11. Портал в Альхау

Килора. Донк. Альхау

Даль над желто-серым песком до самого горизонта дрожала, воздух плавился от жары. Хаталь все больше хмурился, словно не хотел идти вперед. Каждый его шаг становился медленнее и осторожнее. Пока за очередным подъемом по сбитой множеством ног и копыт дороге не показались они.

Чернеющие над равниной гиганты-горы почти закрыли горизонт. Именно туда, к разлому между ними, мы шли, и именно туда двигались многочисленные путники рядом с нами. Мир наполнился скрипом колес, руганью, позвякиванием, потрескиванием и запахом пота.

Дорога уходила куда-то вниз, прямо в скалу, где становилось все темнее. Мрачные мысли удваивала тянущаяся невозможно медленно, как ленивая серая гусеница, толпа. Я разглядывала своих невольных спутников, одетых почти так, как горы, — безлико.

Мы вошли в тень исполинов, я задрала голову и, не увидев над собой ласкового света килорской звезды, даже дрогнула от неожиданности. Темнота наступила на пятки, затем — на горло. А где-то за спинами невольных спутников, там, впереди и глубоко внутри, в горе, раздвинулись с шумом, прочертив на песке ровные полукружья, огромные темные каменные ворота. Я вгляделась в квадратный проем, и показалось, что, как в фантастических папиных книжках, это портал в другое измерение.

Стража Альхау должна тоже быть черной? Но нет. Охраняющие вход мужчины словно прибыли из восточных сказок: цветастые одежды, крепкие фигуры и сабли у плотно прилегающих тканевых поясов. Широкие изогнутые клинки, свисающие до сапог, почти касаяющиеся невесомой ткани, из которой сшиты свободные штаны. Обманчивая легкость завершения пути для многих, кто идет по этой дороге внутрь горы. Воинов — не меньше десятка.

Сабли… Я сощурилась, разглядывая оружие стражников Альхау. Сталь, чуть расширяющаяся к кончику, высекающая последние лучи из прикрытого более чем наполовину горами неба. Ах, эта сладкая, все более заманчивая перспектива: почувствовать перевитую тонкими веревками рукоять у себя в ладонях, нижней костяшкой указательного пальца упереться в холодную железную гарду. Повертеть, взмахнуть… Хаталя вот испугать. Многогранностью того, чего маг еще обо мне не знает.

Хаталь схватил мое запястье, сдавил, до боли, почти до хруста.

— Рианони, мы сейчас войдем в Альхау. Пообещай не вмешиваться. Пообещай, прошу.

Из его слов сквозило чистейшей незамутненной истерикой. Я повернула голову. Что там, в этих глазах, ставших вдруг темными, как ночь над Донком? Прошу. Раз ты просишь, мой эпифиллум, то все, что угодно. Я осторожно высвободила руку из его стального захвата. И, не обращая внимания на непрерывное медлительное движение вокруг, протянула кончики пальцев к его щеке. Там уже немного щекочет пальцы светлая щетина.

— Пообещай, — уже глухим шепотом, совершенно не обращая внимания на мое прикосновение.

Что с тобой, маг? Но я обещаю, обещаю...

Но ты попросил, значит, оно твое. Не знаю, почему, мне так хочется. Упасть в тебя и не очнуться. Хаталь поймал мою руку у своего лица. Шумно выдохнул, глядя на тонкие изнеженные пальцы, а затем — на запястье, украшенное следами веревок.

— Риану, я… Прос...

Закончить он не успел. От ворот раздался душераздирающий вопль. Мотнув головой в сторону Альхау, я увидела только тело в сером балахоне, распластанное на камнях, и лужу крови под ним. И еще ухмылку стражника, наклонившегося над жертвой. Верх лицемерия, наглости, жестокости и равнодушия — он сорвал с убитого старика плащ и обтер тканью свое оружие.

— За что?

— Страже не понравился, наверное. Показался подозрительным, — скрипнул кто-то рядом.

Показался? Задохнуться от возмущения можно. Я дернулась было вперед, но Хаталь, едва не оставшийся где-то за спиной, нашелся тут же, спеленал обеими ручищами. Больно. Аж желудок где-то у горла затанцевал. Почувствуй себя тюбиком с зубной пастой, Риэн.

— Ты пообещала, — тихо произнес над ухом, почти касаясь раковины, почти щекоча.

— Пусти. Я тебе ни слова не сказала.

— Сказала… Погоди… Ты права. Не говорила. Я слышал, но...

Маг растерянно развел руки. Я обернулась, готовая бить по лицу и вырываться.

— Но?

А он побледнел и совершенно неверяще уставился в мои губы.

— Риану, ты сказала: «Ты попросил, значит, оно твое».

Ооох! Я это произнесла? Или нет?

Пока я соображала, раздались подозрительно одобрительные смешки, и тело быстро унесли. Хаталь хватанул меня за руку чуть повыше локтя, сдавил так, что верно, синяков не миновать. Он прав, вмешиваться нельзя. Но хочется!

Риану, терпи. Нельзя. Думай о дядюшке.

Да, точно, надо вернуться в Атал. Закрыла глаза — выдохнула. Ну, риану! Я им еще устрою, этим донкам, точно устрою. Жаркий дипломатический ад Наджелайна. Дайте только занять место подле Дохорна… Что? Это я вот сейчас на секунду подумала, что на Килоре останусь? Да ни в жисть!

— Отпусти, пожалуйста, я не убегу, — пробормотала мрачно.

Хаталь разжал пальцы.

***

Мы тем временем двигались вперед и прошли в людской толпе ворота Альхау. Мимо стражи — почти не дыша. Я видела, как напрягся маг, вбирая в себя каждый звук, готовый шептать и держащий правую руку наготове, чтобы выхватить меч.

Но на нас никто и не взглянул. Там, за порталом, я снова задрала голову вверх. Увиденное не удивило — мы находились в пространстве меж четырех скал. Тут давно гуляет ветер, а в вышине сомкнулись в единую арку черные камни.

Откуда они? Пустыня Амелор — огромное пространство между Аталом и Шакиром, засыпанное песками, безжизненное, иногда переходит в наслоения рыжего песчаника. И это логично. Но не скалы посреди равнины, причем равнины высохшей.

Легкий ветерок прохладен и несет запахи сырости и гнили. Хочется передернуть плечами. Холодно. И жутковато от зеленоватого тумана вокруг. Я неожиданно прижалась к своему магу. Отодвинулся он не сразу, взял за руку, неловко сминая мои ладони в своих жестких пальцах. В местах соприкосновения стало горячо. Не выпустил. Потому, что толпа, — убедил себя, верно. Потому, что Альхау. Где я могу сорваться в любой момент, увидев очередной рабовладельческий ужас. Да вот же, совсем рядом, тонкая девушка с корзиной на голове. Почти раздета. На плечах красуются бордовые полосы, из которых слегка сочится кровь. Или с другой стороны — тонкий мальчик, едва поспевающий за повозкой, к которой привязан за руки. Взгляд блуждает в поисках оружия, которое можно выхватить у неосторожного прохожего. Но нельзя.

***

Черные горы обступили со всех сторон, грозя раздавить. В них, в высоту, причудливо изгибаясь, повели деревянные и каменные лестницы, которыми каждая гора была оплетена, словно забор — вьюнами. Кое-где виднеются темные двери, видимо, в пещеры, выдолбленные в этих скалах. Хаталь потащил дальше. Улица стала шире, вела куда-то вниз, за горы.

Тут воздух чище и уже совершенно не холодно. Появились первые дома. Неказистые, похожие на каменные глыбы, слегка обработанные инструментами. Кое-где видны просто распластанные на земле двери — вход вниз, снова пещеры. Кроты эти донки.

Я глазела по сторонам. Впереди обозначились еще горы, много ниже, не закрывающие света звезды. И в них тоже видны двери… И окна. И еще, кое-где, рельефные балконы с аккуратно высаженными нехитрыми растениями. Здесь живут люди. Дорога изогнулась вправо, уходя вниз, и там раздвоилась. Одна из тропинок уперлась в грубо сколоченную деревянную дверь, из щелей которой взвился легкий зеленый дымок. И запахло знакомо. Сдержать бы тошноту. И дрожь при воспоминании о девушке.

— Что там? — спросила я.

— Рынок. Эф-тан. Тебе туда нельзя ни под каким предлогом.

Я, кажется поняла, чем там… кем там торгуют. Сорвусь.

— Смотри, — маг указал на что-то перед нами.

Там, словно очередная черная гора, высился огромный замок. Обилие остроконечных башен, облепивших его, словно мечи, прибавляло грозности. А за ним… За ним, далеко, колыхался свет, отраженный в воде.

— Там море и порт, — расщедрился на слова похититель, ловя мой взгляд. — А слева от замка, на берегу, тоже Альхау, но нет гор, там долина, там хорошо. Туда мы и идем. Там живет Бренн.

***

До порта мы не дошли.

Сразу свернули влево, где в лучах заходящей звезды нежилась самая жизнерадостная часть Альхау. Огромных холм с налепленными на него многослойными, многоэтажными аккуратными домами, пожалуй, более всего похож на город. В его аккуратных каменных улочках, под невероятной красоты увитыми цветами арками хотелось затеряться. Эта часть города была так не похожа на мрачные горы, что настроение повысилось моментально. По контрасту. Что настораживало — Хаталь все еще не выпускал моей ладони. Мы остановились возле высокого особняка с прекрасными витражными окнами, с коваными балконами и решетками, обрамляющими любые проемы, обозначающие выходы. За высоким каменным забором должна бы кипеть жизнь, но снаружи этого не видно. Хаталь отодвинул тяжелую железную дверь под массивной каменной аркой, и та оглушающе скрипнула.

Мы зашли в сад, полный раскидистых деревьев и некошеной травы. Внезапно, надо сказать, учитывая, что остальной Альхау — это камень и песок. От ближайшего арага, вытирая испачканные в земле руки, к нам побежала, подбирая длинные одежды, темноволосая хрупкая девушка. Она, без сомнения, обрадовалась Хаталю. Многочисленные звенящие украшения поблескивали в свете звезды, с головы при беге упал полупрозрачный платок. Она поклонилась магу почти до земли.

— Говорящий с ветрами.

Впервые я услышала его певучее имя, не зная еще, что оно просочится мне под ребра, станет выстукивать свои ритмы, что оно будет срывать с меня все, что приобретала, наслаивала, наносила любовно, как макияж: спесь, бунтарство, страхи.

— Храню в сердце, Шелтор.

Его глаза заискрились, он положил свободную руку девушке на плечо. Та наконец распрямилась. И повернулась ко мне. Невероятной глубины темные глаза поразили, затянули в омут...

— Храню в сердце, госпожа. Я рада, что ты сопровождаешь...

—… ее зовут Рианони, Шел. И она совсем не против, если ты не будешь гнуть спину и прекратишь церемонии. Я прав?

Я активно закивала.

— Видишь ли, несмотря на все мои уверения, Бренн так и не освободил Шелтор… ну, официально. Вот она и устраивает мне каждый раз...

Хаталь неожиданно прикусил нижнюю губу.

—… ну а вообще, Шелтор — хозяйка в этом доме. — Кажется, Бренн просто боится...

— Что я слышу! Неужели к нам пожаловал блудный маг! Наконец-то ты понял, что ежедневные практики со стихиями гораздо лучше вечности медитирования.

Из ближайших кустов показалась огромная… прямо как младший Лаар, фигура. Гигант, одетый в ярко-красные одежды, подошел к нам ближе. Он с сомнением посмотрел на меня, пощипывая черную кудрявую бороду и прищуривая темные глаза. Лично мне Бренн напоминал раздумывающего о цене товара торговца. Я вскинула голову, смотря на него прямо, не отводя взгляда.

— Где ж тебе так повезло, Говорящий с ветрами?

— Повезло? — переспросил маг с ужасом.

Я рывком выдернула руку из ладони противной своей опунции. А все так хорошо начиналось! Но нет, этой ложной тернорозе надо все испортить. Ох, проклятые суккуленты. Так и норовит вонзить глохидии куда поглубже. Сбрею я твои колючки. Ага, секатором! Увидишь.

Впрочем, нет худа без добра. Купец обратился ко мне, слегка склонился и тихонько шепнул.

— Храню в сердце, нэ.

А это, надо сказать, самое что ни на есть уважительное приветствие.

— Храню, — отозвалась я по инерции.

Мужчина безумно обаятельно, заразительно улыбнулся и снова очень тихо сказал:

— Будь гостьей в моем доме, прекрасная госпожа.

Услышав два последних слова, Хаталь закашлялся.

— Бренн, дружище, прекрати издеваться над девушкой. Ты с ней так говоришь, что она, пожалуй, может поверить в свою кра… соту...

Перехватив мой взгляд, Хаталь поперхнулся.

А Бренн рассмеялся.

— Мастер Хаталь. Не лезьте не в свою область. Как вы ничего в женщинах не смыслили, так и не смыслите. Ума не приложу, как вам досталась такая красавица. Госпоже не угодно посмотреть мой дом?

— Конечно, господин Бренн. Простите, я до сих пор не представилась. Меня зовут Рианони.

— О, несомненно, я рад знакомству. Или, может, вы устали с дороги?

— Нет, что вы, с удовольствием посмотрю ваш дом...

Хаталь с шумом выдохнул.

— Алтасаф! Бренн, будь осторожнее с ней.

Бренн обернулся к Хаталю и с улыбкой кивнул. А затем увлек меня за собой к виднеющемуся за обширным садом дому.

***

Дом Бренна, похожий на огромную медвежью берлогу, — в три этажа, грубый, немного безвкусный, уютный, теплый, восхитил, несмотря на виденные мною ранее дворцы и приемные президентов, шикарно обставленные каюты посольских кораблей и космических станций. Тут хорошо. Тут тень. В каждой комнате непременно есть стол, на котором в яркой вазе стоят незамысловатые цветы. Пахнет специями и немножко — морем. Бренн небрежно открывает одну дверь за другой. Перед нами в безмолвии расступаются немногочисленные слуги.

Мастер Бренн.

— Почему мастер?

— Маги, закончившие обучение, так называют друг друга, — любезно сообщил мужчина. — Хаталю не нравится это обращение. Формально он… не завершил круга.

Я прищурилась, с вызовом взглянула в глаза гостеприимного хозяина.

— Ого! Ты словно спрашиваешь меня: «Кто посмел обидеть моего мага». Идем со мной… Присядь в это кресло, вот так.

Он усадил меня перед окном. Все те же безмолвно появившиеся слуги принесли небольшой столик, поставили на него чашку с красноватым напитком. Затем в тарелке появились невиданные мною доселе сушеные фрукты и небольшое прозрачное пятно рядом — мед.

— Расскажи мне. Он привел тебя в мой дом, он доверил мне тебя. Расскажи. И тогда я расскажу в ответ. Тебе ведь интересно, верно?

Я улыбнулась. Вкрадчивый голос Бренна, его невероятное гостеприимство. Не вижу смысла его обманывать.

— Да. Я ждала случая задать хоть один вопрос о маге.

— О, он ничего не говорит сам, — Бренн усмехнулся и отпил из своей чашки.

Дав мне понять, что знает Хаталя. Что ж, пожалуй, это — честная сделка. Имеет же он право знать, кого приютил? Я повела неторопливый рассказ, стараясь опускать подробности наших с магом отношений, если так можно выразиться. У купца лишь раз взлетели брови — при упоминании того, что я — риану.

Путешествие — от Атала до Альхау. С магом, с озером, драконом и зеленым дымом. Ничего не утаив. Он очень странный, мастер Бренн. Он располагает к себе сразу и бесповоротно. Но не в этом главное. Главное — что мне давно хотелось высказать, это жгло изнутри. Высказать кому-то, кто не скажет, что я свихнулась. Мне порой так хочется проснуться. Снова в койке в общежитии, под веселый смех сокурсниц, щебетание поклонников и вялые усмешки местных задир, которых без труда можно отделать — словами и… иными средствами. Моя реальность отодвинулась куда-то. Потому что некроманты, магия, дым — мои и не мои одновременно. Голова пухнет от обилия информации и новых эмоций, и это здорово мешает принимать решения.

И еще маг. Колючий, страшный, удивительный маг с глазами, умеющими замерзать. Он мне нравится, но, черт возьми, он настолько другой! Впрочем, пожалуй, единственный, кто дал, как я сейчас понимаю, долгожданный отпор. Это заводит, злит, будоражит.

Временами я его ненавижу, временами — хочу понять.

— Говорящий с ветрами приехал в Донк впервые нукара три назад. Дом Высших Наук в Шакире редко посылает на практику сюда. Здесь правит некромантия и рабство — две категории, для свободного Шакира неприемлемых. У Хаталя тогда было много денег и много сил. Не знаю, почему, но он стал проматывать свое состояние. Просто до безобразия: покупал рабов. Отпускал их. Ему хотелось дать свободу, дать жизнь. Он был слишком юн, чтобы понять. Но… Не знаю, кто рассказал ему о Шелтор. Ее прошлый хозяин зло смеялся, отказываясь продавать девушку мне. Только мне. Хотел в посудомойки определить. Или что похуже. Я буквально сходил с ума, ведь сделать ничего нельзя. Пока не купишь.

Бренн улыбнулся, закрыв глаза.

— Шел — одна из первых его покупок. И, пожалуй, единственная — правильная. Мне не забыть. Они вошли вдвоем, как вошли вы этим восходом. Спокойно, неизбежно разбивая отчаяние. Говорящий с ветрами подарил мне счастье и ничего не взял взамен. Как я ни просил остаться, как ни предлагал денег и товаров, все было тщетно. И тогда я стал за ним следить, понимая, что рано или поздно Хаталь попадет в беду. Так и случилось. Избили его основательно. Деньги отняли, угнали куда-то из Альхау и несколько раз перепродавали. Маг слишком горд. Я нашел его почти бездыханного, на рынке Эф-Тан. Он дошел уже до такой стадии, когда хозяин, понимающий, что не получит ни гроша, целенаправленно убивает одного раба в назидание другим. Я получил возможность отдать долг. Маг очень не скоро пришел в себя. Еще дольше, несмотря на все ухищрения, его раны затягивались.

— А потом?

— Он учился ходить, восстанавливал ловкость, и почти нукар собирался в дорогу. Мои корабли иногда плавают к Шакиру. И он поплыл с шелком. Правда, как я знаю, до Шакира и Дома Высших Наук магу добраться удалось далеко не сразу. Так бывает, что корабли теряются в шторм и пристают к чужим берегам. А потом я увидел его через несколько периодов. Он был темен, страшен и зол. От прежнего юного лика с вечной улыбкой следа не осталось. Сказал, что хочет жить один, и ушел далеко в горы. Я отговаривал. Он нужен миру. А теперь вижу, отговаривал зря. Мир пришел к нему так, что он уже не смог отказаться.

Мастер Бренн снова улыбнулся, откидываясь на спинку кресла.

— Ты красива и упряма. Хаталь действительно очень колючий. Но он откликнется непременно, он всегда откликается на доверие.