Глава 48.

Они во все глаза смотрела на Андрея, и уже не могла понять, о чём он говорит? А он всё говорил и говорил, усадив её на камень в каком-то странном месте, смахивающем на пустыню.

Андрей говорил, встав перед ней на колени и держа её за руки. Он говорил, бегая вокруг и размахивая руками! Говорил, потрясая посохом, а его свободные ниспадающие одежды и волосы развевались на жарком пустынном ветру!..

У девушки от этих речей давно разболелась голова, и даже рожки ныли, как это случается с повреждёнными зубами во время сырости. Кажется, Андрей что-то ей рассказывал и признавался в любви… И расспрашивал о чём-то, но, не дожидаясь ответа, снова рассказывал, и снова вдохновенно вещал о любви, даже пел. И при этом не давал ей вставить ни слова!

Они не совсем ещё оправилась от недавней болезни. Кроме того, у неё перед глазами стоял Елизар, мотающийся на страховочном тросе, который через несколько секунд попал под винт...

Дядя Огги учил, что не надо считать кого-то мёртвым, пока не увидишь его безжизненное тело. Но спасти лётчика во время такого падения могло только чудо. Они видела чудеса в своей жизни и уговаривала себя надеяться, что этот парень, ставший ей другом, (или больше чем другом?), выжил, и тогда они ещё встретятся. Но жестокая память всё возвращала и возвращала те последние мгновения, когда она видела второго пилота.

Вот он прилагает отчаянные усилия, чтобы запустить забарахливший двигатель вручную… Вот ему это удаётся, и он хочет вернуться назад, и протягивает руку, чтобы ухватиться за внутренний каркас гондолы, но промахивается, и его рука хватает только воздух… Вот его буквально сдувает, и он мотается на страховочном тросе совершенно беспомощный, теряет шапку, потом трос попадает под винт… И всё, Елизара больше нет в гондоле дирижабля, его нет больше с ней...

Как назло, сумасшедшие близнецы-угонщики затеяли какой-то спектакль с прощальными речами, а потом драку, и тоже укатились в бездну! Если бы Андрей не возник тогда, вдруг ниоткуда, и не забрал её, Они так и стояла бы на разогнавшемся неуправляемом летательном аппарате, ожидая своей участи. Скорее всего, она погибла бы вместе с дирижаблем, врезавшись в какую-нибудь гору. Или упала бы с ним, когда подъёмная сила газового баллона иссякла бы. Или наоборот — эта сила вознесла бы её на огромную высоту, где воздух непригоден для дыхания, и тогда...

— Они! — раздался отдалённый голос Андрея, звучавший, как сквозь стену. — Они, что с тобой? Очнись!

Девушка вдруг поняла, что не сидит на камне, а лежит, но почему-то ничего не видит. Ах, да — у неё закрыты глаза! Они открыла их, и сама удивилась тому, как ей непросто было это сделать.

Между тем, Андрей испуганно хлопотал вокруг потерявшей сознание подруги. Он уложил её на землю, где было немного жёсткой пустынной травы, мимолётно подивившись тому, какая Они тяжёлая, затем сорвал с себя длинную свою одежду, скатал в ком и подложил под голову девушки. После этого он открыл флягу с заветной водой, набрал немного в ладонь, смочил ей виски и лоб, после чего поднёс горлышко к губам Они.

Девушка вскрикнула, как от сильной боли, зажмурилась и схватилась руками за голову. Андрей в ужасе отпрянул, испугавшись, что сделал что-то не так, и принёс этим вред вместо помощи! Но тут, черты лица Они разгладились, она снова распахнула свои чудесные глаза, в которых читалось удивление.

Они отняла руки от головы и села. С изумлением посмотрела она на Андрея, как будто видела его впервые, затем также взглянула на свои руки и вдруг снова схватилась за голову.

— Что ты со мной сделал? — спросила девушка, совершенно округлив глаза и меряя парня безумным взглядом. — Как тебе это удалось? И… зачем?

Андрей не сразу понял, что она имеет в виду. Сначала он решил, что подруга не в себе или страдает от солнечного удара. Потом смутная догадка стукнула его в затылок, и тогда он взял руки Они в свои и отнял их от её головы.

Так и есть! На голове у девушки совсем не было рожек, ни больших, ни маленьких. То место, которое они только что занимали, было ровным и покрытым тёмными её волосами, что соответствовало нормальному человеческому строению, ни больше, ни меньше!