лишь одно: о тебе я думала в тот момент меньше всего! Представиться шанс, по воле Великой Ра-Аам, я без сожаления сверну тебе шею. Учти это и лучше не лезь под руку. Займись вон своим подопечным, а то ненароком не доглядишь, и он, ещё до Ситуст-Ры, распрощается с аруту.

Аглакайя посмотрела на Ашат-Рара и, ускорилась, щелкнув гураму по спине стрекалом. Хадрат обжег кисару взглядом. Он прекрасно понимал, о чем она говорила. Не сложно было догадаться, почему девушка не позволила тасариту отправить сиронга к праотцам. Аглакайя будет мстить, оставленная Гухтой жизнь Ашат-Рару стала одним из аргументов заставивших ее прекратить на время поиски сына и отправиться в поход, в исходе которого она оказалась, заинтересована меньше всего. Ей глубоко плевать, что будет с сиронгами и Ситуст-Рой! Ничего хорошего она от них до сих пор не видела, кроме крови и страдания. Но кисару не будет чувствоваться себя в безопасности пока сахигарл не уйдет прямой тропой к Сам-Ру. Она сотни раз могла с ним поквитаться в походе, улучив удобный момент, но не сделала этого, почему? Ашат-Рар и на этот вопрос знал ответ: эта безумная уранга наверняка решила, его помучить, прежде чем убить. Она, судя по всему, хочет вдоволь насладиться его мучениями, а здесь ей это сделать никто не позволит. Значит, Аглакайя станет ждать подходящего момента, когда им точно никто не помешает. Хадрат, посмотрел на купол и подумал о том, что возможно Сатару-Харун ещё не так плохо закончил свой путь.

Гураму Литулу заворчал, дернул толстым хвостом, Ашат-Рара потянуло с трону, он споткнулся, упал на колени и воткнулся лицом в песок. Вот же, падаль! Ну, ничего! Они ещё за все перед ним ответят, не будь он хадратом Ситуст-Ры!

— Рулаг-Хатарун, распорядись, чтобы подкатили клетки, — попросил агатра Чарай-Катар, — И организуйте заслон: никто из них не должен прорваться в пустыню. Пусть тога приготовят тирсы.

— Слушаюсь, апоса Чарай-Катар. Правда, боюсь, что тирсы нам вряд ли с этим помогут, они хорошо себя зарекомендовали против тасаритов, Больше десятка убиты именно из них, но вот такая цель, тирсам вряд ли под силу — слишком вёрткие эти пришельцы.

Кирувит, сделал недовольное лицо, но вынужден был признать, что агатра прав. Тога просто не успеют перенаправить тирсы, если монстры побегут на ряды сахигарлов.

— В таком случае, пусть Тур подготовит своих тога с гураму. Если нам не помогут григеры останется надеться на мощь этих рогатых. Не хотелось бы терять понапрасну всадников ещё до того, как будут открыты ворота, сахигарлы нам очень сильно пригодиться. Да, и не забудь, агатра, если они все же прорвут строй, не один из этих существ не должен остаться в живых. Это важно! Они нам нужны только для того, чтобы открыть ворота. Проследите, чтобы Гухта не прихватил кого-нибудь себе, он видимо любитель заводить оригинальных «питомцев».

Рулаг-Хатарун приложил руку к груди, сделал поклон и направил топориска к рядам тога во главе которых стоял Тур с Аглакайей. Агатра распределил по центру сахигарлов. По задумке исурамбу-таронгов сиронги должны были первыми проникнуть за ворота, по флангам поставили тога кочевых кисару, а тыл прикрывали мурги Гухты, которые и сами не горели желанием биться с полчищами пришельцев захвативших Ситуст-Ру.

Агатра посмотрел на высокие стены, за которыми когда-то кипела жизнь. Сейчас они казались ему холодными, мертвыми и совершенно неприступными.

Потертый полог из кожи гураму сполз на сторону с клетки, свет ударил по глазам неандертальцев. Азур оскалился и грозно зарычал. Он видел ощетинившихся донтами тога и всадников верхом на топорисках, которые распахнули им двери при помощи копий. Когда вут поднял маленькие глазки на каменные стены, выросшие, позади сахигарлов его душа наполнилась радостью. Духи явно расположены к нему. Лучше просто не придумаешь, им даже не пришлось идти: эти фухи-переростки доставили вутов прямо к воротам крепости, через которые он, в скором времени, намеревался попасть домой.

Вуты, нехотя, выбирались из клеток и, озираясь по сторонам, никак не могли сообразить, что им дальше делать. Один из воинов, чей разум помутился за долгий путь по пескам Пояса Сам-Ру, оказавшись на свободе, пришел в бешенство и набросился на сахигарлов. В считанные мгновения болты григеров остудили пыл волосатого безумца. Неандертальцы, все как один, включая женщин и детей, зарычали и уже собирались вступить в бой, пусть даже он станет для них последним, когда раздался грозный голос Азура:

— Тот, кто первым сделает, хоть шаг в их сторону будет иметь дело со мной — прокричал вут, обращаясь к соплеменникам, — Я обещал вас привести назад и я это сделаю. Мне не понятно чего они добиваются, но это и не важно. Мы проникнем внутрь, закроем ворота, а там останется только пройти по коридорам. Наша цель вернуться и возродить племя, а не сложить, понапрасну, голову здесь.

Вон там — Азур показал рукой на стену Ситуст-Ры, — там, где-то лежат кости Хати, она получила то, чего хотела. Старуха обманула нас, и многие вуты остались там далеко за песками, но больше мы этого не допустим. Хватит! Возвращаемся домой! Эти земли не принимают нас.

Азур поднял руку вверх и неандертальцы, один за другим, поддержали вождя громкими криками и воем. На их вопли послышались точно такие крики, но уже из-за ворот Ситутс-Ры. Азур замер. Его злобные маленькие глазки зацепились за стены. Вождь издал клич вутов племени Хати Большая нога, в надежде, что за воротами окажется кто-то из своих. Не дожидаясь когда ему ответят, неандерталец, сильно косолапя, побежал в темную арку Ситуст-Ры. Все остальные вуты последовали его примеру, их больше не интересовали воины коалиции, скучившиеся перед каменными стенами некогда могущественного государства. Кочевой мир и сиронги с интересом наблюдали за тем, что происходит. Рулаг-Хатарун отдал распоряжения рахгутам, дожидаться сигнала: как только ворота откроют первыми в атаку пойдут всадники на боевых топорисках.

Свет от костра едва справлялся с темнотой, заполнявшей помещение отсека до самого верха. Оно оказалось слишком большим, чтобы вуты могли в нем согреться. Дукат отломал резную ножку стола и закинул ее в огонь. Пламя разгорелось сильнее, проглотив творение умелых рук рухра, но его все ещё не хватало, чтобы неандертальцы, наконец, смогли почувствовать тепло и перестать дрожать. Здание ишмая-митра служившее сиронгам для хранения продуктов не предназначалось под совещания, и сконструировано было специально как место с низким температурным режимом. Однако оно единственное из всех расположенных близко к стенам Ситуст-Ры приглянулось Иту Плясуну в качестве сборного пункта для совета самых сильных воинов племени.

Иту Плясун оскалился. Ему не нравилось, что кто-то из приближенных не разделяет его мнение, но идти против всех сразу он опасался, тем более, когда за стенами стоит враг. Нужно было попробовать убедить воинов.

— Мы передохнем здесь все до единого, так ничего и, не дождавшись, Азур дело предлагает! Мне это нравиться! — возмущался Дукат Древолаз, — Нечего нам больше здесь делать. Холод жуткий, охоты никакой, жрать хочется постоянно, пора с этим кончать, Иту, и возвращаться домой. Ну, к асам, эту Хати, завалим ход и дело с концом, пусть здесь остается, нам и наверху неплохо было.

— Чего вы его слушаете? Сколько погибло из вутов, с тех пор как мы изгнали отсюда фухов? А сколько увел с собой Азур и сколько теперь с ним осталось?! Жалкие крохи, тьфу! И вы собрались слушать этого неудачника?

— Но, Иту, ещё не известно, чтобы было бы с нами, проделай мы тот же путь, что проделали они? — возразил вождю Шумный Ош.

Неандерталец, как и Дукат не желал больше сидеть в крепости, питаясь ящерами и гигантскими муравьями, которых приходилось отлавливать по коридорам лабиринта Ох-Ра. Все что осталось после сиронгов они давно съели. А подниматься наверх Иту не позволял, боясь, что с ним поступят так, как предлагал Дукат сделать с Хати Большой ногой.

Огромный волосаты кхор, с черной копной волос на голове, и косточками зайца, вплетенными в бороду, угрожающе зарычал, когда рука Иту потянулась за копьем. Дукат не имел амбиций вождя, поэтому никогда до этого не оспаривал права Плясуна управление племенем, но он и не боялся, как остальные, свирепого неандертальца, а потому смело высказывал все, о чем думал. Ош уступавший по крепости телосложения Древолазу, больше надеялся на собственную хитрость, и редко говорил против, предпочитая больше отмалчиваться. Когда вопрос выживания встал ребром, и появился шанс избавиться от Плясуна при помощи Азура, Ош принял сторону Дуката. Остальные воины, входившие в небольшой совет вутов, предпочли до поры, до времени, воздержаться. Они как обычно примут ту сторону, у кого аргументы будут весомее.

Вызов Плясуну брошен, настала его очередь отвечать.

Иту прекрасно понимал, что справится в открытом бою с двумя кхорами сразу, у него не получиться, тем более, что Древолаз не самый слабый соперник, особенно когда впадает в бешенство. Ош хитер и первым в драку не полезет, но и он довольно опасный соперник, которого не стоит, так сразу, сбрасывать со счетов. Плясун и сам уже не раз задумывался о возвращении, но сейчас это предложение высказал не он, а воин враждебного им племени, поэтому некоторые могли посчитать это за проявление слабости, а на подобное Иту никогда не согласиться. К тому же Азур не так силен, как эти двое, он наверняка ослаб, ведь Амала утверждает, что их везли, и весь путь практически не кормили. Так, чего же ему бояться? Нужно разобраться с Азуром, а после, доказав, что он все ещё вождь этого племени, принять окончательное решение — уходить им или прорываться к Хати. Азур намеренно не стал рассказывать некоторые детали их пребывания под землей, опасаясь, что Иту уйдет наверх, так и не открыв вутам ворота.

Иту призадумался. Убив Азура, он не решит проблемы внутри совета племени. Раз, высказавшись против, они могут подумать, что это отличный способ влиять на мнение вождя. Иту зарычал. Его всегда выводила из себя любая ситуация при которой он оказывался загнанным в угол. Нужно будет срочно посоветоваться с Амалой, ее холодный, расчетливый ум не раз спасал его от необдуманных поступков.

— Хорошо, — сквозь зубы процедил Плясун, — Я выйду против Азура. Но после моей победы, не хочу вас больше слышать на совете. Тем более знать ваше мнение о том, как нам поступать дальше. Я вождь и мне решать! Если сомневаетесь, могут перед схваткой с этим прихвостнем Хати, разобраться с вами. Ну?

Ни Дукат, ни тем более Ош не стали возражать: одного вполне устроило, то, что вождь принял вызов Азура, другой же не стал рисковать, понимая, что без Древолаза ему не выстоять против Иту, а судя по тупому выражению глаз — Дуката все устраивало. Ош даже подумал, что Древолаз сделал ставку на победу Азура, от того и так легко согласился на предложение, однако на него это не похоже. Что же задумал, это чернобородый?

После того, как вуты разошлись по своим токам, которые занимали вместе с жёнами и детьми, Иту Плясун отправил одного из неандертальцев к воротам, чтобы тот сообщил Азуру, что бой состоится на рассвете. Кхор вместе с остальными разместился в арке стен Ситуст-Ры не желая подвергать, ни себя, ни соплеменников не обдуманному риску. Мало ли что у этих ненормальных ящеров на уме. А лишний раз спорить с григерами себе дороже, как он успел убедиться, ещё, когда ходил под рукой Хати.

— Я готов был вцепиться ему в глотку, разорвать грудь и съесть сердце! — возмущался Иту, рассказывая супруге о том, как прошел совет, — Они мне больше не доверяют. А Пак и Багор, даже слова не сказали! Трусы, да и всегда ими были! Тьфу!

Вут рычал, мечась по току из стороны в сторону, его волосатая грудь покрытая мускулами высоко вздымалась: казалось ещё чуть-чуть, и сердце вырвется наружу. Лицо исказила гримаса ярости. Амала поднялась, обошла неандертальца, посмотрела в глаза, провела рукой по взлохмаченной бороде и спокойно сказала:

— Нет причины так гневаться. Нужно избавиться от них, но не в лоб, чтобы не подумали на тебя, зачем держать возле себя таких опасных соперников. Если тебе это доставляет столько неудобства?

Плясун зарычал, ударил по руке Амалы и отвернулся. Она, как всегда, была права! Но он продолжал злиться, потому что просто не знал, как ему это устроить. Его не развитый мозг кхора оказался не способен смоделировать ситуацию, при которой эти наглецы отправятся к праотцам без его прямого участия.

— Что мне толку от твоих слов, Амала. Лучше скажи, как это провернуть?

Иту схватил скамью, стоявшую рядом, и со всей силы запустил её в стену. Приспособление разлетелось на несколько частей, разбросав по полу накладные декоративные элементы. Красными глазами, тяжело дыша, он исподлобья посмотрел на супругу.

Амала улыбнулась.

— Это нам не поможет. Кого из этих двоих тебе стоит опасаться больше?

Плясун задумался, по его глубоко посаженным глазкам можно было понять, как, скрепя и, закипая от натуги, пытается работать мозг. Кхор не любил долго думать, особенно в те моменты, когда сильно нервничал, но в этот раз, в виде исключения, он сделала над собой усилие.

— Дукат добрый воин, намного сильнее, чем Ош. Его стоит опасаться больше.

— А разве не Ош опасней? Древолаз никогда не выказывал не уважения по отношению к тебе, а повод можно было найти любой. Мне …

— Нет! Без Дуката, Ош и рта не раскроет. И на совете началось все с именно Древолаза! Он усомнился в моей силе вождя. Он опасен! Дукат захотел, чтобы я вышел против Азура, а Ош лишь поддержал. Ош мне не страшен.

Амала не стала спорить, она знала, чем это все может закончиться. Если не удавалось переубедить в чем-то Плясуна, девушка предпочитала замолчать, а не настаивать. Она прекрасно помнила, как заканчивали предыдущие жены кхора. Одну он придушил в порыве ярости, а другой размозжил голову динку, когда женщина попыталась навязать ему свое мнение. Амалу Плясун выкрал из соседнего племени, убив братьев и отца, которые попытались ее отбить. И с тех пор, если Иту что-то вбил себе в голову, девушка предпочитала это не оспаривать. Порой ей, конечно, удавалось хитростью повлиять на вута, но только не в те моменты, когда им обуревала ярость. А на этот раз Плясун был зол как-никогда прежде. Поэтому Амала предпочла с ним согласиться, чтобы уберечь себя и ребенка от немедленной расправы. Хотя сама она прекрасно понимала, что Шумный Ош был куда опасней для Иту, чем тот же тугодум Дукат.

Плясун перелез через изгородь и подошел к лежавшему на поляне Шумному Ошу. Неандерталец при виде вождя, поднялся и сел напротив.

— С чем пожаловал, Иту? — поинтересовался кхор, понимая, что просто так, без особой надобности, тот по гостям не ходит.

— Ты пошел против меня, Ош, — по лицу вождя было заметно, сколько усилий ему приходиться прикладывать, чтобы сдержать себя от немедленной расправы над нерадивым соплеменником.

— Ну, так я не один. Дукат, вон как разошёлся! — лукаво улыбнулся неандерталец, стараясь скрыть страх, который изнутри овладел им.

— Я лишь хотел задать тебе вопрос, Ош, как ты думаешь: кто займет мое место, если вдруг асы отвернуться от меня, и я проиграю?

— Да такого просто не может быть, Иту. Азур тебе не соперник, — попытался уйти от ответа Шустрый Ош.

— Я говорил с Дукатом, он согласен.

Ош нахмурился так, что глаз практически не стало видно из-под больших надбровных дуг, которые мохнатым домиком сошлись на переносице. Верхняя губа поднялась, обнажив желтые клыки и острые широкие зубы.

— Поддержав Древолаза, ты допустил ошибку. Он избавиться от тебя, как только получит власть. Так, что в следующий раз, прежде чем идти против меня, Ош, хорошенько подумай. И проси асов, чтобы Азур проиграл эту схватку, иначе …

Иту сказал слово в слово то, что ему проговорила Амала, поднялся и пошел к себе.

Дукат Древолаз шлепал босыми ногами по холодной каменной кладке темного коридора Твердыни Умра. Ему не давала покоя дверь, за которой скрылись прежние хозяева крепости и он мечтал открыть ее и попасть внутрь, но пока кованая дверь упорно сопротивлялась его дубинке. Кхор вернется в следующий раз, а пока нужно отправляться спать. С рассветом состоится поединок между Азуром и Плясуном и он не хотел бы ничего пропустить.

— Дукат!

— Кто здесь? — вут зарычал и приготовил динку на тот случай, если окликнувший его пришел с недобрыми намерениями.

Из темноты коридора послышались чьи-то приближающиеся шаги. Когда до неандертальца оставалось не больше пяти хелей, воин остановился.

В темноте ничего нельзя различить, однако по тяжелому дыханию и резкому запаху, стало понятно, что перед ним кхор.

— Ну, чего молчишь? Говори, пока, не разбил тебе башку динку. Ну!

Дукат сделал шаг вперед, и тут же почувствовал острую боль в груди. Копье прошло между ребер, пронзив легкое, неандерталец захрипел и кинулся на убийцу. Однако он не успел сделать и двух шагов, как в грудь прилетело ещё одно копье, на этот раз оно попало в самое сердце. Кхор громко захрипел и рухнул, распластавшись на каменном полу Твердыни Умра.

Шумный Ош подошёл к поверженному врагу, вытащил из-за пазухи острый кинжал, подобранный в одном из токов, вырезал сердце Дуката и отправился к себе праздновать очередную победу.