ГЛАВА XXVI

ГЛАВА XXVI

Темнота накрыла Периферию плотным покрывалом. Силы темного божества, скопившиеся за Перевалом, готовились взять очередной реванш, о чем пока не догадывалась ни Великая Ра-Аам, ни кочевые племена, населявшие эти земли. Очень скоро коварство Сам-Ру обернётся для свободных кочевников реками слез, болью и страданием. Охносы облепившие скалистые выступы пристально вглядывались в темноту, словно чувствуя скорый приход своего повелителя, готового утопить Периферию в крови.

— Так значит, тебя это не интересует? — Растик неспешно потягивал ругу из чаши, глядя на перевязанного Гухту сидящего напротив. Раны затянуло, но слабость ощущалась по всему телу.

— Нет. У меня своя проторенная тропа я иду по ней и не собираюсь никуда сворачивать, тем более, когда мне описывают такие весьма сомнительные перспективы.

Пройдоху слегка перекосило от сказанного кисару, но он постарался спрятать недовольство, дабы не давать мургу повода для беспокойства. Порой умение промолчать, где нужно делает для дипломатии больше чем поток самых красноречивых доводов. Многообещающие планы наемника рухнули, но ещё не все потеряно. Возможно, получиться зайти с другой стороны.

— Подумай хорошо, Гухта. Это очень не дальновидно с твоей стороны. Ведь сейчас у нас с тобой есть уникальный шанс поделить не только земли за Перевалом, но всю оставшуюся Периферию. Уж поверь, при должном раскладе, с нами станут считаться даже сиронги.

Гухта сделал глоток, взял кусочек вареного кута с большого глиняного блюда. Обмакнул в соус из солота и пряных трав, закинул в рот. Пока тщательно пережевывал хорошо обдумал, а заодно взвесил — все за и против того предложения, которое ему выдвинул предводитель клана. Получалось, что всё шло против него, как ни крути, однако отступать поздно. Мурги не поймут, да и с кисару какие-ни-какие, а существуют договоренности. Ах, ты ж, охвостье кута! Ну, почему Растик не объявился раньше со своими мыслями по поводу дальнейшей судьбы Периферии и мургов.

— Я благодарен тебе, Растик, за кров и заботу, но повторюсь: ставки высоки и менять под собой топориска я не собираюсь. Если нам суждено будет когда-то встретиться, а это неизбежно в случае моей победы над сиронгами, пусть нас рассудит богиня. Просто хочу чтобы ты знал — встанешь у меня на пути, я постараюсь сделать всё, чтобы твоя тропа оказалась прямой и очень короткой.

Пройдоха понимающе кивнул. Он и сам был не против отправить Гухту к праотцам, просто пробовал обойтись малой кровью. Но как видно только не в этот раз!

— Скажу сразу: на иной ответ я, в принципе, не рассчитывал. Надеялся, конечно, но не более того. Уважаю тебя, Гухта за прямоту и честность со мной. Пусть будет так. Но не забывай — одно дело возглавить шайку мургов, а совсем другое забраться в седло Сойки. Если охнос поднимется до небывалых высот, он неизбежно упрется в купол и рухнет вниз, если же ему удастся проскочить, он сгорит от гнева богини. Так, что выбор у тебя, как видишь, не большой. Я же тебе просто предлагал лететь на безопасном расстоянии от земли. От переедания, знаешь ли, можно и умереть.

— Хорошо в таком случае я буду медленно пережевывать, чтобы та часть, что уже во мне успела перевариться.

Ратсик громко рассмеялся.

— Ну, что ж тогда не буду больше тебя задерживать, Гухта. Не стану скрывать, что ты меня расстроил. Хотя … на всё воля Цоронга.

Наемник допил ругу, поблагодарил Пройдоху и отправился к своему гураму, где его уже давно поджидали мурги.

Проводив взглядом длинную процессию Растик отдал распоряжение стоявшему поблизости мургу:

— Чик-Пай, найди и пришли ко мне кого-нибудь из тех, кто порасторопней, да вот хотя бы Прока. Думаю, он как раз подойдет.

Не успел Растик допить ругу, как возле него уже стоял небольшого роста питонгу Прок, носивший прозвище Каматра. Не по размеру огромная голова питонгу, напоминавшая формой боевой молот сиронгов, ни сколько не мешала ему оказываться всегда в эпицентре основных событий и быть одним из лучших соглядатаев Ратсика Пройдохи.

— Прок, бери самого быстрого из моих топорисков и бегом к мургам этого Гухты. Нужно навести среди них смуту, и заставить уйти к Тикитуну. Слышишь?

— Так они же, меня сразу признают.

— Не признают, сейчас самый удобный момент: обе шайки слились и, пока ещё, не успели сработаться. Главное не проболтайся, одним представишься, что от Тикитуна, другим от Арка, в общем, не мне тебя учить этому. Как только поймешь, что сработало и мурги начали откалываться от шайки, ноги в руки и бегом оттуда. Иначе заиграешься, и все пойдет прахом. Понял? Гухта не должен знать, что я имею к этому отношение. Усёк?

Прок Каматра понимающе кивнул.

— А дальше-то что?

Пройдоха почесал тяжелый подбородок и в задумчивости, глядя на долину, сказал:

— Отправляйся за Черную пяту. Приведи мне оттуда Чистюлю.

Прок даже слегка присел. В глазах мурга читалось сильное беспокойство. Он не горел желанием ехать к Цабиру, но ещё меньше мург хотел встречаться с Тояком Чистюлей.

— Все понял?

Как быстро нужно это сделать?

Пройдоха выдержал паузу, позволив Проку переварить информацию, а затем ответил:

— С мургами поспеши, оправляйся прямо сейчас, а вот с Тояком, пожалуй, можешь пока слишком не торопиться. Что-то подсказывает мне, что это все не так скоро закончиться. Но к тому моменту, когда ситуация с сиронгами наконец разрешиться Чистюля должен быть здесь. Иначе …

Растик многозначительно посмотрел на Прока и словно невзначай провел рукой по рукояти саяка. Однако питонгу все прекрасно понял. Развернулся и побежал к загону, где располагались, отдельно от гураму, топориски мургов.

— Эх, Гухта, Гухта! Как же глупо с твоей стороны пренебрегать дружбой со мной.

Пройдоха снова присел и налив в чашу немного ругу, стал размышлять над тем как лучше поступить, чтобы удержать власть над мургами и не подставить шею под карающий меч Цоронга. Даже то, что он действовал всегда осмотрительно, не могло служить гарантией успеха. Никто не мог ему пообещать, что все пойдет так, как он запланировал и не придет ли, в итоге, тот же Тояк за его аруту.

Старания Прока Каматра не прошли даром. Уже через два рассвета большая часть мургов, что всегда поддерживала Тикитуна, покинула Гухту и растаяла в темной зелени джунглей. Сам же Прок отправился к Черной пяте. И сделал это довольно своевременно, так как на него донесли Гухте. Предводителей шайки потребовал поймать подстрекателя, пытать, а после привести к нему для «беседы».

Так собрав из остатков мургов одну большую банду, Гухта нагрянул в земли верховной жрицы Сиены. Разбив лагерь в сикеле от кочевья кисару Вожак шайки периодически наведывался к тога, справляясь о самочувствии Чиу. К счастью, здоровью тога больше ничего не угрожало. Стараниями жриц и лично самой Сиены, кочевник стремительно шел на поправку. Принимать участие в предстоящей схватке он, конечно, не мог, да этого от него никто и не требовал, но вот подняться на ноги и начать передвигаться самостоятельно вполне ожидаемая перспектива. Чему Гухта был несказанно рад.

На следующий рассвет после проведения сумпу, было назначено выдвижение к границам кочевья Замбару. Там уже давно обосновались сиронги, существенно потеснив старика, от чего последний был, конечно, не в восторге.

Аглакайя не спеша возвращалась с охоты верхом на гураму, когда неожиданно на тропе топорисков появились бегущие навстречу два незнакомых хиза. Один из них был из ртупов, а другой из племен кисару. Растрёпанные, измазанные в крови и грязи, они производили довольно странное впечатление.

— Где говорите, вы их видели?

— Там выше по течению реки! — пробасил укутанный в старое тряпье ртуп, с черным тюрбаном на голове, который всегда был больше характерен для мургов, чем для хихзов. Но кто знает их порядки тут за Перевалом? — Хвала Цоронгу, едва успели унести ноги!

Аглакайя приподнялась в седле, внимательно вглядываясь в темную даль джунглей. Ничего. Все как обычно, лишь только ненасытные охносы привычно парили под сводом каменного купола. Совершенно равнодушные к тому, что где-то впереди караван ремесленников, который наглым образом грабят мурги. Странно! Да и кто посмел без ведома Гухты заявиться в земли Сиены и начинать хватать всех без разбора. Нужно срочно отправляться в кочевье и разобраться с этим новоявленным предводителем, если он вообще таковым является!

— Могу к себе взять только одного, второму придется плестись позади. Едем в кочевье, а там постараемся выяснить, кто вас так пощипал.

Ртуп сделал недовольную гримасу не желая идти пешком, но ничего не поделаешь, гураму у кисару оказался один, а габариты воина не позволят им всем разместиться на спине ящера. Хиз из кисару быстро взобрался наверх. Аглакайя дождалась, пока ремесленник удобно устроится, а затем направила гураму по тропе, ведущей к кочевью верховной жрицы, в обход той по которой только что пришли хизы. Мало ли какие сюрпризы им может преподнести Сам-Ру! Сейчас когда Периферия бурлила мургами, особенно после смерти трех вожаков, от них можно было ожидать чего угодно. И не один Гухта, судя по всему, не мог гарантировать ей безопасность.

Ни Гухты, ни Тура, по прибытии, в кочевье не оказалось. Аглакайя объяснила, в общих чертах, ситуацию Сиене и попросила временно приютить хизов, пока не вернётся тога и не потребует от Гухты объяснений. Виданное ли дело накануне выступления против сиронгов у них в тылу активизировались банды наемников! Вот же грязь со стоп Сам-Ру! Что это, халатность вожака или намеренный саботаж?

Тикитун внимательно осмотрелся вокруг, стараясь подмечать про себя каждую деталь кочевья: где стоят дозорные, расположены кочали жриц, загоны для гураму, тирсы и т.д. Он все тщательно продумал. Мург предупредил, хиза, что как только Гухта появиться в кочевье тот должен немедленно бежать к его топориску и привести ящера в оговоренное ранее место. У мурга будет не так уж много времени, поэтому шанса на ошибку у него не было и быть не могло.

Гухта приехал незадолго до появления Тура в поселении. Мург оставил своего гураму у загона и не спеша направился к Чиу. Проходя мимо костра, где расположился Тикитун, обратил внимание на чужака. Наемнику показалось, что с хизом явно что-то не так — уж слишком нелепо он выглядел в этом перекошенном тюрбане и укутанным лицом, практически до самых глаз. Однако Гухта отогнал от себя лишние подозрения, не придав этому особого значения: мало ли кто мог прибиться к кисару. Его-то это как касается? Лишь по возвращении от кочевника, наемник, все-таки, решил присесть и утолить жажду, в компании мирно беседующих тога, а заодно получше приглядеться к хизу.

— Что-то я тебя здесь не видел раньше? — обратился к ртупу наемник.

Гухта придвинул к костру мешок, и устало присел рядом с тога. Кисару прервали беседу, повернувшись в сторону хиза. Им тоже стало интересно, что на это ответит незнакомец. Тикитун поправил повязку, скрывавшую его лицо, и пробубнил, стараясь придать голосу иное звучание:

— Да, мы тут с товарищем случайно прибились, вот передохнем малость, и снова в путь.

Гухта внимательно изучал собеседника. Несмотря на жалкие лохмотья, нелепые повязки на лице и тюрбан, он явно видел в этом хизе что-то знакомое. И Тикитун это прекрасно чувствовал. Сердце мурга трепыхалось, словно кут в силке, но нужно было взять себя в руки, иначе его не спасет даже Сам-Ру.

— Дай-ка глотну, внутри першит, словно наемся палисомы.

Хиз протянул флягу, лежавшую у его ног. Гухта обратил внимание на сбитые костяшки рук и острые когти. Такими-то ручищами не больно удобно что-то там ковать! С этим хизом явно не все так просто. Гухта приложился губами к горлышку фляги.

Ну же, давай, мерзкий фокуру! — Тикитун отсчитывал последние мгновения жизни мурга. Отравленное ругу очень быстро направит аруту наемника по нужной им с Ашат-Раром тропе.

— Гухта! Гухта, какого кута, твориться с твоими мургами?

В не себя от гнева Аглакайя в компаний Морока-Атана и Тура направилась к сидевшим у костра кочевникам. Гухта выронил флягу из рук и, подскочив быстрым шагом, направился к тога. Его до глубины аруту возмутило подобное обращение к себе. Как ни крути, а он все же один из главных предводителей довольно большого клана.

Раздосадованный неудачей Тикитун поспешил ретироваться, позабыв прихватить с собой флягу. Остальные тога поднялись и пошли следом за мургом, сгорая от любопытства. Им не терпелось узнать, что такого могло случиться на охоте, что Аглакайя буквально выпрыгивала из сатунгасу.

На покинутое кострище прибежал маленький кут. Он обнюхал все, до чего смог добраться и не найдя ничего интересного уже собирался бежать дальше, когда его желто-оранжевый глаз остановился на перевернутой фляге. Кут осторожно подошёл к сосуду, принюхался. Тихо недовольно застрекотал. Вытянул шею и осмотрелся. Кисару находились на приличном расстоянии от него, а больше никого рядом не было. Кут перевернул лапой флягу, остатки содержимого пролились на землю. Он наклонился, попробовал лизнуть разлитую жидкость. Приятно! Лизнул ещё, а затем ещё и ещё. Внезапно глаза ящера расширились, почернели, из пасти стекла слюна, повисла на нижней челюсти, выступила пена. Ящер почувствовал себя очень плохо, сделал пару шагов, и рухнул словно подкошенный, вывалив алый язык на землю. Сам-Ру хищно оскалился, принимая очередную жертву свободной Периферии

— С чего это твои мурги, Гухта, теребят караваны хизов? Ты не забыл, что с рассветом мы выступаем против Ашат-Рара? А то, что хизов трогать запрещено тебя тоже не касается? Или, может, мы против сиронгов с парунду пойдем?

Гухта остановился, рука сжала саяк. Ещё немного и этой дрянной выскочке придется преподать урок хороших манер. То, что он наемник не дает ей право орать на него, тем более, когда они все так нуждаются в помощи мургов! Тур не сводил глаз с воина, готовый в любой момент расчехлить данак.

Прекрасно понимая, что Аглакайя может слегка перестараться, тога решил сбавить градус накала между ними:

— Аглакайя погоди немного, не нужно так накидываться, ты же ему даже слова вставить не даешь. Не забывай, именно благодаря поддержке Гухты, мы смогли набрать нужное количество воинов и выступить против сиронгов.

Девушка не довольно хмыкнула и, скрестив руки на груди, приготовилась слушать наемника.

Гухта оправдываться не спешил.

— Кто конкретно, где и когда напал на караван хизов? Лично мне пока ничего не известно. Так что успокойся и объясни толком.

Тур жестом остановил кисару.

— Аглакайя встретила в лесу двух хизов, они уверяют, что какие-то мурги напали на них у реки и здорово потрепали. Конечно, крепкая сатунгасу и острый саяк никому не помешает, но сейчас они нам нужнее. Выходит мурги заодно с Ашат-Раром? Куда все пойдет, если хизы говорят правду?

Гухта нахмурился. Ему ужасно не нравилось, как вела себя с ним эта заносчивая особа, но портить настроение перед походом он никому не хотел.

— Где эти хизы, я сейчас же с ними поговорю. А там уж посмотрим, кто на чьей стороне.

Тур бросил взгляд на костер, возле которого последний раз видел одного из хизов, там никого не оказалось.

— Вуток!

Молодой тога покинул пост и подбежал к Туру.

— Где тот хиз, что сидел с вами ещё не так дано у костра.

Парень пожал плечами. Он только заступил в наряд и мысли его были заняты совершенно другим.

— Слушай меня внимательно, Вуток. Берёшь несколько тога и прочесываешь с ними все кочевье. Делайте, что хотите, но найдите мне этих хизов!

Тога приложил руку к груди, развернулся на месте и побежал на поиски хизов.

Гухта сверкнула глазами на Аглакайю и направился к своему гураму.

— Ты куда, Гухта? — удивился Тур.

— До своих. Пока вы тут найдете непонятно кого, я мигом разберусь.

— Тебя сегодня ещё ждать? Нужно поговорить насчет наступления.

— Вернусь, поговорим, — буркнул мург и прошелся стрекалом по спине гураму. Ящер недовольно заворчал, но все же двинулся по тропе топорисков.

Тур опустил голову. Разглядывая потрепанные носки своих походных сапог, обратился к стоявшей рядом Аглакайе:

— Что на тебя нашло, кисару? Мало ли кто, что сказал. Ведь никаких доказательств у нас пока нет! Ну, скажи на милость, чего было так орать-то? А?

Аглакайя недовольно фыркнула. Она и сама не знала, с чего вдруг так ее занесло. Но сделанного назад не воротишь. А признавать за собой вину, даже перед Туром ей очень не хотелось.

— Ничего с ним не станется. Он мург или девица Беглой Сойки? Перетерпит как-нибудь.

— Смотри, Аглакайя. Не вернётся Гухта, я свяжу тебя, и за хвост отвезу к нему извиняться. Ну, что там, Вуток? Нашли? — обратился с вопросом Тур к подбежавшему тога.

Воин не мог никак отдышаться. Наконец, глотнув воды из поясной фляги, пришел в себя.

— Одного, того, что поменьше, видели у опушки. Чего он там крутился, толком не знаю, но дежуривший дозор уверен, что обратно этот хиз точно не возвращался.

— Ах, ты ж, охвостье кута! А второй, что же?

— Второй вроде как — пока в кочевье, ищем.

— Так, ну хотя бы один здесь. Ладно, посмотрим. Аглакайя, возьми на контроль, а я пока обойду, все посты предупрежу, да заодно усилю охрану. Только подарков Сам-Ру нам сейчас не хватало!

Девушка молча кивнула и отправилась вместе с Вутоком на поиски пропавших хизов. Тур нервно теребил эфес саяка, опасаясь за будущие их сотрудничества с мургами. Если так пойдет дальше — много они точно не навоюют. Нужно ещё раз, как следует, поговорить на этот счет с Аглакайей.

Тога остановился у тлеющего кострища. Его взгляд привлекла походная фляга, оставленная хизом и кут, не желавший привычно реагировать на появление поблизости, кисару. Тога подошел вплотную к ящеру. Никакой реакции, вот же, грязь со стоп Сам-Ру! Носком сапога Тур перевернул тушку. Ах, ты ж, мерзкий фокуру! Никак сдох? Кисару присел, взял флягу и принюхался. Тонкий аромат экстракта палисомы не оставил никак сомнений. Ему знаком этот запах, ещё со времен Рату. Тут уж никак не перепутаешь! Содержимое фляги, которую хиз протягивал Гухте, очевидно было отравлено! Ах, ты ж, охвостье кута!

Тога бросился на поиски Агалкайи. Нужно срочно предупредит все дозорные посты и разъезды. Тур, пока мог только догадываться и строить предположения, с какой целью проникли чужаки на территорию кочевья Сиены, но ясно одно ничем хорошим это точно не закончиться. Тем более, накануне массового выступления против сиронгов.

Гухта вернулся без настроения. У него не было никакого желания встречаться ни с кем из кисару. Гореть им всем на ладонях Сам-Ру! Он лишь хотел навестить Чиу и убраться восвояси. А что будет с рассветом, там решит сама Великая Ра-Аам. Наемник незаметно для дозорных проскочил внутрь кочали Чиу.

Те временем из-за соседнего кочали за ним наблюдал, прячась в тени строения, Тикитун. Ртуп уже собирался проследовать за Гухтой, но его вспугнули идущие к кочали тога. Пришлось ненадолго скрыться в зарослях саговника, чтобы кисару спокойно осмотрели кочали внутри и удалились. Пока Тикитун лежал, притаившись за кстами, Гухта успел переговорить с Чиу и убедиться что у воина все хорошо. Никому, не сказавшись, мург покинул кочевье верховной жрицы Ра-Аам.

Темнота Сам-Ру опустилась на поселение кочевых кисару. Тикитун лежа за зеленой стеной саговника, сгорал от нетерпения. Всего в десяти хилей или чуть больше, забывшись крепким сном, спит ненавистный ему Гухта, а он не может ничего сделать. Наконец убедившись, что на территории кочевья хизов нет, кисару разошлись по своим жилищам. Пора готовится ко сну. С рассветом надо собираться в путь и желания засиживаться у костров практически ни у кого не осталось. Даже дряхлые старики разбрелись по кочевью.

Мург осторожно подкрался к кочали где находился Гухта. Прислушался. Тишина — судя по всему, все спят. Осторожно приподняв полог, наемник проскользнул внутрь. Замер, ожидая, когда глаза свыкнуться с темнотой. Буквально в паре шагов от входа лежал воин. Тикитун понял, что медлить больше нельзя: если Гухта внезапно проснётся ему несдобровать. Скрутив походный плащ, он, быстрым движением, накинул его на лицо кисару, затянул и начал душить. На удивление воин практически не сопротивлялся. Очень скоро кочевник перестал дышать и двигать конечностями. Тикитун выдохнул — тога мертв. Однако нужно было довести начатое до конца, как они договаривались с Ашат — Раром. Вытянув кинжал из ножен, расположенных за спиной, мург сделал несколько сильных ударов. Кровь тога обожгла жаром Сам-Ру пальцы наемника. Мург сделал четыре ровных надреза, раскрыл грудину и вырвал ещё теплое сердце. Вот и пришел твой черед, Гухта, предстать перед Сам-Ру!

Пробравшись на четвереньках ко входу, Тикитун замер, прислушался. Все тихо! Закинул в походную сумку сердце врага и прошмыгнул под пологом кочали.

— Куда собрался?

Ах, ты ж, немытая скорлупа Цоронга! Только этого не хватало! Наемник покрылся тонким слоем льда, чувствуя, как где-то глубоко внутри аруту, от страха, разорвало ледяную глыбу льда.

Воин поднял глаза на стоявшего перед ним тога.