45. Быть ящерицей

Космос. Антарра

Аварийка на служебном браслете завибрировала и запищала так настойчиво, что пришлось моментально проснуться. Я приоткрыла один глаз. Да что такое? Кто меня от мага отрывает? Кто не хочет жить сегодня?

Заклинание «связь-отключись» не сработало.

— Риэн, где ты?! — закричал отец отчетливо по общей связи, то есть прямо с потолка. — Тащи сюда своего мага. Давайте. Все веселье пропустим.

Судя по его взволнованному голосу, веселье обещало быть интересным. Хорошо, если попрощаться успеем. Хаталь оторвал голову от смятой подушки.

— Ребята, я серьезно. Прямо по курсу дракон.

— Что??? — я включила изображение на своем браслете.

Мой самый любимый советник рассмеялся.

— Шучу. Там выстроился весь флот Камнах, кажется. У нас почетный эскорт до планеты. Выстроились, но не бьют. Висеть долго мы не сможем, сама понимаешь. Так что у нас один выход — спускаться. При таком сопровождении нас можно считать военнопленными.

Я одеваюсь, попутно слушая отца.

— Стрелять в них — никак. Они, кажется, используют некое силовое поле. Лаар как-то держит управление, но говорит, что скоро нас потащат на планету.

— Ага.

Ноги в штаны пихать некогда. Раз-два, платье. Хаталь уже одет. Интересно, когда успел?

Нервно приглаживаю спутанные волосы. Не до причесок. Побежали.

Коридоры изгибаются причудливыми лабиринтами, под ногами Хаталя то и дело прорастает трава. Голограммы мигают. Неполадки или энергия на исходе?

Едва не впечаталась в двери отсека управления. Они бесшумно раздвинулись, пропуская нас. На мостике собралась, кажется, вся команда. Как я могла пропустить приближение к Камнах? Вот он, укутанный снегами шар, висит справа, как же. И звезду, нисколько его не греющую, хорошо отсюда видно. Космос черен. И потому зависшие угрожающими монстрами серебристые корабли на фоне далеких звезд кажутся чем-то нереальным. От этих тупоносых дирижаблей исходит сияние. И, кажется, это и сеть поле.

Меня и Хаталя пропустили вперед, к отцу. Пилоты расступились.

Капитан открыл купол. По крайней мере, сверху над нами — тоже космос. Панорамный вид позволяет определить всю степень опасности.

— Сколько их?

— Около тридцати. Серьезная боевая мощь.

Самый большой из дирижаблей завис в непосредственной близости от нас. Я, кажется, даже вижу их нос и отсек управления, полный роботов. И одинокую высокую фигуру. Нет, это выдумки. Обычное человеческое зрение этого наблюдать не может.

— Двадцать восемь. Они выстроились клином, Райндан, — отчеканил Лаар.

А я обернулась к магу. Он всматривался в прозрачную сверхпрочную преграду, разделяющую нас и космос.

— Ты видишь?

— Что?

— Я вижу, — ответил отец. — Ты имеешь в виду, что все двадцать восемь кораблей управляются одним? Нити. Но мне не достучаться через такое расстояние до сознания эльфа. Похоже, он там единственный.

— Можно попробовать стихии. Воздух?

— Хаталь, — я положила руку ему на плечо. — Это космос. Тут нет воздуха.

— Где — есть?

Мне не нравится, к чему он сейчас ведет. Хаталь сощурился, вглядываясь в корабль Камнах.

— Там — есть?

Папа кивнул.

— Определенно.

Антарру ощутимо тряхнуло.

— Ну вот, нас утягивает к планете, — со вздохом сообщил Лаар.

— Надо остановить, да? Ирилие.

Прежде, чем я хоть что-то сообразила, он встал позади меня и положил руки на плечи.

— Нет, Хаталь.

Корабль зашелся дрожью. А затем отчетливо стало понятно, что происходят сбои в управлении. Система имитации гравитации, например, на миг отключилась, я почувствовала, что поднимаюсь вверх. Правда, совсем скоро невесомость исчезла.

Антарру потащило к врагам. Она чуть-чуть накренилась. Достаточно, чтобы команда попадала.

— Нет, это слишком, — заорал мой белобрысый пилот-кошмар.

— Филипп, успокойтесь, — тут же отчеканил Лаар.

— Повторяй за мной, — мерный шепот Хаталя в окружающем хаосе рвет сознание диссонансом.

Он обхватил меня обеими руками.

— Говори с воздухом, говори, я научу. Направляй. Не бойся ничего. Не бойся. Ты нужна мне, ты — моя жизнь. Не оставлю. Ты будешь сейчас вынимать из меня суть, но не оставлю. Давай.

Он зашептал мне в шею свои странные слова. Слышишь ли меня, воздух, слышишь ли? Холода, дай холода, если можешь, если будет хорошо от того, что я сотворю сейчас. Не откажи, мне так хочется спастись и спасти. Не откажи. Ты видишь, машины стоят против нас. Холода, дай холода, позволь сделать тебя тверже гор, тверже железных птиц, позволь...

Вокруг нас вдруг стало неимоверно холодно. При выдохе изо рта повалил пар. Руки свело от напряжения и мороза. И тут я почувствовала, что мне отвечают. Шепчут в ответ. И это не Хаталь. А еще, что управляемая стихия легла в мою волю. Зачерпнула и отправила туда, в корабль врага. Что произошло дальше, я не успела осознать до конца. Из всего дирижабля Камнах, пропарывая обшивку, возникли искристые ледяные шипы. Особенно страшно они торчали из отсека управления, где еще недавно были видны роботы и… Эльф умер мгновенно.

— Вашу ж мать! — донельзя удивился Лаар. — Я подобное раз в жизни видел. С твоей матушкой незабвенной, Рианони.

Антарра остановилась. Двадцать семь судов флота Камнах перестали светиться и беспорядочно закружились космическим мусором. А за моей спиной застонал, сдерживая боль, Хаталь.

— Не оборачивайся, — попросил он.

Обхватил когтистыми руками. Раскачивался, баюкая дракона в себе, пока я снова и снова шептала на том древнем языке что-то успокаивающее. Команда застыла, в тишине были слышны только мой шепот и тихие стоны мага.

Наконец, придя в нормальное состояние, он позволил мне оглянуться. Обнял крепко-крепко.

— Спускаемся, господа! — заключил Лаар.

Вот и все, впереди Камнах.

— Хаталь.

Улыбнулся, но получилось кисло. Оба мы знаем, что оттуда он, вероятнее всего, в вышину. И только я не хочу этому верить. Я дозовусь. Докричусь. Не сдамся.

Слишком пусто даже для Камнах. Пейзаж словно специально вычищали. Раньше здесь было хоть что-то: дороги, снежные башни, ходил неспешно туда-сюда транспорт. На тех редких картинках, что приходили с этой всегда нелюдимой, всегда холодной планеты, запечатлен не только лабиринт. А теперь… Нет, вот там, далеко в снежной пустыне виднеется остов огромного корабля. Вот останки вагонов разбросаны. И наколоты плиты, словно тут прошел ледоход. И над всем этим великолепием возвышается прозрачный куб Лабиринта. Внутри видно каждый переход. Каждую лестницу, уходящую вниз.

Я читала об этом строении, но не представляла его таким.

Ветер заносит то, что еще осталось от Камнах, снегом. Мелким, колким, валящимся за шиворот, острым. Мы еще не вышли, а я уже представляю, как там холодно.

— Смотри-ка, — привлек наше внимание папа.

Из лабиринта стали выходить люди. Вернее, с виду — люди. По снегу стелется зеленый дым. Чего уж хуже придумать.

Мертвецы вылезали с одной стороны куба, чтобы выстроиться перед входом, вернее, выходом. Наконец, когда из дверей появилось две сотни воинов, не меньше, образовали законченную фигуру — ровный квадрат.

Папа обвел пальцами область, которую хотел бы увеличить. Прямо перед ледяной дверью.

— Торнош.

Весь экран, который ранее занимала карта звездного неба, теперь полностью предоставлен под фигуру эльфа, сощурившегося, пытающегося защититься от снега с помощью белого мехового воротника.

— И что из себя этот Торнош представляет?

— Пес Лотояны. Верный пес. Плохо дело.

— Вход один? — спросил Хаталь.

— Ну, — отозвался Лаар, — мы же с лучом, Антарра вооружена, а тут, понимаешь, все ледяное. Можно проделать хоть пять входов. Хоть десять.

Папа сощурился.

— Я понял, мой мальчик. Мы еще не вышли из атмосферы, нас не видно. Можем приземлиться с другой стороны от лабиринта.

— Да, нам ни к чему сейчас вступать в игру Лотояны и принимать ее условия. С мертвецами можно разобраться позже. Нужно найти Ринон и Валайяра, — вставил свое слово капитан.

— Рианони, смотри.

Хаталь, не прикасаясь к экрану, обвел пальцами вокруг лабиринта.

— Мне нужно, чтобы ты заплела всю эту область магией. Всю. Понимаешь? Ты должна все пропитать собой. Нужна тебе сила?

Я отчаянно замотала головой.

— Хорошо. А вот теперь без возражений. Внутрь я пойду один.

— Неееет!

Хаталь усмехнулся совершенно задорно.

— Так и знал, что ты начнешь возражать. Но ты очень нужна мне тут. Ты мне нужна целой. Ага? У тебя вот пузо, в отличие от моего, не бронированное.

Ткнул пальцем в живот, затем — коротко поцеловал в нос.

— Я не пущу… Хаталь, нет.

— Простите, моя риану. Сплошное неповиновение властям, сами видите.

Мой маг развел руками.

— Хаталь, ну не шутки же.

— Не шутки. Все очень серьезно. Вы, конечно, можете меня аэллэ Дохорну отвезти. Потом. Если поймаете. За крыло.

Я топнула ногой. Чем вызвала приступ нехорошего смеха у отца.

— Ты...

Мой любимый советник с шумом выдохнул, стараясь не расхохотаться снова.

— Хаталь, я… вот как? Можно взять у тебя пару консультаций по вопросам межгалактических отношений?

Сволочи. Они не просто спелись! Они еще тут синхронно руками разводят. Понимаешь, превратили великую битву в балаган, и рады.

— Мне без тебя не справиться. Я не знаю, сколько их там, внутри. Но мне очень нужна алт-раххи. Понимаешь? Я планирую кое-что совсем безумное, ирилие. Кое-что очень в твоем духе. Но ты не волнуйся, что можно, все рассчитано. Да и подумай сама, что они мне успеют сделать? Мертвые. Пожалуйста, ирилие. Очень нужно, чтобы ты осталась. Я бы даже тебя на корабле оставил. Но не настаиваю.

Я закрыла глаза.

Закивала.

— Что я должна делать? Кроме того, что уже сказано.

Мой маг снова поцеловал в нос, заставив широко распахнуть глаза.

— Верить мне.

Камнах. Ледяная пустыня

Антарра снизилась, как и было запланировано, с другой стороны ледяного строения. Абсолютно бесшумная. Но прежде, чем корабль сел, в лабиринте была выжжена хорошая дыра. И, кажется, мы привлекли внимание. Спускаясь на ледяную поверхность Камнах, я услышала утробный вой. Совершенно ниоткуда возникший за спиной отец повесил на меня ножны с мамиными мечами.

— Я пойду с тобой. Там Ринон, — сказал он Хаталю.

— Останься. Тут Рианони.

Это последнее, что я услышала от мага, прежде чем он ступил на поверхность планеты и по колено утонул в снегу. Папа сначала пытался что-то сказать его спине, пока метель не скрыла ее окончательно. Теплая куртка из запасов Содружества не спасает под таким ветром.

— Дооочь.

— Сейчас я тебе устрою демонстрацию силы, пап.

Я тоже ступила в снег. Раскинула руки и тихонько зашептала ветрам. Успокойся, успокойся. Дай посмотреть на врага. Мне важно. Дай… Ветер застыл на полупорыве, не досказав печального своего слова. И стало мгновенно ясно. Метель словно вышла погулять. Легкий ветерок закружил мелкие снежинки, и только.

И я увидела там, на другой стороне вечности, утопающую в снегу фигуру — уже не совсем человеческую. Мощные когтистые задние лапы согнулись. Зверь совершил прыжок, в полете раскрыв могучие крылья. Не совсем дракон. Не того размера, не тех еще возможностей.

— Малыш, я должен идти, — снова попытался отец. — Что мне делать тут?

— Маму ждать.

В это мгновение меня отвлек стелющийся под ноги справа зеленый дым. Так тебе нужна сила, Хаталь? Сейчас устроим. Шепот снова пронзил пространство. Почему я понимаю, какие фразы говорить, что делать? А выходящих из-за лабиринта мертвецов много. Я аж глаза закрыла. Помоги мне. И помощь пришла. Прямо от ног, затрещав, разорвалась твердь планеты, разверзся разлом, в который попадала большая часть мертвецов. Даже немного жаль, что они не орут. Вот было бы интересно послушать, как глубоко упали.

Но Хаталю нужна энергия, я помню.

Без страха положила ладони на лед. На этот раз он стал таять под руками. Не дойдя до меня, они поплыли назад. Небольшое озерцо, мгновенно сформировавшееся тут, скрыло оставшихся врагов. А на той стороне озера встал, целясь в меня из лучевого, эльф. Папа закачал головой.

И что-то нехорошее промелькнуло в хищной его улыбке. Властвующий над живым сощурился.

— Кажется, ты хочешь сделать моим девочкам больно? Моим. Девочкам.

Торнош выставил вперед руку и выронил пистолет. Выражение его лица при этом лучше не описывать.

— Иди ко мне, иди, — ядовито шепнул папа.

Он сложил руки на груди.

— Давай.

Эльф сделал несколько шагов, не сомневаясь. А на лице высокомерного специалиста Камнах застыл откровенный ужас. Потому, что им управляет папа. И потому, что сейчас он шагнет в озеро. Просто шагнет. А поплыть ему никто не разрешит.

Камнах. Лабиринт

Ох, как не понравилась Валайяру эта комната. С первого взгляда. Ровная, квадратная и белая. Но Ринон привалилась к стене, съехала по ней вниз и больше ни на шаг сдвигаться не хотела. За несколько дней им удалось убить почти три десятка некромантов и двух эльфов. Ринон вымоталась из-за потоков, голода, раны, из-за всего. Президент пощупал лоб ненавистной жены любимого советника. Горяч, как печка. Сколько бесчисленных переходов и комнат он тут исползали? Всегда одно и тоже. Некроманты, в которых прилетает очередной поток, и раскинувшие руки мертвецы на полу. Через все это он нес драгоценную женщину своего советника и не менее драгоценную сестру своего возлюбленного. И почему-то сейчас такое чувство, что все заканчивается. Что Ринон, жалкая, почерневшая, в истертой грязной эльфийской куртке, такая совершенно иная, она должна остаться, а вот он… Нет.

Когда ледяная дверь медленно отъехала в сторону, президент даже не удивился. Ринон со стоном раскрыла глаза, стараясь сфокусироваться на вошедших. И замерла от ужаса. Мертвецов всего четверо, но они… нагие. Это значит, потокам не за что уцепиться. Она, владеющая неживым, могла их пришпиливать к потолку и рвать на части, лишь используя их же собственную одежду. Боги. Серые, кое-где уже зеленоватые… И запах. Совершенно жуткие и неприглядные и так, без одежды эти существа куда отвратительнее. Висящая кожа, а кое-где и ткани, прогнившая плоть, неестественно изогнутые руки и ноги. За ними вошел некромант. Мальчишка. Снял капюшон с русой головы. Его даже осуждать не за что. Хочет жить. Все хотят. Вот и насобирал, умник, сведений о Ринон. Раздел своих подопечных. Молодец. Да, ты прав, малыш. Ох, как прав. И еще вот, что меч захватил с собой. Вместо посоха. Широкий атальский меч. Такие вот Дохорн использует, Валайяр помнит, как в полированной металлической поверхности отражается рыжеватая Эда. Как же ты злишь, мальчик. Ну почему — последнее воспоминание? Возвращаешь меня на Килору перед тем, как погрузить в небытие? Меч ведь один, верно? У твоих слуг нет ничего?

Валайяр оценил степень безнадежности ситуации. Ринон вжималась в стену. Какие там потоки, ей бы встать. Их обходили мертвецы. Женщина все же поднялась, хватаясь за стену, и некромант, идиот, подошел ближе. Валайяр неожиданно и уж совсем обреченно закрыл Ринон собой.

Маленькая и слабая. Да уж, прав Райндан, маленькая. Президент улыбнулся. Ни единого шанса, да. Ни единого… Юный служитель смерти целился в Ринон, он хотел убить управляющую потоками, а сначала — Валайяра. Все не по плану, Лотояна. Ты же хотела сама, да? Ринон за спиной что-то пыталась плести, но движения срывались. Валайяр метнулся вперед, к некроманту, под меч, и почти сразу на нем повисли дурно пахнущие его слуги. Повисли, но президент развернулся, стряхивая. Но тут уж некромант не оплошал и проткнул безоружного противника. Сталь прошила тело насквозь, от груди и до спины. Вот что значит в Атале кованый клинок. Валайяр посмотрел мальчишке в глаза. И вдруг рванулся, насаживаясь на меч, схватил голову беззащитного, с занятыми руками, некроманта. Он успел брыкнуться даже, прежде чем хрустнула шея.

Валайяр упал одновременно с некромантом. Не думая, конечно, что свалится назад, в руки Ринон. Из раны хлестала кровь, ее становилось все больше с каждым мгновением.

— Валайяр! Боги, Хатта. Надо что-то делать. Райндан, он тут, я же чувствую.

— Ну не жужжи, а? Не порти мне последние мгновения...

Президент прикрыл глаза.

— Твою же мать. Это я тебе еще не высказала, что ты мне брата испортил. Подыхать он собрался. Как же!

Кажется, Ринон собрала последние свои силы. Все, что могла. Она подхватила Валайяра под руки, одновременно собирая потоки. Которые по-прежнему неточны и вырываются из дрожащих рук.

— Полетели, родственничек. Только попробуй сдохнуть.

И они полетели вверх. Сквозь перекрытия и этажи Ринон уже не смогла бы, силы не те. Потому ломала потолки потоками, как тонкие плитки шоколада. Лабиринт дрожал от ее усилий. Вниз струйками, вплетаясь в длинные седые волосы, текла кровь. И еще, потоки. Валайяр почти видел, как эти тонкие плети хлещут Ринон, как она пропускает удары, как порезов на ней становится больше, как на плече разрывается платье и обнажается багровый след. Выгибается, когда на спину, как кнут, ложится еще одна своевольная змея. Изо рта женщины брызжет кровь.

А потом лабиринт неожиданно кончается.

Откинувший голову назад, почти потерявший сознание Валайяр в свете тусклой неласковой звезды Камнах выглядит жутко. А ее медленно, но верно, покидают силы. Потому, пролетев еще немного, они слишком резко снизились. Раздался грохот. Лабиринт обвалился почти наполовину.

— Ринон! — заорал кто-то до того знакомый, что пришлось поморщиться.

Оглушительно.

Мягкий снег взвился вокруг, будто перья из подушки. Приземление почти ласковое. И под ноги, главное, что под ноги ему… Ринон прижала к себе Валайяра, и они скатились кубарем, единым каким-то комком, остановившись в полуметре от советника Райндана. Тут же наклонившегося.

Валайяр улыбнулся: спокойно, даже медлительно.

— Проклятые Наджелайна, — простонал он, — даже подохнуть не дают.

— Заткнись, — выругалась Ринон, хотя и сама уже находилась на грани обморока. — Нечего силы тратить.

— Живы, живы, живы… — шептал, как молитву, Райндан.

Огромных рук его хватило на обоих. Он обнял, коротко, а потом прямо там, на снегу, стал использовать свои потоки, властвующие над живым. Начал все же с Валайяра. Президент выгибался и ругался так, что небеса алели, когда срастались ткани, когда восстанавливались поломанные при падении кости.

Ринон повезло больше. Она все же вырубилась, потому не почувствовала, как муж, то целуя ее, то обещая убить, творит очередное чудо.

Валайяр попробовал сесть — полюбоваться, как же ей больно, чтобы потом отвесить очередной порции ехидства. Но понял, что сейчас самостоятельно такую зарядку не осилит.

Он наблюдал, как Райндан, прикасаясь к животу жены, почувствовал еще один источник все тех же потоков. Глаза его сощурились и стали злыми. Президент улыбнулся, подозревая, что уж на этот раз ненавистная жена любимого советника крепко влипла.

***

Хаталь себя отпустил. Все, во что бы он хотел превратиться и чем не мог позволить себе стать, теперь можно. Он шел вниз. Переставляя когтистые лапы по льду, как стальные крючья, — гораздо легче. Вообще, все легко. Он просчитал кратчайший путь до правительницы Камнах за считанные мгновения, а касаться мертвецов, чтобы стереть их в пыль, уже не обязательно. Достаточно просто подумать. Темные коридоры вели все дальше к сути. Алтасаф шел рядом, след в след.

— Зачем тебе эта Вселенная? Из-за девчонки?

— Нет. Я просто люблю Килору.

— Ты можешь себе создать тысячу Килор!

Хаталь улыбнулся.

— Но среди них не будет ни одной, где я жил. Нет, Алтасаф. Не нужно уничтожать. Даже чтобы созидать после. Созидание — трудный путь. Но сохранение созданного — куда труднее.

Вниз, вниз… Ступень зха ступенью. На самое дно.

Когда распахнулись двери, и он вошел в белый, устланный коврами зал, вдруг стало отчаянно не по себе. Убить? Женщина, сидящая в кресле — прямоугольном подобии трона, — так и повелела. И на него побежали мертвецы.

Хаталь раскинул руки. Задевая их своей энергией. И ее воины падали, превращаясь в пыль. Пока не осталась ни одного.

Дракон посмотрел на ноги, затянутые в белые штаны из неизвестной ему синтетической материи. Посмотрел на большой зал, увенчанный огромными прямоугольными светильниками и тонкими креслами, видимо, тоже изо льда, расставленными у стен. Но на лицо женщины взгляда еще не поднимал. Она вжалась в свой трон.

Хаталь — это то, чьего появления она не предполагала. Хаталь — это то, что спутало ее планы. Мертвое должно быть мертвым. В том числе и мертвое душой. Он почувствовал, как внутри все переполняется силой. И теперь он может отдавать. Проникать в разум. Как… отец.

Он подошел ближе и встал в двух сарлегах. Страшновато, да. Она заныла.

— Уходи! Уходи, животное!

Хаталь усмехнулся.

— Женщина. Ты была сильнее всех. Ты хотела силы. Получи же.

Он поднял взгляд, смотря прямо в ее удивительно красивые синие глаза. Холодные. Но это исправится. Там, в аквамариновом небе Наджелайна, меняясь, танцевали потоки, снова и снова умирали те, кого она убивала, задыхались лишенные воздуха матери и дети на станции Калата, снова и снова корежился под его руками Лаар Озола, снова и снова взрывался Ян, в кого-то стреляли на Геянсе, некроманты резали кому-то тонкое горло и отовсюду вставали мертвецы...

Хаталь разговаривал со Вселенной, выплескивая в Лотояну все, что знал. Ну и алт-раххи, разумеется. Вряд ли она умрет от энергии. Когда взгляд эльфийки перестал быть осмысленным, Хаталь снова опустил глаза. У нее тряслась голова, руки растрепали прекрасные волосы. Именно в этот момент за спиной дракона грохнуло. Лабиринт, кажется, разваливался.

Хаталь легко оттолкнулся и расправил крылья. Теперь — вверх, к свету, по пути снова собирая силу, которая прилетала совсем издалека. Мертвое стало мертвым, кажется, везде. И ради этого, наверное, не жаль быть ящерицей.