ГЛАВА XLIX

ГЛАВА XLIX

Холод от каменных стен Ситуст-Ры пробирал практически до костей. Сильно пахло пережжённым маслом палисомы. Копоть поднималась вверх, оставляя темные следы на арочном своде каменной кладки. Факельные чаши нисколько не спасали сахигарлов. Око-Ра медленно, но верно потухало. Даже за стенами стало довольно прохладно, чего уж ожидать от древней арки ворот. Чарай-Катар грубо оттолкнул фаранга и прижался к кованной воротине Ситуст-Ры. Условия, выдвинутые ему группой уранга, вызывали в аруту кирувита бурю негативных эмоций, но он старался подавить их, чтобы добиться необходимого результата. Эти безумцы всего лишь глупые дикари, с которыми грубой силой точно не получиться договориться.

— Вы же понимаете, что этим ничего не добьетесь, Морок? Дайте мне поговорить с первым рахгута.

— Или соглашайся, или проваливай, таронг! А рахгута твой, кормит муки свежим мясцом! — не выдержав, вмешалась в разговор сиронгов Аглакайя

Ах, ты ж, мерзкая девчонка! Кирувит, потер руки, согревая задубевшие костяшки пальцев. Ну, почему именно этих уранга отобрал Рулаг-Хатарун? Времени совсем не осталось, если так пойдет дальше они рискуют все здесь замерзнуть.

— Хорошо.

Таронг поправил ножны небольшого кинжала, скрытого под балахоном и постучал в ворота.

— Ну, же! Открывайте, я согласен!

Послышался скрип петель и воротина приоткрылась, но ровно настолько, чтобы в просвет мог протиснуться только один кирувит. Чарай-Катар взглянул исподлобья на стоявших перед ним уранга. Тога, мург, ренегат-сахигарл и безумная девица — превосходная компания! Просто великолепно, Рулаг-Хатарун! И вот от этой сборной Периферии сейчас зависит будущее Ситуст-Ры? Таронг, громко выдохнул, поправил капюшон и уже собирался идти вперед, когда его грубым рывком остановила Аглакайя.

— Не спешите, уважаемый Чарай-Катар!

Ловким движением кисару распахнул плащ кирувита, и срезала ремни, на которых висел кинжал.

— Я всегда думала, что такая большая голова вам дана, чтобы думать, а нет! Ошиблась!

На ее лице застыла надменная ухмылка. Кирувит злобно сверкнул на девушку глазами, запахнул полы плаща и продолжил движение. Морок-Атан должен был увести к Твердыне Умра таронга и, оказавшись там, зажечь на одной из башен огонь, подавая, таким образом, остальным сигнал о том, что они на месте и ему ничего не грозит. Только после этого уранга откроют ворота и пропустят за стену сахигарлов.

— Как же ты глуп, Морок-Атан! — недовольно пробурчал Чарай-Катар идущий впереди сахигарла по пустой улице Та-Паска. Он настолько оказался расстроен всем произошедшим, что даже не обращал внимания на повсеместную разруху и уныние. А, о чем тут собственно можно ещё думать, когда в любой момент Око-Ра окончательно потухнет и на этом все закончиться?

— Это как посмотреть, апоса Чарай-Катар!

Кирувит недовольно фыркнул:

— Хм! А тут, как не посмотри — сплошное предательство, да безумие! Неужели тебе не понятно, что твоя слабость и желание идти на поводу у этих уранга, скорее всего, лишит жизни и обрекает всех остальных на страшные муки и страдания?

— Я что-то никак не пойму, как это связано? Зачем приплетать отус Астиотаронга к поломке в работе Ока-Ра? Может, сначала решим эту проблему, а потом станем разбирать, кто они уранга ли все же будущие граждане Ситуст-Ры?

— Отус! Что вам всем дался этот отус? Одно другому не мешает. Или ты хочешь возвести урангу выше сиронгов? Кто спас Ситуст-Ру от полного уничтожения, горстка кочевого отребья? Так? Этим ты предлагаешь гордиться будущим поколениям сиронгов? А где были тогда мы? Чем занимались, если в самую трудную минуту среди нас не нашлось достойных этой чести? Для чего строить такую громоздкую систему, которая не способна произвести ни одного достойного почитания героя? А? Что ты им на это ответишь, глупец? Легенды о героях намеренно создаются, чтобы плодить новых героев, иначе на кого тогда им равняться? А ты сейчас предаешь Ситуст-Ру, уничтожаешь ее будущее, отменяя великие победы прошлого! Глупец!

Морок-Атан нахмурился.

— А почему тогда вам не отправить сразу только рахгута? Зачем втягивать во все это кочевников? Пусть бы ждали себе за стеной, греясь у костров? А, понимаю — страшно? Реальные герои не всегда довольствуются только славой, им власть подавай, а с этим заминка! Например, Сабатаранга! Верно? А тут Периферия, очень удобно! Зачем класть головы сиронгов, когда есть наивные уранга! Немытыми руками кочевников устраним все препятствия, после чего избавимся от них, а вот победу присвоим себе, и на этом основании будем диктовать Периферии свою героическую волю, прикрываясь благими намерениями отуса Астиотаронга! Очень умно! Очень! А скажите мне, апоса Чарай-Катар, это только вы такой сообразительный или вся коллегия исурамбу-таронгов пропитана подобной гнилью?

Кирувит резко обернулся и закричал:

— Заткнись, Морок! Ты совершенно не поднимешь, о чем говоришь. И не удивительно: в твоем случае, судя по всему, Ора-Хота сработала очень четко, выше сахигарла тебе никогда не подняться. Я вообще сомневаюсь, что тебе присвоен должный уровень! Видно тут без ласкового слова Тамонтса-Ра не обошлось.

Морок-Атан склонился, схватил за грудки таронга и притянул в себе кирувита так, что тот едва касался носками сандалий шлифованной поверхности дороги.

— Послушай меня, гниль! Я может и отбракован, но даже мне понятно, что сейчас происходит. Думаешь, я не знаю, как ты, прикрываясь Тамонтса-Ра проворачивал свои подлые делишки? А, Чарай-Катар? Вы, на пару, с Рулаг-Хатаруном подло отравили таронга, прекрасно зная о том, что готовиться «мягкий» переворот Твердыни Умра. Он вам никогда не позволил бы этого, даже будучи уже заточенным в отсеке Коло-Араста. А Ом-Киоро? Не ты ли, мозгляк, оставил этих стариков здесь в Твердыни подыхать с голоду? Надеялся, что к вашему триумфальному возвращению они все передохнут, а тут незадача — Око-Ра! Верно? Ведь только ты можешь открыть камеру оцтоков Т4-У? А значит, вопреки тому, что утверждает старик, он не единственный, кто способен прочесть древние тексты? Так? Отвечай! О, апоса Чарай-Катар, да в сравнении с тобой Сабатаранга с Ашат-Раром просто дети! Маленькие несмышлёные дети решившие, что смогут переиграть умудренных опытом взрослых. Какая же ты, падаль, таронг!

Кирувит оттолкнул от себя сахигарла.

— И что дальше? Что плохого в том, что я пекусь о благополучии Ситуст-Ры? Мы не просто так проходим обучение и преодолеваем все ступени и уровни системы, чтобы потом смотреть на то, как вы, бездарные недоумки, вооруженные рагом, пустите все под хвост куту, только чтобы потешить свое самолюбие! Сначала мысль, потом действие, понимаешь о чем, я? Тот, кто работает только руками, а не головой, не может управлять. Он на это просто не способен. Это же элементарно, Морок-Атан! Голова правит руками, а не наоборот. Хотя кому я объясняю?!

Морок схватился за рукоять рага, но, все-таки, сдержал себя.

— А, кажется, теперь я понимаю! Сабатаранга, потом Ашат-Рар, теперь Рулаг-Хатарун! Чтобы удерживать власть, вам головастые умники нужно выставить нас перед обществом тупыми тиранами, которые только и могут, что резать головы и упиваться кровью невинных. Так? Говори, падаль! Так?

Воин со всей силы ударил кирувита по лицу. Чарай-Катар отлетел на пару шагов, вскочил на ноги и уже хотел броситься бежать, но тяжелая рука сахигарла схватила его за капюшон и резким рывком притянула к себе.

— Не так быстро, мерзавец! Как видишь, даже я способен что-то понять. Теперь мне интересно узнать…

— Там Ом-Киоро, он умирает, ты же сам мне говорил.

— Не сталкивай меня с верной тропы, кирувит. Теперь мы знаем, что не только старик может спасти Ситуст-Ру, а значит спешить, нам больше нужды нет. Отвечай, Тамонтса-Ра знал о ваших проделках? Живо говори или …

— Ничего ты мне не сделаешь, сам знаешь почему. Так, что хватит угрожать попусту!

Морок ещё раз ударил таронга.

— Очень большая голова — трудно промахнуться. Говори!

Чарай-Катар вытер кровь с нижней губы и прохрипел:

— Да, знал! Знал и что дальше? А ты думал, он не погрешим, твой Тамонтса-Ра? Запомни, тупица, в каждом «святом» есть крупица греха. Если вокруг нас будет все белое без вкрапления черного, в таком случае, как мы узнаем, что оно белое? А?

— Значит и с отусом Астиотаронга вы поторопились не просто так, тоже из-за какой-то определенной цели? Чего собрались делать? Ну, рассказывай, пока не пришиб!

Чарай-Катар поднялся, отряхнул пыль с балахона.

— Знаешь, что мы не учли, сахигарл? То, что даже маленькая капля яда может убить довольно крупный организм. Любая кари Черной пяты одним укусом способна отправить к праотцам даже агато. И этой каплей для Ситуст-Ры стала горстка непокорных уранга!

— Вот чего я никак не могу понять, Чарай-Катар, так это то, почему система, воспитывая и создавая послушных, исполнительных граждан, так просчиталась? Почему вовремя, ещё на стадии развития не выбраковывала амбициозных, жадных до власти мерзавцев? А? Ведь скольких бед можно было избежать вытрави ты из аруту эту главную слабость, которая гнетет вас всех до единого. Это не уранга виноваты, Чарай-Катар, а вы, как те, кто ответственен за бесперебойную, а главное качественную работу системы. А ты мерзкий, неудавшийся продукт этой самой системы, в которой зависть и жажда власти развилась до размеров Ситуст-Ры. Ты и Тамонста-Ра-то не дал спокойно покинуть этот мир от жгучего желания занять его место. Верно? Отсюда твердое намерение добиться казни Ашат-Рара, постоянный контроль над Рулаг-Хатаруном. Думаешь, мы не знаем, что это ты, Чарай-Катар наведался к отцу хадрата и подкинул ему эту мерзкую мысль о самоубийстве. «Позор для общества» и все такое. Ты ведь, как никто другой, умеешь проворачивать эти «штучки».

Чарай-Катар, усмехнулся:

— Ты же понимаешь, Морок, что как только все встанет на свои места, тебе недолго топтать земли Ситуст-Ры.

— А я и не собирался! Бояться мне нечего. Я давно сделал свои выбор и как только все закончиться уберусь отсюда, но сначала дождусь суда над вами. Или ты думаешь, мы оставим все как есть?

— Это, если оно не потухнет.

И словно услышав слова таронга свет Ра-Аам ненадолго померк. Кирувит бросился бежать. Однако воин догнал коротконого таронга и несколькими мощными ударами по голове заставил задуматься о последствиях и, напрочь, отбил желание к подобным выходкам в будущем.

— Ладно, договорим позже. А сейчас топай и не вздумай мне больше шутить, не забывай, что у нас ещё есть Ом-Киоро.

— Но ключей-то у вас нет.

Морок-Атан пнул кирувита под зад

— Пошевеливайся, умник, я и так с тобой здесь здорово задержался!

Как только дозорный разъезд сообщил Тикитуну, о том, что сахигарлы, а за ними и тога с мургами устремились к стенам Ситуст-Ры, стало понятно, что ворота открыли. Наемник отдал приказ к наступлению, а чтобы помешать закрыть проход, сам возглавил передовой отряд и помчался к стене, значительно опережая основные силы.

— Рахгута закрывайте, ворота! Живее! Закрывайте ворота! — кричал на фарангов, не жалея голосовых связок, агатра.

Рулаг-Хатарун стоял на стене Ситуст-Ры и наблюдал, как передовая группа Тикитуна стремительно приближается к арьергарду коалиции. Ударив в тыл мургам они непременно внесут сумятицу, но его это мало сейчас волновало: теперь главное успеть запустить за стены всех сахигарлов, а мурги с тога пусть разбираются с Тикитуном сами. Как они и задумывали с Чарай-Катаром: для Твердыни будет просто идеальным вариантом, если урангу перережут друг друга. А тех, кто выживет, они приговорят к смерти сами. Для остальной Периферии эти глупцы останутся героями, павшими в борьбе с дикими ордами Тикитуна. А вот после зачистки и устранения всех буйных элементов можно будет пускать в ход отус Астиотаронга. Управлять покорной толпой разрозненных племен, не имеющих явных лидеров, будет не сложно. К тому же фильтр уровней, через который пропустят всю кочевую массу, позволить отслеживать подобные элементы и вовремя «устранять», не допуская бунтов и волнений.

Чарай-Катар все удачно спланировал. Увеличение количества рабочих рук позволит им быстро восстановить разрушенную Ситуст-Ру. Податное население Периферии, получив божественный свет из рук таронга, с радостью отдаст все, что у них «попросит» Твердыня, а отус Астиотаронга даст уранга ощущение стабильности и равных возможностей. Безграмотные дикари, с упоением жрущие сырое мясо, просто не в состоянии понять какую цель играют в этой «пищевой» цепочке сырьевой базы Твердыни, издавна питающей систему Ситуст-Ры. Даже самый прекрасный цветок имеет неприглядного вида корни, но без них он, увы, не способен существовать!

Единственное, что беспокоило агатра — это вопрос о том, а не играет ли с ним старший таронг? Какая гарантия, у него, у Рулаг-Хатаруна, что Чарай-Катар не использует его для достижения собственных, одному ему известных, целей, как он когда-то использовал Сабатарангу и Ашат-Рара, оставаясь при этом в тени. Таронг отказался от сахигарлов, как только они выполнили то, что от них требовалось. С Сабатарангой все получилось идеально: так грамотно подставить Тамонтса-Ра, лишив агатра семьи, мог только Чарай-Катар. А вот с Ашат-Раром вышла небольшая промашка, хадрат пока жив и умирать, судя по всему, не торопиться. Что готовит ему Чарай-Катар? Сахигарл почувствовал, как внутри все сжалось, беспринципность, и подлость этого маленького кирувита не знала границ. Где гарантии, что таронг с ним до конца честен? Ведь и сам Рулаг-Хатарун узнал об истинных планах Чарай-Катара, совсем недавно. До этого он играл на стороне исурамбу-таронгов практически вслепую.

Запыхавшийся рахгута, споткнулся и упал на колени перед агатра.

— Хуму! Хуму!

— Ну, же! — Рулаг-Хатарун сильно нервничал, — что ещё?

— Хуму, они не дают нам закрыть ворота! Там сейчас начнется бойня, мурги Тикитуна рвутся к арке!

Агатра зарычал, он даже не сомневался, чьих рук это дело. Сахигарл двинулся к лестнице, но не успел сделать и пары шагов, как перед ним из темноты коридора появился Гухта.

— Далеко ли собрался, агатра?

— Взять его! — прорычал сахигарл.

Однако рахгута не успел добраться до мурга, путь ему преградил Тур

— Ну, что, Рулаг-Хатарун, может, теперь расскажешь, как подговорил Имир-Тасара прикончить нас у ворот Ситуст-Ры. Да и про остальное, тоже хотелось бы услышать.

Агатра обнажил раг и, рыча, словно раненый топориск, бросился на мурга. Между ними завязался ожесточенный бой.

Тем временем у ворот Ситуст-Ры мурги Тикитуна схватились с наемниками Гухты и тога Тура. Самому Тикитуну, все-таки, удалось прорваться за ворота, и он нес смерть, на кончике саяка, уже в рядах сахигарлов. Наемнику было все равно, чью кровь проливать, когда дело касалось его интересов. Никому из них он ничем не обязан, а значит — все условности прочь! Только поголовное истребление могло утолить внутренний голод убийцы.

— Литулу, соберись! Соберись, прошу тебя.

Очередной удар каматра пришелся мимо! Ах, ты ж, охвостье кута! Девушка склонилась над Ашат-Раром с тяжелым молотом в руках. Она плакала навзрыд. Её трясло, словно пойманного в силки кута: кто мог подумать, что они окажутся с пленным сиронгом в самой гуще кровавой бойни?

— Я не могу, боюсь промахнуться! — кричала кисару, стараясь перекрыть дикие вопли воинов, рев гураму и метавшегося у стены агато, оставленного Гухтой.

— Если ты не перебьешь их, я не смогу тебе ничем помочь. Нас просто прирежут, как жертвенных гураму. Постарайся девочка, ну, же, соберись! Давай!

Хадрат натянул цепь настолько, насколько ему позволили силы.

Удар!

Мимо!

Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Ну, кто же так бьет-то?!

Боясь раздробить сахигарлу кисти, Литулу никак не могла себя заставить ударить каматра в то место, куда указывал сиронг.

Неожиданно кисару вскрикнула и упала навзничь: мимо пронесся какой-то оголтелый мург и полоснул саяком по спине девушки. Ах, ты ж, чтоб тебя! Только этого сейчас не хватало!

Ашат-Рар вскочил с колен, подхватил кисару на руки. Бережно приподнял голову и потряс за плечи.

— Литулу! Литулу! Ну, же, девочка, очнись!

Перевернул на живот, осмотрел рану. Ничего страшного, лишь небольшая царапина, кисару спасла сатунгасу из толстой кожи гураму. На нее больше подействовал шок и нервное перенапряжение, чем последствия от удара. Вокруг свистели стрелы, щелкали григеры, нескончаемым потоком текла кровь, то здесь, то там — раздавались душераздирающие предсмертные вопли раненых. В этой неразберихе трудно было, что-то понять, но Ашат-Рар даже не сомневался, что, если сейчас не освободиться от цепей, в следующий раз для девушки все закончиться намного печальнее.

Наконец Литулу пришла в себя и снова взялась за молот.

— Соберись! Только не волнуйся! Давай! Ну, Литулу, давай же …

Кисару закрыла глаза и опустила боек каматра на звенья цепи.

— Отлично! Ты справилась!

Девушка отказывалась верить своим глазам — у нее действительно все получилось. Хадрат надломил расплющенные звенья и разорвал, наконец, цепь.

— А от этого я избавлюсь потом, Ашат-Рар указал на бронзовые усеченные наручи, на которые крепились звенья цепи. — Главное что теперь я могу держать раг. Прости меня Литулу и строго не суди. Ты всё поймешь все потом!

Кисару посмотрела на хадрата, не понимающим взглядом.

— Ты это, о чем?

Сахигарл ударил Литулу, так, что она опять потеряла сознание. Он подхватил ее на руки и побежал к стене, где спрятал под тушей убитого гураму. По крайней мере, какое-то время она будет в полной безопасности. А там может уже все закончиться. Сейчас никому нет никакого дела до огромного мёртвого ящера. Тут жизнь бы сохранить — того и гляди останешься без головы! Сам-Ру не знал пощады! Сахигарл, напоследок, коснулся лица Литулу. Оглянулся по сторонам и, заметив рядом всадника, кинулся ему наперерез. Ни о чем не подозревавший сахигарл был сильно удивлен, когда ему в спину прилетел каматра. Ашат-Рар запрыгнул сверху на упавшего воина и одним ударом молота выбил из него аруту. Выхватил раг, вскочил на топориска и помчался по белой мостовой.

Каждое мгновение на счету!

Лишь бы успеть!

Только бы не опоздать!

Его совершенно не интересовал ход сражения. Там в крепости Твердыни Умра были его самые заклятые враги. С ними нужно немедленно разобраться пока выпал такой шанс. Морок-Атан и Чарай-Катар! Однако, как оказалось топориск, которым так лихо овладел хадрат, был уже сильно ранен, поэтому на границе с Та-Паска, ящер завалился набок и наотрез отказался подниматься. Ашат-Рар в не себя от гнева бросился бежать через сектор.

Вдруг из-за ближайшего тока раздался знакомый голос.

— Подвести?

Хадрат, с замиранием сердца повернулся в ту сторону, откуда поступило предложение.

Только этого не хватало!

— Тикитун!