ГЛАВА V

ГЛАВА V

Охнос медленно пролетел над вершиной Чёрной пяты. Всматриваясь голодными глазами в густые заросли, ящер пытался разглядеть очередную жертву. Два всадника верхом на гураму неспешно следовали по извилистой тропе вдоль горного хребта. Вот как раз то, что нужно! Хищник не собирался атаковать воинов — слишком опасно, но вот молодая самка гураму, манившая пустой желудок мясистыми боками, неплохой вариант. Она, нехотя, плелась позади, и охнос ждал удобного момента для нападения. Он не сомневался, что кисару, после непродолжительной схватки, уступят ему: редкий кочевник за Перевалом станет рисковать аруту ради гураму. Отбиваться от стаи топорисков это ещё, куда ни шло, но охнос — совсем другое дело! Сам-Ру раскрыл пасть, готовясь принять жертву от лап хищника.

Тикитун оглянулся назад. Большие глаза Чиу черными пятнами выделялись на покрытом белой краской лице. Из него буквально сочилась сила и отвага. Вот же, никчемный фокуру! Как ни крути, а Замбару понимает толк в тога. Мускулистое тело, закалённое в битвах выдавало в кочевнике сильного противника. Где-то в глубине своей аруту мург немного побаивался дикаря и даже отчасти завидовал ему. Он и сам когда-то был членом большого племени, но коварный Сам-Ру столкнул с тропы, и закрутилось: изгнание, статус харуту, а дальше кромешная мгла, собранная из набегов, убийств и грабежей. Если бы не Сахра, одной богине известно, что могло с ним произойти.

Ртупу удалось возглавить шайку мургов, но как долго получиться оставаться у власти?! Редкий наёмник доживал до преклонных лет, да у Тикитуна и не получилось никого припомнить. Все, как один, заканчивали путь на острие чужого клинка, либо стрелы. Так уж издавна повелось. А тропа Чиу — совсем другое дело! Элита Периферии! Наёмник выдохнул, а затем ударил стрекалом гураму. Животное недовольно заворчало, замотало головой, однако все же прибавило шаг.

Тога в свою очередь то и дело оглядывался на самку гураму на спине, которой лежал связанный кисару. Маленькая тень, от пролетевшего высоко над головой, ящера скользнула по морде гураму и перебралась на густую листву ближайшего кустарника. Он давно заметил охноса, ещё до ручья. О намерениях хищника можно было даже не гадать, порождение Сам-Ру явно выжидает удобный момент. Чиу крепче сжал донт. На этот раз пронесло, ящер пролетел над вершинами секвойи, после чего вновь взмыл к куполу. Что-то отпугнуло крылатого прихвостня Сам-Ру. Не успел Чиу закончить мысль, как прозвучал звук похожий на жужжание пчелы, а затем совсем рядом, на расстоянии раскрытой ладони, над головой тога пролетела стрела. Небольшой снаряд, пущенный из длинной полой трубки — опу не оставлял сомнений — их известили о своём присутствии кровососы Цабиру!

— Пригнись! — прокричал Чиу, припадая грудью к горбатой холке гураму. Животное опустило голову практически к самой земле, уперев маленькие глазки в листву ближайшего кустарника. Ах, ты ж, подлое охвостье кута! Только этого сейчас не хватало! Наёмник остановил хлопком ладони, заворчавшего было на него ящера, с силой прижавшись к грубым складкам на коже. Опять тот же звук и ещё один снаряд пролетел над головой. Не унимаются! Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Гураму тяжело дышал, быстро втягивая ноздрями влажный воздух. Чиу считал про себя мгновения до следующего выстрела, гадая, куда на этот раз целиться стрелок. Видимо решили поразвлечься.

— Сколько так стоять-то? — не выдержал Тикитун, понимая, что ящер в любой момент может сорваться с места и тогда его уже не остановить. Нет ничего хуже обезумевшего от страха гураму.

— Терпи! Попробуешь оказать сопротивление, они нашпигуют тебя ядом, до самого кончика хвоста!

— А, сейчас, что, по-твоему, происходит?

Мург стиснул зубы, вжимаясь грудью в твердое тело гураму. Он крепко обхватил руками животное, надеясь хоть как-то его успокоить. Довольно сомнительная перспектива! Ящер недовольно заревел, вытянув шею, начал переминаться с ноги на ногу, не желая оставаться на месте. Ещё одна стрела просвистела у самого уха животного. Кто-то явно заигрывал с травоядным гигантом! Гураму ещё ниже пригнул к земле рогатую голову, намереваясь в любую секунду сорваться с места. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру!

Неожиданно, позади самки, послышался шелест листвы и на спину животного спрыгнул воин. Тикитун, стараясь не отрывать груди от холки ящера, оглянулся назад. Ах, ты ж, охвостье кута! Чиу осторожно развернул гураму, медленно, не делая лишних движений, подъехал к перепуганной самке. Она по-прежнему топталась на месте, соображая как быстрее избавиться от не прошеного гостя. Тога не отрывал головы от ящера, ожидая дальнейших действий со стороны кровососа. Незнакомец, приподнял маску из толстой древесной коры, на которой красным цветом были нанесены вертикальные полосы, с незнакомыми символами по краям и что-то громко прокричал в густую зелень джунглей, на не понятном наречии. Получилось тарабарщина: среднее между рычанием топориска и щебетанием кутов.

Чиу знал, что между собой кровососы переговариваются на собственном языке, хотя вполне сносно общаются на языке кисару.

— Мы пришли без злого умысла в земли Цабиру!

Тога поднял обе руки, показал ладони, не отрывая лица от гураму. Мало ли что! Жизнь на Периферии может быть очень коротка. Кто знает, что в голове у этого дикаря?! Воин недовольно фыркнул, затем перевел взгляд, черных как смоль глаз, на мурга. Тикитун, вслед за кисару, поспешил поднять руки, вытягивая их перед собой до боли в суставах. Нелепая, унизительная, а главное не удобная поза! Однако остаться в лапах кровососов с ядом в крови, точно не входило в их планы. Чего только не сделаешь ради желания сохранить власть! Кисару в очередной раз вспомнил Сахра, который в одиночку ходил к Чёрной пяте, и лишь после этого Кривой коготь спускался в лагерь мургов для торга. И ведь знал, фокуру, как подойти к мерзким прихвостням Сам-Ру!

— Долго ещё он будет над нами изгаляться? — прошипел наемник.

— Заткнись, — коротко бросил Чиу.

Воин, сидевший на спине самки, наклонился вперед, принюхался, шумно втягивая ноздрями воздух, Тикитун с интересом наблюдал за незнакомцем. Пальцы пробежали по поклаже. Звериный оскал исказил лицо дикаря. Судя по всему, он догадался, что привезли с собой мурги. Затем опустил маску, скрыв от посторонних глаз хищное лицо, и опять что-то прокричал на все джунгли. Как только голос кровососа потонул в густой зелени, со всех сторон, словно спелые плоды солота, на землю по лианам посыпались воины Цабиру. Тот, что всё ещё сидел на спине гураму обратился к Чиу.

— Что-то ты зачастил к нам, Чиу? Ещё и эту падаль притащил с собой, — кровосос указал наконечником копья на мурга.

— М я рад этой встречи, Атой!

Тога, наконец, оторвался от гураму и сел как подобает воину для ведения переговоров. Тикитун тут же последовал примеру кочевника.

— Такова воля богов. Мурги хотят встречи с Царибу.

— А вам, что за дело?

— Думаю это лучше спросить у Замбару, Атой. Ты же понимаешь, я всего лишь исполняю волю вождя.

Кровосос ничего на это не сказал, но было заметно, что столь резкий ответ ему явно не понравился. Чиу сошел с тропы, пропуская вперед гураму наёмника. Воин вновь приподнял маску и внимательно осмотрел мурга. Глаза цвета пожухлой листвы прощупывали жертву, отыскивая слабые места. Хитрый взгляд с прищуром и кровожадный оскал на изрезанном шрамами лице заставили вибрировать аруту Тикитуна против его воли. Вот же, мерзкое охвостье кута! Где он только таких берет?

— А, где же ваш резвый Сахра?

— Там где и положено ему быть: отправился к праотцам.

Дикарь вытянул губы трубочкой, причмокнул и понимающе кивнул. По приятельски подмигнул Чиу, широко улыбнулся.

— Нам нужен махру, — продолжил мург.

— Вот как?

Кисару опустил маску, скрыв лицо от наёмника. Хвост воина еле заметно вздрагивал.

— Есть товар, который наверняка заинтересует Цабиру.

С этими словами Тикитун подъехал к гураму на спине, которого сидел воин и развернул перед ним плащ. Неизвестно какие эмоции были на лице воина, но судя по тому, как напряглись мышцы на груди и руках, мург предположил, что товар дикарю пришёлся по вкусу. Ни говоря больше, ни слова, он громко свистнул, подпрыгнул вверх, ловко зацепился за лиану и вскарабкался на толстую ветку ближайшего дерева.

— Проходите.

Чиу одобряюще кивнул мургу, давая понять, что путь совершенно свободен, направил гураму вверх по тропе к пещерам Царибу. Тикитун перенервничал больше, чем следовало, что не ускользнуло от внимательных глаз тога. Какие же все-таки мерзкие эти мурги! Наемник ощущал непонятную тяжесть внутри аруту, словно шел на заклание. Да и чего можно ждать от пещер кровососов? Тикитун не раз слышал от Сахра, как тот недосчитывался мургов по возвращении от Черной пяты. Кто знает, что там, на уме у этих безумцев?! Мург плотно запеленал ношу, глотнул ругу и поспешил вслед за тога. Проезжая мимо стоящих, с трубками в руках, воинов Цабиру, наёмник ощутил неприятную дрожь внутри аруту. Мерзкие прихвостни Сам-Ру!

Запах исходивший от них вызывал довольно неприятные ощущения, воняло так, словно где-то рядом сдох агато. А многочисленные нити ожерелья из костей, висевшие на шеях кочевников наталкивали на самые чёрные мысли. Даже для мурга, видевшего немало на своём долгом извилистом пути, общество кровососов Черной пяты казалось худшим из того, что мог создать Сам-Ру. Как только пришельцы исчезли в густой листве предгорной растительности, кисару вскарабкались на деревья, заняв прежние позиции. Цабиру не позволял незнакомцам свободно приближаться к горе кем бы они ни были. Вокруг вновь воцарилась привычная слуху кочевника тишина Периферии.

Чиу ехал довольно быстро, время от времени оглядываясь на мурга. В отличие от наёмника, ему не раз приходилось бывать здесь. Замбуру, как и вожди остальных кочевых племен всегда нуждался в хорошем махру. Они конечно добывали собственный, но только у Кривого когтя можно было разжиться таким ядом, который способен быстро отправить агато к Сам-Ру. Воин задумался над тем, как долго Цабиру позволит аруту пленника оставаться во власти Великой Ра-Аам. Он прекрасно знал, что вытворяли прислужники темного божества с такими заблудшими путниками, поэтому внутренний тога воина сопротивлялся решению вождя, однако пойти против воли Замбуру, кочевник не смел. В конце концов, это дело богов. Жрец одобрил решение, значит, так тому и быть!

Охнос все ещё кружил над джунглями, но нападения можно не опасаться. Ящер не хуже остальных обитателей этих земель знал насколько опасно приближаться к Чёрной пяте, пока последний луч света не покинет земли согретые Ра-Аам. Меткие стрелы воинов не одного хищника отправили в обитель темного божества.

Пещера, которую облюбовал для себя Цабиру, оказалась намного просторнее тех, что раньше встречал мург. Кочали, больше походившие на хижины корнеедов, чем на жилища кочевников знакомой ему Периферии, беспорядочно рассыпались у подножья горы. Расположенные среди густой растительности они оказались скрыты от глаз пришельца. Воины проехали стороной, не приближаясь к поселению слишком близко, к тому же: особого желания встречаться с кровососами ни у одного, ни у другого, не возникало. Припадки бешенства, в которые временами впадали местные обитатели, не располагали к этому и совершенно избавляли о любопытства. Главное заключить сделку, получить то, зачем явились, да унести скорее ноги, подальше от этих мест.

Прежде чем встретиться с вождём, и Чиу и мурга тщательно обыскали, разоружили и как следует, обкурили дымящимися ветками. От запаха тлеющей древесины, а также трав в голове стоял легкий туман, однако страх постепенно ушел. На языке появился сладковатый привкус. Тикитун наконец смог успокоиться и настроился на разговор. Но, как оказалось, ненадолго: появление перед ними Цабиру вновь позволило Сам-Ру схватить мурга за хвост и заставить дрожать внутри, словно лист молодой поросли папоротника. Огромный кисару, намного больше своих соплеменников, взгромоздился на каменные валуны, сложенные в виде кресла жреца. Шкуры агато ниспадали с подлокотников до самого пола. Из-за спинки кресла торчали кости животных, большинство из которых, как подметил про себя мург, также принадлежали агато. Коготь топориска торчавший из плеча Цабиру отсеивал все сомнения насчёт прозвища воина.

Мургу и раньше приходилось издалека видеть Цабиру, но когда вождь появлялся на гураму в маске и накидке, скрывавшей его от недоброго глаза, он не казался таким омерзительным и большим. Да и подпускал Цабиру к себе для личного разговора только предводителя наёмников. Сейчас же, Тикитун оказался настолько близко, что стал ощущать благоговейный трепет перед силой, мощью и дикой свирепостью воина. Мург, мысленно сравнил себя с кутом, попавшим в лапы того же агато. Кривые клыки кровососа, выпиравшие вперёд при разговоре, почти касались широких ноздрей, что ещё больше придавало ему схожести с кровожадным хищником. Отвратительное порождение дикого мира Периферии! Наёмник отвёл глаза, не желая встречаться с ним взглядом, по крайней мере, до тех пор, пока не совладает с вестником Сам-Ру внутри собственной аруту.

Цабиру приветливо улыбнулся Чиу, демонстрируя гостям жёлтые клыки, не единожды разрывавшие горячую плоть ещё живой жертвы. Кровососы не считали необходимым умерщвлять пленных перед принесением в жертву: гораздо приятней утолять жажду пока сердце врага ритмично выбрасывает в горло потоки алой жидкости. Воины, сидевшие по обе стороны от гостей, придвинулись ближе. Тикитун отметил про себя, что возле каждого лежало по донту и в случае необходимости они очень быстро смогут пустить им кровь. Вот же, мерзкие охвостья кута! Унять внутреннюю дрожь оказалось не так-то просто. Наёмник чувствовал себя довольно неуютно без саяка на поясе, это не ускользнуло от внимательных глаз вождя, но Цабиру ничего не сказал ему на этот счет. Он вообще, до определённого момента, делал вид, что не замечает мурга, общаясь исключительно с Чиу, чему Тикитун был даже крайне рад.

После того как кровосос расспросил собеседника и вызнал у тога подробности о прибытии группы наёмников в земли Замбару, он наконец обратился к Тикитуну.

— Сколько махру ты хочешь за своего полудохлого кочевника, мург?

Вождь коснулся беспалой рукой торчащего когтя, так органично смотревшегося на мускулистом плече. Вросшую инородную часть тела хищника, кисару украсил двумя небольшими браслетами с довольно крупными камнями, из тех, что так любят носить на себе жрецы Периферии. Можно было даже подумать, что кровосос так и вылупился из яйца — сразу вместе с когтем. Блеск браслета отразился в глазах мурга, жажда наживы заглушила страх, и это тоже не ускользнуло от Цабиру. Кто бы, что ни говорил, а сущность мурга не так-то просто спрятать. Цабиру фыркнул, высказывая наемнику, своё презрение. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Вождь как бы невзначай коснулся когтя, а затем опустил широкую ладонь на рукоять кинжала, давая понять наёмнику, что перед ним стоит не простой выбор. Нет, сейчас об этом даже думать не стоит! Тикитун громко сглотнул и ответил:

— Все, что у тебя есть на данный момент.

Мург бросил перед собой плетёную сеть, наполненную походными флягами.

Бровь Кривого когтя резко взметнулась вверх. Он удивленно посмотрел на Чиу, а затем вновь перевёл взгляд горящих любопытством глаз на мурга.

— Зачем так много?

Тикитун потупил взгляд, не зная как лучше ответить. Ну не раскрывать же перед дикарями все планы?! Цабиру понимающе улыбнулся, словно получил ответ на свой вопрос. Вождь играл с мургом и получал от этого процесса несказанное удовольствие. Там за Перевалом эти прислужники Сам-Ру наводят страх грабительскими набегами на кочевые племена, а здесь у него в пещере, этот голодранец всего лишь несмышлёный детеныш кута, затерявшийся в джунглях. Страх окончательно доедавший сердце мурга поднял настроение вождю. Что может быть лучше?!

— Хорошо, но ты оставишь мне двух своих гураму.

— Это как?! Ты, верно, наелся семян палисомы, вождь? Я не затем прошёл столько сикелей, чтобы возвращаться пешком. Вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Нет, нет, нет. Так не пойдёт! Хватит тебе и одного кисару! О чём речь? Этот кисару хороший товар. Погляди сам.

— Твой язык острее саяка, а ум, судя по всему, так скуден, что не годен даже для кута.

— Я … я повторюсь, вождь. Молодого кочевника будет достаточно. Его сердце бьётся, а кровь горяча. Чего же более?

— Значит, уже уходишь?

— Хм! Вот же, немытая скорлупа Цоронга! Нет, ну ты подумай сам! Как же, по-твоему, я вернусь назад? Где ты видел мурга без гураму или может…?

Донты рядом с сидевшими воинами зашевелились, не дав ртупу закончить речь. Мерзкие прихвостни! Ну и как теперь выпутываться?! Перед глазами всплыл образ Сахра. Тикитун постарался взять себя в руки, но злость от неслыханной наглости, с какой Цабиру вёл себя, буквально разрывала аруту на части. Он сам выпьет его кровь, если представиться возможность. Никчёмный пожиратель падали! Если бы не численное преимущество кровососов, Тикитун не стал бы с вождем церемониться.

— Не горячись так! Ты забираешь всё, при этом даже не подумал, где, а главное как я должен пополнить запасы. Махру не падает нам сверху по воле Великой Ра-Аам. Боги недовольны, всё чаще стали забирать себе моих логу. Товар твой — дрянь, скажем прямо, меня не обманешь, мург, от него веет дыханием Сам-Ру за сикель, правда, если его как следует очистить, то вполне сможет стать логу. Верно, я говорю? Но ведь и для этого нужно ещё приложить массу усилий.

Цабиру посмотрел на сидевших поодаль соплеменников. По пещере пробежал одобрительный ропот, больше напоминающий шипение. Вождь удовлетворенно кивнул и продолжил:

— Но я не могу оставить моих воинов без крови, а гураму не так вкусен, как хотелось бы, поэтому заберу у тебя ещё и самку. Такова воля богов и моё последнее решение. Согласен?

Вождь подался вперёд, стараясь разглядеть ответ в глазах собеседника раньше, чем последний что-то сможет выдавить из себя. Рука Цабиру по-прежнему сжимала рукоять кинжала. Дай только повод никчёмный приспешник Сам-Ру и он первым кинется на врага. Напряжение стремительно возрастало. Тикитун сжимал кулаки, борясь с желанием наброситься на Цабиру и вырвать мерзкое наглое сердце. Осознание собственной никчёмности на фоне Сахра стало тяготить воина ещё больше. Как теперь возвращаться, что скажут на это мурги?! Сколько ему ещё предстоит терпеть унижение?! Сначала сиронги, затем Замбару, а теперь и этот, прислужник тёмного божества! Хватит! Чиу видел состояние наемника, поэтому как мог, постарался смягчить условия выдвинутые Цабиру. Тога не хотелось портить отношения с кровососами из-за мурга, но он прекрасно понимал, что если воин сейчас вступит в схватку остаться в стороне у него вряд ли получиться. Кто же так ведёт переговоры с Кривым когтем?! Вот же, грязь со стоп, Сам-Ру!

— Цабиру, может, мы возьмём немного меньше, а чуть позже, когда мурги вернуться, то приведут тебе гураму, а, возможно, и что-то получше. Мало ли, это же мурги?! Ведь хороший логу, чего-то да стоит?! Как ты считаешь, вождь? У тебя остаётся немного махру, пленный кисару с гураму, да ещё один, но, правда, чуть позже. Стоит ли портить хорошую сделку ради минутного удовольствия, вождь?! Думаю Великая Ра-Аам останется тобой дольна. Подумай хорошенько.

Чиу перевёл взгляд на кинжал кровососа. Цабиру нахмурился, тога явно всё ему портил, это начинало серьезно раздражать.

— Мне нет до неё никакого дела! — подняв вверх ладонь, прервал Чиу вождь, — С чего, вдруг, ты решил, что мург вернётся, да ещё и приведет мне гураму?! Сам-то веришь в то, о чем говоришь?

— Кто же посмеет, играть с Цабиру?! — заискивающе улыбнулся воин.

— Чушь! Не глупи, тога, какой спрос с мурга?! Какова вероятность, что боги пересекут наши тропы? Вот то-то и оно — никакой! Это я бы тебе советовал хорошо подумать, тога, прежде чем вступаться за этот сброд. Что ты вообще забыл среди них, Чиу? Очередная забава Замбару? Как по мне так на вкус вы оба будете одинаковы.

Чиу посмотрел на Тикитуна. Действительно он едва его знает. Нет никакой гарантии, что мурги вернуться, и отдадут долг Замбару, не говоря о Кривом когте. Век наёмника не так долог, как хотелось бы и путь Сахра тому подтверждение. А у этого — дела, судя по всему, идут и того хуже! Однако нужно что-то делать, чтобы не попасть в переделку и не навлечь беду на племя. Не для того Замбару отправлял его за мургами, чтобы развязать никому не нужную войну с кровососами. Наёмники — вечная язва Периферии!

— Тогда я сам приведу тебе гураму! — выпалил Чиу.

Алчный блеск глаз Цабиру заставил сердце кисару вздрогнуть. Вот же, мерзкое охвостье кута! Вождь подался вперед, заинтересовавшись таким поворотом событий. Надо же, как всё удачно складывается! Одно дело лживый наемник, совсем другое тога с их глупым кодексом чести. Довольно потирая ладони, кровосос от души рассмеялся на всю пещеру. Воины поддержали вождя громким лающим смехом. Не до веселья было только Чиу. Ну и вляпался он с этим мургом!

— Хороший жест, Чиу! Нечего сказать. Кодекс или страх перед Замбару, а, Чиу? Глупцы! — Цабиру буквально захлёбывался от смеха. — А почему бы тебе не отдать мне сразу своего гураму, тога?! Всё равно придётся возвращать-то обещанное тебе. Подумай, мало ли что.

Смех кровососов начал выводить кочевника из себя.

— Я всё сказал, вождь! Решение принимать тебе!

Смех резко прекратился. Кривой коготь соскочил со своего места и подошел к тога практически вплотную. Настолько близко, что в носовые отверстия кочевника ударил смрадный запах, исходивший от кровососа. Ростом, как оказалось, он не уступал любому ртупу. Возвышаясь над собеседником на целых две головы, кровосос какое-то время пристально смотрел в белое лицо тога, стараясь разглядеть наличие страха, а затем резко ответил:

— Договорились! Но передай Замбару, если мурги не вернут долг, он переходит на него, и тогда вам не помогут даже жрецы! А теперь убирайтесь, пока я не передумал!

Желание вызвать на поединок вождя клокотало внутри аруту кочевника, но Чиу понимал, что после такого племя Замбару не найдёт себе покоя нигде в землях за Перевалом. Месть кровососов ужасна. Каждый кут знает о племени Хути. Вождь Атомба Гай унизил Цабиру при встрече, за что последний скормил ему его же собственное сердце. Рассвет за рассветом, каждый раз, один из кочевников оказывался приколотым донтом к ближайшему дереву. Он висел выпотрошенный и обескровленный, словно жертвенный кут Великой Ра-Аам. И так продолжалось до тех пор, пока все Хути не приползли к Цабиру. Кровосос пообещал отпустить вождя и оставить племя в покое, если тот отрежет сам себе язык. Цабиру обманул — изуродованное тело Атомбы Гая обнаружили на столбе Позора, без внутренностей, вместо языка во рту вождь держал собственное сердце.

О зверствах кровососов слагали небылицы, но кое-что на самом деле имело место. Так Чиу вспомнил о наемнике Сатике, решившим поиграть с Сам-Ру. Мург пообещал Кривому когтю доставить детеныша агато взамен на хорошие клинки для своего отряда. Сатика, конечно, не собирался исполнять обещанное, а скрылся за Перевалом, прихватив мечи, на просторы Периферии. Коготь в счет старых долгов нанял мургов под рукой Моки Счастливчика, вечного конкурента Сахра. Счастливчик подкараулил Сатику с мургами, и, пробравшись в лагерь пока наемники спали, умертвил всех до единого, кроме самого Сатики. Кривой коготь получил, что хотел. Наемника повесили на высоком столбе, долго морили голодом, затем каждый рассвет отрезали какую-то часть тела и оставляли мургу на съедение. Поначалу Сатика отказывался, взывая к совести и чести вождя, затем сломался. О дальнейшей судьбе Сатики можно только догадываться, но никто из мургов ничего о нем больше не слышал. Только безумные кровососы могли додуматься до подобного. С Кривым когтем шутки плохи, знает каждый кисару!

Чиу содрогнулся при одной мысли о подобном исходе для себя, а ведь ему требовалось просто-напросто проследить за мургами! О, Великая Ра-Аам!

Кривой коготь вернулся на своё место.

— Заберите у них самку, дайте махру сколько просят, а этого отправьте наверх, сперва нужно очистить его как следует, не хочу гневить богов.

Тикитун, с облегчением, громко выдохнул, когда маски, заляпанные кроваво-красными пятнами, остались у них за спиной. Проезжая мимо дозорных, он в последний раз оглянулся на вершину Черной пяты и пообещал себе, что больше ни при каких обстоятельствах не появится в землях Кривого когтя. Дальнейшая судьба Чиу наёмника совершенно не интересовала. В конце концов: мург он или не мург?! Тем более, что никто дикаря за язык не тянул, да и заботился он больше о своих интересах!

Так поздравляя себя с удачной сделкой, Тикитун не спеша следовал за гураму тога, не слышно посмеиваясь про себя. Как только он вернётся в лагерь мургов, то окончательно выкинет из головы всё, что произошло в землях Цабиру, отправиться к Беглой Сойке, а уж там его никакой Чиу не достанет. Погруженный в собственные фантазии, наёмник не обратил внимания на еле различимый крик кисару, пробивавшийся сквозь общий гомон джунглей. Однако этот вопль страдания не ускользнул от чуткого слуха тога.

Чиу замедлил ход ящера, прислушался. Крик повторился ещё раз, но уже значительно тише. Вот же, никчемные прихвостни Сам-Ру! Обряд очищения! Это конечно не тоже, что жертвоприношение, однако в нём не было ничего хорошего. Тога не сомневался, что прежде чем кисару сможет стать логу, ему предстоит испытать на себе крепкие объятия Сам-Ру. Кровососы верили, что только так называемый очищенный может заниматься отловом кари. Грязные руки могли ослабить действие яда, отвести богов от племени и лишить главной ценности, из-за которой с Кривым когтем лишний раз не хотели ссориться даже мурги. Сильный яд, способный умертвить агато одной стрелой всегда ценился за Перевалом, зная это, Цабиру особенно трепетно относился к тем, кому суждено стать логу. Чиу больше не слышал крика, но кисару догадывался, что для воина попавшего в руки кровососов всё только начинается и то, что ему пришлось пройти до сих пор, очень скоро покажется ему легкой неприятностью.

Обряд очищения и перспектива стать логу ни чем не лучше для пленного кисару. Это буквально раскалённая пасть Сам-Ру. Он непременно окажется в обители темного божества. Ловля смертоносных кари тоже, что жертвоприношение. Рано или поздно одна из мерзких тварей доберётся до логу и тогда его рассветы сочтены. Чиу примирительно похлопал по шее заворчавшего было на него гураму и направил животное по тропе, ведущей в земли Замбару. Высоко под куполом парили охносы, напоминая издалека огромный пчелиный рой. Что-то вспугнуло прихвостней темного божества, но кисару не было до них никакого дела. Он мысленно простроил разговор с вождём, которому явно не понравиться все, что произошло с тога. Хлипкое перемирие с мургами могло рухнуть в любую минуту. Чиу прекрасно знал сущность наёмников, отчего в аруту тога за время поездки сформировались кристаллы льда. Кодекс — забери его Сам-Ру! Как бы там не было, он пойдёт до конца с надеждой в сердце и безмерной верой в покровительство Великой Ра-Аам!