ГЛАВА XLI

ГЛАВА XLI

Небольшая желто-серая ящерка с длинным хвостом, загнутым кверху, пробежала между двух валунов и спряталась за сухим кустом палисомы. Огромная тень охноса проползла следом за ней, уперлась в стену, а затем поднялась по каменистому склону к самой вершине утеса. Ящер облетал ущелье в поисках пищи. Его внимание привлек черный силуэт воина, одиноко стоявшего на скалистом выступе. Хищник издал громкий крик, повернул и направился к потенциальной жертве. Однако, Сам-Ру коварен как по ту, сторону обители, так и по эту! Два болта григера, один за другим, пробили тело ящера. Он сделал ещё несколько взмахов крыльями и, винтом, полетел в пропасть.

Кицу Малыш посмотрел вниз. Где-то там нашел себе последнее пристанище мерзкий посыльный Сам-Ру, посмевший открыть на него охоту. Наёмник, снял с пояса флягу и немного отпил. Следует экономить ругу, впереди ещё весьма не простой, спуск. Он видел, как закончил свой путь Чистюля, как сокрушался Гухта по погибшему тога и как потом ему помогали спуститься, вернувшиеся на крики наемника, кровососы. Кицу не успел, но это его не сильно огорчало. Никто не говорил о спасении Тояка, а вот Гухта пока должен жить — так и вышло и не важно, что Малыш не приложил к этому никаких особых усилий, поручение выполнено, а значит, пока, можно возвращаться назад. Остальное от него уже не зависит. Ему совершенно безразлична дальнейшая судьба мурга, пока не поступит новое поручение. А то, что оно непременно будет, можно было нисколько не сомневаться. За этим мургом уже давно тянется кровавый след, а значит рано или поздно Сам-Ру потребует свою плату и очень даже может быть, что за ней пришлют именно его — Кицу Малыша.

Алглакайя вздрогнула, услышав позади глухой удар от упавшего тела. Ах, ты ж, охвостье кута! Девушка повернулась и, обнажив саяк, стала подкрадываться к пожелтевшим кустам палисомы за которыми лежало, что-то довольно большое и темное. Охнос! Ах, ты ж, никчемное охвостье кута! Кисару внимательно осмотрела находку. Так и есть! Кто-то, используя григер сиронгов, ещё на подлете, сбил прислужника Сам-Ру. Но, что сахигарлы там забыли? Аглакайя отбежала, спряталась за большим валуном и осторожно, так, чтобы не попасть под прицел григера, посмотрела вверх. Никого! Придется подождать. Григер — это даже не данак: бьет куда дальше и намного точнее!

Время тянулось, Аглакайя сидела, бессмысленно таращась в купол, а вокруг абсолютно ничего не происходило. Наконец, кисару не выдержала и решила довериться богине. Воздав молитву Великой Ра-Аам, она, короткими перебежками, пересекла опасный участок ущелья. Не успела завернуть за поворот, как натолкнулась на лежащего тога. Жалкий, потрепанный в схватке, вид Чиу заставил сжаться аруту Аглакайи. Они не были так близки, однако, она всегда ему симпатизировала, как кисару и как отважному воину, даже несмотря на статус харуту. Харуту он оставался для Замбару, но не для нее. Девушка стащила тело тога с обезображенного трупа Чистюли, который выглядел куда хуже кочевника.

— Ну, нет, этого, я точно не себе не потащу. Им надо пусть едут сами, раздери их агато!

Аглакайя взвалила на себя Чиу и, осторожно ступая, под тяжестью тела, направилась обратно, стараясь идти как можно ближе к отвесной стене, не выходя из тени. Мало ли что! Кому-то же не спиться, раз сверху, словно переспевший солот, падают сбитые охносы.

Точный удар кинжала оборвал жизнь дозорного, выбив напрочь из него аруту. Ашат-Рар вытер кровь с лица. Оглянулся на шум позади. Сердце хадрата усилено барабанило о мощную грудную клетку, а единственный глаз пылал огнем Сам-Ру.

— Ты чего там возишься? — обратился воин к Сатару-Харуну, который, сидя на полу у стены камеры, душил второго стражника. Мощные руки рахгута буквально выжимали жизнь из противника. Но тот, на удивление оказался крепким воином: он отчаянно сопротивлялся, норовя, того и гляди, вывернуться из крепких объятий сахигарла.

Хадарт тихо выругался, подбежал и, не мешкая, вогнал клинок в грудь сахигарла, подняв предварительно одну из черных пластин доспеха. Воин, наконец, успокоился и замер. Сатару откинул голову на стену, тяжело выдохнув. Рассветы, проведённые в заточении на скромном пайке, видно не прошли для него бесследно. Досыта он практически ни разу не наедался. Тем более, что приходилось делиться с Ашат-Раром, который официально объявил голодовку для исурамбу-таронгов, а на деле забирал добрую часть пайки Сатару себе.

— Ну, вот и дело с концом!

Сатару перевалил на сторону грузного дозорного и тихо выругался.

— Где только их набирают, он как гураму весит, не меньше?

Ашат-Рар улыбнулся.

— Пошли, нужно поспешить, скоро развод!

Сиронги побежали вверх по темному коридору вдоль винтовой лестницы, оставив после себя три трупа и лужу крови.

Старший караула рампа, имевший давние трения с Ашат-Раром, на свою беду решил поиздеваться над хадратом, когда сообщал последнему печальную весть о гибели отца. Он ушел, однако Ашат-Рар на этот раз решил идти до конца. Сахигарл напал на одного из стражей во время обходе, разоружил. А когда на шум явился старший караула, все было уже кончено, как для его дозорных, так и для него самого. Молодые сиронги, из последних прибывших хамру, очень доверчивы и, как правило, сочувствуют ситоям. Их легко сбить с толку, тем более, если перед ними сам Ашат-Рар. Этот печальный факт и сыграл злую шутку с молодым сахигарлом.

По пути беглецам больше никто не попался, поэтому очень скоро они оказались у овальных дверей отсека. Дозорный задремал, даже не подозревая, что это будет последнее, что он сделает в своей короткой жизни. Вытерев кинжал о накидку убитого сахиграрла, хадрат снял с воина раг, шлем и панцирные доспехи. Дверь отсека оказалась не запертой. Тихо протиснувшись в проем, он очутился на улице. Свет факельных чаш не достаточно освещал площадь, чтобы дозорные на башнях могли заметить две крупные фигуры, крадущиеся по тени соседнего отсека.

Сатару на четвереньках дополз до загона и, обезвредив дозорного, выкрал двух топорисков, пока Ашат-Рар разбирался с караулом на главных воротах рампа. Болт григера оказался куда убедительней любых доводов. Сидя верхом на ящере Ашат-Рар нетерпеливо оглядывался по сторонам, поджидая Сатару-Харуна. Однако сахигарл никак не возвращался. Всего-то нужно было прихватить пару дополнительных колчанов с болтами. Ну, где его носит? Хадрат ощущал неприятную вибрацию по всему телу. Очень тяжело сдерживать себя, когда до заветной свободы всего несколько хелей.

Внезапно топориск под сиронгом глухо зарычал, что-то явно пошло не так!

— Решил оставить нас, не простившись, Ашат-Рар?

Хадрат обернулся на голос за спиной.

Позади него стоял в длинном черном балахоне сам Чарай-Катар в окружении всадников на топорисках. Хадрат выхватил из-за спины григер, однако воспользоваться им так и не смог. Сверху на беглеца скинули большую, плетеную сеть из лиан. Он попробовал выпутаться. Как бы, не так! Чем яростней Ашат-Рар сопротивлялся, тем больше запутывался. Тем временем подбежали фаранги и спеленали агатра. Громко проклиная кирувитов и принятый отус, он ещё, немного, пытался сопротивляться, пока сахигарлы не остудили его пыл тяжелыми сапогами всадников и древками кочевых донтов.

Словно мешок солота хадрата Ситуст-Ры протащи по мостовой. За поворотом, ведущим к отсеку для заключенных, Ашат-Рар увидел тело преданного ему Сатару. Воин лежал истыканный болтами григера с отрубленной головой. Наверняка на этот раз не обошлось без ушкуев. Это точно их рук дело! Кто ещё мог предупредить головастых сыновей кута?! Ашат-Рар закрыл единственный глаз, пытаясь абстрагироваться от ситуации. Теперь ему точно отсюда не выбраться. Охрану, конечно, усилят, а без верного Сатару побег просто не возможен. Видимо та же участь постигнет и его, только будет больше публики и показного пафоса кирувитов. Все, как они любят!

— Апоса Чарай-Катар, все готово! — с некоторым придыханием сообщил таронгу младший послушник.

Кирувит вышел из-за стола, накинул на большую голову капюшон и направился к выходу. Этот рассвет, как ни когда, будет переполнен событиями: кремация Арат-Ру, погибших дозорных, Сатару-Харуна и показательная казнь Ашат-Рара. Ждать возвращения Рулаг-Хатаруна не имело никакого смысла. Агатра сделал столько, что ничего другого от Ситуст-Ры он больше не заслуживал.

Агато клацал зубастой пастью по воздуху, готовый, в любой момент, сорваться с места. Однако Гухта медлил. Что-то подсказывало мургу, что ещё слишком рано. После тяжелой ночи его то и дело клонило в сон. Он посмотрел на гураму Литулу. Вот же, несносная девчонка: за каким-то кутом она приехала следом? Наотрез отказалась оставаться в арьергарде колонны. Гухта махнул рукой на очередную выходку девушки, спорить с ней у него просто не осталось сил. Им и так пришлось задержаться на пару рассветов, пока не затянулись раны. Регенерация тканей кожных покровов кисару проходит быстро, однако внутренние процессы восстановления затягиваются на долгие рассветы, а тут ещё она со своими капризами.

— Вон, я вижу, к нам скачет Тур! — прокричала Литулу.

Гураму кисару то и дело ревел, косясь на стоявшего поодаль агато, поэтому чтобы ее могли расслышать девушке приходилось кричать.

Гухта зарычал, стукнул по налобнику ящера стрекалом и стал терпеливо дожидаться возвращения тога. За последнее время наемник сильно вымотался. Битва с Тояком, прощание с Чиу, переход через ущелье Перевала, конечно, не прошли для него даром. Он бы всем пожертвовал ради одного спокойного рассвета, но где его взять? Вот и сейчас Тур принесёт какие-то вести о сиронгах. А значит, скорее всего, придется куда-то ехать, кого-то спасать, кого-то убивать. О, Великая Ра-Аам. Наемник впервые за долгое время начал понимать, что все чаще стал уставать от всей этой кочевой жизни. Как же он жалел порой, что оставил долину, где им с Литулу было так хорошо. Зачем он вообще подался на провокацию Сам-Ру и бросился на помощь кочевникам. Кто они ему? Жалкая горстка сопротивления, которую при желании раздавит Ситуст-Ра и даже не заметит. Уведи он сейчас мургов с логу, и Туру не выстоять, каких бы опытных тога он с собой не привел. А тут ещё Чиу! Эх, Чиу, Чиу!

— Придется ехать! — прокричал Тур, приближаясь к агато мурга.

Ах, ты ж, охвостье кута!

— Что там?

— Агатра Ситуст-Ры Рулаг-Хатарун, говорит, что пришел к нам с миром и почему-то хочет видеть именно тебя? Войны они не хотят. Уверяет, что Ашат-Рар пленен, и он согласен его нам выдать, если пойдем с таронгами на переговоры. Не знаю, что они задумали, но мне это не нравится, что скажешь?

— А ты у его «тени» спроси, она тебе подскажет! — прокричала Аглакайя проезжая мимо Литулу. Они перекинулись между собой «злобными стрелами Сам-Ру».

Тога нервно дернул узду гураму и прорычал:

— Мне не до шуток, Аглакайя! Я привел с собой воинов и сейчас нужно принять решение. Обойти саронгов не получиться, кто знал, что эти нечестивцы ждут нас на выходе? Дозорный разъезд попал в окружение. Ждать их возвращения не имело смысла, тем более, когда сзади поджимают тога Замбару. Теперь вот с дозорными надо что-то делать, не оставлять же их у нечестивцев? Поэтому, заканчивайте свои распри или отправляйтесь обе к Сиене и грызитесь там, сколько аруту угодно.

Аглакайя посмотрела на Гухту.

«Ну, уж, нет, я ему такого удовольствия не доставлю».

Тур отвернулся и вновь обратился в мургу. Тратить, нервы попусту у него не было никакого желания. Перепалки Агалкайи с Литулу всем ужасно надоели, Тур едва сдерживался, чтобы не отправить их силой к верховной жрице. Интуитивно тога понимал, что мург не будет против, а скорее даже наоборот — поддержит его.

— Так что?

— Едем! Литулу, мурги под твою руку. Ждите здесь моего возвращения или посыльного от меня. Без приказа ничего не предпринимать.

Она хотела что-то возразить, но он оборвал ее не дав сказать ни слова:

— Оставайся здесь, хватит с меня Чиу!

Достал стрекало и погнал агато следом за Туром.

Медленно Аглакайя направилась за всадниками. Отъезжая она обернулась к Литулу и широко улыбнулась, чем вызвала в аруту девушки бурю эмоции. Вот же, мерзкая фокуру! Литулу готова была сорваться с места и, догнав кисару изрубить на куски, но последние слова Гухты заставили ее остановиться. Все-так он для нее важнее, тем более, что теперь ей есть чего опасаться. Она расскажет ему обо всем сразу, как только поход завершиться и они вернуться за Перевал. Но не сейчас, ещё слишком рано. Девушка оглянулась назад. Мурги наблюдали за этой сценой с девушками, перешёптываясь между собой. Подумаешь! Пусть говорят, что хотят! Гухта их вожак, она его спутница, а значит ей нечего опасаться. Хотя где-то глубоко внутри аруту девушка испытывала оторопь, находясь в их окружении. Какие они все-таки мерзкие! Эти сальные шуточки, взгляды, звериные повадки, да по сравнению с ними кровососы Кизрана, просто элита Периферии! А ведь, её он один из них!

Где-то впереди яростно зарычал агато Гухты. Литула непроизвольно дернулась вперед, однако не успел ее гураму сделать и десяти шагов, как она остановилась, вспомнив, что не одна и за ней стоят значительные силы мургов с логу, которыми просто так не разбрасываются. Гухта это точно не одобрит. Сжав негодующую аруту мертвой хваткой, девушка развернула ящера и вернулась на прежнее место. Видимо ее время ещё не пришло, нужно запастись терпением и ждать, как и наказывал Гухта.

Мург никак не мог успокоить агато, который увидев стройные ряды хамру топорисков пришел в бешенство. Ящер рычал, мотал большой головой из стороны в сторону, скалился, готовый того и гляди сорваться с места. Гухте пришлось отъехать на некоторое расстояние, спутать ящера цепями и пересесть на гураму для ведения переговоров с сиронгами. Рулаг-Хатарун побоялся подъезжать ближе, чем на пол сикеля к кисару, так как в рядах кочевников явно царила какая-то неразбериха. Один обезумевший агато, чего стоил?

Туру пришлось остаться с тога, так как никто не собирался доверять сиронгам. На переговоры поехал Гухта с Морок-Атаном, который, как никто другой, прекрасно знал Рулаг-Хатаруна и уверял, что с этим сахигарлом можно иметь дело, хотя полагаться полностью не него все же не стоит. Рулаг, когда-то, как и Ашат-Рар, проходил обучение у рахгута при Ора-Хота. Аглакайя стояла рядом с Туром, приняв командование над правым крылом кисару вместо Морока.

— Слава таронгам, Морок-Атан! — прокричал агатра Ситуст-Ры, при приближении всадников. Парламентеры остановились на почтительном расстоянии в несколько хелей. Гухта чувствовал, как неприятно трепещет аруту внутри него. Только не понятно она все-таки требует крови или жаждет укрыться где-то вдали от всего, что сейчас происходит вокруг.

— Слава таронгам! — ответил Морок-Атан, приветственно подняв руку вверх.

Обе стороны сблизились настолько, чтобы можно было вести переговоры, но при этом иметь свободные пути отхода, на случай непредвиденных ситуации. А такие бывали не раз, особенно когда дело касалось мургов, «кодекс», которых оставлял желать лучшего. И те и другие изрядно нервничали, так как впервые за долгое время Ситуст-Ра должна была пойти навстречу чаяниям Периферии, чтобы достигнуть определённого результата. А учитывая настрой сахигарлов и кочевников, по отношению друг к другу, это будет довольно непростой задачей.

— Я вижу просторы Периферии пошли тебе только на пользу, Морок!

Сиронг учтиво склонил голову, отдавая дань традиции. Похвала агатра всегда оставалась значимым событием для любого сахигарла, на чьей бы стороне он не находился. Внутри аруту воина вспыхнуло что-то давно знакомое и тут же засосало где-то под ложечкой. Кто бы мог подумать, что все так перевернется с ног на голову? Может, …хотя нет! Нет! Он вспомнил о Сое, помогавшей ему подняться на ноги. О том, как она мучилась со своей культей, пытаясь выходить его. О том, что коварство таронгов знакомо ему не понаслышке и малодушие тут же отпустило аруту, уступив рациональным доводам. Никогда не стоит подаваться на мимолетное влечение, оно может быть очень коварным и, умело пользуясь эмоциональной составляющей, привести к гибели целого.

— Мы готовы тебя выслушать, агатра, — сдержанно ответил Морок.

Рулаг-Хатарун подъехал ещё ближе, всадники, за его спиной, явно нервничали, но остались на месте. Агатра сам знает, как лучше сделать, а у них есть четкие инструкции.

Вся эта ситуация очень сильно выводила Гухту из равновесия, он ужасно устал, измучен и ему сейчас не до этих мерзких сантиментов между сиронгами.

— Агатра, может, уже скажешь, с чего вдруг вместо болтов григера, ты шлешь нам свои лживые приветствия?

Рулаг-Хатарун нахмурился. Дерзкий тон наемника ему не нравился. Если он так ведет себя без какого-либо повода, что же будет дальше?

— В мирных переговорах заинтересована не только Ситуст-Ра, но и Периферия, какой бы дикой она не была.

Гухта сделал вид, что проглотил оскорбление.

— Мы предлагаем вам договор на довольно выгодных условиях. Главное это, конечно, перемирие. Сейчас по всем пунктам сложно пройтись, да и не место, но уверяю тебя, мург, даже вы в накладе не останетесь.

Наемник усмехнулся.

— Ты, что же, сиронг, предлагаешь мне сейчас кута в мешке из-под солота? На такое даже хизы не отважатся.

Гухта, демонстративно, опустил руку на эфес саяка. Боковым зрением, он заметил, как замелькали григеры всадников, которым отдали команду — наизготовку. Одно неверное движение и от них с Мороком ничего не останется кроме кровавой кучи, обильно нашпигованной болтами, хотя и Тур, после этого, не заставит себя ждать. Эти сахигарлы вряд ли уже когда-нибудь попадут в родные рампа.

Рулаг-Хатарун догадался, о чем подумал наемник.

— Вот видишь, это как раз то, про что я говорю. Тяжело принимать важные решения, от которых зависит дальнейшая судьба Периферии, когда на тебя направлены григеры. Не правда ли?

— Плох тот мург, у которого после выгодной сделки — мешки пусты. Свои советы придержи при себе, сиронг.

В этот момент свет Ра-Аам померк, и в рядах враждующих сторон опять началась какая-то неразбериха. Поднялся рев гураму, рычание топорисков и крик разъярённого агато, которого никак не могла упокоить Аглакайя. Нервное напряжение значительно возросло и с той и с другой стороны.

Рулаг-Хатарун приподнял забрало, посмотрел на купол. В глазах агатра читалась, явна тревога.

— Вот именно об этом и пойдет речь. Я не хочу сейчас вдаваться в подробности, ситуация довольно не простая, к тому же от имени Ситуст-Ры закрепить с вами договор могут лишь исурамбу-таронги, мне просто поручено … — агатра тщательно подбирал слова, — поручено сопроводить вас для ведения переговоров.

— Десять хамру с топорисками и пять телег продуктами! Ваших нечестивцев мы кормить не собираемся, — резко на это ответил Гухта.

Морок в недоумении посмотрел на мурга.

— А чего тянуть-то? Раз ты поводырь и не можешь нам ничего сказать по существу, с чего вдруг я должен с тобой ещё что-то пережевывать? Мы пойдем за вами, но при нас останется оружие и гураму, а вы приведете нам десять хамру отборных всадников с топорисками. Если переговоры провалятся, и вы нарушите обещания. Топорисков мы оставим себе, а вашим поганцам, всем до единого, перережем глотки. Уж, поверь, за нами не заржавеет! Так будет честно? Понятно объяснил?

— Откуда он такой резвый взялся, Морок? — спросил Рулаг-Хатарун у сахигарла на языке сиронгов.

Не успел всадник ответить, как за него это сделал сам Гухта.

— Оттуда откуда берутся все — из яйца. Ты, как мне кажется, не понимаешь одной важной вещи, сиронг, но я тебе сейчас разъясню. Морок воин Тура, а Тур тога кочевого племени который лично ко мне, как к моим мургам, никакого отношения не имеет. У нас есть кое-какие общие интересы, но как только они исчезнут наши тропки пойдут врозь. Поэтому, если хочешь говорить со мной — говори, но не ищи у сиронга поддержки, мы с ним по разные стороны от тропы. Я мург и мургом останусь.

— Для мурга ты неплохо изъясняешься на языке Ситуст-Ры. А судя по шлему и многочисленным шрамам, могу предположить, что возможно даже бывал там. Вот только не пойму, как мы упустили такой экземпляр, тут явно тянет на четвертый уровень со всеми вытекающими.

Гухта выхватил саяк. Морок подъехал вплотную к наемнику. Вся хлипкая дипломатия переговоров рассыпалась на глазах. Молодость и горячность оппонентов грозила обернуться катастрофой, как для одной, так и для другой стороны. Нужно было срочно спасать положение.

— Если агара не возражает, нам нужно посоветоваться.

Мороку пришлось приложить некоторое усилие, чтобы заставить Гухту развернуть гураму и отъехать не несколько шагов от делегации Ситуст-Ры.

— Ты чего вытворяешь, парень? Так мы точно далеко не уедем. Скажи мне: стоило ли нам проделывать такой путь, чтобы сейчас сдохнуть под григерами? Ты зачем согласился на переговоры, потешить лишний раз самолюбие? Потрясти перед ними саяком? Одумайся, пока не поздно!

Гухта зарычал.

— И что? Это на меня не действует, ты не с мургами, охолони. Если не желаешь бессмысленной сечи, просто дай мне завершить переговоры, вернемся, а там командуй, сколько влезет. Здесь твой авторитет не пострадает. Я знаю, как с ними говорить, одного языка сиронгов тут не достаточно. А вот так будешь со своей девчонкой договариваться.

И этот туда же, грязь со стоп Сам-Ру!

Гухта выдохнул. По-своему Морок, конечно, прав. Ну, зачем было лесть в петлю? Наемник развернул топориска.

— Так ты принимаешь наши условия, агатра? — спросил сахигарл.

— Кто-то ещё будет от вас или только вы двое?

— Нас трое.

— Хорошо, я отдам необходимые распоряжения и до того, как стемнеет, к вам прибудут десять хамру безоружных всадников. С рассветом выдвигаемся к рампа Од-Ра так всех устроит?

Гухта молча кивнул, развернул гураму и помчался к Туру. Морок не спеша поехал следом. Он ничего не стал говорить агатра, хотя когда поворачивал, рука, по привычке, потянулась к груди. Ведь все-таки перед ним был сам агатра Ситуст-Ры.

Первые лучи света коснулись начищенной поверхности, наспех собранного, эшафота, на котором стоял закованный в цепи хадрат. Толпа гудела подобно пчелиному рою. На площади столпилось практически все население рампа Од-Ра. Каждый сиронг хотел присутствовать на казни Ашат-Рара. Кто-то давно ждал этого, иные сочувствовали, по-своему жалея сахигарла. Коллегия исурамбу-таронгов сидела на большом балконе главного отсека рампа. Свет пробивался сквозь каменный купол, то мерк, то вновь вспыхивал. От чего все, что должно было происходить на площади, получило мрачноватый подтекст. Ситоям казалось, что с уходом Ашат-Рара погаснет и Око-Ра.

Несмотря на раннее время, рампа бурлила активной жизнью.

Как только свет Ра-Аам набрал силу и перестал меркнуть. На эшафот по приставной лестнице взошли рахгута, и пять всадников, которые должны были при помощи григеров привести приговор в исполнение. Ашат-Рар никак не реагировал на происходящее. Он уже смирился со своей участью и сейчас хотел лишь одного — отправится вслед за отцом и Сатару-Харуном. Закономерный конец для борца за счастье Ситуст-Ры. Глупцы! Радовало хотя бы то, что он не сдохнет, так же бесславно, как некогда Сабатаранга. На его исход, судя по всему, будет любоваться весь свет Ситуст-Ры.

Чарай-Карам подошёл к бортику балкона, посмотрел на купол. Ему бы очень не хотелось, чтобы свет потух в самый ответственный момент. Сиронги конечно не уранга, но и они, особенно большая часть ситоев, могут истолковать все это в свою пользу. А с таронгов и так хватит потрясений за последнее время.

Заиграла кефаль, затем вступил читок.

Кирувит поднял руку, над рампа воцарилась могильная тишина. Стало вдруг настолько тихо, что казалось, пролети сейчас над площадью муха, и они все оглохнут от ее жужжания. Ашат-Рару завязали глаза и поставили грудью к шеренге всадников с заряженными григерами на изготовке. Старший рахгута не спускал глаз с руки таронга.

Пора!

Рука Чарай-Катара пошла вниз и в этот самый момент над площадью рампа Од-Ра, пронзительно загудел сиронзу, подхваченный сразу несколькими сторожевыми башнями.

Из арки, выходившей на площадь, сначала показался Рулаг-Хатурн, верхом на боевом топориске, а следом выехал Гухта, агато которого произвел неизгладимое впечатление на всех собравшихся включай исурамбу-таронгов.

Свет Ра-Аам опять ненадолго померк, как бы знаменую окончание мероприятия. Ашат-Рар опустился на колени и выдохнул.

Рахгута подошел к хадрату и стянул повязку, по просьбе последнего.

Кроваво красный глаз Ашат-Рара, стрелой григера, впился в лицо, проезжавшего мимо эшафота Гухты.