ГЛАВА LI

ГЛАВА LI

Запах сырости наполнял горящие огнем Сам-Ру легкие. Шаг, другой, ещё один, ещё и ещё. Как же тяжело! Какого кута они забрались так высоко? Вот же, фокуру! Делая над собой неимоверные усилия, Литулу бежала по винтовой лестнице на вершину смотровой башни Твердыни Умра. В ее состоянии это оказалось довольно непростой задачей. Шаг, ещё один, ещё и ещё! Уф! Как же тяжко-то! Только бы дотянуть! Гураму натряс ее так, что болели кости по всему телу, вплоть до хвоста. Она не пожалела животное, пытаясь угнаться за топорисками Гухты и Тура, однако ничего не вышло. Куда там! Эти увальни слишком медлительны! Богиню не обманешь, рогатый ящер уж точно не создан Великой Ра-Аам для быстрой езды по улицам Ситуст-Ры.

— Ты чего? — закричала девушка, когда обнаружила, что прямо перед ней на каменных ступеньках сидит Аглакайя. Кисару не покидало ощущение присутствия поблизости темного божества. В полумраке нельзя было разглядеть выражения лица девушки, но Литулу сразу почувствовала, что с кисару что-то не то. — Где он? Они там, за дверью? Аглакайя! Что происходит?

— Там, — тихо проговорила кисару, — за дверью.

Литулу попыталась надавить плечом, ударила рукой, ногами — бесполезно. Ещё раз плечом! Ногой, ни в какую! Нет, тут и каматра, судя по всему, не поможет! Что-что, а стоить сиронги умеют исправно, в этом им не откажешь, раздери их агато! Из-за двери раздавались приглушенные крики и звон клинков.

— Надо же, что-то делать? Чего ты расселась-то? — закричала девушка на Аглакайю. Её сердце и так после бешеной скачки готово было выпрыгнуть из груди, а тут ещё эти звуки. Ашат-Рар убьет его! И ведь помочь она ему сейчас ничем не может. — Ну, ты чего?

— Прекрати на меня орать! — огрызнулась Аглакайя, — а не то!

Кисару поднялась и выхватила из ножен саяк. Вот кто причина всех её несчастий. Это большеглазая бестия Черной Пяты, забери её арату Сам-Ру! Как же её трясло от желания вонзить в соперницу клинок саяка! Сам-Ру любил искушать жертву. Всего один удар, один короткий удар, но достаточно сильный и она устранит препятствие. Почему Великая Ра-Аам с ней так несправедливо поступила? Почему забрала его? Что теперь ей делать? А как все это безумие объяснить Митху? О чем он вообще думал, когда все это затевал? Фокуру! Один удар, всего один удар саяка и никто ничего никогда не узнает. Кто в этой неразберихе станет искать девчонку, тем более в подвалах Твердыни? Убить, и бросить где-нибудь в лабиринте Умра, там ее наверняка растащат на сотни кусков — либо италы, либо муки. Попробуй, отыщи! Да мало ли что с ней могло случиться?! После нашествия мургов тут вообще никто ничего не разберет. Он! Да он! Он будет ее искать и не успокоится, пока не перевернет всю Ситуст-Ру, уж я-то его хорошо знаю. О…

— Мирт! Как же я сразу не догадался, ещё там, на Периферии? — зарычал Ашат-Рар, нанося очередной удар противнику, — Твои боги ко мне видно благосклонны. Мы не закончили прошлый бой, тогда на висячем мосту, и вот мне дается ещё один шанс. К чему был этот глупый наряд, кисару? От кого или от кого, ты прятался и зачем? С именем Мирта, можно было таких дел наворотить на всей Периферии? Это вызов?

Гухта парировал очередной выпад сиронга, нанес несколько ударов подряд и ответил:

— Я не знаю, о чем ты говоришь, сахигарл, хотя не исключаю, в свете последних событий, что у тебя серьезно повредился разум. Ты безумец! Но уверяю тебя, Ашат-Рар, мучиться тебе осталось не так долго!

Ашат-Рар наступал, размахивая рагом так, что мург ощущал движение воздуха от усилий, которые прикладывал хадрат. Да, он явно нацелен лишить его аруту. Единственный глаз сиронга смотрел на соперника с ненавистью, словно во всем, что с ним произошло с ним, виноват только Гухта. Удар, выпад, ещё удар, ещё и ещё! Наемник отбивался, но напор сахигарла был настолько сильным, что вскоре кровь кисару окропила каменные плиты балкона. Удар, выпад, удар! Меч сахигарла прошелся по груди мурга, оставив глубокую кровавую отметину. Ах, ты ж, охвостье кута! Удар, выпад, уклон, выпад! Ашат-Рар решил про себя, что если ему суждено уйти к праотцам, то он прихватит с собой и этого уранга. Воин не жалел рук, орудуя мечом, так, что очень быстро тело противника покрылось десятком кровоточащих ран. Больно? Ничего, это только начало!

Морок-Атан отметил про себя, что оба воина начали изрядно уставать. Даже самые сильные руки, когда-то будут вынуждены исчерпать свой ресурс. Мург нанес несколько мощных ударов, заставив хадрата отступить к смотровой площадке балкона Твердыни Умра. Удары сыпались, попеременно, с обеих сторон. Воины прекрасно понимали, что это их последний бой и проиграть его, означало потерпеть окончательное поражение в этом длительном противостоянии. Они бились у самого края смотрового балкона, который едва доходил сиронгу до пояса, а площадка с небольшими резными бортиками и вовсе не была ничем ограждена. Её использовали рамбута исурамбу-таронгов для ведения наблюдений за секторами Ситуст-Ры.

Удар, выпад! Удар, уклон, выпад! Удар ещё один, ещё и ещё! Руки ныли от неимоверной усталости. Дыхание окончательно сбито. Каждый раз приходилось заносить меч для удара, как будто последний. Они рычали друг на друга и скалились, словно дикие топориски Периферии. Сам-Ру получал истинное наслаждение от поединка. Удар, уклон, выпад! Удар!

— Гухта! Гухта! — раздалось из-за двери. Литулу кричала не жалея голосовых связок.

Девушку изрядно трясло от нетерпения, но она никак не могла придумать, как ей проникнуть за дверь.

Ашат-Рар оглянулся на голос кисару, в то время как наёмник прошел под его рукой и нанес болезненный удар. Не позволяя противнику передохнуть, Гухта провёл ещё серию точных ударов, после которых Ашат-Рар фактически уже не смог атаковать. Сахигарл наклонился назад, потерял равновесие. Хвала, Великой Ра-Аам! Мург быстро отбросил саяк в сторону и двумя руками ударил сиронга в грудь, надеясь выкинуть его за ограждения. Однако хадрат оказался не так прост: он успел присесть, а когда соскользнул с площадки, ухватился двумя руками за мощную шею воина и потянулся его за собой. Чтобы удержаться на резном выступе Твердыни Умра, Гухта вынуждено упал на живот. Ашат-Рар повис на противнике, постепенно стягивая его за собой вниз.

— Ну, вот, Мирт, настал и твой черед просить о прощении своих богов. Очень скоро тебе предстоит встретиться с Сам-Ру или кому там молятся мурги? Выбирай, только поспеши, — прошипел сахигарл, — Даже не знаю, как тебя теперь звать?

— Ашат-Рар! Прекратите! Слышишь меня, Ашат-Рар. Это все неправильно, ты делаешь глупость! Ашат-Рар! Ты же мне сам говорил! Обещал! — кричала Литулу, колотя руками по кованой двери Твердыни.

— Заткнись уже! Ты им только мешаешь!

Аглакайя убрала саяк в ножны, схватила девушку за ремни на сатунгасу и с силой оттолкнула к противоположной стене. Литулу ударилась головой о каменную кладку крепости.

— Заткнись, говорю и успокойся! Только тебя здесь не хватало! Этим ты ему точно не поможешь!

Ответ Литулу не заставил себя ждать, она набросилась на Аглакайю и несколько раз ударила по лицу кулаком, а, затем, не обращая внимания на угрозы кисару и брызги крови, вновь прильнула к двери. То, что сейчас происходило на балконе для нее имело, куда большее значение, чем добрая потасовка с заносчивой кисару. С ней она разберется позже!

— Ашат-Рар! Послушай меня …

Аглакайя раздражённая подобным поведением девушки снова обнажила саяк, намереваясь на этот раз осуществить задуманное. Почему собственно она должна ее жалеть, разве сама Аглакайя не заслуживает счастья? Разве не за это она билась, рискуя арату, каждый рассвет. Кто этой оборванке позволил бить ее по лицу? Рассвет за рассветом, она боролась против прислужников темного божества, ради чего? А рисковать ей приходилось уж точно больше, чем этой выскочке. Сам-Ру крепко сжал когтистыми лапами арату девушки. Шаг, ещё один! Она должна это сделать и тогда её страдания, наконец, прекратятся. Да, кем она вообще себя возомнила, эта любимица кровососов? Всего один удар на радость Сам-Ру! Всего один! Точный и резкий удар саяка! Ну же, Аглакайя! Ну!

— Ашат-Рар, послушай, у нас…, Ашат-Рар, у нас с Гухтой …, у нас будет яйцо! Ашат-Рар! Слышишь? Не губи меня, Ашат-Рар! Прошу тебя, остановитесь!

Саяк Аглакайи замер на расстоянии ладони от спины Литулу. Ах, ты ж, поганое охвостье кута! Только этого не хватало! И тут подсуетилась! Ребенок! У них с Миртом будет ребенок, а как же я? Как быть со мной? А с Митху? Бедный мой маленький Митху! Как быть с ним? Аглакайя почувствовала, как внутри все сжалось. Голова пошла кругом, она оперлась на стену, тихо сползла по ней, выронив саяк. Как же так-то? О, Великая Ра-Аам! Я убью её! Нет, я убью сейчас же! Убью! Убью несмотря не на что! Ещё одно испытание на мою долю! Нет, это уже слишком! Почему именно со мной? Почему я? Да лучше бы тебя забрал Сам-Ру на том мосту и больше не возвращал никогда! Мне не пригрезилось в прошлый раз, я действительно его видела! О, Сам-Ру, зачем ты так жесток со мной?

— Ашат-Рар! — никак не успокаивалась Литулу, взывая к совести хадрата. Слезы обжигали ее щёки, она не знала, что происходит за дверью и это пугало ещё больше. Неужели они оба погибли? Неужели она пришла слишком поздно? Почему тишина? Что означает это молчание? — Ашат-Рар!

Сахигарл медленно, но верно тянул вниз за собой мурга. После слов Литулу, его лицо несколько просветлело, презрительная усмешка застыла на губах. Он и тут смог выкрутиться! Воин смотрел в глаза мурга, не понимая, что теперь ему делать с этой информацией. Кто тебя просил, Литулу? Кто? Почему ты не осталась там у стены? Какого кута ты сюда приехала, девочка? Гухта с трудом цеплялся за небольшие выступы площадки, прекрасно понимая, что долго ему так не продержаться — слишком много весил сахигарл, даже без амуниции, а руки уже изрядно трясло от перенапряжения. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!

Ашат-Рар! — доносилось из-за двери, — О, Великая Ра-Аам! Ну, же, откройте дверь!

Морок-Атан поднялся, добежал до наемника и лег сверху ему на ноги, но это мало помогло, слишком долго Гухта висел в таком положении. Если ничего не изменится, они полетят вниз уже втроем и непременно разобьются о каменные плиты Твердыни Умра. Падая с такой высоты на ступени, просто невозможно остаться в живых, даже при очень большом везении.

— Ашат-Рар, я умоляю тебя, одумайся, — никак не унималась Литулу, — Прекратите! Ашат-Рар!

Кисару сама не знала почему, но ей казалось, что сейчас все зависит именно от хадрата. Она плакала навзрыд, молила богиню и продолжала просить, угрожать, требовать из-за двери. В то время как Аглакайя, пыталась упокоиться и навести, наконец, в голове порядок. Сообщение о том, что они с Миртом ждут яйцо, окончательно выбило ее из седла. Все! Хватит! Больше не могу! Девушка поднялась и медленно, словно в тумане, держась за стенку, пошла вниз. Навстречу ей попался Тур с, бегущими за ним, тога. Но она ничего не ответила на расспросы воина, а продолжила спуск. Гореть им всем на ладонях Сам-Ру! Как все надоело! В ее голове вихрем проносились вопросы: а как же мы, а Митху, а я? Он все забыл? Потерял память? Сошел с ума? Он и Литулу! Подумать он и эта дочь кровососа! Её Мирт и эта выскочка с гор! О, Великая Ра-Аам!

Ашат-Рар посмотрел единственным глазом на дверь, о которую Литулу сбила кулаки в кровь, затем на Гухту. Как же все глупо вышло! Как глупо! Его губы тихо прошептали:

— Прости, Мия-Ру. Прости …

Пальцы хадрата Ситуст-Ры ослабли, он отпустил шею мурга и полетел вниз, прихватив с собой всю ненависть и злобу Сам-Ру.

Какое-то время Гухта лежал придавленный Морок-Атаном и смотрел на распластанное по ступеням Твердыни Умра тело врага. Наемник видел, как мимо Ашат-Рара прошла Аглакайя, подняла голову вверх и посмотрела на него. С такого расстояния невозможно было разглядеть выражения ее лица, но что-то ему подсказывало, что кисару недовольна окончанием поединка. С трудом переставляя онемевшие руки, мург перебрался на площадку башни. Он лежал рядом с Морок-Атаном, тяжело дыша и не веря в то, что, наконец-то все закончилось. Почему Ашат-Рар тянул до последнего? Не мог решиться? Пожалел его из-за того, что им сообщила Литулу? Кто такая Мия-Ру у которой сиронг попросил прощения? А Мирт? Кто этот Мирт? Причем здесь Мирт? Да видимо, сахигарл действительно повредился умом.

В дверь забарабанили сильные кулаки Тура.

— Гухта, Морок! Откройте! Гухта!

Аглакайя вернулась к трупу Ашат-Рара, обошла кровавое пятно. Присела рядом, сняла с шеи амулет, что когда-то ей дарил Мирт, и повесила на сломанную шею сахигарла. Ашат-Рар это последнее, что их связывало между собой. Он ушел тропой Сам-Ру и на этом все закончилось! Все! Пусть они будут счастливы, а с неё хватит! Мирт погиб там, у Висячих мостов Руха племени Рахмая Короткая память!

Девушка оседлала одного из топорисков и медленно поехала по темной улице, так как Око-Ра опять ненадолго померкло, практически не освещая Ситуст-Ру. Слышались крики топорисков, рев гураму, рычание агато мурга. Где-то звенели клинки, все ещё продолжалась борьба между кочевниками, однако Аглакайю это уже мало интересовало. Какого кута её понесло за ними через Пояс Сам-Ру? Там где-то на Периферии томиться в плену ее Митху, а она здесь рискует арату за счастье других. Ах, ты ж, охвостье кута! Это надо же было, позволить так закрутить себе мозги!

Поток воздуха поднял песчинки и понес их по гребню бархана. Топориск нетерпеливо приминался с ноги на ногу, издавая глухое рычание.

— Ты не передумаешь? Мне бы такой воин, как ты, сейчас не помешал? Тем более, пока не понятно, что будет дальше.

Аглакайя замотала головой давай понять Туру, что уговоры бесполезны. Тога тяжело выдохнул. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!

— Он совершенно ничего не помнит. Ещё за Перевалом я потерял его след, но боялся тебе рассказывать, пока не узнаю наверняка. Одних подозрений было мало. И вот оказалось он жив, но кто мог подумать, что этот изуродованный шрамами мург окажется нашим Миртом? Я разговаривал с ним. Мирт, по-прежнему, считает себя мургом и не собирается ни от чего отказываться. Так что …

— А ведь я чуть не убила их … Скажи она это чуть позже и все бы закончилось, но у богини другое мнение на этот счет. Что ж, храни ваши арату Великая Ра-Аам! Прощай, тога!

Аглакайя смахнула слезу, одиноко скатившуюся по щеке. Подъехала к топориску Тура, коснулась плеча воина, накинула на голову капюшон походного плаща и, развернув ящера, медленно поехала по пескам Пояса Сам-Ру. За ней следом бежал второй топориск с небольшой ношей на спине. Он ей понадобиться на тот случай, если в пути нападут тасариты. Ящер со свежими силами и хорошими скоростными показателями в таком путешествии просто не заменим. Тур проводил взглядом кисару, развернул топориска и медленно поехал к воротам Ситуст-Ры.

Мурги Тикитуна и тога Замбару покинули стены государства сиронгов, сразу после того, как коалиция начала побеждать. Когда стало понятно, что поживиться там, в принципе нечем, кхоры Иту Плясуна изрядно постарались, наемники покинули Ситуст-Ру. Тем более, что Тикитун понял, как хадрат провел его и вместо настоящего ключа дал совершенно бесполезный футляр. Узнав о гибели Ашат-Рара, мург развернул наемников и погнал чрез пески, пока воины Тура не закрыли ворота и не перебили их словно загнанных в силки кутов. Фактически поход Тикитуна провалился и его власть над мургами после этого сильно пошатнулась.

Позицию вожака требовалось срочно укреплять, а в данных реалиях это можно сделать только на Периферии, тем более, что после убийства Растика Пройдохи у Беглой Сойки начнется очередной передел сфер влияния. Его закаленным в боях мургам теперь там самое место, а с Гухтой посчитаться он всегда успеет. Сколько мург не бегай по землям Периферии, а все равно все его тропки ведут к Беглой Сойке. Там они и встретятся. То, что так и не смог сделать Ашат-Рар, всегда можно довести до конца. Было бы желание, а у Тикитуна его хоть отбавляй.

Морок-Атан подошёл к двери отсека Т4-У. Фаранг быстро пробежал по коридору и зажег все факельные чаши. Стало светло, однако холод все ещё напоминал, что катастрофа приближается. За мощной спиной сахигарла столпились: Гухта, Литулу Тур, несколько исурамбу-таронгов, а также первый и младшие рахгута. С замиранием сердца все собравшиеся следили за манипуляциями воина с ключом Чарай-Катара. Щелчок, ещё один. Тишина. Поворот, ещё один. Щелчок. Сам-Ру натягивал нервы, как тетиву на данак. Ну же! Ну! Щелчок, Поворот! Тишина. Поворот ключа! Ещё один! Наконец, послышался легкий скрежет засовов. Все выдохнули с облегчением. У них получилось! Хвала Великой Ра-Аам! Морок навалился плечом и толкнул от себя дверь. Петли противно завыли, сахигарл взял у стаявшего рядом фаранга факел, сам осветил помещение. Ничего не видно! Прошел внутрь, за ним последовал Гухта и остальные. Они замерли у входа, чувствуя, как по загривку поползли противные муравьи страха. Даже у самых мужественных из них аруту сжалась до размеров горошины от леденящего холода Сам-Ру. Ах, ты ж, охвостье кута!

Камера отсека Т4-У оказалась совершенно пустой.

Ничего — только покрытые пылью стеллажи и сырой мрак стен Твердыни Умра.

Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!