17. Тебя поднимут

Килора. Альхау

— Если бы она хоть на миг испугалась и дождалась меня, все было бы невероятно просто. Три-четыре сотни тайнаров, спасенная риану, и никаких сцен. Но нет! Я ведь сразу подумал, как только увидел возню возле помоста: кто, как не Рианони!

Хаталь, покрытый копотью, грязью, песком и кровью, пнул камень у себя из-под ног, и тот покатился прямо в океан. Маг не решился вернуться в дом купца. Сам еле ноги унес, не хватало еще привести погоню к Бренну. Потому под покровом ночи они и встретились тут, у океана и старой пещеры.

— Насколько я понял, ее увезли в императорский замок. Она зачем-то нужна некромантам. Вернее, я знаю, зачем. И это самоубийство — идти за ней.

Хаталь аж зарычал от досады. А Бренн нахмурился. Вгляделся в темную воду. Как-то не верится, что все завершилось. И что Хаталь вернется к своим медитациям, к развороченному полю с железной птицей посередине. Так не хочется этого для друга, неожиданно ожившего рядом с несносной девчонкой. Купец недобро усмехнулся.

— Ну что, она же хотела к железным птицам.

Хаталь взглянул на друга, и тот застыл просто. Столько отчаяния в глазах мага он еще не видел.

— Алтасаф, — хрипло произнес он, садясь на камни и закрывая голову руками. — Что я буду делать, а? Что мне делать, если они ее поднимут? Как я смогу упрямую риану-то на части? Как? У меня в ушах до конца жизни будут ее насмешки звучать — все до одной. Почему замок? Почему именно там, где на каждый сарлег — по магу? Почему она даже подохнуть не может по-человечески!

— Тебе в Атал нужно ехать. Передать императору Дохорну дурные вести. Что нет более у него наследницы.

— Пока есть, — спокойно отозвался Хаталь.

Маг еще один камень пнул. Закрыл глаза совершенно обессиленно. А в голове билось: «Ты красивый». И вот еще этот поцелуй на пояснице. Хотелось сравнять императорский замок с землей. Выжечь до основания. «Морской еж, а не мужчина!»

Килора. Замок Элао Лека

— Хаталь.

Это первое, что пришло в голову, когда я увидела над собой светлую шевелюру. А может, мне хотелось верить, что снова вытащит? Но шутить дважды с рассудком похититель не стал. Моей опунции тут нет… И каково же разочарование, когда растрепанная челка обратилась в льняные локоны, обрамляющие тонкое вытянутое лицо! Почти мальчишеское. Бледное, как будто человек всю жизнь в подземелье провел. На его фоне где-то далеко плыл высокий каменный потолок.

— Жива? — спросил незнакомый голос… на геянсанском.

Я расширила глаза. Отползла и села на темном ковре. Сразу же увидев ту, что говорила. Она как раз приблизилось, занимая почти весь экран межгалактической. Что и говорить, представительница Камнах воистину прекрасна. Белая, с синими щеками и темными губами. Кожа — почти фарфор. Чуть покрытый трещинками морщин.

Снежная королева с синими-синими глазами. Чуть приподняла одну бровь, видимо, выражая этим крайнюю степень удивления. Я растерянно осмотрелась. Все, кроме экрана, — сплошная темнота. Только тени.

— И что же тебе от меня надо?

— Ты быстро приходишь в себя, — заметила собеседница. — Даже быстрее, чем Валайяр. О, вот, удар достиг цели. Немного поджалась, глаза стали серьезнее и злее. Не волнуйся. Пока с ним ничего не случилось. Мне интересно было пронаблюдать наследницу советника Райндана. Приятно было познакомиться. Да, ведь не отвечать на вопросы невежливо, верно? Мне нужна твоя жизнь. Элао Лек!

— Да, госпожа Лотояна, — отозвался этот бледный и тощий приспешник Камнах.

— Пожалуйста. Вы знаете, что делать.

Экран отключился.

Вот тебе и недоразвитый Донк. Планеты пятого уровня жизни. Элао Лек вошел в пространство, освещенное экраном. С явным превосходством посмотрел на меня сверху вниз.

— Я тоже представлял тебя не так. Женщина, обладающая незаурядными дипломатическими способностями, подготовленный на Геянсе пилот...

Он слегка прищелкнул языком, сел около меня на корточки и начал зачитывать. Наизусть.

— Бунтарь. Обучалась фехтованию у императора атальского Дохорна, брала уроки у президента Содружества Одиннадцати Планет. Побывала на всех планетах упомянутого выше Содружества, исключая лишь Камнах. Имеет репутацию безжалостной стервы среди сокурсников. И вот это все о тебе… А ты… всего-навсего донкская рабыня.

Кружевные манжеты его рубашки коснулись моего лица. Потом к нему протянулись пальцы. Тонкие, длинные, белые. Восковые. Какие бывают у морщинистых старух. Омерзительно.

Я и не заметила, как в зале зажглись свечи. Эта пустая, но все равно невероятно богатая комната сверкала на меня зеркалами и золотом. Итак, я в центре шестиугольника, и из-за каждой колонны на меня выходят его некроманты. Это гораздо хуже продажи на рынке. Ведь тут не только страх смерти, тут страх посмертного воя, остановившихся глаз. Дрожь. Что мне осталось, кроме ненужной бравады? Чуть-чуть времени — успокоиться и подумать.

Папа бы выпутался. Ой, руки ходуном ходят. Нельзя испугаться. Иначе шанса не будет. Ни малейшего. Вскинула голову да дрожащими губами — насмехаться: что лучше всего умею.

— Ну вы изверги, а. Хоть бы поесть напоследок дали.

Элао Лек, император Элао Лек повернулся ко мне, разметав по плечам льняные локоны.

— А ты не сразу умрешь, — пообещал он мне.

— Тем более. Нет, ну жалко что ли, не пойму?

Император натянуто улыбнулся.

— Ну что ж… Проводите риану в столовую.

В Атале императорская столовая несколько проще. А тут… Вычурные завитушки у колонн, львы да драконы на каждом шагу. Черный мрамор под ногами. И еще вот столовое серебро. Некроманты встали сзади, в паре метров от меня. Черт. Ладно, некроманты — это плохо. Хорошо, что столовая — на первом этаже, и окна выходят на двор и занятную птичку. Кажется, Ласточка СХ-51-10. Ишь, манит, устремив стальной нос в небо. Я удивилась и восхитилась, когда тонкий Элао сел за стол напротив меня. Как раз закрыв собой половину космолета.

— Что, нравится?

— О, да! Вы ведь знаете, я — пилот, император. Мне приходилось на таких летать.

А у самой сердце сжимается. Сейчас полечу. Только в бездну. Соберись, Рианони. Думай о Хатале. Думай о чем-то, что привязывает к миру, что дает силы.

Внутренний двор, со всех сторон окружен замком. Площадь не больше сорока квадратных метров. Слева на втором этаже — балкон, откуда очень легко стрелять из лучевого или просто, по старинке, из лука.

— Неужели? — притворно удивился император.

Разговор похож на щебетание механических птиц в заводной шкатулке. Очень ненатуральный вежливый тон.

— О, да, — воскликнула я. — Впрочем, мне кажется, взломать его практически невозможно, поэтому...

Вздох. Громче, риану, театральнее, еще! Думай! Не сдаваться, ни за что не сдаваться. Папа бы выжил. И я — должна. Стекло разбить легко. Если доберусь до стекла.

— Рад, что вы благоразумны. Обещаю, мы постараемся все сделать как можно быстрее. И как можно более безболезненно.

— Меня поднимут?

Я знаю ответ, и лучше бы мне его не знать. Мысли снова танцуют возле Хаталя. Что ты почувствуешь, отрубив мне руку, маг? Или ногу?

Передо носом поставили блюдо с жареной курицей. В лицо ударил зеленый дым. Но я твердокаменно решила не обращать на него ни малейшего внимания. Птицу положили на тарелку.

— Выдайте ей столовый нож, — закапризничал император.

— Но аэллэ...

— Выдайте, говорю. Иначе она будет есть как свинья. Аталка же. Это так раздражает!

— Но мой повелитель, а если...

Элао Лек не захотел слушать. Я посмотрела на него вопросительно. А затем на стол. Тут дело не во мне. На скатерти, несмотря на обилие приборов, — ни одного ножа. Что не так, риану? Мой император щедр, но с чего? Что с твоими подданными, почему им запрещено таскать с собой острые предметы? У некромантов их тоже нет? А как ты меня убить без ножа собрался? Яд?

— Так меня поднимут?

Я хищно разодрала птицу ножом и вилкой. Элао обмахнулся платком и демонстративно отвернулся.

— Да, риану, — сказал он мстительно и гадко. — Поднимут. Еще как.

Ну вот, сбудется мечта Хаталя, я стану молчалива. Еще один резкий рывок, и вывернутая плоть курицы — почти по всему столу. В соседней тарелке, под ней. Я набила рот и продолжила, отпивая вина.

— А долго… я ак шмогу? Ну, — уже глотая, — мертвецом?

Элао Лек слегка улыбнулся, опуская свои невероятно длинные, очень женские ресницы и тут же поднимая взгляд.

— Пока не сгниете, риану.

Я аж сглотнула. Да ты страшен в гневе, как я погляжу. И, наверное, одним тоном приказываешь подмести на кухне и казнить преступников, да? Надо вспомнить, вспомнить… Отсутствие ножей… Что говорил мне дядя? Подумаем… Ну, кроме того, что ты жесток? Память, ну давай же, не подводи. Память, я прошу тебя… «Нежный цветок Элао Лек Элатор, не любит женщин, не выносит вида крови...» Я тогда очень удивилась. Женщин? И как-то совершенно забыла про кровь.

Так, а почему некроманты, это ясно. У них нет оружия. И мне неоткуда, нечего взять, кроме этого столового ножа. Спасибо тебе, Элао! Я встала с места, одновременно пытаясь держать бокал и нож. А лезвие удивительно тупое. Но все же входит в плоть послушно. Кончики пальцев — к черту.

— Позвольте произнести тост, мой император!

Бокал полетел вверх, к вскинутой руке Элао… А там, с пальцев уже стекали густые красные капли.

Совершенно не ожидая такого поворота событий, император расширил глаза и медленно сполз под стол. Теперь — бешеный темп. Еще не дождавшись падения, я рванула, кувырнувшись через стол и совершенно точно увидев, как вылетающие в меня шары сонных заклинаний промахнулись.

И… некроманты закричали, прося помощи. Заверещали, к дверям в столовую кинулись. Вот это да. Я, не мешкая, подняла ближайший стул, схватив за неудобную спинку в завитушках, и долбанула в закрытое окно. И тут меня ждала вторая на сегодня невероятная удача. Вместо того, чтобы разбиться, оно распахнулось. Я прыгнула с невысокой стены, угодив ногами в грязь, которой был покрыт двор. И только сейчас почувствовала, что на меня капает.

Дождь, надо же.

Ласточка моя, главное, добраться теперь до тебя.

Но, видимо, лимит удачи на сегодня исчерпан. Лучников не нужно. Со всех сторон во двор стали сбегаться люди с топорами, мечами… Крики наполнили сознание. Обезумевшие воины, готовые уничтожить ту, что покусилась на императора. Я бежала, но грязь скользила под ногами. Еще пара спасительных метров. На что я надеялась? Их слишком, нереально много.

Сколько оружия, и все — в замахе, сверху, на меня одну. Сизые тени со стальным продолжением заслонили небо. Папа, прости меня, прости… Я пригнулась, заслоняясь руками, чтобы не видеть. Если меня поднимут, надеюсь, Хаталь просто не узнает изуродованное, тысячей мечей пропоротое тело.

Геянса. Дом советника Райндана

Ринон кралась в кабинет мужа осторожно, диким зверем. Еще в коридоре она услышала, что работает связь.

— Да я понимаю. Но по сравнению с совершенно непредсказуемыми реакциями Ринон даже проблемы с Атопом Сероной сейчас меркнут. А ну как она начнет воевать снова? Хочешь разрухи, Валайяр?

Президент недовольно заворчал:

— Если речь шла хоть о чем-то, кроме личных отношений. Но тут Ринон — профан. И не спорь со мной. И натворить она может все, что угодно. Вообще все. Так что пока давай ей ничего не скажем. А после кампании, как-нибудь, на Килоре...

— Что ты все хочешь ее на Килору услать?

Райндан возмутился весело. Значит, он совсем не против и сам ее услать на Килору. Ринон закрыла глаза. Дышать стало вдруг больно. Личные отношения и общие секреты. У президента и ее мужа. Ну что, видимо, этот старый хищник своего добился. Надо признать, он и сейчас красив до невозможности. И работали они в последнее время бок о бок. И совершенно неудивительно, что… На Геянсе говорят, что древняя любовь не ржавеет. А уж если она первая...

Ринон оторвалась от стены и побрела обратно, на кухню, поливать слезами и без того пряно-соленый тойл. За этим занятием и застал ее повеселевший значительно Райндан. Правда, уговорить Валайяра сказать Ринон о продолжительной и грозящей невероятной серьезностью связи с Дохорном ему так и не удалось, но президент обещал подумать. Советник с удовольствием принюхался.

— Это что, тойл? Маленькая, ты не шутишь? Так достава… А что с тобой?

Ринон натянуто улыбнулась.

— Со мной? Да все хорошо. Тойл немного подгорел, Райндан.

— Подгорел?

Учитывая, что за двадцать лет у Ринон не подгорало ничего и ни разу, это наводило на самые неприятные мысли. Райндан схватил жену на руки, потерся носом об ее щеку.

— К черту тойл, у меня тут кое-что повкуснее есть. Что ты думаешь?

— Может, все же пообедаем? — она отстранилась.

Непредсказуемо горячая Наджелайна только что отказалась от близости...

— А я сейчас с Валайяром говорил… Ринон, слушай, ты мне можешь сделать одно бооольшущее одолжение? У меня для тебя есть одна новость. Хорошая, думаю. Но мне необходима, очень необходима при этом твоя поддержка.

Ринон посмотрела на мужа откровенно затравленно. А затем опустила глаза. Нужно вспомнить, как это начиналось. Он ей дал очень, слишком много. Ничего, что сейчас решил поступать, как ему вздумается. Тойл таскать из духовки и вот с Валайяром… Все равно хочется плакать.

— Что ты хочешь, рилари?

Мое небо… Звезды и миры. Райндан — целая Вселенная. Как можно… А она и не подозревала, к чему все эти разговоры о разрыве.

— Слушай, — это уже, засовывая в рот рулет, как всегда, не заботясь о чистоте рук и вот капая жиром на стол. — Помирись с Валайяром, а? Пожалуйста, Ринон. Мне это очень-очень нужно.

Она вздохнула.

— Ну раз нужно. Помирюсь. Все, как скажешь, рилари.

Надо сказать, после этой фразы Райндан едва не подавился тойлом и окончательно понял, что за женой придется постоянно присматривать.